Я постараюсь понять твою психологию поведения

      Опять это ужасное, потное тело. Одно имя вызывает у Вайн отвращение, не то, что вид. Однако она полностью закрыла глаза на своё внутреннее возмущение и нейтрально ответила посетителю:       — Добрый день, синьор Рауль, какого формата и качества вам нужны листы? Сейчас в наличии есть отдающие желтизной, ярко и мало выраженная зернистость, по плотности нет только… — ей ничто не мешало перечислить весь имеющийся товар, как она обычно и делает, когда ей задают вопросы. Большинство всегда удивлялось осведомлённости, но Вайн всегда считала, что к работе нужно относиться ответственно. Неудивительно, что репутация магазина повысилась за недолгое время её работы здесь.       — Можете просто дать мне что-нибудь, на чём можно писать, — неловко посмеялся дрессировщик, поднимая руки в защитном жесте. Он, вероятнее всего, банально не понимал значения некоторых слов, сказанных Модестой.       Про себя писательница усмехнулась, но принялась выполнять просьбу клиента. Где-то завалялись те листы, которые почти никто не брал… Ну, а что? Поддерживание репутации — это хорошо, но ведь…       Вайн нахмурилась.       Нет, она не может себе такого позволить. Личные счёты на работе не допустимы. Если уж она и хочет как-то насолить Гарсону, то стоит это делать вне рабочего дня.       Её рука опустилась на полку ниже, где были блокноты с листами среднего качества. Впрочем, этого было достаточно для того, чтобы чернила комфортно ложились на бумагу.       — Сегодня просто невыносимая жара! — Модеста мысленно утвердила это видом мокрой рубашки в зоне подмышек и живота Рауля. И ведь проветривать придётся всё, какая досада. — Наслышан о чудесных способностях Мадригалей. Кто же там был с даром погоды?.. — она не стала подсказывать мужчине, чего он так и добивался. И ведь видно, что он просто пытается завлечь Вайн в диалог. Что-то хочет узнать, но с какой целью? — Ох, точно, синьора Пепа! Замечательная женщина, каких на свете мало, а эти эмоции, экспрессия!       Писательница продолжала осматривать товар на брак, невольно слушая болтовню клиента. Что за лестные речи он плетёт?       — Было бы замечательно, если бы синьора Мадригаль подарила нам прохладный ветерок в этот душноватый денёк.       Нет, либо этот человек действительно не умеет скрывать наигранность, либо Модеста видит то, чего не должна. Что за говор? Да даже животные, с которыми общается Антонио, наверняка сказали бы лучше. Конечно, с полной уверенностью это утверждать нельзя, но надежда была.       — Как вас зовут, синьорина? — Вайн благородно сдержала себя от звериного взгляда, который бы в этот момент сверкал не то яростью, не то ненавистью, но хорошего в нём было бы мало.       — Вайн, — она пододвинула проверенный товар ближе к Раулю.       — Чудесное имя! Могу я спросить вас, Вайн, о местной волшебной семье? Невольно Модеста злобно ухмыльнулась. Надо же, либо этот человек мало знает о фамилиях, либо он иностранец, однако акцента не слышно. Писательнице не очень-то и хотелось отвечать на вопрос дрессировщика. Разглашать какие-то факты за спиной? Да, она так делала неоднократно. Чего только стоит вчерашний диалог о Матео. Но с Гарсоном немного другая ситуация.       — Я доплачу, — он «ненавязчиво» пододвинул к Вайн небольшую сумму денег, но это уже заставило Модесту не то забавляться с данной ситуации, не то закипать злостью гордыни. И этот жалкий живодёр пытается дать взятку? Да кто она, по его мнению, такая?       — Уберите это, — ровно сказала она, смотря на растерянные глаза дрессировщика. — Немедленно, — под натиском Модесты он вложил взятку к себе в потрёпанную сумку. — Если вы действительно хотите узнать о главной семье города, то вам стоит спросить у самих Мадригалей. Раз уж вам так нравится Энканто, то почему бы не познакомиться с жителями лично?       Вайн немного сбавила свой уровень агрессии, но сам факт того, что её приняли за человека, желающего деньги, оскорбляет. Она многим казалась скучной, холодной и стереотипной, но никто и никогда не считал, что она меркантильная.       Рауль нервно прокашлялся.       — Да, наверное, вы правы. Не могли бы вы подсказать, в какое время стоит к ним идти? — просипел он, оплачивая свою покупку приемлемой ценой.       Видимо, этот недоумок всё ещё пытается что-то узнать. Его попытки всё равно встречаются с твёрдой стеной решительности Вайн.       — Я не слежу за ними, поэтому не знаю.       Была небольшая недомолвка. Она действительно не преследует Мадригалей, но наблюдение за их поведением… доставляет удовольствие. Так что утверждение правдиво только наполовину, но это же не ложь?       — Да-да, вы снова правы, Вайн, — неловко посмеялся он и повернулся к выходу. — Спасибо вам за сведения, до свидания.       Наконец, источник резкого запаха покинул помещение, и Модеста резко выдохнула весь воздух, закашлявшись. Держаться всё это время было невыносимо сложно. Она подбежала к створкам и отворила их настежь, впуская хоть и горячий, но свежий воздух. В миг стало лучше, когда в лёгкие больше не поступал зловонный запах.       Как ей повезло, что Рауль пошёл в другую от окна сторону. Хотя, зачем ей об этом беспокоиться? Ах, да, точно, репутация.       — А ты постаралась над этой вышивкой, молодец, Ида!       Модеста уставилась на развивающееся событие, которое происходило метрах в десяти от книжного магазина. На лице упомянутой Иды светилась улыбка, а в руках её, по всей видимости, матери лежало небольшое полотно. О точных размерах сложно сказать с такого расстояния, но оно точно чуть больше альбомного листа.       — Значит, я могу идти гулять?       — Да, милая, — кивнула ей женщина и положила ткань на близ стоящий прилавок с прочими рукодельными штучками.       Девушка весело улыбнулась и убежала прочь. Однако, миновав пару домов по направлению к Вайн, зашла за угол. Она не появлялась всего около минуты, но писательница уже успела потерять интерес. Мало ли, эта девчушка решила сократить путь.       Чем её так заинтересовала эта сценка? Иногда Модеста не могла понять сама себя. Но если суммировать все ситуации, в которых она была так или иначе вовлечена из-за любопытства, большинство были не просто так.       И за это Вайн отчасти ненавидит свою интуицию.       — Ты, правда, мой спаситель! Я всё ещё удивлена твоим навыкам вышивания, как ты только можешь вытворять такое иглой? Да ещё и ни разу не уколов себе палец.       Обращалась Ида к идущему рядом Мадригалю. Модеста не могла не узнать эту жёлтую руану только если бы совсем ослепла. К сожалению, глаза ей пока ещё нужны.       — Практиковался с кузиной. Меня как-то наказали за шутку и посадили под её надзор. Это было так нелепо! На тот момент я ещё никогда не видел её такой раздражённой. Ты бы знала, как она на меня смотрела, когда я не мог вставить нить в ушко, — Камило сопровождал свою речь импульсивными движениями, чуть ли не ударяя прохожих людей.       — Я думала, у тебя всё с первого раза получается, — протянула Ида, заглядываясь на изящные руки лицедея. — Раз так, можешь меня научить так красиво вышивать? Обещаю, родители нас не побеспокоят, и мы будем в комнате только вдвоём, — многообещающая ухмылочка вылезла на лице девушки, отчего Модеста непроизвольно закатила глаза. Боже, только одно на уме.       — Ты ещё вечером это всё устрой, тогда будет то, что надо, — легкомысленно ответил Мадригаль, совершенно не обращая внимания на собеседницу. — Иди уже, ты ведь хотела с кем-то в кафешку пойти.       — Кстати об этом, — замялась вдруг Ида, отворачиваясь в противоположную сторону от Камило. — Я хотела пригласить в кафе тебя.       По еле заметному вздоху Мадригаля Вайн поняла, что такая предъява была вполне ожидаемой. И хоть эта парочка находилась уже совсем близко к магазину, помогать в чём-то лицедею она не была намерена. Влезать в чужой диалог и путать их отношения — слишком сложная вещь. Она предпочтёт совсем уйти от такой ситуации.       Собственно, потому она и стала закрывать ставни, удостоверившись, что помещение достаточно проветрилось.       — Прости, я не могу, у меня сегодня очень занятой день. Ты могла это предложить немного раньше, чтобы я… — тут Камило будто увидел своё спасение и громко затараторил: — Хей, подожди, Дес! Извини-извини, обсудим это немного позже. Мне срочно нужно в книжный — обсудить некоторые финансовые дела по наставлению Мирабель! — в речи словно отсутствовала логика, но, одновременно с этим, она была. В любом случае, Ида не вникала в суть, прокручивая в голове только мысль о том, что ей отказали. — Ну же, Дес, не будь грубой! Десса!       Карие глаза холодно посмотрели через стекло на Мадригаля. Вайн явно было не по себе от такого прозвища. Надо же, только что ей придумали новое сокращение имени. Да ещё и такое… детское, что ли? Да, пожалуй, это слово подойдёт больше всего. Но, к сожалению Камило, писательница не любила, когда её сравнивали с ребёнком. Вчерашний случай с Эмилией был исключением, не более. По крайней мере, в этом себя убеждала сама Модеста.       Коротко кивнув в сторону двери, она отошла за прилавок, открывая свой блокнот. Через несколько секунд в магазин с грохотом ввалился Мадригаль.       Он резко выдохнул, опершись о поверхность двери.       — Не закрывай проход для реальных клиентов. Если, конечно, ты сам не хочешь приобрести товар, — тихо сказала она, но после с долей презрения взглянула на Камило: — И не зови меня так.       — Десса? — получив удовольствие от передразнивания, сказал Мадригаль, но поумерил пыл. Он обещал себе хоть немного сдерживать манеру общения с Вайн. — Хорошо-хорошо, понял. Но звучит довольно мило.       — «Сделай ты лицо попроще и стала бы олицетворением сокращения», — додумал он, но не решился сказать это вслух. Прощупывает почву, так сказать.       Правильно сделал, что промолчал, иначе бы не обошёлся одним хлопком закрывшегося блокнота.       — Так ты что-то хотел приобрести или зашёл бездельничать? Кажется, ты ранее говорил, что у тебя сегодня дел невпроворот, — заметила она, уставившись на ничуть не смутившегося собеседника.       — И не соврал! После полудня мне нужно помочь целым шести людям, — заговорщически воскликнул он и принялся было перечислять всех этих людей, но Модеста вовремя его остановила.       — А что до полудня? Вышивание?       Камило немного замялся, но сделал это почти что незаметно и настолько искусно, что Вайн могла упустить эту деталь, если бы не сохраняла зрительный контакт с Мадригалем.       — Всё, что до полудня — неважно! А про вышивание… У тебя нет доказательств!       Модеста мельком бросила взгляд на улицу, где солнце уже во всю светило и отдавало ещё большим жаром, чем было. Иды там уже давно не было. Однако её взгляд, который Вайн уловила в последний момент, был наполнен грустью и чем-то похожим на отвращение.       — «Только не говорите, что…» — вдруг поняла Модеста и раздражённо посмотрела на свой блокнот.       Взгляд отвращения был направлен не на Камило. А если складывать некоторые факторы из их диалога, то…       — «Это, действительно, ревность», — писательница мрачно потерла шероховатую корочку блокнота и постаралась тут же отмахнуться от странных мыслей. Какая ревность? Она знает, что многие влюблённые девицы ревнуют свой объект воздыхания ко всему, что движется. Нет, Вайн льстит себе, что за глупости?       — Допустим. Однако ты использовал меня для того, чтобы сбежать от другого человека. Это крайне невежливо, — наконец подала голос она, с укором смотря на собеседника.       — А ты подслушивала, это тоже невежливо.       Неохотно Модеста поняла, что и сама не лучше. И зачем она только что-то сказала? Глупый, очень глупый поступок с её стороны. Надо было обдумать мысль как можно лучше перед тем, как её говорить.       — Да я и не соврал, обычно в конце месяца кого-то отправляют забирать отчёты торговцев. Ничего страшного не случится, если я немного поспешу, — довольный своей правотой, он подошёл ближе к прилавку, за которым сидела Модеста, и облокотился на него.       — Дистанция, — твёрдо упрекнула писательница. Лицедей неохотно сделал шаг назад. — Отчёт может быть не готов, ты не думал?       Камило не нашёл, что ответить и неловко почесал затылок. Ну, в таком случае он просто не будет требовать отчёт, верно? Всё до предела просто!       — Не будем об этом, разговоры об экономике меня утомляют, — вздохнул, будто только что решил какой-то важный вопрос, а на деле — ничего. — Кстати, ты говорила, что мы встретимся на днях. Достопочтенная маугли, не могли бы вы исполнить сие обещание?       — Я ничего подобного не говорила и обещаний не давала. Я сказала лишь, что решение будет зависеть от моего настроения. Да и разве сейчас мы не стоит лицом к лицу? — Модеста скептично глянула на Мадригаля и оглянулась на вход в подсобку, откуда доносился грохот.       Некоторое время шум не прекращался, потому догадка о том, что что-то просто упало, быстро ушла из головы. А вот открывшаяся дверь в сопровождении старческого кряхтения Офелии заставила Вайн подорваться с табурета и пойти на помощь.       — Ох, возраст уже не тот, спина болит от малейших нагрузок, — просипела по-доброму старушка и улыбнулась оказавшейся рядом писательнице.       — Вы могли позвать меня, всё-таки я не так уж и далеко нахожусь, — нахмурилась Модеста, забирая из рук Офелии тяжёлую коробку. Да как эта женщина её подняла? Даже для молодой и здоровой Вайн это оказалось небольшой трудностью. Хотя, может дело было именно в проблемной костлявости?       — Так-то тебе тоже нельзя носить тяжести, надорваться можешь, — заметил Камило, наблюдая за появляющейся складкой между бровей на лице писательницы. Чуть позже он приветливо кивнул старушке, получая в ответ то же самое.       — Правильно говорит Камило, — подтвердила Офелия. Но, несмотря на это замечание, Вайн всё равно не приняла помощь Мадригаля, и сама поставила коробку на прилавок. Та со слышным стуком приземлилась на поверхность.       — Что это такое? — Модеста успешно игнорировала все советы, которые ей давали присутствующие и с интересом разглядывала коробку, будто пытаясь разглядеть что-то через картон.       — Ох, были времена моей молодости, когда я приобрела эту вещь, но к старости лет она мне больше не пригодилась. Чудные воспоминания, — Офелия задумчиво посмотрела в потолок, а потом кивнула сама себе. — Открывай.       Модеста недоверчиво поддела край картона, что скрывал лежащую внутри тяжесть и медленно увела его в сторону. Сначала было непонятно, что же там такое лежит. Что-то чёрное, лакированное. Есть белые проблески и какая-то ручка…       Когда она осознала, что же это такое, она удивлённо посмотрела на Офелию.       — Я нашла её глубоко в подсобке. Мне она больше не нужна, так что забирай себе. Ты способная девушка, Модеста, — старушка добродушно улыбнулась писательнице и завела руки за спину.       — Эта печатная машинка выглядит совершенно новой.       — Пустяки, я бережно относилась к вещам, потому они всегда сохраняли почти что первоначальный вид.       Вайн всё ещё не верила словам женщины, но та выглядела искренней. Это был дорогостоящий подарок в любом случае: хоть он был куплен давно, хоть сейчас. Стоило бы отказаться от такого, но Офелия слишком настойчива и не примет отрицательного ответа.       — Спасибо вам, бабушка Офелия. Я очень ценю ваше внимание, — она коротко кивнула старушке и вернула взгляд к подарку.       — Камило, а ты по каким делам здесь? — заведующая магазином ласково посмотрела на лицедея, что до этих пор с интересом наблюдал за эмоциями писательницы. Ему они казались гораздо более оживлёнными, чем при разговоре с ним.       — О, да так, тётушка Офелия, просто решил зайти к подруге, мы редко с ней видимся. Как говорится, если гора не идёт к Магомеду, то Магомед идёт к горе! — беззаботно воскликнул Мадригаль с широкой улыбкой на лице, отчего Офелия весело посмеялась. — Я уже собирался идти домой, скоро будет обед.       — Хорошо, удачного тебе дня, — старушка напоследок помахала лицедею и с добрым бормотанием отправилась в подсобку, оставляя Модесту одну.       — «Магомед идёт к горе? А ты, оказывается, знаешь стоящие выражения», — Вайн задумалась над значением брошенной невзначай, как казалось на первый взгляд, фразы.       Что же это? Значит, он сам будет приходить и доставать писательницу своими разговорами в попытке сблизиться? Опять она льстит себе…       В любом случае, пока что это было неправдой, ведь за следующие четыре дня к ней приходили только два человека: Эмилия — по вечерам, что являлось обыденностью, и, какая неприятная неожиданность, Матео.