Глава 29
25 января 2022 г. в 04:33
Северус полагал, что это не могло продолжаться так долго. Его робкое счастье постоянно сопровождалось ожиданием чего-то плохого. Дом, который они «построили», стал убежищем. Стал более безопасным местом, чем когда-либо за всю его жизнь.
Воспоминания о темных днях и темных ночах наполнялись теплом и смехом. В доме был подвал, в котором Северус часто прятался в детстве. Позже он переделал его в лабораторию зелий, в которой он все так же часто прятался, уже будучи взрослым… Но теперь благодаря навыкам Гермионы в отделке там появился свет и хорошая мебель, ибо она наотрез отказалась оставить его со старым табуретом, от которого у него болела спина. Благодаря Розе на стене теперь висели рисунки. Изображения их троих, вместе взятых. Гермиона, хихикая, призналась, что то, как Роза нарисовала его нос и мантию, делало его похожим на графа с улицы Сезам. Но даже это не уменьшало ценности рисунков, ведь девочка нарисовала их специально для него. Она дарила их ему с улыбкой. И улыбнулась еще больше, когда он прикрепил их к стене своей лаборатории.
Его дни были полны тепла и любви, и Северус Снейп был счастлив.
А потом были ночи. Те сладкие мучительные ночи, когда танец между Гермионой и Северусом продолжался.
О, как он хотел ее. И было очевидно, что Гермиона отвечает взаимностью. Но все равно они танцевали танец друг вокруг друга, все еще боясь нарушить статус-кво. Хотя Северус знал, кому принадлежит его сердце. И, забирая кольца своей прабабушки из хранилища в Гринготтсе, он точно знал, чего хочет. Даже когда он проклинал себя, дурака, за свои желания. Он должен был вернуть кольца на место. Забыть, что эта мысль когда-либо приходила ему в голову, и быть благодарным за то, что уже имел. Но Северус этого не сделал. С отвращением вздохнув, он положил коробочку с кольцами в карман и принес домой.
Они обменивались все более и более страстными поцелуями. Северус по-прежнему был совершенно ошеломлен тем, как часто она оставляла его болезненно возбужденным. Это было состояние, которое он не чувствовал уже несколько лет, пока Гермиона не вошла в его жизнь и не легла в его постель. На самом деле Северус думал, что эрекция навсегда ушла из его жизни, после того количества пыток, стресса и Круцио, которые он перенес на протяжении многих лет. Он готовился провести остаток своей несчастной жизни в безбрачии из-за дисфункции, вероятно, вызванной повреждением нервов.
Но он предположил, что если и было что-то, способное доказать ошибочность этой теории, так это ночи, проведенные в постели с горячей, миниатюрной, молоденькой заключенной в его объятия ведьмой.
Боги, он понял, как сильно ошибался.
Он хотел ее и презирал себя за это. Он знал, что, если бы она могла слышать его мысли, то проклинала бы его за то, что он сомневающийся в себе дурак. Логически он понимал, что она хотела его в равной степени, и даже знал, что она ждала, когда он сделает первый шаг. Знал, что она и дальше будет смотреть на него выжидающе с жаром и страстью. Но его стыд и неуверенность в себе означали, что он просто не мог сделать следующий шаг. После каждого страстного поцелуя она смотрела на него с таким жаром в глазах… Но он просто притягивал ее в свои объятия, и Гермиона глубоко вздыхала, устраиваясь в его объятиях.
Как он мог жениться на ней и подчинить ее своей жизни… во всех смыслах этого слова? Был ли он вообще способен любить ее, доставлять ей удовольствие таким образом?
К своему большому удивлению, он уже обнаружил, что физически способен возбудиться. Он никогда не заходил с Гермионой дальше жарких поцелуев, хотя и был уверен, что та чувствовала его реакцию на нее. Однако в уединении своего душа он делал то же, что и любой мужчина… и знал, что в зависимости от того, куда приведет его фантазия, он либо кончит быстро и взрывно со всем накопившимся разочарованием мужчины, который не испытывал разрядки в течение многих лет, либо останется напряженным и неудовлетворенным, неспособным расслабиться достаточно, чтобы достичь кульминации. Северус где-то слышал, что секс только на двадцать процентов физический и на восемьдесят — ментальный, и, смотря на женщину в его объятиях, он поверил, что это правда.
И все же кольца эгоистично прожигали дыру в его кармане.
Он всегда чувствовал себя наполовину мужчиной. Всю свою жизнь он был убежден, что в нем чего-то просто… не хватает. И сейчас Гермиона заставляла его чувствовать себя целым, а Роза заполнила еще одну давно скрытую часть его души.
Он задавался вопросом, как долго они смогут ходить по этому кругу? И когда он, наконец, вытащил голову из задницы, то понял, что, несмотря на всю его осторожную сдержанность, причинял девушке боль. Гермиона привыкла надевать в постель будоражащие шорты с топами, и выставленная напоказ плоть возбуждала его, особенно когда она была в его объятиях. Но сегодня вечером она просто одарила его грустной улыбкой и снова надела одну из его старых футболок, закрыв всю верхнюю часть своего тела. Когда он нервно скользнул по поверхности ее мыслей, он получил ответ на незаданный вопрос. Он заставил ее смутиться. Гермиона ошибочно предполагала, что по мере того, как они становились ближе и Северус видел все больше ее тела, в том числе ее шрамы и то, как изменилось ее тело после беременности, а также вес, который она недавно начала набирать, она полагала, что это оттолкнуло его от нее физически, и именно поэтому он не продвигался к дальнейшей близости с ней.
Она прикрывалась, потому что думала, что Северус находит ее тело отвратительным. Пряча свои собственные опасения по поводу близости за окклюменционными щитами, он заставил ее усомниться в себе, и он возненавидел себя за это. Он знал, что пришло время открыться, чтобы не потерять ее навсегда.
— Гермиона, я хочу кое о чем с тобой поговорить, — ее широко распахнутые глаза встретились с его, и он увидел, как девушка боролась с дрожью в губах, прежде чем собраться с духом.
Она думала, что он собирается порвать с ней. Но этого никогда не будет.
— Я приношу свои извинения. Я был отстранен, но было кое-что, что завладело моими мыслями и отказывалось отпускать их… Теперь я понимаю, что, возможно, я пренебрегал твоими эмоциональными потребностями, поскольку был так погружен в свои собственные мысли.
Она застыла там, где стояла, в паре шагов от постели, как будто боялась, что он собирается выгнать ее из их спальни.
— Я обдумал наши обстоятельства, наши… отношения, если ты хочешь это так называть… и я пришел к решению, в которое верю… надеюсь, оно будет взаимно приемлемым. Хотя я бы не рассматривал это легкомысленно.
Ее губа была зажата между зубами. Северус практически слышал, как колотится ее сердце, когда он приблизился к ней.
— Никогда не сомневайся, что я хочу тебя, ведьма, — прошептал он, притягивая ее в свои объятия, и та благодарно прильнула к нему. Напряжение покинуло ее тело, и она ослабла в его объятиях.
В течение долгих минут он обнимал ее, чтобы успокоить, прежде чем слегка отстранился и полез в карман.
— Я не уверен, насколько ты знакома с чистокровными традициями и этикетом, поэтому прости меня, если я не встану на одно колено… ибо это еще не предложение, а обещание его. — Он открыл коробочку с кольцами, чтобы показать два кольца внутри. Одно маленькое простое серебряное колечко с рунами и фамильным гербом Принцев, и второе обручальное кольцо с небольшой россыпью белых бриллиантов и впечатляющим черным.
Он не пропустил ее мягкий вздох, когда ее рука опустилась на его ладонь, ту, в которой была коробочка с кольцами.
— Я намерен, Гермиона Джин Грейнджер, ухаживать за тобой, если ты захочешь меня? Если ты примешь мое предложение, то всем станет известно, что я дорожу тобой. Ты будешь носить кольцо с символом моего рода, чтобы показать всем остальным, как я к тебе отношусь. Что я намерен потребовать твоей руки для себя и что вы с Розой находитесь под моей защитой. Когда придет подходящее время и если ты одобришь меня… я бы попросил твоей руки и заменил кольцо с гербом моей семьи на кольцо с семейным бриллиантом… ты примешь меня, Гермиона? Ты позволишь мне ухаживать за тобой?
Все это время он говорил, опустив взгляд на их сплетенные руки, только случайно бросив осторожный взгляд сквозь ресницы, когда слеза упала на их ладони. Слезы свободно текли из ее глаз, и, когда он встретился с ней взглядом, Гермиона улыбнулась ему. Северус выдохнул, не осознавая, что на все это время задержал дыхание.
— Да, Северус, конечно, я принимаю тебя. Да.
Тяжело сглотнув, он тупо посмотрел на нее.
«Она сказала «да».
— Да? — спросил он, почти ненавидя прорывающуюся надежду в своем голосе.
— Да, — снова ответила она с улыбкой.
Он улыбнулся так широко, что у него заболели щеки. Гермиона так же широко улыбнулась ему в ответ, хотя через мгновение усмехнулась.
— Северус? — спросила она его.
Он вопросительно посмотрел на нее, и с веселой улыбкой она перевела взгляд на коробочку с кольцами в его руках.
Проклиная собственную неумелость, он достал обещанное кольцо с гербом рода Принц и надел его на ее протянутую руку, оставив кольцо с бриллиантом в коробке и убрав ту обратно в карман.
Поцелуй, который они разделили, был полон страсти, облегчения и нежности. Слезы эмоционального облегчения потекли по ее щекам. Позже они оторвались друг от друга, оба задыхаясь. Гермиона прижалась лбом к его лбу, и они просто смотрели друг другу в глаза. А потом она произнесла те слова, которые заставили Северуса в равной мере одновременно паниковать и радоваться.
— Возьми меня в свою постель, Северус.