Summer 1977

20 мая 1977 г. Сириус и правда казался расстроенным из-за того, что не сможет помочь мне в полной мере познать Францию. Но если б только он знал как сильно мне нравится нынешнее положение дел! Сириус вырос в чистокровной семье, в богатстве и образованности. На первый взгляд единственная вещь, которой он был лишён— это любовь, но об этом он никогда ни с кем не говорил. По крайней мере не со мной. Я знаю об особых отношениях с Джеймсом, которые связывают их с самого первого курса, и знаю о том, что год назад Поттеры «приютили» его у себя, и знаю о том, что они считают его своим сыном. Иногда я действительно ревную: к той возможности, той привилегии знать Сириуса так хорошо, которой обладает Джеймс. Каникулы вместе с ним— каникулы только для нас двоих— это возможность доказать, что я не просто «бедняжка» Ремус: грязнокровка и монстр, жаждущий человеческой крови каждое полнолуние. Будучи не только «товарищем по пранкам», я организую самую крутую поездку из тех, что у него когда-либо были, и, когда мы вернёмся, я стану для него кем-то вроде брата ну или Джеймса. ***************************** Я пришёл в библиотеку даже раньше мадам Пинс, которая была не сильно рада моему появлению в столь безбожный час. Я пошёл прямиком в международную секцию. Шаг первый: изучить картографий и проложить маршрут. Шаг второй: логистика. Шаг третий: ни больше ни меньше— выучить язык. И на это всю эту гору работы у меня есть лишь несколько недель. Я определённо погряз в этом… Зацикленный на атласе, я поднял голову, почувствовав чужое присутствие рядом. Джеймс поставил на стол тарелку с множеством тостов с джемом. — Мне удалось спасти их от Питера! Сириус хотел сам принести их, но я добровольно согласился покормить тебя! — Спасибо, Джеймс! Я не заметил, как пролетело время. Мне надо перенести всё это в комнату прежде чем пойти на занятия. Джеймс протянул руки, на которые я свалил гору книг, а оставшиеся понёс сам. Мы шли в гостиную Гриффиндора, хрустя тостами. — Он вообще не готовился к СОВ в прошлом году и тем не менее получил очень хорошие результаты. Я не переживаю за него. — Мне приятно от мысли, что он будет с тобой, я не смог бы оставить его одного. Ты ведь присмотришь за ним, не так ли? — Не беспокойся, Сохатый. Я подменю тебя, со мной он отлично проведёт время. Я буду самой лучшей мамочкой для него, прямо как ты для нас. — Ох, Эм хорошо… Эм да… супер! Я вопросительно посмотрел на него. Он вёл себя несколько странно последние несколько дней, я полагал, что он тоже ждёт не дождётся каникул. Я решил слегка подтолкнуть его к разговору. — Лили очень хочет провести с тобой эти каникулы. Один на один, то есть. Я бы даже сказал она очень ждёт возможности понаблюдать за тобой вне зоны действия разрушительного влияния Мародёров. Он издал нервный смешок. — Я не уверен, что у нас с ней что-то получится… Лили такая… Я ведь помешался на ней! Я очень хочу показать себя с хорошей стороны, но всегда всё порчу, когда она рядом. — Хватит вести себя как Сохатый и покажи мне настоящего Джеймса. Она ведь сделала первый шаг, теперь твой ход. Он кивнул, положив книги на мою кровать, убедился, что мы одни в комнате, а затем положил руку на моё плечо, сказав: — Спасибо, Луни, я постараюсь изо всех сил. И позволь мне тоже помочь тебе советом: постарайся разглядеть настоящего Сириуса. Ты будешь удивлён сколько интересных вещей можно узнать о нём. Он правда классный парень. Он вышел из комнаты с улыбкой на лице. Я ничего не понял. Я никогда не сомневался, что Сириус хороший человек. Определённо, я слышал о репутации семьи Блэк, но тем не менее никогда не думал, что это относится к нему. Джеймс понемногу становится философом. 1 июня 1977 г. Общая комната кишела листовками. Через 15 дней состоится последний Кубок по Квиддичу: Гриффиндор против Слизерина. Джеймс не находил себе места и казалось, будто он находится на гране нервного срыва. Он почти не спал и тренировал свою команду до изнеможения. Так было каждый год, он становился невыносимым в этот период года, но никто не мог упрекнуть его в этом. Обычно, мы старались избегать его. Лёжа на диване и положив голову на колени Питера, я безнадёжно пытался сконцентрироваться на учебнике по изучению языков. Чёрный кудри появились в моём поле зрения; он толкнул Питера в плечо. — Эй, это моё место, подвинься! Я засмеялся, когда Питер тяжело вздохнул, но всё же смиренно поднялся. Сириус сел, и я положил голову на его колени. — На мне удобнее, правда? — Хм, возможно… но одно всё же точно: от тебя больше шума. Рукой он показал жестом закрывающийся на замок рот, а затем отбросил воображаемый ключ в сторону. Я снова погрузился в книгу с ощущением, что он тоже читает. Спустя десять минут, он не выдержал: — Ты знаешь, что французский это один из самых сложных языков? В нём очень много тонкостей. — Я это учёл, именно поэтому я вот уже неделю работаю над ним. Но было бы круто всё же научится его понимать, так как это странно ехать в страну, на языке которой не можешь даже объясниться. Тебе тоже пошло бы на пользу этим заняться. — Луни, ты чем меня слушал, когда я тебе рассказывал, как ездил туда каждый год? Я бегло говорю по-французски. Это подразумевается в программе воспитания Блэков. Я повернулся к нему. Я никак не мог справиться с собственным удивлением, а он лишь закатил глаза. — Существует ещё много вещей, о которых ты не знаешь, Люпин!— сказал он, подмигнув. — Помоги мне! — С чем? — С французским! Дай мне несколько уроков! Он нахмурил брови и не переставал моргать. Я продолжил, чтобы все же убедить его: — Ну пожалуйста, Бродяга! Это за все те разы, когда я разрешал списывать мою домашку, потому что тебе было лень или потому что ты был слишком занят своей личной жизнью. Он закатил глаза, и я понял, что выиграл.