Say my name

А ночью разразился ливень. Дождь, сильный и тёплый, вовсю лил, барабанил по крыше, стучал в окна. Я лежала на спине, наблюдая за тенями на потолке, и наслаждалась шорохом капель по стенам дома. Все члены семьи Мадригал спали, Бруно, может быть тоже, не знаю. Он лежал тихо, через всю комнату от меня. - Я открою окно? – шёпотом спросила я. Вдруг не спит? Он издал утвердительный звук по типу «мгм», и снова замолчал. Я вылезла из кровати и подошла к подоконнику, дёрнула створку на себя. Меня тут же окружила волна запахов – свежая мокрая трава, сладкие цветущие фруктовые деревья, река рядом, дождь… Я с удовольствием вдохнула ароматный воздух, чувствуя свежесть и прохладу, и подставила лицо каплям, тихо засмеявшись. - Брунито*, - тихо позвала я. Показалось, что он замер на секунду, услышав, как я называю его ласковым именем. Потом откликнулся. - Иди сюда, - поманила его рукой. – Ну иди, давай! Это же летний дождь! Он тихо засмеялся и подошёл. - Давай, подставь лицо каплям. Это приятно! Ты не пробовал? - Честно говоря, нет, - он пожал плечом. - Тогда попробуй, - улыбнулась я. – Давай вместе. Мы высунулись из окна, и я, вздёрнув голову, с наслаждением почувствовала на глазах, губах и лбу тёплые дождинки. Бруно тихо засмеялся. Я засмеялась в ответ. Я была так рада, что ему нравится. - Давай выберемся на крышу? – предложила я, и тут же перекинула ногу через подоконник, встав на плоскую черепичную кровлю, прямо под которой находилась кухня. Я чуть не поскользнулась на скользком покрытии, но вовремя ухватилась за трубу и расхохоталась, стараясь делать это не очень громко. Бруно вылез следом, слава богу, он не увидел моего «падения», а то тут же распереживался бы. - Хорошо-то как… - я осторожно покрутилась на месте, раскинув руки и пытаясь не полететь с крыши в траву. – Какой прекрасный дождь! - Льёт, как из ведра, - заметил Бруно. - Зато так очищает, - я провела руками по мокрому лицу. Больше мы ничего не говорили, только я кружилась и смеялась, а Бруно следил, чтобы я не свалилась. - Ладно, пора в комнату, а то простудишься, - сказал, наконец, он, и, осторожно взяв меня за руку, потянул к окну. Не хотелось признавать, но он был прав – я со своим слабым организмом вполне могла заболеть. Я со смехом забралась обратно и закрыла окно. Промокшая ночнушка липла к телу, волосы от мягких капель дождя завились ещё сильнее. - Тебе лучше переодеться, - заметил Бруно. – Мокрая одежда это не шутки. - У меня больше с собой ничего нет, - беззаботно заметила я. – Не в платье же спать. - Тогда…я… - он смутился. – Я отвернусь, а ты укутайся в простыню и повесь рубашку на стул. Или…погоди… вот, держи, - я обернулась, когда он протянул мне одну из своих рубашек. – Размер у нас почти одинаковый, так что…вот… Я смутилась. - Только имей ввиду, что я тебе её, скорее всего не верну, - неловко смеясь, предупредила я. - На здоровье, - смущённо улыбнулся он и тактично отвернулся. Я сменила мокрую рубашку на сухую и повесила пижаму сушиться. - Тебе тоже надо…переодеться, - заметила я, наблюдая за тем, как воротник ночной рубашки обхватил его шею. – Я не смотрю, - пообещала я и для пущей убедительности юркнула под тёплое одеяло, накрывшись с головой. Вскоре возня прекратилась, и я поняла, что Бруно лёг. Дождь затихал где-то вдали, однако раскаты грома наоборот стали громче. Гроза разразилась над самым нашим домом, и я подумала, что, может быть, тётя Пепа не в настроении?.. - Бруно… - снова позвала я. - Да? - Такая гроза…мне не уснуть… - пожаловалась я. Он помолчал немного, а потом тихо сказал: - Иди ко мне. Я почувствовала, как радостно и тепло ёкнуло сердце и, прошлёпав босыми ногами по полу, осторожно прилегла рядом с Бруно. Он накрыл меня одеялом, и мне пришлось почти прижаться к нему, чтобы покрывала хватило на двоих. - С тобой уютно… - я смущённо усмехнулась и поёрзала головой на подушке, утыкаясь ему в плечо. - Вот, сейчас и уснёшь, - он дотронулся до моих почти высохших кудряшек. - А…а ты можешь спеть мне колыбельную? – попросила я тихо. - Ну…я не очень умею петь, - смутился он. - Ну пожалуйста… - Ладно…я попробую… - он помолчал немного, а потом тихо, неуверенно запел. Я этой песни не помнила, однако мотив мне показался смутно знакомым. Ассоциация с детством ещё больше меня успокоила, в полудрёме я сама не заметила, как прижалась к Бруно и свернулась тёплым калачиком на подушке. Под утро она разбудила меня и с горящими от счастья глазами заговорщическим шёпотом сообщила, что тучи разошлись, и встаёт солнце. Снова потянула меня на крышу, а я был не против. Захватил только плед, чтобы не сидеть на мокрой черепице. - Давай ещё чаю возьмём? – предложила она тихо. - Можно, - мне нравилось видеть, как она радуется таким незначительным мелочам. Мне казалось, что она знает какой-то секрет жизни, который многим из нас недоступен. Позже я понял, что секрет этот – составлять из многих мелочей одно большое счастье, и наслаждаться ими всеми вместе и по отдельности, смакуя и проживая каждый. Как, бывает, сахар тает на языке, так ты радуешься всему на свете, растворяясь в моменте. Мы вернулись в мою комнату с двумя дымящимися чашками и коробкой печенья и выбрались на крышу. Я постелил плед и уложил на него диванные подушки. Конси принесла ещё одно покрывало, чтобы укутаться в него. Она тут же нежно прижалась ко мне, словно котёнок, и я не знал, что это за чувство затеплилось в моей груди, но это было определённо самое лучшее чувство на свете. Где-то на горизонте вставало солнце. Оно окрасило небо во все цвета радуги – от фиолетового до нежно-голубого. Облака, подёрнутые алым, величаво проплывали мимо нас, в лесу, совсем рядом с нами, пели птицы, горячий чай грел руки через чашку. Я сначала подумала, что надо бы о чём-то поговорить, а потом почувствовала, что необязательно – нам и без слов всё было понятно. Чай был допит, с печеньем преступно покончено. Я задумчиво глядела на верхушки деревьев вдали, Бруно тоже молча наблюдал за просыпающейся природой. - Конси… - вдруг позвал он. - А? – отозвалась я и повернула голову. - Нет-нет, ты на деревья смотри, - попросил он. - Л..ладно, - я улыбнулась и пожала плечом – странновато, но мне например тоже неловко, когда на меня постоянно смотрят, особенно если я собираюсь сказать что-то такое. - Я…я понимаю, что это уже…решено…вроде бы… но..я бы хотел…сам сказать…Консуэло, - у меня сердце ухнуло в желудок и заныло, когда он произнёс моё имя полностью – от близких я воспринимала это как нехороший знак. – Я…я…я не знаю, как сказать, в общем… - он совсем потерялся. - Ну…скажи как-нибудь… - я тоже растерялась. – Я пойму, ты же знаешь. Он зажмурился, как котёнок на солнце, и даже в этот напряжённый момент я не могла не заметить, как это мило – боится, солнышко… - Конси, выходи за меня, пожалуйста, - выпалил он и замолчал. У меня голова закружилась. Нет, конечно, вспоминая последние события, можно было предположить такой исход дела, но когда ты слышишь это вживую… Моё сердце уже забилось от радости с бешеной скоростью, тогда как мозг никак не мог осознать, что произошло. Что тут ответишь? Я только всхлипнула и заключила его в объятия. - Это значит «да»? – всё же стеснительно уточнил он. - Да, - пробормотала я. – Раз и навсегда, и в горе и радости, и…или как там ещё говорят… - Горя нам не надо, - неловко засмеялся он, осторожно прижимая меня к себе. - Просто знай, что я всегда тебя поддержу, пойму и услышу. И…буду любить тебя. Всегда, - я прижалась к его груди и прислушалась, как бьётся его сердце. Утром, за завтраком, мы кое-как, пересмеиваясь и запинаясь, рассказали семье Бруно о нашем решении. Мирабель споткнулась и чуть не упала, когда кинулась меня обнимать, Камило упал со стула и превратился во всех членов семьи по очереди, взрослые радостно, но вполне сдержанно поздравили нас. Так здорово было думать «мы», «наше», «нас». Бруно казался мне продолжением меня, как будто бы я только начинала мысль, а он тут же её додумывал. Он был ещё одной частичкой меня, самой недостающей, эту частичку я хранила глубоко в сердце, и оно росло и расцветало, словно магический круг. Всё вокруг казалось мне прекрасным, даже горожане сегодня радовали, а не раздражали. Свадьбу мы назначили через десять дней, как раз в мой день рождения. Всё это время творилась такая суматоха, что не описать словами – тётя Джульетта шила мне платье, мама срочно знакомилась с будущими родственниками. Суетились больше наши семьи, чем мы сами. Нам с Бруно вообще хотелось небольшое, камерное торжество, на чём я всё ещё надеялась настоять. - Я думаю, нам их не переубедить, - покачал головой он, когда мы укладывались спать. - Что ж, тогда…у меня идея, - я расплела маленькие косички, которые мне сегодня делал Антонио – не подумайте ничего, причёска мне понравилась, просто голову тянуло. Я села на кровать и поджала ноги. - Конечно же, такой паре, как мы, не увильнуть от внимания горожан, да и я рада была бы повеселиться на украшенной цветами главной площади… словом, мы можем устроить вечером ещё один небольшой праздник. Только ты и я. Посидим, как нам обоим спокойно – с чашечкой чая и в уютном молчании. Как тебе идея? - Будет очень здорово после такого насыщенного дня завершить его именно так. А теперь ложись, - он подошёл к моей кровати и слегка дотронулся до моего лба. Я послушно легла на подушку и улыбнулась. Бруно накрыл меня одеялом и, улыбнувшись, провёл ладонью по моим волосам. – Поскорее спи. Завтра будет тот ещё денёк. - Завтра будет самый счастливый день в моей жизни! – мне совсем не хотелось спать – энергия била во мне ключом. – Ты знаешь, я представляла его с шести лет. - П-правда? – он неловко засмеялся со своей кровати. - У меня всегда были на твой счёт серьёзные намерения, - хмыкнула я. Мы помолчали. В доме царила тишина, лишь на кухне вполголоса переговаривались дядя Августин и тётя Джульетта – они отнеслись к нашему с Бруно празднику серьёзнее всего, и почти всю организацию свадьбы взяли на себя. Было приятно слышать их приглушённые голоса, укутавшись в одеяло и зная, что в одной комнате с тобой лежит человек, которого ты всё детство…и всю юность…и всю жизнь…вот так… - Бруно… - позвала я шёпотом. - А? - Расскажи мне сказку, пожалуйста, - попросила я, укутываюсь в одеяло ещё уютнее. - По-моему, тебе пора спать, - ласково сказал он. - Я под сказку быстрее усну... - Ладно… - он мягко рассмеялся, так что у меня пошли приятные мурашки. - Слушай…жил-был на свете мальчик… Под его тёплый и тихий голос я быстро провалилась в сон. Не знаю чувства лучше, чем засыпать под голос любимого человека. Утро наступило незаметно. Признаться честно, я всю ночь не спал. Сидел на кровати, наблюдая за тем, как солнце встаёт из-за деревьев и окрашивает комнату в розовые цвета. Я понимал всю серьёзность дела, и теперь, смотря на спящую Конси, в который раз давал себе обещание. Но вот внизу засуетились, послышались голоса мамы и Джульетты. В комнату заглянула Пепа: - Скорее! Буди Конси, у нас для неё сюрприз, и спускайтесь завтракать! Я подошёл к кровати Консуэло и вгляделся в золотой лучик солнца, который проходил тёплой полоской по её глазам. Осторожно передвинул её голову немного вправо, чтобы свет не ударил в глаза, когда она проснётся, и слегка дотронулся до плеча, боясь трясти. - Конси, - тихо позвал я, чтобы не испугать. – Конси… Конси… - М?... – сонно откликнулась она. - С днём рождения, солнышко. Она улыбнулась в полудрёме, и как ребёнок обхватила меня руками за шею, обнимая. Я так и замер на коленях, боясь пошевелиться. - Доброе утро, - улыбнулся я, осторожно усадив её в кровати. – Уже пора просыпаться. Она нехотя разлепила глаза, потёрла их и посмотрела на меня. - Бруно? А что ты здесь…? Ах, да… - Конси провела рукой по лицу. – Точно… я думала, ты мне приснился, - спросонок она выглядела такой взъерошенной и заспанной, словно котёнок, наконец-то выспавшийся. – День рождения…точно… Как я могла забыть про свой день рождения! Мне же сегодня семнадцать! Долгожданная дата! Я теперь совсем взрослая… - По случаю твоего семнадцатилетия… - Бруно поднялся на ноги и отошёл к небольшому комоду, разукрашенному в цветные завитушки – мой жених (хо-хо!) прекрасно рисовал. Я разглядывала его картинки на старом потемневшем дереве и чувствовала такую гордость, радость и счастье, что боялась сойти с ума. - Закрой глаза, - тихо попросил Бруно, выдвигая один из ящиков. Я послушно зажмурилась и даже закрыла лицо ладонями для пущей уверенности – соблазн подглядеть был велик. Я слышала мягкие звуки его шагов, и почувствовала лёгкий запах корицы и мяты, когда он подошёл. - Вытяни ладони. Я не менее послушно протянула руки вперёд. На ладони мне опустился какой-то предмет. - Можно открывать? – спросила я. - Можно, - улыбнулся он. Я знала, что улыбнулся. Я распахнула глаза и с восторгом увидела у себя в руках коробку в яркой праздничной упаковке, перевязанную…одной из тех ленточек, что Бруно тогда покупал на базаре. Я подняла на него глаза, желая задать вопрос, но он лишь кивнул на коробку, безмолвно прося открыть. Я осторожно развязала бант и, стараясь не рвать шуршащую бумагу, распаковала подарок. С нетерпением открыла коробку и увидела в ней…книгу в прекрасной коричневой обложке, тоже перехваченную лентой, бежевой лентой. Мои любимые цвета… я аккуратно вынула томик из коробки, развязала ленточку и открыла первую страницу. На ней, под старину жёлтой, тонким почерком было выведено: «Сказки для Конси». Я чуть не выронила книгу из рук и медленно подняла глаза на Бруно. - Ты…для меня… Он лишь скромно и смущённо улыбнулся, уставившись в пол. - Я все десять лет записывал для тебя сказки, ожидая возвращения, чтобы подарить тебе их. Думал на восемнадцатилетие подложить под окном или что-то в этом роде, но…сегодня день твоей...нашей…свадьбы, поэтому я подумал, что… - Для меня совершеннолетие наступит сегодня, - я закончила его фразу и растерянно улыбнулась. - Ты…посмотри, - он кивнул на книгу. Я осторожно, трепетно пролистала страницы. Помимо аккуратно записанных на них сказок, Бруно вклеил в сборник иллюстрации к своим историям – яркие и интересные, такие же, как его сказки. Его рисунки были просто потрясающи. У меня на глаза навернулись слёзы, и комом в горле поднялось что-то такое, чего я до сих пор не могу объяснить. Это чувство просто не передать словами – когда ты понимаешь, как долго человек для тебя что-то делал, как много времени потратил, как старался, и знал, что именно это принесёт тебе настоящее счастье… Признательность, радость, умиление, и ещё какое-то такое чувство, к которому и слова не подобрать. - О Брунито, - прошептала я и снова прильнула к нему в объятиях. – Это просто прекрасно…прекрасно…ты не представляешь, как для меня ценен такой подарок… когда я… - я всхлипнула и отпустила его. – Когда я вечерами просиживала у окна, ожидая твоего возвращения, когда я все леса обходила, ища тебя, когда я ночами лежала и думала, когда же ты вернёшься и…и…. – я вытерла слёзы. – И когда ты вернулся, я подумала: вот оно – настоящее счастье, просто знать…знать, что ты жив…я же не знала…я только надеялась… о, как я скучала, как я скучала! - Тише-тише... - он сел на кровать и обнял меня. – Всё хорошо, теперь всё прошло…признаться...я тоже…думал…о тебе…и мечтал…мечтал снова хоть раз…тебя увидеть…но тогда это было, это было другое чувство, сейчас…сейчас больше и…и… Я всё поняла и так, и обняла его в ответ. Он думал обо мне все эти десять лет, меня хранила память о нём, и так мы помогали друг другу, даже не зная, увидимся ли ещё. Просто воспоминаниями друг о друге мы поддерживали в нас радость к жизни. А теперь мы вместе, и можем дарить друг другу ещё больше поддержки и любви. В комнату постучали. - Вы идёте? – раздался оттуда нетерпеливый голос Мирабель. - Да, да, - я всхлипнула и вытерла последние слёзы. - Мы вас уже заждались! Я быстро переоделась и вышла в коридор, вскоре за мной вышел и Бруно. Я первая сбежала по ступенькам и остановилась на пороге кухни, как вкопанная. На стене напротив входа висели разноцветные флажки с буквами, они выстроились в надпись «С днём рождения!». Как только я ступила в комнату, отовсюду послышались выкрики, поздравления, а Мирабель с Камило дунули в забавные трубочки, которые ярким флажком раскрутились в воздухе. - Тебе сегодня целых семнадцать! – Мира налетела на меня со своими фирменными обнимашками. – Поздравляю, поздравляю, поздравляю! Прими мой подарок! - Я думала…мы отпразднуем сразу на свадьбе, чтобы…совместить… - я растерялась. - Мне подумалось, что так будет…смазано, - произнёс кто-то сбоку от меня. - Мама! – я кинулась к ней и тоже обняла. - С Днём Рождения, дочка, - улыбнулась она, обнимая меня в ответ. Только я разомкнула наши объятия, как на меня откуда-то сверху высыпалась целая бочка конфетти. - С праздником! – ехидно завопили оттуда же. Откопавшись, я подняла голову и заметила на балках двух проказников – Камило и Кармелу. Спелись, бандиты. - А теперь торт! Торт! – Мирабель захлопала в ладоши, и тётя Джульетта торжественно внесла на кухню очередной свой кулинарный шедевр. Я чуть не расплакалась, так растрогалась. - Ну что вы…ну…не стоило… - бормотала я. - Открывай, - Мира пихнула мне в руки яркую коробку, разукрашенную рисунками. Я развернула упаковку. - Какая прелесть! – у меня на ладони лежал игрушечный мишка, сшитый моей подругой. – Мирабель, это просто прелестно! Спасибо! – я обняла её ещё чувственнее, чем когда-либо прежде. - А это мой тебе подарок, - Иза протянула мне изящную коробочку. Я с нетерпением открыла её и обнаружила в ней набор светлого серебра шпилек, с белыми цветочками на концах. – Чтобы было, чем сегодня закрепить волосы, - улыбнулась она. - Чай остывает, садитесь, садитесь, подарите подарки потом, - суетилась тётя Джульетта, расставляя кружки. – Задувай свечи, Консита, милая. Я зажмурилась, загадала желание и задула с одного раза все семнадцать огоньков. - Ура! – захлопал в ладоши Антонио. – А теперь можно подарки? - Можно, неси, - улыбнулась я, видя, как ему не терпится. Спустя пять минут на специально принесённом для этого стуле взгромоздились подарки – ещё никогда в жизни мне не дарили так много всего и сразу. Тут был и букетик от Антонио, и серёжки от Долорес, и конфеты от Мариано, и набор красок от Луизы, и ещё много-много всего, всяких приятных фигурок, угощений, предметов. Я никак не могла поверить в то, что это происходит со мной и наяву, но вкуснейший торт тёти Джульетты – она приготовила моё любимое шоколадное суфле, - всё же заставлял меня убедиться в том, что происходящее вокруг – не сон. - Даже как-то неловко… - шепнула я Бруно. – Столько внимания… Он лишь улыбнулся, и мою тревогу как рукой сняло. - А теперь тебе пора готовиться, - Мирабель сегодня не сиделось на месте. – Тебе пора прихорашиваться, заплетать волосы и надевать платье! - Но до церемонии ещё три часа… - попыталась возразить я. - Твой образ должен выглядеть изящно и безупречно, так что лучше начать сейчас, - улыбнулась Иза. - Три часа пролетят, как одна секунда! – кивнула головой Долорес. Я поверила ей на слово. - Наверное по всем правилам Конси будет готовиться у себя дома, - предположила тётя Пепа. - Почему? – не поняла я. Я заснула очень поздно, потому что никак не могла успокоиться, и всю ночь норовила проснуться, ожидая утра, а теперь ещё столько подарков, что я совсем с толку сбилась. - Такая традиция, - она пожала плечом. – Думаю, кто-то из нас пойдёт с тобой, чтобы помочь тебе приукраситься. - Я! Я! Я пойду! – Мирабель подскочила, вскинув руку. – Ах, какой прекрасный день! Мы с Мирабель вприпрыжку шли по дорожке, весело и возбуждённо переговариваясь – её грядущее тожество радовало и привлекало не меньше, чем меня. Она была дружнее всего с Бруно, и они с тётей Джульеттой были счастливы за него больше, чем любой другой член семьи Мадригал. - Чур, я крёстная всех ваших детей! – Мира шла спиной, чтобы видеть меня. - Детей? – я рассмеялась – во мне тоже вновь забурлила энергия. В силу спокойствия наших отношений с Бруно мне надо было девать куда-то всё своё возбуждение, которое, по молодости, примешивалось к моим чувствам к нему. Не подумайте ничего такого, просто он уже более остепенился, его эмоции были более спокойными и глубокими, а мне, хоть я и понимал его, всё же иногда хотелось побеситься. - Конечно детей! Их у вас будет три. Я уже всё продумала! - Да? – фыркнула я. – Может, ты ещё и имена им придумала? - Конечно же, да! – она вскинула руки. – Их будут звать Хорхе, Эрнандо и Эмилия! - Да? Даже так? – я подбежала к ней. - Песню? Я рассмеялась. - Песню! Мы первые добежали до дома, спев последнюю строчку прямо на крыльце и дав друг другу «пять». Энергия била во мне ключом, сегодня я светилась, как солнце, я готова была согреть и осветить весь мир!