— Н-нет?
Его лицо из энергичного и радостного превратилось в подавленное и опустошенное быстрее, чем она успела моргнуть. Гермиона буквально видела, как Северус поднимает свои окклюменционные щиты, чтобы защитить себя от предполагаемого разбитого сердца.
— Помнишь, что мы обсуждали, Северус? Что мне говорил психотерапевт? Дай себе десять секунд, прежде чем отреагируешь, а пока позволь мне все объяснить.
Она поделилась с Северусом, что несколько раз обращалась к психотерапевту-сквибу, чтобы помочь себе справиться с некоторыми давними проблемами, возникшими во время войны и ее хаотичного детства в целом.
Гермионе были не чужды приступы гнева, и один из лучших советов, которые ей дали, состоял в том, чтобы сосчитать до 10, прежде чем реагировать на что-то. Совет оказался бесценным, когда ты работаешь в министерстве и воспитываешь маленького ребенка в придачу. Она однажды поделилась этим с Северусом за чаем, он согласился, что это полезный ментальный прием. Он, как и Гермиона, был склонен реагировать гневом, но и в равной степени был склонен запираться за своими щитами. И это в прошлом приводило его к некоторым сомнительным решениям, которые он, вероятно, не принял бы, будь у него полный доступ к своим эмоциям.
Поэтому она с некоторым облегчением увидела, как Северус напряженно кивнул и глубоко вздохнул, сбрасывая наспех возведенные барьеры и внутренне рассчитывая предотвратить неожиданную реакцию и дать ей необходимое время для дальнейших объяснений.
Глубоко вздохнув и нежно улыбнувшись, она погладила его по лицу, чтобы подтвердить свою привязанность к нему, наслаждаясь грубым ощущением вечерней щетины под своей ладонью, и начала объяснять.
— Это не потому, что я тебя не люблю, и не потому, что думаю, что ты был бы плохим отцом. Я знаю, ты будешь отличным папой. И я не говорю «нет» навсегда, просто не сейчас. Это ради Скорпиуса и Розы.
Глядя в его глаза, она видела и облегчение, и замешательство, но Северус оставался молчаливым и внимательным, поэтому она продолжила свое объяснение.
— Ты опекун Скорпиуса, он уже твой сын. Роза любит тебя и уже называет тебя папочкой. Ты сделал ее своей наследницей и взял под свою защиту. Мерлин знает, что ты есть и останешься лучшим отцом, которого она когда-либо знала.
— Я люблю Розу, — вставил Северус, как будто Гермиона оспаривала этот факт, но она все равно согласно кивнула.
— Я знаю, что ты ее любишь, и она любит тебя… Но, Северус, ты не единственный, кто ее любит. Подумай минутку.
Он так и сделал, и через несколько мгновений Гермиона увидела, как его глаза расширились от понимания.
— Скорпиус, — произнес он, и Гермиона кивнула с грустной улыбкой.
— Скорпиус, — повторила она.
— Я знаю, что они всего лишь дети, но Скорпиус без ума от нее с того момента, как увидел. Я люблю Скорпиуса. Он милый, и я буду счастлива вырастить его вместе с тобой, как нашего родного, как твоего подопечного. Но в твоем сценарии, если ты усыновишь и Розу, и Скорпиуса, а я усыновлю Скорпиуса… тогда при всех желаниях и целях они по закону будут сводными братом и сестрой. Даже несмотря на то, что они вообще не связаны кровными узами. Если мы воспитаем их как сводных брата и сестру, если нас обоих назовут их законными родителями… дети никогда не смогут построить отношения, поскольку клеймо будет преследовать их вечно. Они никогда не смогут быть чем-то большим, чем просто братом и сестрой. Я не хочу лишать их возможности быть счастливыми. Когда они станут достаточно взрослыми, я хочу, чтобы у них был такой выбор, понимаешь?
Он торжественно кивнул: «Так что же нам остается?» Его вопрос был спокойным, хотя и немного грустным, и она поняла, как он был раздавлен.
— Могу я говорить честно, Северус? — он кивнул в знак согласия.
— Мое честное мнение… Подожди, пока они не станут достаточно взрослыми, чтобы полностью понять, может быть, десяти-тринадцати лет? Если Скорпиус этого захочет, я буду рада усыновить его. Но Скорпиус уже твой крестник и твой сын. Я не буду говорить тебе, что делать, но у него был отец, который любил его по-своему. Возможно, мальчик не хотел бы потерять эту часть себя. Драко так усердно работал над тем, чтобы его семейное имя было очищено. Забрать у Скорпиуса фамилию отца — это все равно что бросить всю тяжелую работу Драко в мусорку. Я знаю, что он любит тебя, и тебе не нужно быть его отцом на куске пергамента. Люциус и особенно Нарцисса тоже могут обидеться, если ты усыновишь мальчика или изменишь его имя.
С тяжелым вздохом Северус сел на кровать и потер лицо руками.
— Ты, конечно, права. У меня в голове все перемешалось, я не продумал все до конца, кроме желания, чтобы мы были семьей. Я согласен, что сменить сейчас имя Скорпиуса было бы оскорблением памяти Драко. Я не знаю, о чем я думал.
Гермиона осторожно устроилась у него на коленях, и он крепко прижал ее к себе, когда она обвила руками его шею, оставив нежный поцелуй на его лбу.
— Ты думал сердцем, Северус Снейп. Ты думал о том, как много любви ты испытываешь к семье, которую обрел, и на мгновение был ослеплен этой любовью. Надеюсь, я не обидела тебя, говоря так прямо.
— Никогда, — ответил он ей нежным поцелуем. — Ты держишь меня на земле, ведьма. Никогда не бойся высказывать свое мнение при мне.
Они обменялись нежным поцелуем, который длился дольше, чем они оба планировали.
— А что с Розой? — мягко, почти нерешительно спросил Северус. Как будто он не был уверен, что имеет на это право.
— А что с Розой? — спросила Гермиона, и Северус отвел от нее взгляд, хотя и не ослабил своей хватки.
— Могу я тоже говорить честно? — он спросил ее осторожно, и она ответила еще одним нежным поцелуем, прежде чем ответить.
— Конечно.
—Теперь я вижу, что преждевременно думал о Скорпиусе. Но Роза… Роза не моя крестница и не моя подопечная.
— Так и есть, — тихо подтвердила Гермиона.
— У нее есть отец, хотя я использую этот термин в широком смысле. Донор спермы, возможно, был бы более точным… Но я люблю ее, Гермиона, я так сильно ее люблю. Когда она… когда она впервые назвала меня папой… когда я держал вас обеих в своих объятиях, мне казалось, что в этот момент все в мире наконец-то стало для меня правильным. Как будто вся моя жизнь была не синхронизирована до того самого момента. Все наконец стало так, как должно быть, как будто Вселенная выровнялась сама по себе. Когда я воздам тебе должное, когда… если… ты примешь мое предложение, я искренне надеюсь, что ты позволишь мне удочерить Розу. Я уже считаю ее своей дочерью, но я обнаружил, что хочу тот чертов кусок пергамента, о котором ты говорила.
Слезы наполнили ее глаза и потекли по щекам, когда она нежно поцеловала его в лоб.
Опасаясь, что это было предвестником мягкого отказа, он выпалил:
— Я бы никогда не держал ее подальше от ее большой семьи, Артура, Джорджа… Они всегда будут желанными гостями в нашем доме и всегда будут ее семьей, но, Гермиона… Я хочу… Мне нужно сделать ее своей так же сильно, как мне нужно сделать тебя своей. Ты понимаешь? Ты бы позволила мне это сделать? Не могла бы ты дать мне свое благословение?
В его тоне была мольба, которую она редко слышала, и он смотрел на нее с такой надеждой, что Гермиона была уверена: только что он отдал ей ключ от своего сердца. Часть ее просто знала, что, если она откажет, то уничтожит его.
Так что, хорошо, что эта мысль даже не пришла ей в голову.
— Для Розы было бы честью принять тебя, Северус. Мы обе хотели бы.
— Ты имеешь в виду? — Веселость и счастье в его голосе были заразительны.
— Да, Северус, я принимаю твою просьбу. Я не уверена, как правильно это сделать, но ты ухаживал за мной и ты завоевал меня и мое сердце. И Роза была бы счастлива, если бы ты стал ее отцом.
— Да? — Улыбка, осветившая его лицо, придала ему такой юный и беззаботный вид, как будто он потерял десятилетия за считанные мгновения, и она не могла не вернуть ему улыбку.
— Да, замечательный ты человек. Конечно, да!
Он вскарабкался к своему прикроватному ящику самым недостойным образом, но это сдерживало его волнение. Гермиона не могла удержаться от смеха, головокружительного и приподнятого, когда Северус вернулся с бриллиантовым кольцом и улыбкой. И когда она приняла обручальное кольцо, он набросился на нее, притянул в свои объятия и целовал ее, пока нехватка кислорода не стала реальной проблемой.
Она только начала ощущать жар в животе, когда он прервал поцелуй и притянул ее в теплые объятия.
— Прости меня, я люблю тебя, ведьма, и я хочу тебя, не заблуждайся. Но в свете событий последних двух дней мне кажется неправильным делать это прямо сейчас. Можем ли мы поставить точку сейчас и возобновить эту близость позже?
Улыбка у нее стала грустной, но она поцеловала его в губы, потом в нос, потом в лоб.
— Конечно, Северус. Все, что тебе нужно. Я люблю тебя.
Устроившись у него на груди, она обняла его, и он тоже крепче обнял ее, запечатлев поцелуй на ее макушке.
— Я люблю тебя, ведьма, бесконечно.
***
Нужно было многое обдумать и многое спланировать на будущее. Паучий Тупик в его нынешнем виде был хорош для Северуса как для холостяка, и с небольшим ремонтом он был достаточно удобен для Гермионы и Розы, но с добавлением Скорпиуса он стал мал. Хотя в настоящее время мальчик делил спальню с Розой, но рано или поздно ему понадобится своя комната. И Гермиона теперь официально была его невестой. Пришло время им сесть и составить планы на будущее. Со своей стороны, Северус намеревался начать с того, что выложит перед Гермионой все свои активы и финансы, чтобы они могли вместе планировать свое будущее.
Гермиона сначала настаивала, что он имеет право лично распоряжаться своими финансами, но, увидев, что он непоколебим в этом вопросе, она решила, что тоже выложит все, чтобы она могла внести вклад в их совместное будущее.
Северус был достаточно мудр, чтобы не спорить с ней, не после того, как предупреждающий взгляд миниатюрной ведьмы остановил его на полпути, когда он собирался настоять на том, что, как мужчина в отношениях он, конечно, возьмет на себя все расходы. Он увидел предупреждение в этих янтарных глазах и быстро освободил место на столе для ее вещей.
— Боюсь, я не могу внести столько, сколько хотела бы, — грустно сказала она.
— Страховка на дом выплатила только сорок процентов стоимости содержимого и здания, и то только потому, что я нравлюсь гоблинам. Поскольку Рональд был тем, кто сжег дом дотла, мы легко могли вообще ничего не получить.
Она разложила еще несколько бумаг.
— Я все еще полностью владею землей, на которой был построен дом. У меня есть деньги от продажи практики моих родителей и то, что осталось от продажи их дома за вычетом ипотеки в маггловском банке. Так что в общей сложности у меня в банке около девяноста тысяч фунтов стерлингов и двух тысяч галеонов в Гринготтсе.
Северус кивнул и разложил несколько пергаментов, чтобы она посмотрела.
— Мое состояние теперь, когда я принял титул Принца, стало значительно больше.
Она знала, что Северус не хвастался, он просто был честен и прям, поэтому без колебаний взяла у него предложенные пергаменты.
— У меня есть унаследованное место в Визенгамоте, а также место в совете директоров Хогвартса, если я решу их использовать. После моей смерти они перейдут к Розе, так как Скорпиус займет место Малфоя. Однако большая часть моих активов сосредоточена в собственности, а не в наличных деньгах. Недалеко от поместья Малфоев есть поместье, хотя я не собираюсь там жить, в нем столько темной магии, что по сравнению с ним Тайная комната похожа на тематический парк. У меня еще не было возможности осмотреть хранилище Принцев в Гринготтсе, а последняя инвентаризация была проведена задолго до моего рождения. Гоблины не получат к нему доступа без меня, однако, в последний раз там было около четырехсот тысяч галеонов вместе с многочисленными артефактами. Эта сумма может быть значительно ниже или выше, поскольку с тех пор, как умер мой дедушка, более двадцати пяти лет не проводилось инвентаризации. Гоблины предположили, что количество галеонов должно определенно превышать отметку в сто тысяч, поскольку у них есть определенные обереги, которые срабатывают в зависимости от того, сколько ценностей находится в хранилище. На данный момент предполагаю, что там находится что-то то между ста и семьюстами тысячами, хотя это общая сумма и можно предположить, что в нее входит также стоимость ряда артефактов. Так что опять же, может возникнуть необходимость продать несколько предметов.
При этих его словах у Гермионы перехватило дыхание. Северус Снейп просто и небрежно сказал ей, что он миллионер, тем же ровным тоном, которым он спрашивал ее, сколько сахара положить в ее чай. Северус продолжил, не замечая ее внутреннего смятения.
— У меня, конечно, есть свой личный сейф в Гринготтсе и счет в магловском банке. Этот дом тоже принадлежит мне. Также у меня около шести тысяч галеонов в моем личном хранилище и около ста пятидесяти тысяч фунтов стерлингов в маггловском банке.
Гермиона на мгновение замолчала, прежде чем тихо заговорить.
— Возможно, нам следует подумать о брачном контракте для душевного спокойствия.
Искоса взглянув на нее, он недоверчиво приподнял бровь.
— Для чего?
Широко раскрытыми глазами она указала на многочисленные пергаменты, разложенные перед ними.
— Северус, если мы не подпишем брачный контракт и если что-нибудь когда-нибудь случится… Если вдруг все пойдет наперекосяк и мы разорвем нашу связь… Я буду иметь право примерно на половину твоего состояния…
Его бровь приподнялась еще выше.
—…И? — спросил он, как будто она была особенно глупа.
— И… разве ты не хочешь предотвратить это? Это твои деньги. Значительная сумма денег, твое наследство.
Отмахнувшись от нее, как будто они просто обсуждали, кто оплатит счет в кафе, Северус продолжил.
— Роза уже моя наследница. Кроме того, если когда-нибудь случится так, что ты захочешь расстаться со мной, я осмелюсь сказать, что половина моего состояния — это самое меньшее, чего ты заслуживаешь за то, что терпела то дерьмо, которое я причинил тебе, чтобы довести тебя до развода.
Он двинулся дальше, как будто тот факт, что она могла довольно легко уйти при разводе с чем-то большим, чем три четверти миллиона, был чем-то несущественным.
Тем не менее доверие, которое он питал к ней, согрело ее. Она поймала себя на том, что нежно целует его в щеку, когда он наклонился ближе. Это всегда заставляло его краснеть и улыбаться.
***
Просмотрев многочисленные листы пергамента и выпив многочисленные чашки чая, они более или менее закончили обсуждение.
— Итак, мы пришли к соглашению? — спросил он ее, и она кивнула.
Они пробежались по контрольному списку, который составили за последний час.
— Мы сохраняем землю, на которой стоял мой дом, но продаем поместье Принц. Переводим активы в галеоны, как только у нас будет возможность проверить дом на наличие любых книг или артефактов, которые мы предпочли бы сохранить.
Северус согласился с этим, и они оба подписали пергамент.
— Мы объединим наши галеоны и наши личные хранилища в Гринготтсе, но сохраним наши индивидуальные банковские счета в маггловских банках.
Они оба еще раз подписали пергамент.
— Мы осматриваем хранилище семьи Принц и используем часть галеонов для ремонта и расширения этого дома, чтобы сделать его подходящим для детей. Мы жертвуем значительную часть наследства на возмещение фанатичных взглядов семьи Принц, в том числе в приют Малфоя-Уизли. Мы переводим любые артефакты в галеоны, и после этого мы пересмотрим финансы, как только узнаем истинную денежную ценность хранилища.
Они оба подписали пергамент еще раз, добавив в конце подписи своих палочек.
— Это не юридический документ, но он достаточно официален для гоблинов, нам нужно организовать встречу с ними, чтобы привести все это в движение, — сказал Северус, а затем заключил Гермиону в объятия после того, как она встала с растяжкой, хрустнув парой позвонков.
— Мы действительно делаем это, не так ли?
— Мы планируем наше будущее, будущее нашей семьи.
— Мы действительно делаем это. Ты уверен, что ни о чем не жалеешь?
Глядя через ее плечо на детей, играющих вместе в гостиной, он улыбнулся ей в волосы.
— Вообще ни капли.
