Я постараюсь понять твою психологию поведения

      Эмилия растерянно посмотрела на дверь кухни, а после на Модесту. Кажется, мысли в её голове проносились с невероятной скорость, а голоса только приближались. Она спонтанно замахала руками и закусила и так раненную губу. Странно, Вайн не замечала такой привычки за подругой раньше.       — Поговорим немного позже, уходи, — толкая писательницу в спину, шептала Харамилло. Если честно, то и сама Модеста была не прочь уйти. Встречи с родителями Эмилии были слишком… смущающими.       Однако, к сожалению, она не успела покинуть творческий дом.       — Эмилия, не будь эгоисткой! Его родители настаивают на вашем воссоединении, так что, будь добра… — женщина вышла из комнаты почти с криком, но стоило ей увидеть гостя, как тон её потеплел. — Модеста, добрый вечер, милая. Почему Сандра отпускает тебя на улицу в такое время? Уже стемнело.       Женщина с беспокойством посмотрела на писательницу, которая пыталась сдержаться от разочарованного вздоха. Благо, удалось.       — Эмилия, почему ты выпроваживаешь свою подругу? На улице опасно, да и прохладно уже. Модеста, заходи давай, мы как раз пьём согревающий чай, — Оливия — так звали женщину — оттолкнула дочь в сторону и взяла Вайн за руку. Ладно, на улице и правда понизилась температура, но Модеста до сих пор не замечала этого. — Энрике, подай плед!       Названный мигом оказался рядом с ручным изделием, накинув его на плечи выпрямившейся писательницы. Эмилия сочувствующе посмотрела на подругу, а после агрессивно — на мать. Пожалуй, Харамилло всё же заботится о Вайн, даже несмотря на обиду. Хотя, если подумать, была ли она ещё обижена? Или Модеста надумывает себе всякое… Она тоскливо вздохнула, пытаясь сделать это как можно тише. Ей повезло — семья в этот момент переговаривалась между собой.       Вероятнее всего, будь художница не обижена, она бы ответила что-то вроде: «Кыш-кыш, родители дома, я зайду к тебе позже». Это звучало бы более заботливо и ласково, с долей юмора. Но сейчас фраза была… холодноватой, что ли?       Эмилия раздражённо цыкнула языком, смотря на то, как её подругу уводят к столу. Она последовала за ними, не забывая закрыть дверь на щеколду. Поскорее бы закончился весь этот фарс…       — …но, если ты действительно хочешь погулять ночью, нужно делать это с кем-то сильным. Можешь попросить Карлоса, или у тебя есть парень?       Модеста старалась держать лицо спокойным, но её всегда предавали кончики ушей. Они, как на зло, всегда показывают намного больше, чем мимика писательницы.       Рука потянулась к волосам, чтобы закрыть тёмными локонами горящее ухо. Боже, ну почему в каждой встрече с родителями Харамилло присутствует этот интимный диалог? Это же её личная жизнь, почему кому-то она вообще интересна?       — Вздор, — вышло немного резче, чем планировалось. Похоже, сегодня она действительно устала, раз не может как раньше не показывать своё раздражение в диалоге с Оливией.       Женщина грустно посмотрела на Вайн, но, вспомнив что-то плохое, нахмурилась.       — Эмилия вот тоже не хочет вступать в отношения, — упомянутая выпрямилась, скрещивая руки на груди. Ещё в самом начале, когда она застала этот диалог, он ей не понравился. Почему же всё оборачивается против неё?       — Да когда же до вас дойдёт наконец? Он не любит меня, а просто выпендривается перед взрослыми! Напыщенный индюк, который ищет внимания. Он не получил желаемое, а теперь бесится, сучий…       — Не смей так говорить! — её голос надорвался, а взор затуманился яростью.       Модесте нравилась тишина, но не такая, какая есть сейчас. Хочется провалиться под землю от этих наполненных ненавистью взглядов. Хоть они и не направлены на неё, но всё равно становится не по себе. Меж двух огней, как говорится…       Атмосфера фонит напряжением, которое создалось после крика Оливии. Вернее сказать, оно уже было здесь, просто сейчас увеличилось в сто крат. Часы, будто нарочно, тикают громче обычного. Может ли Вайн исправить ситуацию? Она не очень-то хочет наблюдать за семейными разборками. Да и если учитывать то, что в самом начале Эмилия хотела спасти её от этой встречи… Да нет никаких «если», надо выруливать ситуацию.       — Тётушка Оливия, вы же прекрасно осведомлены о моём уговоре с матушкой, — она попыталась перевести внимание старшей Харамилло на себя. Неважно, насколько хорошо у неё это получилось, но взгляд взрослой стал в разы добрее, чем пару секунд назад.       Облегчённый вздох со стороны Энрике совершенно не удивил Модесту. Мужчина также не являлся сторонником конфликтов, как и она сама.       — Кстати об этом, как у тебя дела с карьерой? — его голос немного дрожал, но от того не терял уверенности.       Развеять обстановку всё же удалось. Не очень удачную фразу, конечно, для этого подобрала писательница, но главное, что это помогло. Ещё больше она благодарна отцу Эмилии, который с радостью поддержал новую тему.       — С этим нет проблем, уже скоро должна быть готова новая книга, — сказано было достаточно ровно, без всякой запинки. Даже несмотря на всё нюансы с иллюстратором работы, коим являлась Эмилия. Если ничего не разрешится, то придётся как-то самой выкручиваться. Времени осталось мало, но Вайн всё ещё надеется на то, что сегодня всё устаканится.       Она не смотрела на подругу, но чувствовала взгляд голубых глаз. Он не был грустным или радостным — никаким. Впервые Модеста даже не подозревает об эмоциях Харамилло, что вводит в какое-то состояние неизвестности. Последнее время она всё чаще сталкивается с чем-то новым, и это пугает.       — Ох, это замечательно, мне нравится, что ты продвигаешься дальше! — Оливия улыбнулась и полностью отвлеклась на Вайн.       Модеста благодарно кивнула и сделала глоток немного остывшего чая. Она уже с десяток раз пожалела о принятом решении сходить извиниться. Досадно, конечно, но, кажется, она неосознанно спасла подругу от сложного диалога, что радует.       — Тётушка Оливия, я думаю, матушка говорила вам о произошедшем, — Вайн подняла взгляд тёмных глаз на собеседницу и заметила потухшее настроение.       — Да, мне очень жаль, что это произошло, тебе и Сандре, наверное, сейчас нелегко…       Несмотря на всю грусть голоса Харамилло, Модеста не уловила настоящей искренности. Доля правды, конечно, была, но женщину точно особо не волновала смерть Мартина. Однако писательница понимала ответ, ведь как минимум в Энканто не приветствуется чёрствая прямолинейность.       — Альма Мадригаль просила всех осведомить о том, что в данный период не рекомендуется посещать зону возле гор. Статистика землетрясений увеличилась, хоть и незначительно. Причина тому: смерть Мартина Моралес в той округе.       Модеста говорила спокойно и размеренно, неосознанно передавая своё состояние присутствующим. Из-за этого полученная информация была воспринята менее импульсивно.       — Ах, да, конечно, я понимаю, это страшное дело! Как учтиво со стороны Абуэлы предупредить об этом всех. Настоящий лидер!       Вайн снова опустила взгляд в кружку с чаем, наблюдая за расходящимися кругами в ней. Зрелище завораживало, да и это было гораздо интереснее слушания монолога Оливии об Альме.       — Дорогая, я думаю, нам пора, — хороший человек он, Энрике. Понимающий, рассудительный, но не трус. Когда надо, он всегда готов помочь и взять главенство над ситуацией. Правда, жену в гневе всё-таки побаивается. Совсем немного.       Оливия добродушно посмотрела на мужа и согласилась с ним. Напряжение уже минут как пятнадцать куда-то улетучилось, но Эмилия, всё ещё стоящая в дверном проёме, недобро смотрела на мать.       — Модеста, тебя проводить до дома? — Энрике поднялся со своего места и подошёл к женщине, чтобы отодвинуть стул. Вайн никогда не перестанет восхищаться этим человеком и его манерами.       Неожиданно и для самой Эмилии, она подала голос, который немного охрип из-за долгого молчания.       — Она останется здесь.       Вайн удивилась, честно. Значит, примирению всё-таки быть? Ну ведь не стала бы подруга просто так говорить о таком, верно? Боже, пожалуйста, хоть бы всё закончилось хорошо.       Писательница наблюдала за тем, как родители Харамилло обувались и обменивались взглядами. У матери он был чуть хмурым, а у отца — тёплым.       — Поговорим в другой раз, но ты обязана подумать над этим, — бросила напоследок Оливия и взрослые покинули дом, оставляя звенящую тишину за собой.       Ну вот и настал момент, который ждала Модеста. Правда, уверенность куда-то убегает. И кто её тянет за хвост, спросить охота? Да, пожалуй, сама Вайн и тянет.       А стоило бы перестать.       Опять это чувство неловкости, опять то же самое. Ну не нравится ей такое, какого чёрта это происходит?!       А Эмилия просто стояла, уставившись в окно, где скрывались силуэты родителей. И больше ничего не происходило, за исключением сопения носа.       — Эмилия, я должна извиниться перед тобой, — перед тем, как это сказать, она набрала в лёгкие как можно больше воздуха. — Прошу прощения за моё пренебрежение тобой, я должна была принять твою искреннюю помощь, ведь ты желала как лучше, а я только отказываюсь от всего, — она говорила быстро, что сильно несвойственно ей, и Харамилло заметила это, усмехаясь. — Я… последовала твоему совету и заговорила с ним.       Модеста не знает, стоит ли ей продолжать речь, но основную часть она уже выложила. Вайн ждала минуту, две, а Эмилия всё также стояла перед окном, всматриваясь в уже пустой горизонт. Она даже не шелохнулась за это время ни разу. Она уснула? Сомнительное предположение, проскользнувшее только для галочки.       — Хех, всё-таки ты ещё такой ребёнок, Дес, — Харамилло резко обернулась и широко улыбнулась подруге, заключая её в объятья. Та немного опешила, но с радостью их приняла. Правда, позже начала стучать по спине, потому что задыхалась от хватки. — Как это произошло? Он сам заходил в лавку или ты его нашла?! — она трясла Вайн за плечи, отчего голова писательницы кружилась. Однако она не сопротивлялась, позволяя подруге абсолютно всё. Но только сегодня! Наверное…       — Я его нашла, — прохрипела Модеста. Руки перестали её трясти на секунду, давая передышку, но второй заход был в три раза хуже. Штормит не хуже торнадо. Хоть бы не упасть от такого.       — Ты что, сталкеришь теперь? Хо-хо, не думала, что ты пойдёшь даже на такое, — Харамилло всё же отпустила подругу, давая той отдышаться, прислонившись к стенке.       Вот это была прежняя Эмилия: весёлая, с долей юмора и позитива. Такая подруга Вайн нравилась гораздо больше. Ну и было как-то попривычней. Как бы она не отрицала этого, но ей действительно не хватало кого-то гиперактивного рядом.       Модеста не стала говорить ничего против, просто молча смотрела на Харамилло, слабо улыбаясь.       — Ну и как он тебе? — ухмыльнулась художница, зашторивая окно.       — Спокойный, прост в общении… Интересная точка зрения, но иногда вырывается, так сказать, вторая личность.       Эмилия изумлённо посмотрела на Вайн и отцепилась от штор.       — Я что, всё-таки посоветовала тебе чудика? Что за вторая личность? — она кивнула в сторону кухни, и они обе направились туда.       — Сложно сказать, это было лишь раз, — писательница взяла в руки оставленный на стуле плед и накинула его на плечи. — Но меня это немного разозлило. Сначала мы спокойно вели диалог, — Модеста решила не уточнять то, что это был почти что монолог, но этого Эмилии знать не обязательно. — Я правда думала, что он не склонен к язвительности и шуткам. Как оказалось, это не совсем так.       — Ну конечно, — протянула Харамилло, убирая чайный сервиз. — Ты можешь терпеть только мои подначки. Но не стоить судить человека по одному моменту.       Это действительно было некой похвалой для подруги, давало куда большую свободу, развязывая руки. Всё-таки быть подругой серьёзной тучки значит иметь привилегии.       — Наверное, мне уже пора домой, родители не оценят мою пропажу, учитывая то, что моя отмазка была о плохом самочувствии, — Модеста задумчиво посмотрела на свои руки, сжимающие края пледа, а после вынужденно — на художницу. Та резко хлопнула в ладоши.       — Стоп, дорогуша, родители подождут. Пойдём в комнату, я покажу тебе кое-что. Эмилия загадочно ухмыльнулась и повела писательницу в свою спальню. И Вайн было любопытно, даже страшно немного, потому она ничуть не сопротивлялась и не уходила от хватки подруги. Даже несмотря на то, что плед спал с её плеч.       — К вашему вниманию, та-дам! — даже не приглушив голос, крикнула она, открывая обзор на рабочий стол. Модеста и сама бы сейчас не прочь упасть от радости и восхищения, но она лишь ближе подошла к творению и аккуратно взяла в руки.       — Это нечто, Эмилия.       Готовая иллюстрация к её работе была восхитительной, нереальной, просто шедевр! Слов не подобрать, насколько это было красиво. Было проще выразить всё в действиях.       — Ты не представляешь, насколько я тебе благодарна, — Вайн крепко обняла подругу, и та с радостью приняла эту редкую инициативу, улыбаясь.       — Хах, я бы в любом случае не бросила наше сотрудничество по работе.

***

      Начало нового дня было замечательным, за исключением аномальной жары, которая преследовала людей даже в помещении. На работе как обычно спокойно, заходят редкие посетители, которые иногда занимают Модесту разговором. Она этому, конечно, не очень рада, но нужно поддерживать хорошую репутацию магазина.       Беду принёс звон колокольчика, уведомляющий о приходе нового посетителя.       — Ох, добрый день, синьорина, не найдётся листов для сценария? — весело усмехнулся зашедший, и у Вайн резко вернулось отвращение ко всему происходящему.       Даже работа у подонка Габриэля не приносила ей столько неприятностей, хотя, по идее, всё должно быть совершенно наоборот.