Say my name

Что бы кто не говорил, а пришлось трудно. Первой в бой мы пустили мою маму, так как она была ближе всех к дяде Бруно, а потому могла гораздо яснее донести его чувства до бабушки. Вместе с ней мы послали моего папу. Пока они ходили к Абуэле, все мы сидели на кухне и с напряжением вслушивались в голоса где-то наверху. Было слышно, что бабушке не нравится то, что они говорят. - Я и слышать о ней не хочу! Она ещё совсем мелкая соплячка! Она опозорит нашу семью. Моя мама что-то возразила, и я могла догадаться, что. В прошлый раз наши семейные неприятности начались примерно так же. Я, вздохнув, поправила очки и задумалась, кого послать следующим. Предполагалось, что дядя Феликс сможет что-то сделать – бабушка всегда относилась к нему очень хорошо. Если и его уговоры не сработают, будем действовать через Антонио – Абуэла его просто обожает. Возможно, любимый внук сможет убедить её. Я услышала звук шагов по лестнице, а в следующую секунду на кухню вошла мама. Я поднялась ей навстречу: - Ну что? - Прости, малышка, но я ничего не смогла сделать, - она сокрушённо покачала головой. – Мне очень жаль, но мама ни в какую не хочет поменять своё мнение. Ей кажется, что Консуэло – упрямая малолетка. Я огорчённо опустилась на стул. - Возможно, у меня получится поговорить с ней вечером, - заметил дядя Феликс, желая меня подбодрить. - А до вечера ей лучше исчезнуть… - кивнула я. - И желательно одной, без Бруно, - вздохнула мама, расставляя тарелки. Мы закончили приготовления и сели за стол. Я всё так же перебирала в голове рычаги влияния на бабушку. К сожалению, их было немного. Она очень скрытная. Я надеялась, что после истории с дядей Бруно хоть что-то в её поведении изменится, но оказалось, что не совсем. Хотелось верить, что она возражает против Конси не из обычного упрямства, а из любви к сыну. Её ведь тоже понять можно – что будут говорить в городе? Ей очень важна репутация нашей семьи. Она боится, что Конси бросит Бруно из-за любого молодого красавчика на горизонте. Просто бабушка не знает Консуэло. И, к сожалению, не хочет узнавать. Впрочем, я не виню подружку за то, что не стала посвящать её в их сердечные дела – всё же это закон личного пространства. Какие объяснения ей были нужны?... если бы был жив дедушка, всё бы получилось. А что, если попробовать намекнуть бабушке на параллели между этими двумя линиями? Она вспомнит прошлое и поймёт Консуэло! Точно! Именно так и надо сделать. Но для этого всё равно нужно время – если мы будем её весь день уговаривать, она из принципа не согласится. Когда в кухню вошла бабушка, а за ней – Бруно и Конси, я чуть на стуле не подпрыгнула. Оставалось молиться, что они не столкнулись в коридоре. - Куда это ты так несёшься, Консуэло Гонсалес? – я чуть не врезалась в тётю Альму. Я подавилась смехом и уставилась на неё виноватым взглядом. Дело в том, что мы с Бруно решили выяснить, кто первый добежит до кухни, так сказать, наперегонки. Чувствую, я до неё сегодня совсем не доберусь. - Извините… - пролепетала я. Вся моя смелость выветрилась где-то вчера ночью. - Может быть, ты не знаешь, но у нас по дому не принято бегать, как ополоумевший осёл, - продолжала распекать меня она. – Особенно это не принято у женщин. Если уж родилась девушкой, неси себя с достоинством! - Мама, - на лестнице появился Бруно. – Что…что тут у вас случилось? - Твоя невеста, - последнее слово она произнесла с сильным сомнением, - чуть не сбила меня с ног! Как тебе это нравится? Я посмотрела на Бруно и из-за спины тёти Альмы покачала головой, одними губами произнеся: «всё было не так». Он глазами дал понять, что понял, и спустился вниз. - Мама, я уверен, она не хотела…не хотела сбивать тебя с ног. Просто мы…мы…мы решили наперегонки до кухни, и… - начал сбивчиво объяснять он. - Наперегонки до кухни? – возмутилась она. – И чья же это была дурацкая идея? - Моя, - я шагнула и закрыла Бруно собой. - Моя, - одновременно со мной он шагнул вперёд. Сеньора Мадригал подняла кончик брови. - Так чья идея? - Я…я…я же сказал – моя, - Бруно осторожно подвинул меня в сторону и предстал пред очами матери. - Консуэло ни в чём не виновата, она сама не хотела соглашаться, она… - Неправда, это я предложила! Вы же знаете, у меня ещё ветер в голове, Бруно ни в чём не виноват, ничего он не предлагал, он… - Ну хватит! – не выдержала тётя Альма. – Мне это всё надоело. Пообедаешь и возвращайся к своей семье, - сказала она мне и ушла в кухню. Мы с Бруно остались в коридоре. Я шмыгнула носом. Он поймал мою ладонь и ободряюще сжал её. - Н-ничего страшного, - тихо произнёс он, стараясь меня успокоить. – С ней иногда случается такое. Но и ты её пойми… - Это я виновата – как можно было предложить перегонки до кухни? – сокрушалась я. - Эй, эй-эй-эй, - Бруно взял моё лицо в ладошки и посмотрел в глаза. – Нет. Запомни – ты ни в чём не виновата. Пока я живу в этом доме, никто не посмеет обвинить тебя в чём либо. Это я не подумал про маму и согласился. Ничего страшного. Она поворчит и успокоится. - Сомневаюсь, - я ещё раз шмыгнула носом и прильнула щекой к его руке. - Ничего. Мы справимся. А наперегонки хорошая идея. Хочешь, потом побегаем в стенах? Точно не врежемся в маму. Я улыбнулась и кивнула. Он взял меня за плечи и повёл на кухню. Я боялась поднять голову, и весь обед мне еда в горло не шла. Не то чтобы я беспокоилась, что там эта Альма обо мне думает, скорее я беспокоилась об исходе дела. Захочет ли Бруно ради меня покинуть эту семью? Вновь быть изгнанным матерью? Не знаю, может и захочет, да вот только Я для него этого НЕ ХОЧУ. Альма вела себя, как ни в чём не бывало, как будто меня здесь нет. Не она ли ещё на свадьбе Долорес переглядывалась с тётей Джульеттой? Ей легко не угодить. Я быстро доела и, поблагодарив всех, поднялась из-за стола. - Я могу идти? – на всякий случай спросила я у главы семьи. - Тебя проводить? – Мирабель шариком подскочила на ноги. - Я ненадолго к маме, - объяснила я. – Надеюсь…вернуться. Тётя Альма не услышала, и слава богу. В коридоре меня проводили тётя Джульетта с Мирой. - Возвращайся, - подруга крепко меня обняла. – Во всяком случае, ты будешь моей гостьей – этому бабушка перечить не посмеет. Я слабо улыбнулась и обняла её в ответ. Вышла во двор и вгляделась в вечернее небо. Пахло рекой и цветами. Бруно вышел за мной. - Тебе не обязательно идти… - Я хочу поддержать тебя, - стеснительно улыбнулся он. - Спасибо тебе за это, - я дотронулась до его ладони в знак благодарности. Мы пошли по улице, медленно приближаясь к моему дому. Мне вспомнился тот вечер после свадьбы, когда Бруно вот так же шёл со мной – той же дорогой. Только тогда я не могла ему СКАЗАТЬ, а теперь МОГУ. - Помнишь день свадьбы? – тихо спросила я. - Конечно, - фыркнул он. - Когда ты меня провожал, я знаешь, о чём думала? - Не знаю, - улыбнулся Бруно. - О том, что я могу идти с тобой вот так вот всю жизнь, и ничего мне больше не надо, - я задрала голову и посмотрела на проступающие на синем небе звёзды. Бруно смущённо молчал. Мы дошли до моего дома. Меня переполняла такая радость, что любой страх отступил. Мы постучали в дверь и замерли на пороге в ожидании. - Кто там? – послышалось из коридора, и я сжала ладонь Бруно, ища поддержки. Он успокаивающе кивнул головой и ободряюще улыбнулся. - Это я, мам, - сказала я громко, но всё же дрожащим голосом. - К…Консуэло? - Да. Она повозилась с замком и открыла. Голос, прозвучавший немного «до» не сочетался с её видом – нахмуренные брови, скрещенные на груди руки, поджатые губы. - Что-то из вещей забыла? Я кинула на Бруно взгляд, что-то типа: «Ну вот видишь, а я говорила…». Тут только мама заметила во тьме вечера гостя. - Ооо, да ты не одна, - издевательски усмехнулась она. – Ну что ж. проходите. Мы вошли в коридор. - Мам…мамуль…нам надо поговорить. История будет долгой…мы можем посидеть на кухне? - Прошу, - она повела рукой. Я решила начать с самого начала, с самого детства. Если тёте Альме я не обязана ничего объяснять, то моя мама должна уловить все подробности. Рассказала, как никогда не любила Аарона и что согласилась на это только ради семьи и из безнадёжности, а потом, когда Бруно вернулся, я поняла, что если выйду замуж не за того, всю жизнь потом буду жалеть. Весь мой нелёгкий рассказ Бруно сидел рядом со мной и легонько успокаивающе поглаживал меня по колену. Я была бесконечно благодарна ему за его молчаливую поддержку. - Я не хотела тебе ничего говорить, но Бруно попросил рассказать. Мне нелегко было доверить тебе эту историю. Я не надеюсь на принятие, надеюсь лишь на понимание, - я подняла на неё глаза, вдруг сделавшись робкой. - Мы подумали, что будет…будет нечестно, если ты не будешь в курсе. Мама долго и тяжело молчала. Было видно, что ей нелегко переварить все те слова, которые я ей выдала. - Но что на это скажет сеньора Мадригал? – наконец выдавила она, имея в виду, конечно же, бабушку Мирабель. - С мамой я поговорю сам, - пообещал Бруно. - Но ваш возраст… - она цеплялась за любой предлог возразить. - Я вас понимаю, - кивнул он. – И хотел бы поговорить с вам по этому поводу. Наедине, - он извиняющимся взглядом посмотрел на меня. – Ты не подождёшь нас в коридоре? Я всё улажу, - только улыбнулся он. – Просто не беспокойся. Я кивнула и, ободряюще улыбнувшись ему, вышла. Признаюсь, мне было радостно вернуться в свой дом. Оказалось, что я скучаю по нему. По тёмно-оранжевым, как тыквенный сок, стенам. По маленьким уютным комнаткам. По его запаху. Я уселась на тумбочку для обуви и, поджав ноги, уставилась на картину, висевшую напротив меня. Разговор долетал до меня лишь обрывками, слов я не разобрать не могла, но очень надеялась, что мама там не грубит Бруно. - Я…я всё понимаю: я – твой ровесник, а твоя дочь – ровесница моих племянниц, и тебя это…наверняка смущает, но…но-но-но, хочу сказать, что возраст, он…роли не играет. - В случае, когда разница составляет пять лет – да, но не когда у вас разрыв в тридцать. - Я вполне осознаю всю ответственность, которая лежит на мне из-за нашей разницы, но хочу сказать, чтобы ты не переживала по этому поводу. Я никоим случаем не обижу твою дочь, не дам её никому в обиду. Я буду о ней заботиться. Это не обещание, чтобы задобрить, - поспешно добавил я. – Это факт. Я со всей серьёзностью подхожу к этому вопросу, и поначалу даже не хотел давать волю чувствам, но когда узнал, что они взаимны, ничего поделать не мог. Вспомни Роберто. Она обернулась на меня. - Он готов был устелить цветами все дороги, по которым ты ходила, помнишь? А помнишь, как ты радовалась, что у вас родилась дочь? Я уверен, ты..ты хотела, чтобы она была счастлива. Ничего не хочу сказать про свою кандидатуру, я лишь…я лишь хочу напомнить тебе, что если она сделала свой выбор, то тебе стоит попытаться понять её и поддержать. Со своей стороны я дал тебе все обещания. Со всей серьёзностью. Я люблю твою дочь, и сделаю всё…всё, чтобы она была счастлива. Не удержавшись, я всё же на цыпочках подошла к двери, чтобы послушать, что он говорит маме. - Я вполне осознаю всю ответственность, которая лежит на мне из-за нашей разницы, но хочу сказать, чтобы ты не переживала по этому поводу. Я никоим случаем не обижу твою дочь, не дам её никому в обиду. Я буду о ней заботиться. Это не обещание, чтобы задобрить, это факт. Я со всей серьёзности подхожу к этому вопросу, и поначалу даже не хотел давать волю чувствам, но когда узнал, что они взаимны, ничего поделать не мог. Мысли, которые в этот момент замелькали у меня в голове, не передать словами. Это чувство знакомо тем, кто долго любит и ждёт, а потом вдруг осознаёт, что вот оно – счастье, пришло и лежит в ладошках, и что за это счастье ты теперь не один борешься, а вас двое. Я чуть не расплакалась от этого прекрасного всепоглощающего чувства внутри, но всё же сдержалась. - Подслушиваешь? – ехидно спросил кто-то за моей спиной, и я от неожиданности подпрыгнула на месте. - Ты что, подглядываешь?! – возмутилась я громким шёпотом. - Конечно, - она самодовольно скрестила руки на груди. – А ты подслушиваешь. - Не твоё дело, - отпихнула её я. - И не твоё, - пихнулась она в ответ. - Моё, вообще-то, - фыркнув, я продолжила возню. - С чего это? - Мы почти женаты. - Он тебе сделал предложение? – она застыла, распахнув глаза. - Ну… - я смутилась. – Пока нет, но это, наверное, дело времени…надеюсь… - Тогда не выпендривайся раньше времени, - сестра отвесила мне хороший пинок и убежала на лестницу. - Я тебе сейчас дам, - прошипела я и хотела продолжить шутливую драку, но тут я услышала кое-что, от чего застыла на месте, не в силах пошевелиться. - Я люблю твою дочь, и сделаю всё…всё, чтобы она была счастлива. Кармела хмыкнула и убежала наверх. Я же осталась стоять у дверей кухни, совсем позабыв отойти. Молчание мамы, длившееся подозрительно долго, заставило меня шевельнуться. Бруно сказал, что он сам справится, но может…может, ему всё же нужна моя помощь? Но прежде, чем я успела что-то решить, мама произнесла лишь одну фразу: - Позови сюда мою дочь. Бруно открыл дверь и нашёл меня сидящей на всё той же тумбочке. Он протянул ко мне руку, и я всё поняла без слов. Я поднялась и с замирающим сердцем подошла ко входу в кухню. Мама стояло посередине комнаты, обняв себя руками за живот, и выглядела очень задумчивой и как будто бы помудревшей. - Конси, - она распахнула объятия и посмотрела на меня. - Мам, - я кинулась к ней и обняла её, всхлипнув. Она погладила меня по волосам и произнесла растроганным голосом: - Я…я поняла. Я всё поняла. Да, да, конечно, это видно, как вы друг друга любите. Берегите это чувство, оно такое редко встречается. Я всё-таки расплакалась, уткнувшись ей в плечо. - Ты меня прости, пожалуйста…я…я и не пыталась тебя понять, я думала, я знаю, как тебе будет лучше, но теперь я…я вижу, как я ошибалась, я… - Всё в прошлом, мам, - пискнула я, потому что нормальный голос из-за слёз не получался. Мама отняла от меня руку и привлекла к себе Бруно. Тот неловко засмеялся и присоединился к групповым обнимашкам. - Какие нежности… - фыркнула Кармела, важно пройдя мимо кухонной двери. - А ты не зазнавайся и иди сюда, - я обернулась и улыбнулась, вытерев слёзы. - Ну уж нет, я как-нибудь без всего этого, - фыркнула она и ткнула меня в бок. Я ткнула её в ответ и снова улыбнулась. Такой тычок от Кармелы – лёгкий, игривый, - мог означать наши с вами объятия. Мама предложила нам посидеть попить чаю. Вообще-то, нам с Бруно пора было возвращаться, по крайней мере, ему точно, но, молча переглянувшись, мы оба решили остаться. После такой сцены примирения тут же уходить было бы очень некрасиво. Как будто бы всё насмарку. Я до сих пор не знала, как дело повернётся с мамой Бруно, но хотя бы моя мама не против, уже хорошо. Мы все уселись за столом и весело поболтали о всяком. Много смеялись, шутили и улыбались. Такие семейные чаепития были мне по душе – никто не душит взглядом, никто не заставляет чувствовать себя не в своей тарелке. Бруно поначалу стеснялся, но потом освоился. Мне было приятно видеть, что ему у нас нравится – я заметила его взгляды по кухне и поняла, что ему здесь комфортно. Но была уже почти ночь, и я решила, что пора возвращаться. Мама предложила остаться переночевать, но я, улыбнувшись, мягко возразила, что лучше это сделать в другой раз. - Хочется за один день уговорить сразу двоих родительниц, - пошутила я. – Если меня выставят за порог, я приду ночевать сюда. - Может, мне стоит пойти с тобой и поговорить с ней? – спросила мама, желая хоть как-то помочь. - Спасибо, но пока нет необходимости. Такая взрослая… - Если сегодня не сработает, значит, вам и правда придётся поговорить, - я обняла её на прощание и вышла в летнюю прохладную ночь. - Твоя мама оказалась очень приятным человеком, - улыбнулся Бруно, когда дверь за нами закрылась. - Как тебе удалось убедить её? - Я просто напомнил ей о её молодости, - он пожал плечами, смотря куда-то в небо. – Знаешь, я всё же неплохо понимаю психологию своих сверстников. Я прыснула и приобняла его за плечи. Но всё же одна тревожная мысль не отпускала меня. Я не хотела беспокоить ею Бруно, но мысль вцепилась и царапалась. - Бруно, я…давай на чистоту поговорим. - Да? – он остановился, совсем немного не дойдя до дома. - Давай так. Если тётя Альма выгонит из дома только меня, не уходи за мной… - Конси… - …потому что ты и так уже настрадался… - Конси… - …и я не хочу, чтобы ты… - Конси! – сказал он громче, и я замолчала. – Прости, прости, прости, - он поднял руки. – Я просто хотел сказать, что, во-первых, я не думаю, что моя мать выгонит тебя, всё же не такая уж она плохая, а, во-вторых, если вдруг это случится, то я пойду с тобой. Нужны ли ещё слова?.. мы молча дошли до дома Мадригал. Бруно вошёл во двор. Там, на самой середине, эпично скрестив руки на груди, уже стояла его мать. Ждала. Меня она встретила испепеляющим взглядом. Я тут же всё поняла – шанса нет. И тогда я произнесла, быть может, самую чувственную в своей жизни речь, словно от этих слов зависело всё, и у меня голова закружилась от того, что я ей сказала: - Сеньора Мадригал, уважаемая сеньора. Я прекрасно понимаю все ваши чувства в мою сторону, я понимаю, что я кажусь вам легкомысленной, глупой, юной, несмышлёной. Возможно, так и есть, и я не достойна вашей фамилии, но я и не претендовала на брак с вашим сыном. Всё, чего я хочу – просто любить его, а для этого не обязательно даже видеть его каждый день. Я люблю его с детства, и, по правде говоря, чего уж там скрывать, все эти годы верила, что он ни в чём не виновен. У вас прекрасный сын, и если вы боитесь несерьёзности моих чувств из-за моей молодости, то прошу не беспокоиться по этому поводу: больше десяти лет я постоянна в этой любви. Впрочем, решать вам. Я неимоверно люблю вашу семью, но если…если я навлеку на неё позор своим присутствием, то я уйду. Я спокойно уйду. Единственное – разрешите мне иногда приходить в гости к Мирабель. О большем я вас и не прошу. Семья, застывшая у бабушки за спиной, молча смотрела на меня, каким-то образом почуяв, что вот сейчас вмешиваться не стоит. Может, боялись, может быть, поняли, что это только наш с ней разговор. Бруно стоял где-то сбоку от меня и молчал. - Конси, - Антонио протянул ко мне руки, но я не посмела ответить на его жест, лишь улыбнулась мальчику уголком рта. Повисла тишина, и я в который раз за эти дни ощутила, как решается моя судьба. - Если ты так любишь моего сына, что готова пожертвовать своими чувствами, значит, эта любовь сильнее важности репутации семьи, - наконец, произнесла тётя Альма. Я чуть не заплакала от облегчения, и сделала два неуверенных шага, потому что она распахнула объятия, как за два часа до этого делала моя мама.