Луна все еще прекрасна

Антон замер на месте. Он не верил в происходящее. Арсений скрылся за дверями Главкино, оставляя его одного. Снова. Мимо, не останавливаясь, пролетел Стас, разрываемый от злости. Слишком много было сказано, чтобы сейчас выяснять с ним что-то дополнительно. Антон закурил. Иногда казалось, что только сигареты были верны ему до самого конца и если и причиняли вред, то он не чувствовал его так остро. Все посыпалось. Хотелось во всем обвинить этого дурацкого импульсивного Арсения, который не смог сдержаться, чтобы вновь не наделать хуйни. Но в то же время Шаст понимал, что сам причастен к этому. Он так увлекся местью и кознями, что не заметил грань, которую нельзя было пересекать. Мысли беспорядочно плутали в голове. Что теперь будет? Как они будут работать дальше без Арсения? Как он будет жить без Арсения? Даже сильно посравшись, Антон не думал, что Попов может куда-то деться слишком далеко и надолго. Что он всегда так или иначе будет рядом, заглядывая в рот в надежде, что слепая ярость наконец отпустит Антона, и он вновь сдастся этому… «престарелому пидарасу». Слова Шеминова застряли в голове. Это было слишком хуево. А Антон ничего не сделал, чтобы защитить Арса. Шаст понимал, что сейчас что-то предпринимать бессмысленно. Арсений будет всеми силами пытаться незаметно сбежать и скроется со всех радаров. Надо дать ему время, а потом пытаться разговаривать. С другой стороны, в этом конфликте теперь есть Стас. Антон никогда не видел его настолько злым и не понимал, как действовать. Наверно, всем нужно было остыть. Когда Антон вернулся в павильон, то вся команда была на месте. Кроме Арсения. Он, как и предполагалось, безмолвно смылся. Классический Попов. Креативная группа предложила отснять последние игры без него, решив, что «дыры» можно будет залатать при монтаже. Общее настроение было безвозвратно испорчено, но ребята согласились. В конце концов, массовка все еще была в зале, а у команды был четкий план по съемкам. После Стас официально объявил об уходе Арсения. И только теперь Антон стал потихоньку осознавать, что это действительно произошло. Оксана начала тихо плакать и спрашивать, почему Арсений даже не попрощался, Дима стоял в недоумении, глядя по очереди на всех присутствующих, будто среди них прятался Попов. Воля тоже искренне расстроился такому повороту, но приободрил съемочную группу, что жизнь на этом не заканчивается. Антон посмотрел на Серегу, который печально опустил голову, обдумывая услышанное. На его лице не было потрясения или удивления, будто эта новость была лишь вопросом времени. Возможно, Арсений разговаривал с ним на подобные темы. Нужно было все выяснить, но позднее. Сейчас хотелось скорее очутиться дома и смыть с себя нахуй этот день. Лечь спать, приближая начало новой недели, где, возможно, все будет по-другому. *** Но все осталось таким же ебаным. Арсений вышел из всех общих диалогов, дополнительно скрыв свое последнее появление в сети. Не было никаких сообщений, что это все была неудачная шутка и что, конечно, никто никуда не уходит. Было только полное разочарование и разрастающаяся печаль. Будто внезапно вместе с Арсением ушла целая эпоха. Шоу, проекты для ютюба, гастроли. Теперь они должны будут делать все это без него. Но главное другое. Антон должен будет в принципе научиться жить без него. Без его шуток, что заставляли Шаста искренне смеяться. Без его безумных идей и разговоров, которые Антон мог слушать часами. Без его странных историй, где непонятно, что пиздеж, а что действительно происходило. Без него самого, такого несуразного, но безмерно обожаемого. И если месяц назад такие мысли и установки были лишь в теории, то теперь он должен был действительно привыкать существовать без Арсения. Нужно было признать, что Арсений давно украл сердце Антона и теперь грозился скрыться с ним навсегда. А мириться с этим не хотелось. Категорически. Теперь, на краю обрыва, Антон понимает это. Пора была закончить их нелепое расставание. Это все равно не работало ни с одной из сторон. Антон схватил телефон, найдя нужный контакт. Звонки не проходили. Значит, заблокировал, придурок. Он набрал Сереже. — Да? — Алло, Серег, здарова. Слушай, Арс у тебя? В ответ послышалось лишь невнятное мычание. — Он рядом и запретил тебе что-то говорить мне? Господи, да Антон знал его, как облупленного. — Я сейчас приеду, — кинул Шаст и побежал собираться. Он старался быть максимально быстрым, так как понимал, что этот жук может снова сбежать. Оставив Иру одну дома без каких-либо пояснений, он отправился в путь. Долетев почти без пробок до Сережиного дома, он быстро добежал но нужной квартиры. Он так спешил, что даже не успел начать переживать. У него даже не было четкого плана или заготовленных реплик. Единственное, чего он хотел, чтобы Арсений принял его назад. Сережа открыл ему дверь, впуская внутрь. — Где он? — Антон, — Матвиенко выдохнул, глядя ему прямо в глаза, — он не хочет ни с кем разговаривать. Быстро стянув обувь, Шаст проследовал вглубь квартиры в поисках истеричного брюнета. Но обойдя несколько комнат, никого не нашел. Сережа спокойно наблюдал за поисками, не говоря ни слова. — Его здесь нет? — Да. — Почему он не дождался меня? — спросил Антон, понимая всю глупость вопроса. За что и получил скептический взгляд Матвиенко в ответ. — Сереж, что с ним происходит? — Ничего хорошего, я полагаю, — произнес он, глядя серьезно и даже хмуро на Антона. Он знает. — Он рассказал тебе? — аккуратно спросил Антон, надеясь, что Сережа сразу все поймет и не придется выеживаться, чтобы добиться правды. Но, как нарочно, в ответ он услышал лишь: — Рассказал что? — Серега, — Антон закатил глаза от недовольства. — Арсений рассказал тебе про нас? — Ты о чем? Антон медленно начинал злиться. Он не за этим сюда мчался. — Я понял, что ты отличный друг и не хочешь раскрыть чужую тайну, но просто… — А зачем ты спрашиваешь? — Я хочу знать, что с ним! Если ты забыл, вчера рухнуло все, ради чего мы работали столько лет! — Ты говоришь, как он. Но ничего не рухнуло. Все просто вспылили. Надо было держать эмоции при себе, — Сережа, словно дохуя мудрый старец, выдал эти фразы, но ни разу не успокоил Антона. Затем Матвиенко выдохнул и медленно двинулся в сторону кухни. Антон проследовал за ним. По глупости он надеялся, что найдет Арсения в одном из шкафов и наконец закончит этот идиотский разговор. — Он переживал. Из-за тебя, — наконец сказал Сережа, наливая себе и Антону воды. Шаст не знал степень его осведомленности в данном вопросе и боялся сказать лишнего. Если Арсений узнает, что он разболтал тщательно годами скрываемые тайны их личной жизни, то убьет его точно. Тем не менее, теперь Сережа воспринимался как островок доверия, где он может наконец-то спокойно и даже вслух говорить об отношениях с Арсом. — Из-за наших ссор? — все же спросил Антон, присаживаясь на один из стульев. — В том числе. Он накрутил себя за все пять лет. Или сколько там? Вперемешку с самообманом. И вчера бомбануло. Шаст тяжело вздохнул. Глупо было полагать, что Арсений не достанет из архивов своей памяти все ужасные моменты и не начнет их по очереди обсасывать, загоняя себя в пропасть. — Он винит себя во всем. Эмоционально тупо вымотал себя. Поэтому я не удивлен, что так получилось, — спокойно, но грустно продолжал Сережа. — Я тоже переживал, — тихо произнес Шаст. Как бы он не злился или не запрещал себе, он все равно тосковал по Арсу и постоянно о нем думал, теребя себе всю нервную систему. — Но он не знал этого, Антон, — в этой фразе слышался легкий укор, но Матвиенко был прав. — Иначе мы бы не разошлись. — А оно так было нужно? Только теперь стало ясно, что, разумеется, нет. Но… — Я так устал, Серег. Прятаться, врать, юлить. Устал от его обещаний и лжи. Все копилось годами, понимаешь? Если бы я не узнал про Иру, то может все было бы, как раньше, но сделанного не вернуть. — А ты в курсе, что твоя Ира не так невинна в этой истории, как ты думаешь? — А ты не думаешь, что Арс мог спокойно напиздеть тебе? — Не думаю, — отрезал Матвиенко. Наверно, у него были причины доверять Арсению. Но их, к сожалению, не было у Антона. — В любом случае, сейчас на это похуй. Я хочу вернуть его. Хотя бы поговорить. Где он, блять? — На вокзале. — Уже?! — вскрикнул Антон, понимая, что, видимо, жестко ошибся локацией. — Да, и у него поезд через, — Сережа взглянул на часы, — минут 35-40 вроде. Так что поспеши. На метро, наверно, будет быстрее. Дальше Антон уже не помнил, как бросился на выход, сиганул в тачку, добрался до ближайшего метро и отправился к Ленинградскому вокзалу. В мыслях было лишь одно — успеть. Он представлял, что бежит к Арсению, словно в фильме, под тревожную музыку, где до конца не понятно, будут ли герои вместе. В драме они или в романтической комедии. А вдруг он опоздает? И весь трепет в душе погаснет, оставляя только пустоту. Ведь тогда все зря. Зря искал, зря мчался, зря кинул машину, где попало. Эти мысли решено было задвинуть нахуй, ведь толку от них не было никакого. На каждой остановке он проклинал каждого выходящего и входящего пассажира, желая скорее сдвинуться с места. В Воронеже за 40 минут он бы пересек весь город, но в Москве все иначе. Здесь за 40 минут можно лишь опомниться и попытаться сесть на нужную ветку с первого раза. Серега Матвиенко (11:13) Шаст, поезд в 11:30, 762А. Вроде с 10 пути. Где-то глубоко внутри Антон надеялся, что внезапный помощник в лице Сережи еще и сообщил Арсению о его планах. Что Арсений, его любимый пиздострадалец Арсений, в предвкушении встречи не сядет на поезд, а будет ждать его на перроне. Если бы он плакал, то и Шаст бы плакал. Лишь бы он был на этом блядском перроне. Нервы были на пределе — время испарялось гораздо быстрее, чем его вагон рассекал подземные туннели. Он опаздывал. Добравшись до Комсомольской, ориентируясь скорее на зов сердца, нежели указатели, Антон пулей вылетел из поезда, бегом спеша на вокзал. Оставались считанные минуты, но он не готов был упускать этот шанс. Слишком много на кону. Пробираясь через толпы, он быстро прошел досмотр и направился к платформам. Еще раз проверив номер пути, он кинулся к 10, видя все еще стоящий Сапсан. Сердце радостно забилось. Но на перроне не было Арсения. Решив, что еще не все потеряно, он стал двигаться к вагонам, поравнявшись с последним. Он пытался заглядывать в окна в надежде увидеть его. Почему-то Антон решил, что даже сквозь стекло и отражения он сразу, из тысячи, узнает Арсения. И вдруг поезд тронулся. Ужас застиг его врасплох, увеличиваясь с каждым новым шагом за поездом. Нет, так не должно быть. Он не может уехать. Они заслуживают счастливого конца, как в книгах, как в этих ебаных сопливых фильмах. Поезд не может уехать, это ошибка. Антон кинулся за ним по платформе. Слёзы неконтролируемо текли, застилая глаза. 11:30. Он не успел. Отчаяние грызло его изнутри. Он не знал, кидаться ли ему покупать билет на следующий поезд или сдаться, отпустив Арсения навсегда. Хотелось упасть на колени и разрыдаться от удушающей несправедливости. Арсений уехал. А он не успел с ним даже попрощаться. Но в кармане завибрировал телефон. Сердце ухнуло вниз от надежды, что это сообщение от избранного номера, который все же разблокировал его. Кое-как, дрожа всем телом, он достал телефон и прочитал входящую смску. Арс (11:32) Я просил без глупостей Неужели, он видел? Видел длинный силуэт в окне, который не смог разглядеть и узнать его. Сердце грозило выскочить из груди и отправиться по рельсам вслед за Арсом. Руки неистово тряслись. Нужно было ответить. Так, чтобы ему все сразу было ясно, чтобы он точно понял намерения Шастуна. Помедлив, Антон придумал идеальное сообщение. Вы (11:33) Луна все еще прекрасна, Арс Провожая взглядом удаляющийся поезд, он вожделел ответ. Он никогда так страстно ничего не желал, как сейчас. Все нутро было в напряжении и мучительном ожидании. Но Арсений почему-то медлил. Каждая минута протяжно уничтожала Антона, который не мог двинуться с места, не получив ответ. Поезд скрылся из виду. Закралось плохое предчувствие. Оно медленно растекалось тревогой внутри от сердца к конечностям, поражая все клетки, вызывая новую волну слез и горького осознания. Он все понял. Арс (11:38) Прощай, Антон

Конец первой части.