Say my name

Предлоги, под которыми я могла бы спокойно и без зазрений совести посещать дом семейства Мадригал, кончились. И это стало для меня настоящей трагедией. Очень хотелось снова увидеть дядю Бруно и обнять его. Честно говоря, каждый раз, когда я на него смотрела, мне просто хотелось представить его котиком и обнимать-гладить его, окружая лаской и комфортом. Просто нельзя было пройти мимо этих больших грустных глаз и его немного неловкой улыбки. Я не понимала, почему он мне так нравится, но знала, что у него есть некое особенное очарование. Я ещё ни у кого не встречала такого. Признаться, этим утром моей изобретательности пришлось туго. Я понимала, что не стоит каждый день вламываться в их дом, но с другой стороны не знала, где ещё я могу встретиться с дядей Бруно. В раздумьях я ушла на базар, потому что надо было закупиться красками для рисования и едой. В знак протеста я не ела с семьёй за общим столом, а питалась в своей комнате, чем придётся. Меня это не угнетало, скорее даже подзадоривало. Спускалась и поднималась я в свою комнату зачастую не по внутренней лестнице, а по приставной, и по элементам крыши – черепки часто удобно выступали, как ступеньки. Оказавшись на улице, я деловито поправила юбку и пошла, напевая себе под нос и размахивая корзинкой. Было прекрасное летнее утро, и настроение у меня было отличное. Хотела сегодня разрисовать стену в комнате, и теперь, идя на базар, продумывала в голове варианты. Хотелось какую-нибудь необычную картинку, может быть, какой-нибудь экзотический цветок, а может, Хорхе (книгу я почти дочитала). Я стояла у прилавка с баночками, выбирая самые прочные и хорошие краски, как вдруг услышала сзади себя знакомый голос. Не оборачиваясь, я прислушалась: - И вон тех ленточек парочку штучек, спасибо. Зачем дяде Бруно ленточки? Хотя, если вплести их ему в волосы, может получиться очень даже мило… Не успела я затормозить свой мозг, как у меня в голове промелькнула мысль: «надо попробовать». - Консуэло! Привет! Как поживаешь? – он осторожно подошёл ко мне. - Привет, - улыбнулась я. – Да вот краски выбираю, хочу стену покрасить в комнате. - Интересно, - улыбнулся он. - Я возьму вот эти, - я протянула продавцу пять цветных баночек. Он завернул их в красивую шуршащую бумагу, пожелал мне хорошего дня и занялся другим покупателем. Мы с дядей Бруно медленно пошли к выходу с рынка. Меня так и подзуживало спросить, зачем ему ленточки. Я не удержалась и всё же спросила. - А…да это… - он смутился. – Для одного подарка. Не важно, - он пожал плечами. Стеснительный зайка… мне захотелось обнять его и дать понять, что он ВАЖЕН И ИНТЕРЕСЕН, но не дала своим чувствам должного выхода. Впрочем, я была так же застенчива, как и он, а после своего признания вообще стала замкнутой и боялась каждого слова от него. Мне казалось, что в любую следующую секунду может случиться что-то плохое. На развилке улиц я остановилась и попрощалась: - Мне налево. До свидания, была рада встретиться, - всё же хоть какую-то правду смогла выдавить. - Пока, - улыбнулся он и помахал рукой. Молча я залезла по лестнице к себе в комнату и принялась раскрашивать стену, напевая очередную песню. Если вы не знали, кстати, у нас в городке все просто обожают петь, и выучиваются делать это раньше, чем говорить. Поэтому песни за работой для нас обычное явление. Что ж, сегодня я уже повидала дядю Бруно, и это уже очень здорово. К вечеру стена была готова. День прошёл не очень интересно, зато я увиделась с дядей Бруно. Сегодня мне особенно не спалось, я ворочалась сбоку на бок, мучилась. Поэтому решила прогуляться по городу. Местность у нас спокойная, долина, скрытая горами, к тому же магия семьи Мадригал охраняет наш городок, поэтому бояться было нечего. Для удобства я переоделась в штаны и пончо, которые хранила в самом отдалённом углу своего шкафа и, посмотревшись в зеркало, с ухмылкой заметила, что очень похожа сейчас на Камило. Это забавное сходство показалось мне хорошим знаком, и я, ловко спустившись по лестнице, оказалась на ночной улице. Сумасшедше пахло тёплой землёй и лесом вдали, голову кружило от запаха реки где-то рядом, и фонарики светили так одурманивающе-волшебно, что я была уверена – я попала в сказку. Я медленно пошла по улицам города, еле слышно ступая по мостовой и вслушиваясь в пение птиц. Я двигалась в сторону реки – там было одно очень красивое место, которое мне невероятно нравилось. Наверное, сегодня там должно быть очень красиво – такая волшебная ночь… Я уселась среди папоротника и цветов и, поджав под себя ноги, удовольствием отдалась течению реки. Я смотрела, как вода, тихо журча, бежит по камням, отражая свечение светлячков. Мне казалось, что где-то играет какая-то волшебная музыка – словно сверчки-музыканты устроили концерт в траве. Я не заметила, как пролетело время и начало светать. Мне было жаль покидать своё место, но хотелось вернуться домой до того, как мама проснётся, чтобы взять на кухне какую-нибудь еду. Поднявшись на ноги, я со всех сил побежала к городку, а на моих глазах всё ярче разгорался рассвет. Он полыхал алым и золотым, словно предупреждал меня о чём-то. Мне не понравилась эта мысль, и я ещё быстрее двинулась к дому, как можно сильнее срезая путь. Но вот и дверь. Я буквально ввалилась в коридор и на цыпочках прокралась на кухню. Пусто, прекрасно. Я сунула в сумку пару булок и кукурузу, и уже собиралась подняться наверх, как вдруг столкнулась лицом к лицу с мамой. Она стояла в дверном проёме, скрестив руки на груди, и лицо было у неё мрачнее тучи. Это не предвещало ничего хорошего. - Если ты не возражаешь, я пройду, - как можно ровнее сказала я, но мама возражала. - Где ты была всю ночь? - Всю ночь? О чём ты? Я только что проснулась и спустилась взять еды, - я невинно пожала плечами. Её глаза потемнели. - Я заходила к тебе ночью, тебя не было в комнате. Моё сердце ухнуло куда-то в ноги. - Как тебе не стыдно! Ты знаешь, что о тебе будут говорить в городе? Уже все знают о твоей греховной любви! Опомнись, я тебя сейчас по-доброму прошу! Я молча смотрела на неё, старательно делая безразличный взгляд. Было неприятно. Ну а что ответить на такое? Оставалось надеяться, что про город она выдумала, потому что если все и правда знают, это же позор на всю жизнь… - Ты ходила к НЕМУ? – её голос дрожал от гнева. - Ты о ком? – я постаралась прикинуться дурочкой. - Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю! Этот дед похотливый тебя всё же совратил? Ему пятьдесят, Консуэло, он тебе в отцы годится! - Меня ты можешь называть, как угодно! – у меня аж в ушах зазвенело от её слов. Я задрожала от гнева и, бросив сумку на пол, принялась отчаянно тыкать в неё пальцем. – Обо мне ты можешь какие угодно сплетни по городу пускать, но! Не смей! Трогать! Дядю! Бруно! Он во сто раз добрее и чище всех вас, и, по моему мнению, весь город должен перед ним извиниться! Меня оскорбляй сколько угодно, но чтоб его не трогала, тебе ясно?! От моего крика проснулась Кармела. Она с интересом заглянула в кухню: - Что тут у вас творится? - Не лезь не в своё дело! – одёрнула я её. – С меня хватит твоих гнусных намёков! – крикнула я, тыкая матери чуть ли не в лицо. – Я ухожу! - Если я обнаружу тебя в доме Мадригал, можешь попрощаться со всеми ними навсегда! – рявкнула в ответ мать. - Да ты подойти даже к этому дому боишься, не то, что зайти! – издевательски крикнула я. - Ты мне всю жизнь испортила! – выкрикнула она и застыла, тяжело дыша. Я так же застыла, в груди у меня образовалась пустота. Что ж. Раз так… - Значит, если я уйду, тебе станет только легче, - в оглушительной тишине выплюнула я и, подхватив с пола сумку, пулей выскочила из дома. Я была без понятия, куда я пойду, но главное подальше от этого дома. Прекрасно, теперь я тоже изгнанник, как и дядя Бруно когда-то. Он заступился за Мирабель, а я – за него. Интересная получилась история, ничего не скажешь. В прочем, я была горда собой за то, что заступилась за него. Ему уже и так досталось в жизни, не хватало, чтобы ещё мама говорила о нём непристойные вещи. Я решила уйти в горы, по крайней мере пока. У меня было с собой всё, что нужно – еда на первое время, немного денег и книга. Спать можно и на мху, он мягкий. Сейчас лето и тепло, к зиме что-нибудь придумаю. В прочем, это не важно. Я шла так может быть час, и, пока шла, моя злость начала спадать. Я начала сомневаться в своём решении, думать, что погорячилась, и что в принципе могла вести себя взрослее, чем моя собственная мать, но я включилась в склоку, и теперь вот разгребаю. Мне всё ещё вполне нравилась идея побега из дома и жизни в скитании, но были сомнения по поводу правильности этого поступка. Сомнений не было, я правильно сделала, что заступилась за дядю Бруно, но, наверное, это можно было сделать в более мягкой форме. В прочем, теперь уже без разницы. Я устроилась на уступе скалы над рекой и извлекла на свет белый из сумки еду, чтобы подкрепиться, как говорится, чем бог послал. Где-то там, вдалеке, просыпался и шумел город. Я уже слышала, как горожане поют – это был их ритуал. Наш город всегда поёт по утрам. В основном о том, как же здорово, что наступил новый день. Я подумала, как, наверное, им легко всем живётся – никто из них не влюблён в пятидесятилетнего дядю подруги, никто из них не ссорился с мамой, потому что не захотел выходить за какого-то ублюдка, и в принципе у них жизнь текла намного спокойнее. Они мало беспокоились о каких-то «вечных проблемах» - они больше думали о земном. Наверное, здорово не обременять себя высокими переживаниями и просто вот так вот жить… Я оглядела своё жилище. Здесь меня точно никто не найдёт и не станет приставать со своими дурацкими правилами и вопросами. Прошла, наверное, неделя моей жизни в лесу. Пока что мне всё нравилось – вокруг было много фруктов, вода и тишина. Я дочитала книгу и с радостью начала её перечитывать, лелеяла каждое воспоминание о прошлых днях, когда я так много общалась я дядей Бруно, и часто пересказывала самой себе в голове его сказку. Думала, очень много думала, наблюдала за тем, что происходит внутри меня, как меняются мои чувства и ощущения. Пришла к выводу, что моя детская ярая влюблённость перерастает во что-то большее, и в такое большое, словно во мне целый воздушный шар. Это чувство словно бы приподнимало меня над землёй, делало меня легче, и я была счастлива лишь от одной мысли о том, что дядя Бруно живёт где-то на этом свете, радуется воссоединению с семьёй и… Извините, что вклиниваюсь, но я всё же скажу кое-что. Радоваться-то я радовался, но вот беспокоился за неё нехило! Знаете, в каком я был ужасе, когда Камило мне сообщил, что Консуэло нет дома? Я искал её по всему городу и нигде не нашёл, и тревожность во мне росла с каждым днём. Мирабель тоже вдруг спохватилась своей подруги, и мы с ней решили пойти искать Конси. Всё было прекрасно, пока однажды ночью, когда я спокойно просматривала третий сон о нашей будущей совместной жизни с дядей Бруно (чего уж греха таить….), меня не потрясли за плечо. Я так отвыкла от людей за это время, что чуть сердечный приступ не словила. Особенно когда осознала, что будит меня герой моего сна. Мне даже сначала показалось, что я всё ещё сплю. Слева надо мной склонилась Мирабель, и я подумала, что сон становится интереснее. Они что-то говорили, но я слышала их голоса приглушённо, как сквозь толщу воды. - Консуэло! Ты в порядке? - Что ты тут делаешь? - Почему ты не дома? Дальше их слова слились в один единый белый шум, и я провалилась то ли в сон, то ли в беспамятство, снова оказавшись в темноте. Очнулась я в комнате Мирабель. Огляделась, прислушалась к голосам за стенкой. Вдруг услышала, как к комнате кто-то идёт. Я быстро закрыла глаза, как раз в тот момент, как скрипнула открывающаяся дверь. - Она ещё спит, - сказал кто-то шёпотом, и по голосу я узнала Камило . - Тогда зайдём позже, - ответила ему Долорес. Мне захотелось сгореть со стыда. Королева драмы, боже... лишь бы улизнуть незаметно. Лишь бы улизнуть...