Преступления и наказания

Проснувшись, Юля менее всего ожидала увидеть в дальнем углу комнаты своего старого фаянсового неприятеля. — Какого черта… — сощурившись то ли от солнечного света, то ли из раздражённого протеста против увиденного, девушка приподнялась на локтях. Стоило ей сделать это, как с ее маленького тёплого ото сна тела кто-то невидимый содрал одеяло. Юля инстинктивно дернулась вперёд ухватить его, чтобы натянуть обратно до ушей, но округлила глаза: одеяло "бежало" в сторону умывальника - и вот уже пряталось за его ножками. Следом из-под головы Юли выскочила засаленная подушка в мазках не смытой на ночь косметики и запрыгала, как лягушка, по грязному полу за одеялом. Хрестоматийность происходящего, которую Юля помнила с детства, как ни пыталось время стереть неприятную сказку ей из памяти, внезапно напугала ее больше, чем общая нереальность. Ведь она знала, что вслед за побегом одеяла, простыни (в этот момент из-под девушки с характерным дернувшимся звуком выдернулась простыня) и подушки оживший умывальник обстоятельно отчитал грязнулю и затем приказал своим купальным принадлежностям… — Здравствуй, грязный поросёнок, — громыхнуло из другого конца комнаты. Юля, подтянув ноги, испуганно вжалась в спинку кровати и ущипнула себя за руку. Это не помогло рассеять видение: умывальник, каким-то чудом переместившийся за ночь из чулана на второй этаж, в довесок преобразился: ящики вправились обратно в тумбу под раковиной — Юля даже не хотела думать, что в них лежит —, трещины на раковине срослись, а в начищенном прямоугольном зеркале с неприятной чёткостью отражалась знакомая умывальнику замарашка, трусливо жмущаяся к стене. — Выросла, да не набралась ума, — умывальник, величаво накренившись на одну сторону, сделал шаг к Юле, как та взвизгнула и, хаотично поозиравшись, швырнула в галлюцинацию первым попавшимся под руку предметом — деревянной щёткой с тумбочки. Щетка звонко стукнулась о такую же деревянную дверцу и осталась лежать на полу, хищной щетиной кверху. По лицу Юли вдруг промелькнула тень: откуда щетка на тумбе? Она ведь не расчесывается дома… Девушка поозиралась внимательнее: рядом с кроватью на овальной столешнице были аккуратно выложены в ряд зубные щётки, щетки для волос и купальные, с длинными ручками и жёстким ворсом. В эту секунду не было ничего ужаснее для Юли, чем диссонанс, вырисовывающийся между увиденным глазами и анализируемым мозгом: зрение говорило о том, что к ней подошёл прихрамывающий умывальник, негодующе упёрший руки-полотенца в боки, что к нему сбежало ее постельное бельё и что в целом все вещи в комнате воинственно настроены против своей хозяйки, а сознание отказывалось верить, что хоть что-то из этого происходит взаправду. "Поросёнку" захотелось сорваться с места и броситься бежать, чтобы проснуться в другом месте, исступленно дощипав себя до пробуждения на лестнице, но "поросёнок" видел запертую дверь, которая обычно остаётся открытой, и видел, как у подножья его кровати уже вырастает до потолка одушевлённый кошмар его детства. — Я не говорю стихами, как в сказке, Юля. Но это не единственное мое отличие от литературного источника, давшего мне жизнь, — Мойдодыр смотрел на девушку с тщательно скрываемым презрением, подразумевающим немедленное желание заняться ее отмыванием. — Все грязнули, вне зависимости от возраста, которые попадают в дом с умывальником, будут как следует выкупаны и превратятся из трубочистов в чистых-чистых мальчиков и девочек, девушек и юношей, мужчин и женщин. Будь тебе хоть сорок лет, Юля, сегодня пришло твое время получить запоминающийся урок. Юля снова неверяще поморгала и все-таки сложно сдвинулась к краю кровати, чтобы выловить удачный момент и броситься наутёк от ожившего сказочного карателя. — Те грязнули, которые упрямятся в своём желании ходить немытыми, и их недуг успел распространиться на речь, получают перед основным мытьём ряд дополнительных дисциплинарных процедур. Вчера вечером ты проявила крайнюю невоспитанность по отношению к моей спящей форме и поэтому… Юля бросилась бежать. Она соскочила с постели и кинулась было к дверному проходу, но за ее спиной что-то свистнуло. Лишь через несколько секунд голова сообразила, что это умывальник натравил на неё своих "собачонок": невесть откуда выскочившие, по воздуху торопливо заструились две вытянутые сизалевые мочалки. Как только левая нога не успевшей толком разогнаться Юли оказалась в воздухе, одна из мочалок жестко закрутилась вокруг ее лодыжки. Правую тут же крепко обвила вторая — и мочалки дружно дёрнули беглянку назад. В двух метрах от заветного выхода Юля бухнулась на услужливо подстеленный ей под вытянутые руки ковёр и оказалась растянута на полу, с широко раздвинутыми в разные стороны ногами. Мочалки, довольно потираясь о голые лодыжки, незамедлительно потянули Юлю обратно к отдавшему приказ командиру. — Стыдно сверкать такими чумазыми пятками. Стыдно пытаться уйти от наказания. Стыдно не содержать свои тело и разум в чистоте, — Мойдодыр похлопал в "ладоши" и брыкающуюся на полу Юлю неведомая сила перевернула на спину и усадила. Теперь она, с по-прежнему окольцованными широко разведёнными ногами, вынуждена была снова установить зрительный контакт с умывальником. — Запомни, Юля, все негодяи рано или поздно получают по заслугам, непослушные дети — по куску угля вместо подарка, а неряхи — по первое число от Мойдодыра. Ты получаешь поздно, поскольку ты обнаружила меня, уже осознанно отказавшаяся от принятия ванны и вышедшая из того возраста, когда мать имела над тобой власть, чтобы загнать в ванную. Но лучше поздно, чем… — Завались, — наконец взвилась отошедшая от шока Юля, все это время безрезультатно пытавшаяся отодрать спирали мочалок от своих лодыжек. Она едва дотягивалась то до одной, то до другой, а мочалки стискивали ее железной хваткой. — Немедленно выпусти меня! Я взрослый человек, а ты идиотский атрибут из дурацкой сказки, я разобью твою раковину на мелкие осколки, я… — Сейчас начнётся твое наказание, — почти вздохнул начальник умывальников, неприятно подивившись такой вопиющей невоспитанности. Тут же его голос снова приобрёл непреклонную суровость. — А сразу после наказания мои солдаты устроят грязнуле грандиозную головомойку. Кара-барас! Сопротивляющаяся Юля увидела, как Мойдодыр, точно как в маминой книжке, ударяет в снятый с уголка собственного зеркала металлический таз. В ту же секунду из с треском распахнувшихся ящиков вылетела бесконечная купальная утварь. Из ящиков одна за другой, как гоночные автомобили на трассе, выстреливали мочалки, снизу мягко выпрыгнули мыльницы, в которых неторопливо, по часовой стрелке, деловито завертелись запенившиеся бруски. Гели и шампуни замаршировали к Юле армейской линейкой. Губки, расчёски, ожидающие своего часа полотенца… Юля не переставала браниться и из последних сил дёргала ногами и пыталась отползти на руках. — Пусти меня немедленно, чокнутая хреновина, сволочь, я требую! Я взрослая, самостоятельная женщина, как только я встану, я тебе разъе… Внезапно какая-то мелькнувшая перед лицом Юли тряпочка ухватила ее за маленький конопатый нос. Юля попыталась уцепиться за неё пальцами и отодрать с лица, но наконец и руки девушки были окольцованы жесткими мочалками. Ей ничего не оставалось, кроме как начать хватать ртом воздух. И стоило только ей открыть рот, как один из тщательно намыливающихся розовых брусков, роняя на лету пену, ловко заскользнул ей в рот. — Мхмммм! — протестующе замычала Юля. Толстый брусок потолкался во рту, как будто примериваясь к размерам ротовой полости сквернословки и начал удовлетворенно натирать ее язык. Хоть мыло и усердно драило розовую мышцу, до онемения, оно по-сказочному быстро уменьшилось в размерах. Как раз настолько, чтобы рот матерщинницы был по-прежнему плотно занят, не дозволяя ей возмущаться, но чтобы в нем можно было как следует поворочаться. Розовый брусок принялся усердно намыливать плюющийся грязными словами рот, по очереди туго натягивая собой то одну, то другую внутреннюю сторону щеки, до скрипа натирая дёсна и елозя по всей его полости. На губах Юли, до недавнего времени с ещё запачканными уголками, запузырилась душистая пенка. — Изобретательнейший способ напоминать сквернословам, что молчание - золото, — резюмировал Мойдодыр. Он удовлетворенно глядел, как в широко растянутом рту Юли самозабвенно орудует брусок мыла. — Если ты продолжишь ругаться матом, юная леди, и оскорблять старших, на тебя в любом возрасте найдётся управа. Полюбуйся на себя. Напротив лица Юли зависло маленькое дамское зеркальце. В отражении девушка увидела, как широко распахнуты ее пенящиеся губы и как деловито между ними снуёт толстый и слегка размякший ярко-розовый кирпичик, источающий земляничный аромат и распространяющий насыщенно-мерзкий, щиплющий нёбо, мыльный вкус. Мойдодыр однако акцентировал внимание на другом: — Легла спать накрашенная, посмотри на свои размазанные глаза. Помаду тебе оттирают, уголки губ были липкие от карамели. А твоя чумазая, даже не протертая спиртом шея? Девушка продолжала дергаться, не прекращая отчаянных попыток уже принесённой на разделочный стол рыбы ускользнуть обратно от рыболова. — Стыд и срам светить такой шеей, — непреклонно заключил Мойдодыр. — Приступайте, — обратился он к кому-то в воздухе. Неожиданно звонко щёлкнула пуговка на шортах и одно из последних средств обороны Юли, одежду, потянули в разные стороны: шорты вниз, майку на бретельках вверх. Вместе с шортами с округлого зада было резко сдернуто бельишко; хлопковые трусы, до этого бессменно облегавшие девичью попу на протяжение полутора недель, поползли к шортам. Юля теперь против воли демонстрировала фаянсовому воспитателю не только пушистые подмышки, но и такой же стыдливо закучерявившийся светлый лобок, мелкие волоски которого обычно отчётливо разбегались даже за контуром трусиков, и свои маленькие упругие груди, с которых можно было, как и со всего тела, оттирать кожу до нового оттенка. — Давно мои солдаты не драили таких убеждённых нерях, — оглянулся он на громко дзынькнувший посреди комнаты широкий металлический таз. — Но прежде, чем они начнут тебя отмывать, — в тазу начала журчать горячая вода из двух нависших над ним полупрозрачных ковшиков. От поверхности пошёл густой пар. — …ты будешь наказана за запущенный внешний вид соразмерно возрасту. До восемнадцати лет я сам шлепаю грязнуль или, если ребёнок совсем маленький и это его первый раз или он просто не помыл руки, можно ограничиться строгим выговором. Ты замарашка идейная и рослая и потому тебе полагается отшлепывание щетками. Подставляйте её. Юля, не верящая в происходящее, чуть было не выплюнула кусок мыла, чтобы закричать, что он не имеет права обращаться с ней подобным образом, но мочалки уже подняли ее в воздух и, подтянув под колени и локти будущей наказуемой ковер, перевернули ее и поставили в соответствующую позу. Мыло, в свою очередь, снова чудесным образом раздулось в онемевшем рту, превращаясь в медленно рассасывающийся твёрдый кляп, избавиться от которого в ближайшие пятнадцать минут не было никакой возможности. Будто читая мысли, Мойдодыр, заложив руки-полотенца за спину, смотрел, как к нерадивой девчонке, которой пошире раздвигают ноги и надавливают на поясницу, вынуждая ее отклянчить заголенное срамное место, по которому будет осуществляться наказание, неторопливо слетают с прикроватного столика щётки. — Не думай, что ты слишком взрослая для отшлёпывания. Это наказание соразмерно твоим поступкам. Все дети знают, что на рассвете и на закате нужно умываться, а душ должно принимать как минимум раз в сутки. Ты игнорируешь это правило в двадцать три года, будучи уже в возрасте, когда правилам гигиены впору обучать своих собственных детей. Щётки для волос и щётки для душа начали задумчиво и даже как-то растерянно кружить над беззащитным девичьим задом, словно решая, кому именно сейчас предстоит заняться его звонкой обработкой. — К сожалению, я периодически встречаю грязнуль твоего толка, — Мойдодыр взял две щетки и оценивающе осмотрел. — В прошлом месяце я наказывал почти сорокалетнего отца семейства, приехавшего с домочадцами на курорт, и заселившихся в частный дом с умывальником. Не мылся, как ты, вплоть до затхловатого запаха и пота, не стирал одежду и уж точно не думал, что, как только останется дома один, а жена с детьми уйдут на море, умывальник поставит его в ту же позу, что и тебя, и хорошенько отлупит и следом за этим отмоет до скрипа кожи. И пригрозит, что, если подобное пренебрежение к чистоте повторится, он вернётся и поможет как следует закрепить почему-то не выученный три десятилетия назад урок. В другой ситуации, представляя, как взрослого мужчину шлепают, как впору шлепать его собственных сына и дочь, Юля бы расхохоталась, с улыбкой закусив потом итак обкусанный ноготь, но сейчас информация о том, что и в сорок лет может оказаться, что тебе придётся принимать вину голым, призывно отставленным задом под банной утварью Мойдодыра, ее страшно напугала. Юная красавица не спешила меняться, даже сейчас она умоляла все высшие силы, чтобы все поскорее закончилось, но подсознательно не клялась себе исправиться. Только, видимо, заново найти работу и поскорее съехать из этого проклятого дома с паранормальной активностью, оживляющей героев русских сказок. — …Так что постарайся сделать так, чтобы это было твое последнее наказание от меня. После встречи с начальником умывальников любой дом, в котором есть ванная комната, а это практически любой дом, наделяется способностью следить за состоянием твоей чистоты. Мойдодыр кивнул деревянным щеткам для волос, показывая, чтобы щетки для душа слегка повременили, а у Юли, ощутившей, как от искусственно разогнавшегося над ней воздуха ягодицы покрылись тонкой россыпью мурашек, панически зарделись щеки. Что он только что сказал? Она прослушала. Что ее теперь всегда можно выпороть и выкупать? Чт… Прежде, чем обездвиженная грязнуля возмущённо замычала, брызнув пеной, наконец утратившей оттенок ее губного карандашика, замахнувшаяся щётка со свистом впечаталась в ее левую ягодицу. Брусок мыла, распирающий наказанный рот, приглушил пронзительный визг. Конечно это ещё не было так больно, чтобы верещать резаным поросёнком, но Юле никогда не всыпали горячих и, как ни странно, никогда не устраивали расправу за немытую плоть, так что взрослая девушка испуганно закрутила задом, не имея возможности оторвать от заботливо подстеленного ей ковра ни руку ни ногу. В это время вторая щётка с налёту врезала деревянным овалом в правую ягодицу. Юля с новым мычанием запрокинула голову. Два едва заметных розовых пятнышка разогревались на ее упругих и крупных белых полушариях. С приглушённым бруском слёзным воем она затрясла попой, но Мойдодыр, хмуро сдвинув брови, не счёл нужным комментировать такую острую чувствительность. Хоть и чаще всего он имеет дело с детьми, не в первый раз перед ним содрогались взрослая девица или парень, вчера демонстрировавшие надменную заносчивость, а сегодня с первых же шлепков, куда-то растеряв самомнение, проявляющие свои слезливость и жалобность. — За разворошенную постель, — сопроводил третий шлепок беспристрастный комментарий Мойдодыра. — За немытые полы, — четвёртый. — За блестящую от сала кожу, — пятый. — За нечистые ногти, — шестой. — За разбросанную в коридоре обувь, — седьмой. — За невынесенный мусор, — восьмой. — За ни разу нестиранные джинсы, — девятый. — За перхоть и грязную голову, — десятый. Щётки подстроили друг под друга ритм и теперь умело обрабатывали поверхность оттопыренных для шлёпки девичьих ягодиц. Шлепала левая щетка, проходило несколько секунд, за которые Юля подавала голос, сигнализируя о том, что ощутила всю прелесть удара, и тогда шлепала правая. Сопровождающие шлепки правосудные ремарки Мойдодыра не знали конца. Юле казалось, что они никогда не закончатся: незаштопанные гольфы, месяцами оставленная без внимания бритва, не проходящая даже вдоль голени, закатившаяся за шкафчик упаковка ватных палочек… Два полупрозрачных кругляшка разрослись и теперь задница Юли горела насыщенно-малиновым огнём. Теперь имели место быть и ее задушенные мыльной пеной взвизгивания. Тыльные стороны щёток для волос словно вели оживленный разговор с командиром мочалок: после каждого озвученного проступка деревянный овал неизменно крепко отбивал подставленную под удар ягодицу, как хлопушка отбивает тяжелый ковёр, и Юля сопровождала каждое «обвинение» голосистым «признанием в содеянном». Мойдодыр сосредоточенно следил, как перекрашивался выставленный напоказ белый, беспокойно елозящий зад Юли в крутящийся, как пропеллер, пылающе-красный. Когда тот в очередной раз мелко заколыхался от заслуженного шлепка, а Юля натужно замычала в мыло, пуская по подбородку две пузырчатые струйки, Мойдодыр показал рукой, что хватит. Щётки послушно зависли рядом с объектом своего приложения, будто бы не имели к его интенсивному нагреванию никакого отношения. — Что же, грязнуля, ты должна была быть отшлепана - и ты отшлепана. Сейчас мыло выскользнет у тебя изо рта. После того, как ты промыла рот, у тебя есть возможность попросить прощения за вчерашнее знакомство. Если ты не сочтешь это нужным, твое наказание продолжится. Тебя ожидают двадцать шлепков по местам, где ягодицы переходят в ноги или десять, маленькой ложкой, по анусу. Если ты мне снова нагрубишь, приготовься и к тому и к другому. Если же ты искренне раскаиваешься, мы наконец сможем приступить к отмыванию твоего грязного тела. ——— П.С. Как нетрудно догадаться, отплевавшаяся от размякшего бруска Юля не выговорила онемевшими губами ничего из того, что хотел бы услышать от неё командир мочалок. Более того, своенравно тряхнув головой, она озвучила парочку проклятий, которые пришли ей на ум, пока щётки звонко нацеловывали ее ягодицы. Следующие несколько минут замарашка пронзительно визжала в полный голос, пока, нахмурившийся Мойдодыр, самолично, с толком и расстановкой, шлепал ее щеткой по двум подъягодичным складкам. П.П.С. Что касается нащелкивания срамной дырки, то мочалкам пришлось растянуть в стороны румяные ягодицы, открывая стороннему наблюдателю беспрепятственный доступ к самым интимным местам грязнули. Уже на этом этапе немытое тельце задрожало и девушка — отнюдь не из раскаяния; из страха — взмолилась о прощении, тщетно пытаясь сжать обратно попу. Попа ее теперь была забрызгана по нижнему контуру мелкими сиреневыми синячками. Мойдодыр сообщил Юле о том, что это малодушие — отказываться от своих слов, но по необъяснимым причинам все десять раз деревянная ложечка просвистела по анусу верещащей Юли не в полную силу. — А теперь приступайте к мытью трубочистки.