Spieluhr

            Вошли двое, одетые в штатское: один, высокий, с приподнятыми квадратными плечами под темно-серым шерстяным пальто, с плосковатым, без определённого возраста лицом, и второй, пониже, узкий и юркий, с большими, цепкими зелёными глазами, который тут же начал с почти радостным любопытством озираться по сторонам. — Тилль Линдеманн? — без выражения спросил квадратный. — Да, — стараясь сохранять спокойствие, ответил Тилль. — Ваши документы. Тилль рылся в кармане собственного пальто в поисках паспорта, попутно поглядывая на сотрудников тайной полиции. Квадратный стоял, сцепив руки в замок и задрав голову, будто принюхивался. Второй, любопытный, чуть прищурившись, с интересом наблюдал за каждым движением Тилля. Он же посмотрел его паспорт, протянул его квадратному, и тот удовлетворённо кивнул. — Мы должны провести обыск в вашем доме, — гнусаво и скороговоркой проговорил квадратный. — На предмет чего? — спросил Тилль, неслышно сглатывая. Любопытный бросил насмешливый, почти кокетливый взгляд. — Вы живете здесь один? — азартно спросил он, игнорируя вопрос Тилля. — Да. Они решительно направились в студию, чьи двойные двери были нараспашку, когда в прихожей послышался какой-то шум. Тилль обернулся. Двое в штатском замерли в резком жёлтом пятне света, стоя под колпаком конусообразной промышленной люстры прямо посреди студии. На пороге, принеся с собой дуновение морозного воздуха снаружи, возник Рихард. Сунув руки в карманы своего странного пальто, он недовольно взирал на обоих посетителей Тилля. — Ага. Знакомые лица. Митц и Петерсон. Я смотрю, майне херрен, вы всё никак не закончите рабочий день. Что вы здесь делаете? Последнее он прибавил таким тоном, какого, подумал Тилль, никто бы не мог себе и вообразить в разговоре с сотрудниками гестапо. Однако, к его немалому изумлению, квадратный тут же вытянулся в струнку, а любопытный нехотя повернулся к Рихарду и набычился, нервно кривя и без того изогнутые губы. — Доброго вечера, герр Круспе, — казённым голосом заговорил квадратный, — мы находимся в доме Линдеманна по долгу службы. Обязаны проверить дом на предмет безопасности. — Документ. Быстро, — произнёс Рихард так, будто эти двое находились у него в подчинении. — Но позвольте… — заговорил, было, квадратный, но молодой человек перебил его. — Письменная директива полковника. При вас? — Дело в том, что… — зачастил, было, любопытный. — Её нет, верно? — прервал его Рихард, сердито прищуриваясь, — потому что мой отчим доверяет господину Линдеманну и не собирался предпринимать чего-либо подобного, это мне доподлинно известно. Или вы не видите, кто бывает в этой студии и какого уважаемого человека вы посмели побеспокоить? Мой отчим просто не мог сделать такого распоряжения. Следовательно, это очередная ваша бестолковая, так называемая личная инициатива. — Но… — попытался вставить квадратный, испуганно обводя глазами портреты у стен. Пройдя к телефону, Рихард сорвал трубку и назвал несколько цифр, которые подействовали на двоих в штатском совершенно магически: побледнев, они наперебой начали выкрикивать извинения, нерешительно отступая к двери. Выдержав паузу, Рихард опустил на место трубку. — У вас ровно минута, чтобы исчезнуть отсюда. И если я узнаю, что вы снова появились на пороге этого дома… — Мы приносим свои извинения! Это было досадное недоразумение, господин Круспе! — Господин Линдеманн! Так, перекрикивая друг друга, двое в штатском отступили в прихожую и скрылись за дверью, толкая друг друга локтями и чуть ли не спотыкаясь. Рихард обернулся к совершенно пораженному Тиллю. — Не обращай внимания. Эти два клоуна приставлены моим параноиком отчимом следить за мной. Максимально тупая затея. По многим причинам. Вечно откалывают какие-то идиотские номера, притом, совершенно самовольно. — Тот номер телефона… — запинаясь, проговорил Тилль, всё ещё чувствуя неприятный трепет в теле, — это какой-то блеф? Да? Рихард вскинул брови. — Зачем блеф? Это реальный номер, и они прекрасно знают, чей. Старый зануда жуть как не любит, когда его дёргают по пустякам и моментально выскажет всё Мюллеру. Так и слышу: «Ричи, мой мальчик, ведь я предупреждал твоего папа о нехватке свободных толковых кадров. Но он далеко не всегда прислушивается к моему мнению, даром, что друг семьи и лучший из моих офицеров. Однако, ты совсем у нас не бываешь!» Он так комично и одновременно похоже передразнил генерала, что Тилль издал нечто похожее на судорожный смех. — Послушай, — серьёзно сказал Рихард, подошёл вплотную и взглянул на Тилля своими невероятными глазами, в которых художник вдруг прочитал смутную тоску и тревогу, — я не знаю, каковы их истинные цели. Хотели ли они завербовать тебя и, если, как я предполагаю, они и правда собирают компромат на отчима, то на кого именно работают. В штабе творятся тёмные дела, интриги, теперь, когда русские всё ближе, уже совершенно отчётливо пахнет жареным. В любом случае, если вдруг эти недоумки появятся снова, сразу звони мне. Хотя, не думаю, что они появятся. — А ты… — Тилль изо всех сил старался собраться с мыслями. — Как же хорошо, что я решил вернуться! Я просто… — Рихард вдруг нерешительно улыбнулся, — меня раньше никто не рисовал. Я хотел попросить у тебя один из набросков. А то до завтра с ума сойду от любопытства! Тилль молча наполнил рюмки и пододвинул одну приятелю. — Шнапс это лучшее решение сейчас, согласен! — сквозь нервный смех проговорил Хайко. Они чокнулись, и Тилль залпом выпил. — Он… Этот Круспе… — голос Тилля был хрипловатым и приглушённым. — Я всё видел! — с чувством вставил Хайко, — я выглядывал с лестницы. Во даёт! Смелый! Тилль встретил восхищение в его глазах не то с жалостью, не то с возмущением. — У этого сопляка личный телефон Йодля, он запросто звонит по нему, как закадычный друг семьи, — воскликнул Тилль. — Какая тут смелость. Хренова золотая молодёжь. Капризный избалованный выскочка. Это сейчас он нас спас. А что будет, представь, не угоди я ему. Ты понимаешь, что он по щелчку пальцев может отправить меня на эшафот, а тебя — в Аушвиц?! Но светловолосый юноша лишь задумчиво улыбнулся, вертя в руке рюмку, потом посмотрел на Тилля. — Нет. Я видел его. Рассмотрел, пока он стоял там. Я почему-то уверен. Он этого не сделает!