***
Теперь Антон мог думать лишь об этом. Он ругал себя за столь опрометчивый поступок — только раздербанил себе нервную систему пуще прежнего, да лишний раз убедился, что он ебаная свинья, которая вмешалась в чужое счастье, так и не обретя своего. В голове постоянно слышался голосок Кьяры, зовущий отца, и виделись ее полные надежды глаза, что были точной копией тех самых глаз, что Антон так желал отыскать в Северной столице. В следующий раз надо формулировать желания четче. Но одно он понял четко — в твиттер больше ни ногой. В памяти всплыли моменты, когда Алена точно ревновала мужа к Шасту. Он помнит рассказы Арса об этих скандалах, бесконечных упреках, заявлениях типа «Вали к своему Антону» и прочее. Но это было еще в самом начале их пути, на зачатках влюбленности Антона, когда подобные новости немного радовали его, давая повод придумать план увести Арсения у супруги по серьезке. С тех пор Арс никогда не рассказывал ничего об отношениях с женой. Так что было непонятно, в курсе ли она вообще его романа на стороне. Если да, то нужно было отдать ей должное — сыгранное душевное равновесие было на твердую пятерку. Все-таки не видеть и ничего не слышать о ней или дочери было хорошей тактикой. Пусть эгоистичной, несправедливой, даже довольно отвратительной, но подходящей. Ведь в итоге появился лишь еще один заслуженный повод грызть себя изнутри гораздо сильнее. Но возникло сомнение — неужели Алена правда не знает, где Арс? Типа он реально сжег все мосты и не оставил координат своего срочного побега в никуда?***
Блять, как же хотелось хоть с кем-то поговорить обо всем этом. Антон неимоверно устал бесконечно вариться в своей голове, обсуждая и обмусоливая все переживания наедине с самим собой. Собеседник-то был так себе. В теории, он мог бы попробовать пообщаться с Сережей, который был в курсе всех дел. Но их отношения, к сожалению, были не на должном уровне доверия для подобных разговоров, да и после пропажи Арсения он отдалился ото всех, не стремясь к повторному сближению. Обратиться к Макару, Диме, Журавлю, да и в целом, к кому угодно другому, прежде всего еще означало открыть свою маленькую и немного голубую тайну, а к этому Антон был совсем не готов. Хотя, наверно, со стороны Поза можно было надеяться на какое-то понимание. Оксана была ему довольно близкой подругой, помимо прочего заправляла всеми его рабочими делами. Она смогла бы, наверно, поддержать его, может дать пару дельных советов, так как хорошо знала Арсения (насколько это вообще возможно с Поповым), но было одно но: Оксана в том числе дружила и с Ирой. А ставить подругу перед моральным выбором было низенько. Мать, сестру или кого-либо из родственников расстраивать не хотелось, а Антон был уверен, что такой факт о его личной жизни их именно расстроит. Гордиться точно нечем. Стас, который явно обо всем догадывался, был вычеркнут из списка претендентов для разговора сразу — с ним просто не хотелось этого делать. Говорить о таком со специалистом тоже желания не возникало, так как Арсений научил его не доверять посторонним. «Сегодня ты говоришь им свои мысли, а завтра читаешь их в каком-нибудь ссаном Стархите, Шастик. Да еще и наврут сверху.» А можно было ли доверять своим? В итоге получалось наоборот — Антон все больше абстрагировался, не доверяя никому и сводя общение с друзьями и приятелями практически к нулю. От отчаяния появилась даже идея зарегистрироваться на каком-нибудь форуме и найти единомышленников для обсуждения своих страданий, но она была какой-то спорной. Да и форумы нынче были не в почете. — О чем думаешь? — раздался голос справа. Ира лежала рядом и залипала в инстаграме, пока Антон предавался думам о своей тяжелой жизни. На мгновение он опять забыл о ее существовании. В целом, можно было бы рассказать все ей, ссылаясь на причину разрыва именно во внезапном восьмилетнем гействе. Но она же скорее всего любила его, поэтому поднимать такие темы было бы тупо жестоко. — О Питере, — ответил Антон. В целом, это было почти правдой. — Хочешь поехать туда? Ах, ну да, его поездка смогла уместиться в один ебаный день, восемь часов из которого были проведены в ненавистном поезде, поэтому он не стал даже никому рассказывать об этом. — Не-а. — Я, кстати, думаю, нам реально надо куда-нибудь съездить, развеяться, раз у тебя теперь столько свободного времени появилось, — сказала Ира с противненькими позитивными нотками в голосе, что раздражали пуще прежнего. — Не так уж и много, — буркнул Антон в ответ. Ему не хотелось развеяться, он лишь желал, чтобы эта хуйня в его жизни рассосалась, и он снова мог искренне улыбаться. — У тебя все хорошо? Антон промычал, что-то отдаленно напоминающее «да», и демонстративно повернулся к девушке спиной. После непродолжительного шуршания сзади, Шаст вдруг почувствовал мягкое объятие — Ира прижалась к нему всем телом, обхватив руками и нежно целуя в щеку. — Все наладится. Да, сейчас у вас непростой период, но все образумится, вот увидишь, — прошептала она и, снова прижавшись губами к его лицу, отстранилась на свою сторону кровати. От этих слов стало еще хуже. Вот она — идеальная партия, девушка мечты, которая поддержит его, чувствуя, что это нужно. Красивая, заботливая, интересная. Но почему-то нелюбимая. И заставить себя принадлежать ей Антон никак не мог. А ведь где-то Арсений, совсем один, пытается жить дальше эту жизнь. Интересно, слушает ли он опять истошные крики солиста Linkin Park? Или накала депрессии и без того хватает. Антон так и не послушал главный саундтрек Поповской драмы. С недавних пор, если ему самому хотелось пострадать с размахом, то он просто включал себе голосовухи Арсения из, как оказалось, счастливых времен. Там Арс смеялся, каламбурил, говорил, что скучает, рассказывал о своих мечтах, об их радостном будущем, которое вот было уже не за горами. Те совместные годы теперь казались какими-то вымышленными, будто не было ни их, ни самого Арсения. Песня высветилась в поиске первой. По сути - главный их хит. Антон, в целом, был не против их творчества, но почему-то сейчас они с Честером были немного на разных волнах. Лучше уж слушать что-то из родной русской попсы, которая понимает тебя, как никто другой, попадая сопливыми аллегориями прямо в сердечко. С другой стороны, Шаст никогда не задумывался над переводом этой песни. Вбив нужное в поиске, он открыл первую ссылку и, вчитавшись в простые строчки, удивился уровню содержавшегося в них драматизма. «Я так старался и сделал так много, но в конце это не важно» — и так по кругу, вдалбливая депрессивный настрой в голову. «Я упал и все потерял, но в конце это не важно». В конце. А что если… Нет. НЕТ. Это не могло произойти. Нет-нет-нет. Волнение нахлынуло так резко, что Антон подорвался с кровати. Глаза бегали по комнате, словно ища опровержение собственным мыслям. Нет, это бред. Хотя и объяснило бы тотальную пропажу Арса со всех радаров. И это его «Прощай». Блять. Антон схватил телефон и пошел на кухню, чтобы своей внеплановой истерикой не вызывать у Иры лишних вопросов. Воспаленный мозг тут же неконтролируемо стал выдавать картинки, как Арсений выбрасывается с первого попавшегося моста или обжирается таблетками в ближайшей питерской подворотне. Совершенно один. Похуевило мгновенно. Нужно было срочно найти опровержение. Трясущимися руками с подступающими слезами Антон уже почти набрал Матвиенко, но задумался, как это все выглядит со стороны: полоумному Шастуну спустя кучу времени внезапно, благодаря названию какой-то унылой мелодии, взбрендило, что Арсений покончил с собой из-за несчастной любви. Ебано. В конце концов, неужели все такие сволочи, что не сказали бы ему, если бы что-то действительно случилось? Нет, ему бы точно сообщили. Та же Алена бы ему точно сказала, что все, хана, пиздец, нет больше никакого Арсения. Наверное. Эта мысль немного успокаивала, хотя радоваться вовсе нечему — то есть Антон от скуки по Арсению охуел настолько, что на ровном месте выдумывает что-то неприемлемое, накручивая себя почти до нервного срыва. Докатились. И все-таки нужны были гарантии. Вы (00:16) Привет Слушай С Арсением же все в порядке? Серега Матвиенко (00:19) Привет Ну если это можно назвать порядком, то да А что? Антон выдохнул — Слава Богу, он жив. Вы (00:20) Прости Он просто совсем не выходит на связь И я немного запаниковал Придуманное потрясение все еще отдавалось по телу. Он будто бежал по лестнице на 20 этаж, и теперь не мог нормально перевести дыхание, а в башке все гудело и кружилось. Новость была определенно хорошей, но Антону было все равно хуево. Ничего не изменилось. Он все еще не знает, где Арсений.