***
Северус проснулся от того, что его обереги покалывали кожу. Через мгновение маленькая рука начала теребить его рубашку. Осторожно повернувшись, чтобы не разбудить Гермиону, которую обнимал, он столкнулся лицом к лицу со слезливой Розой. На секунду ему показалось, что девочка собирается забраться к ним в постель, поэтому он подвинулся, чтобы поднять ее. Но Роза снова потянула его за рубашку, призывая следовать за ней. Он так и сделал, двигаясь осторожно и взявшись с малышкой за руки, направился в ее спальню. Девочка стояла у своей кровати в слезах и Северус заметил знакомое влажное пятно на ней, а также такое же на детской пижаме. Не поднимая шума, он взмахнул палочкой над кроватью, быстро очистил ее, а затем повернулся, чтобы сделать то же самое с пижамой. Роза остановила его: «Нет, папочка», и — повела к своим ящикам. Его сердце екнуло в груди от детских простых слов. Раньше он думал, что в суде, возможно, была случайность и это будет единственный и неповторимый раз, когда Роза в отчаянии обратилась к нему так. Но, очевидно, это было не так. Подведя его к своим ящикам, Роза стала вытаскивать чистый (не соответствующий друг другу) комплект пижамы. Но кто Северус такой, чтобы комментировать, хочет ли она надеть розовый топ с канареечно-желтыми штанишками и трусами в горошек. Розе удалось самой снять верх, а затем она выжидающе подняла руки. В этот момент Северус понял, что от него ждут активного участия в переодевании. Он никогда раньше не одевал ребенка, и на мгновение ему пришлось задуматься о том, как лучше всего это сделать. Нервно сглотнув, он прошел вперед и надел топ девочке через голову, убедившись, что ее руки попали в рукава. Вдвоем они поправили ее волосы, и Роза улыбнулась ему. Затем малышка села и начала стягивать свои мокрые штаны. С нарастающим ужасом Северус понял, что, очевидно, их тоже нужно переодеть. Он начинал паниковать и уже был готов позвать Гермиону, чтобы та взяла на себя это занятие. Но Роза снова заговорила: «Нет, папочка». «Что бы подумала Гермиона, если бы вошла?» — подумал он в панике. — Позволь мне позвать твою мать. Она поможет тебе, Роза, — тихо сказал он, но девочка была непреклонна. — Нет, нет, папочка. Его нервы были напряжены, и Северус с тоской посмотрел на дверь в свою спальню. Там была Гермиона, хотя при включенном свете в комнате Розы он ничего не мог разглядеть в своей собственной затемненной спальне. Глубоко вздохнув и расправив плечи, готовясь к любой судьбе, которая его ожидала, он решил выполнить эту задачу. Северус больше не мог отказывать девочке, не тогда, когда она так доверчиво сидела рядом, называя его папочкой. Если ей нужно, чтобы он был ее папочкой, то, клянусь Мерлином, именно им он и собирался стать. Он встал на колени рядом с ней. Роза улыбалась и продолжала ждать, ничуть не смущаясь его внутренним смятением. Она вытащила штаны и нижнее белье, и мужчина намеренно отвел взгляд, чтобы дать ей уединение. Когда она бросила грязную на пол, Северус протянул ей чистые трусики, все еще отводя взгляд. — Ты можешь надеть трусики сама? — спросил он. Она ответила: «Да, да», к его большому облегчению. Роза взяла трусики из его руки, но держалась за его руку, чтобы удержать равновесие, пока она стояла на одной ноге. Он также взял в руки штаны, чтобы передать ей, но та подтолкнула их обратно к нему: «Папа, помоги». Убеждая себя, что теперь это его клятвенный долг, Северус решил просто покончить с этим. Повернувшись к ней лицом, он увидел улыбающуюся девочку, стоящую перед ним в розовом топе и трусах в горошек. Он не смог сдержать тихий смешок, который вырвался у него. Северус не мог определить, с какой стороны перед, на первый взгляд они напоминали колготки. Но в конце концов он нашел этикетку с внутренней стороны и предположил, что это задняя сторона. Пытаясь мыслить логически, он закатал штанины и выставил их перед собой. Роза положила руки ему на плечи для поддержки, по очереди вставляя ноги в штанины. Северус осторожно потянул штанишки вверх, пока те не оказались на месте, и завязал маленькую ленточку бантом спереди. Когда Роза закончила, он одарил ее улыбкой. Та улыбнулась в ответ, обняв его за шею и запечатлев на его щеке нежный детский поцелуй. Он ответил на ее объятия и поцелуй, крепко прижимая ее к себе. Все страхи этого дня снова нахлынули на него, и он крепче сжал ее. Казалось нереальным, что ее могли забрать у них сегодня. Роза также не хотела отпускать его, даже когда он ослабил хватку. Когда она все еще не отпускала его, он усмехнулся и встал, чувствуя, как ее ноги обхватили его, когда он прижал ее к себе. — Пора ложиться спать, милая, — прошептал он ей в волосы, но она только покачала головой и, уткнувшись лицом ему в шею, прошептала: «Бискиты». Посмеиваясь, он тихо направился к лестнице, все еще прижимая ее к себе. — Не говори своей матери, что я дал тебе шоколадное печенье в 2 часа ночи, или я буду спать в собачьей будке, — он заговорщически ухмыльнулся, и малышка рассмеялась, она, вероятно, не совсем поняла этот термин, но это все равно ее позабавило. Они устроили поздний ночной перекус на кухне. Северус выпил чашку чая, и они разделили пару шоколадных печений. У Розы было полстакана теплого молока, он не хотел давать ей больше на случай, если с ней опять произойдет «несчастный случай». Северус сидел в кресле с Розой на коленях. Когда он пил свой чай, то обнаружил, что нежно поглаживает ее спину, совершенно не осознавая этого. Он хотел остановиться, но обнаружил, что она хмыкнула из-за своей чашки и подтолкнула его, чтобы он продолжал. Северус усмехнулся и продолжил растирать ей спину, другой рукой держа свой чай. Прошло совсем немного времени, прежде чем Роза мягко задремала у него на груди. Северус осторожно взял у нее чашку и вытер все следы шоколада с детского лица. Когда он делал это, она снова обвила руками его шею, и он понес ее обратно наверх. Роза практически спала, когда он уложил ее обратно в постель, убедившись, что все в порядке, что она держала Германа в своих объятиях. Он целовал ее в макушку, когда мягкий и приглушенный голос донесся сквозь мех плюшевого мишки. — Спокойной ночи, папочка. Его грудь сжалась, а на глазах выступили слезы, которые он изо всех сил старался сдержать. — Спокойной ночи, принцесса, — прошептал он в ответ, выключая свет. Ему пришлось несколько минут постоять в коридоре и собраться с мыслями, прежде чем он смог вернуться в свою спальню. Осторожно, на цыпочках, чтобы не разбудить Гермиону, Северус скользнул обратно под одеяло. Он наивно думал, что ушел незамеченным. Гермиона лежала в ее любимой позе, которую Северус мысленно назвал «Упавшей с большой высоты на бетон». Ее голос был приглушен подушкой и заставил его застыть на месте. — Северус Снейп, тебе лучше бы не давать этой девочке шоколад…Глава 26
20 января 2022 г. в 21:03
Поцелуй, который они разделили, был чистой страстью. Ни секунды не было потеряно. В одно мгновение Северус схватил ее, и их губы впервые встретились по-настоящему. Поцелуй обжигал и поглощал, это был огонь, страсть и обещание, все в одном флаконе. В ту секунду, когда они оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, Гермиона, встретившись с ним взглядом, сломалась по-настоящему.
Рыдания вырывались неудержимо, ее колени подогнулись, и она бы рухнула бескостной грудой на пол, если бы не сильные мужские руки, обнимающие ее. К счастью, Северус был готов к этому. Он знал, что нечто подобное должно было произойти. Гермиона была чрезвычайно сильной так долго, что не каждый человек мог выдержать столько и не сломаться. Весь день был пропитан сплошным стрессом, тревогой и страхом.
Он позволил девушке немного поплакать. И когда Гермиона, наконец, наплакалась до икоты, Северус легко поднял ее на руки и понес в ванную. Усадив ее на сиденье унитаза, мужчина впервые заметил, в какую пижаму она была одета и насколько хрупкой была на самом деле. Казалось невозможным, чтобы в таком маленьком теле было столько силы.
Опустившись перед ней на колени, он влажной губкой вытер ее лицо. Женские глаза были опухшими от слез, из носа текло, лицо покраснело и покрылось пятнами. Гермиона слабо улыбнулась в ответ на его заботу, когда Северус осторожно вытер ей лицо салфеткой.
— Для этого есть заклинания, — тихо сказала она, и он улыбнулся ей в ответ, припоминая сказанные ею ранее слова.
— Я бы предпочел позаботиться о тебе сам.
Северус вытер ее лицо так хорошо, как только мог, а потом встал, притягивая ее в свои объятия. Гермиона погрузилась в них, словно желая проникнуть под саму его кожу. Он знал, что с радостью позволил бы ей, если бы мог. Когда уже не казалось, что она вот-вот развалится на части, он снова поднял ее. Но на этот раз вместо того, чтобы нести ее в свадебном стиле, он настоял, чтобы она обняла его за шею и обвила ногами его талию. Подняв ее таким способом, Северус понес ее в спальню, на их кровать. Он сел на край постели, посадил девушку себе на колени и просто некоторое время обнимал, нежно потирая ее спину. Ее лицо уткнулось ему в шею, а ее голова уютно устроилась под его подбородком.
Через некоторое время она отстранилась, шмыгнув носом, и потянулась за расческой, выжидающе глядя на него. Его глаза с трепетом скользнули по ее буйным кудрям, затем по щетке.
— Я не думаю, что я…
Но она фыркнула от смеха, прерывая его.
— Это не для меня. Северус, поменяйся со мной местами, — краска залила его щеки, как это всегда бывало, когда она делала это для него.
— Тебе не обязательно… — начал он, но она снова перебила его.
— Пожалуйста? Это заставляет меня чувствовать себя лучше…
Он кивнул и устроился на полу у ее ног, в то время как Гермиона села на кровать и провела расческой по его волосам. Это было так успокаивающе, что Северус часто почти засыпал. Но всегда упорно боролся с этим, не желая упускать ни мгновения из этого прекрасного ощущения. Девушка тихонько напевала, и он понял, что впервые слышит, как она это делает. Точно так же сегодня был первый раз, когда он услышал, как она поет для Розы, и это добавило совершенно новое измерение комфорта к этому опыту. И он был счастлив, что Гермиона, по крайней мере, чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы музыка вернулась в ее жизнь.
Закончив расчесывать его волосы, она мгновенно провела пальцами по его голове, и это практически заставило его скосить глаза. После, взяв его за подбородок, приподняла его лицо, чтобы он посмотрел на нее. Сделав, как она просила, Северус получил сладкий, хотя и неуклюжий поцелуй вверх ногами. Расставаясь, она еще раз чмокнула его в нос, а потом рассмеялась, увидев выражение его лица. Он ворчал, но все это было напоказ, и он не мог скрыть ухмылки от ее действий. Во всяком случае, он был бесконечно доволен тем, что теперь она смеялась, а не плакала.
Он встал по ее подсказке, и она снова легла в постель, забравшись под одеяло. На мгновение он остановился, прежде чем лечь. Теперь между ними все изменилось, вся динамика их отношений изменилась… И на короткое мгновение он задумался, если теперь между ними больше не было строго платонических отношений, было бы правильно с его стороны делить с ней постель? Однако его сомнения рассеялись, когда Гермиона с улыбкой откинула для него одеяло, чтобы он мог лечь рядом с ней, что он быстро и сделал.
Но все было по-другому. Хотя он и привык просыпаться с ней в объятиях, но они всегда ложились спать на противоположных сторонах кровати. Но не сегодня. Сегодня вечером, как только он оказался в постели, она тут же обвилась вокруг него, как дьявольские силки. Ее голова спряталась в укромном уголке под его подбородком, как будто тот был создан для нее. Он осторожно обнял ее, оставляя ей возможность отступить. Она этого не сделала. Вместо этого она обмякла в его руках и со вздохом расслабилась еще больше.
— Северус… это мило, — тихо сказала она, ее голос уже был хриплым от сна. Прижавшись поцелуем к ее макушке, он услышал, как она снова вздохнула и ее дыхание выровнялось.
— Да, это так, — ответил он, закрывая глаза и позволяя сну овладеть им.