***
Андрей долго решался на разговор с Ольшанским. Перед тем как постучать в его класс, парень, наверное, раза два точно порывался развернуться и уйти. — Добрый день. Не отвлекаю? Авдеев примерно представлял, какую боль испытывал молодой человек. Все они боялись за Дашу — её жизнь была в чужих руках, — но с Никитой у девушки была особая связь. Их отношения, естественно, не выставлялись напоказ, не афишировались, и от этого веяло нежно оберегаемой тайной. Андрей ни разу не спрашивал у подруги о том, что происходит между ней и преподавателем, но видел её светящиеся глаза. Этого было достаточно. Порой это отзывалось внутри парня лёгкими уколами сожаления и вины за то, что он не смог добиться того же, когда они с Дашей строили отношения. Но, видимо, так было нужно. И если подруга найдёт своё счастье рядом с Ольшанским, он за неё лишь искренне порадуется. — Да нет. Пожалуйста, проходи. Никита фланировал по кабинету, следя за загадочным процессом творчества своих учеников. Но как только к нему зашёл один из Дашиных друзей, он отвлёкся и направился к двери, возле которой застыл школьник. — Как ты вообще? — спросил Авдеев, понятия не имея, с чего лучше начать разговор. Учитель рисования прошёлся глазами по тому, что происходило за его спиной. Никто не собирался обращать внимание на тихие голоса двух беседующих. Тем более что тишину в помещении периодически нарушали школьники, посмеиваясь и комментируя успехи друг друга. — Честно? Хуже некуда. Мне, конечно, не привыкать к ощущению полной беспомощности, — горько усмехнулся Ольшанский. — Но тут каждый раз как в первый. Хоть на стену лезь. — Даша сильная, она выкарабкается. — Непонятно только, кого Андрей убеждал в этом больше: Никиту или самого себя. — Это да. Она сможет. — Выживет назло этим ублюдкам. Молодой учитель смерил Авдеева каким-то озадаченным взглядом. Он как будто желал что-то спросить, но не мог определиться, стоит ли это делать. — Андрей, можно задать тебе личный вопрос? — всё же заговорил Ольшанский. — По поводу Ани? — напрягся старшеклассник. — По поводу Даши. — Ну… Да, задавай, — почему-то несмело согласился он. — У тебя к ней ещё что-то осталось? Андрей резко втянул воздух носом, и его лицо исказилось от недовольства и нежелания говорить о своих чувствах. Неловко, болезненно, неуместно — вот как это ощущалось. — Никит, зачем тебе в этом копаться? — Ну надо, раз спрашиваю, — уже смелее произнёс молодой человек. Понадобилось немного времени, чтобы Авдеев осознал, что от ответа ему не убежать. В конце концов, он сам сюда пришёл. «Но не для того, чтобы сыпать себе соль на раны», — упрямо запротивился парень. Прежде чем Андрей озвучил свои мысли по этому поводу, он переворошил в голове множество слов и выбрал для этого самые мягкие формулировки. Он был на пути к тому, чтобы полностью отпустить Дашу, но ещё не прошёл ту тернистую дорожку до конца. Ольшанский же терпеливо ждал, пока тот заговорит. — У нас с ней была своя длинная история. Но ничем хорошим она не закончилась. Нам обоим лучше, когда мы не вместе. Но я всегда буду любить её. Как близкую подругу и соратницу. Я ответил на твой вопрос? Никита понимающе закивал. Его задумчивость куда-то улетучилась, оставив вместо себя бескомпромиссную твёрдость. Видимо, в тот момент он что-то для себя решил. — Исчерпывающе. Спасибо, — отозвался Ольшанский и протянул Андрею руку, которую тот тут же пожал.***
Володя никак не мог успокоиться. Вика каждую секунду находится в большой опасности, сама того не понимая. А всё потому, что связалась с правой рукой Вульфа. Соколов не мог понять, зачем? Парней вокруг, что ли, мало? В прошлый раз у него не было сногсшибательных сведений, да и времени на адекватный разговор тоже. Теперь у него есть и то, и другое, а значит, беседу с одиннадцатиклассницей откладывать на потом нельзя. Если он не успеет её предупредить, и с Викой что-то случится, он себе не простит. — Вика! — окликнул девушку повар, радуясь, что ему не пришлось долго искать школьницу. Кузнецова кивнула мужчине и осмотрелась вокруг, прежде чем подойти к нему. — Привет. Думая, что все мысли девушки сейчас заняты состоянием здоровья её подруги, Соколов и начал разговор с этого: — Как Даша? Вика решила не вдаваться в подробности, ей не хотелось снова повторять то, что она объясняла всем, словно была телеграфом для передачи сообщений. К тому же возвращаться к этой теме ей было неприятно: только-только она смогла прогнать от себя дурные мысли и неподконтрольный страх за подругу. — Ой, там сложно всё. Морозов хотел её добить окончательно, и теперь антидот ей не помогает. Но Вадим там что-то придумал. Так что шанс есть. — Уваров? — Володя тут же помрачнел. Девушка заметила перемену в настроении мужчины и вопросительно взглянула на него. — Ну да. — Ты бы не доверяла ему так сильно, — помня наставления Веры об эмоциональности подростков, Соколов очень аккуратно подбирал слова. — О чём ты? — нахмурилась Кузнецова. — Вера недавно его сканировала, — заявил повар. В глазах девушки мелькнул какой-то непонятный блеск. — Увидела, как твой «спаситель» задушил девушку после того, как провёл с ней ночь. Вика сморщилась от подробностей, но поняла, что мужчина намеренно упомянул о близости Вадима с той девушкой, рассчитывая на то, что школьница придёт к верным выводам. Что ж, этого стоило ожидать, да? Вадим никогда не скрывал, что ради достижения цели готов идти по головам. Теперь добавилось немаловажное уточнение: головы эти могли принадлежать и его близким людям, но даже ими он готов был пожертвовать. На кону ведь судьба человечества. — Кем была эта девушка? — полюбопытствовала Кузнецова, вынырнув из размышлений. — Агент вроде меня и Веры. Вика задумалась. Агент. Вряд ли Вадим с самого начала знал, с кем имеет дело. Девушка ему понравилась, он стал с ней встречаться, а потом вдруг выяснилось, что эта дамочка не так проста: у обольстительницы был коварный план по вытягиванию информации из ценного сотрудника «INGRID». Несомненно обворожительной улыбкой она отвлекала его внимание от ножа, который собиралась воткнуть Вадиму в спину. И тот решил отомстить ей за предательство. Причём в момент, когда девушка была наиболее уязвима. — Получается, она его обманывала… — не глядя на Володю, пробормотала Вика. Соколов опешил. Не на такую реакцию он рассчитывал. Ему показалось, или девочка действительно пыталась найти причину того зверского поступка? — Ты тоже ему врёшь, позволь напомнить. — Хорошо, будем считать, что ты меня предупредил, — сказала старшеклассница. — И всё? — Глаза мужчины широко распахнулись в удивлении. — А чего ты ждал? — Вика, он реально опасен для тебя. Представь только, что он сделает с тобой, если узнает о нашем плане. — А ты не болтай об этом где попало, — со злостью прошипела Вика, оценив окружающую обстановку мимолётным взором. — Тогда никто ничего не узнает. — Это не шутки! — повысил голос мужчина. — Володя! — осадила его девушка. — Мы же с тобой не напарники, помнишь? Думай лучше о деле, а не обо мне. Да и если хорошенько подумать, то вы с Верой только в плюсе остаётесь от того, что я с Вадимом. И информация полезная, и прикрытие с моей стороны. Так что радуйся тому, как всё удачно складывается, и оставь меня в покое! — Предлагаешь смириться с тем, что ты играешь в жертву? — Даже не начинай! — Вика жестом остановила Володю. Повар-шпион прошёлся рукой по нижней части лица и неодобрительно покачал головой. — Я же переживаю за тебя, — сказал он, надеясь, что Вика смягчится и прислушается к нему. Но не тут-то было. — А не надо за меня переживать. Я сама со своей жизнью разберусь. — Ты достойна большего, чем этот преступник, — с печалью в голосе произнёс Володя и развернулся, чтобы уйти обратно к себе на кухню. Он не услышал, как в ответ на это Кузнецова тихо бросила: — Как знать…***
Возвращаясь с пробежки по территории школы, Алеся была погружена в процесс составления плана действий на ближайшую неделю, но другие функции её мозга также продолжали работать. Просто в фоновом режиме. И в какой-то момент в голове девушки запульсировал сигнал тревоги. Она напряглась и стала осматриваться вокруг. Что же привлекло её внимание? Петровская прислушалась к звукам чьих-то шагов и обернулась к лестнице. По ступенькам в холл спускался кто-то чужой. Школьница поняла, что в нём и кроется разгадка. Однако приглядевшись к мужской фигуре, Алеся замерла, и её тело явственно ощутило недостаток кислорода. Дыхание девушки замедлилось, вкупе с учащённым сердцебиением это вызвало мощнейший дискомфорт. Нет, не может быть… Да за какие грехи ей послано такое наказание?! Уж лучше вечно бегать по поручениям Уварова… Девушка быстро среагировала и шмыгнула за поворот до того, как её присутствие было обнаружено этим слишком знакомым незнакомцем. Алеся решила проследить за ним и застать врасплох. Так, она проследовала за молодым человеком на улицу, издалека понаблюдала за тем, как он с лёгкостью достаёт три дорожные сумки из багажника машины и возвращается обратно. Затем уже в усадьбе Петровская, держа дистанцию, повторяла маршрут нового мастера, и, когда он подошёл к одной из дверей в коридоре для персонала, намереваясь открыть её, девушка решила воспользоваться моментом. Пока парень искал в кармане ключ, явно испытывая неудобства, ведь руки у него и так были заняты, Алеся быстренько преодолела расстояние между ними, почти невесомо передвигаясь на носочках, чтобы её шагов не было слышно. А оказавшись в паре сантиметров от интересующей её фигуры, она встала сбоку и резко вытянула руку вперёд, шлёпнув ладонью по стене. Молодой человек вздрогнул от неожиданности и уставился на не пойми откуда взявшуюся школьницу. — Какого чёрта ты здесь забыл? На самом деле пока Петровская шла за Дмитриевым по пятам, она уже успела вспомнить предупреждение Вадима о новом агенте и сопоставить факты. Но вопрос этот Алеся была обязана задать. — О, и ты здесь… — с каким-то восхищённым удовлетворением произнёс он. — Мне Владлен Петрович ничего не сказал. Такая приятная встреча! — В гробу я видала такие встречи, — грозно прорычала Петровская. Она как будто была готова в любую секунду вцепиться в горло призрака из прошлого. — Как грубо, Алесь, — без обиды в голосе ответил Михаил. — Неужели ты совсем не скучала по мне? — Нет, — девушка открестилась от этого, как от обвинения в тяжком преступлении. — Я выкинула тебя из своей жизни так же, как люди выбрасывают ненужный хлам. — Всё не можешь забыть ту неприятную историю? — неодобрительно покачал головой парень. Ему всё-таки удалось выудить ключ из кармана, и он довольно улыбнулся. — Неприятную историю? — фыркнула она, приподняв бровь. — Ты предал меня, сдал своей тётке! Послышались щелчки проворачивающегося ключа. Дмитриев открыл дверь, но заходить в комнату не спешил. — Дорогуша, ну о чём ты говоришь? Не было никакого предательства. Ты сама себе всё придумала. Улыбка, казалось, никогда не сходила с его губ, и у Алеси руки зачесались заехать по лицу нахала кулаком разок-другой, чтобы стереть это раздражающе весёлое и приторно-довольное выражение. Петровская была готова даже признать, что Уваров и его насмешливая физиономия выводили её из себя гораздо меньше. — Ах не было, говоришь? — тягуче произнесла школьница. — Ладно. Не было, так не было. Петровской не хотелось демонстрировать того, что она находится буквально на грани взрыва ослепляющей ярости. Но тихий скрежет девичьих ногтей, которыми она прошлась по стене до того, как оторвала ладонь от обоев, выдал помощницу Уварова с потрохами. Для Алеси это было хуже всего. Любое лишнее проявление неконтролируемых эмоций — позорный провал. Такого с ней не случалось уже больше года. И вот она вернулась к тому, от чего с таким трудом сбежала. Сжав пальцы в кулаки, девушка впилась ногтями в нежную кожу, вспоминая то, о чём совсем недавно рассказывала Вике. Надо переключиться на что-то, иначе её затянет. Шаг за шагом Петровская уходила прочь. — Ещё увидимся, — бросил Дмитриев вслед старой знакомой.***
Разговор с Володей — если их препирательства можно так назвать — вновь подтолкнул Вику к размышлениям. А размышления — к слезам. Кузнецова пронеслась мимо идущих навстречу обитателей Логоса и скрылась в уборной. Там она вбежала в одну из свободных кабинок и звучно хлопнула дверью, после чего сползла по стене, присела на корточки и крепко зажмурилась. Чем больше Вика старалась не думать о том, кем является Вадим, тем чаще и напористей ей об этом напоминали. Сценарий, в котором Уваров душит её посреди ночи за вмешательство в его дела, раньше почему-то не посещал голову девушки. Да, самонадеянно. С кем не бывает? Но теперь она не могла оставить эту мысль в покое. Кузнецова тряслась от собственного плача и от безвыходности положения. Знаете, это как будто ты идёшь по мосту летом, и вдруг резко на тебя обрушиваются суровые крупные дождевые капли. Ты стараешься как можно быстрее раскрыть зонт, и когда он наконец оказывается над твоей головой, ты осознаёшь, что это совершенно не спасает. Дождь усиливается, поднимается ветер, где-то вдалеке слышен гром, вода хлещет со всех сторон, моментально впитываясь в одежду, а ты отчаянно цепляешься за зонт, который вообще-то теперь уже бесполезен и который только усложняет жизнь, порываясь выскользнуть из рук и улететь, куда прикажет ветер. На асфальте лужи за пару минут превращаются в непрерывные потоки воды, в которых плавает то, что минуту назад преспокойно лежало себе на месте. И от этой беснующейся погоды никуда не спрятаться — над тобой лишь небо в тучах. Вот так вот. Когда-то Вика сказала Вадиму, что готова терпеть неопределённость в отношениях, дабы ничего не усложнять. Теперь всё в точности да наоборот: куча вопросов, которые не получается игнорировать, лишь ухудшает моральное состояние старшеклассницы, а все вокруг только и делают, что тыкают её носом в проколы, считая своим долгом направить заблудшую девочку на путь истинный. Может, вернуть всё, как было? Снова забыть о себе и вспомнить о том, как следует поступать хорошей ученице/подруге/дочери, хорошему человеку. До слёз обидно, но зато совесть мучать не будет. И голова болеть перестанет. Душа, правда, заноет, но Вике не привыкать. Видимо, единственно верный выход — делать то, что правильно, то, что от тебя ждут, выполнять свой долг. А остальное — это так… Если времени и сил хватит.***
У Володи день вообще не задался — спор с Викой, ссора с Машей… И всё каким-то таинственным образом связано с физруком под прикрытием. Венцом его неудач стало незапланированное столкновение с этим самым спортсменом. — Ух ты! Помешал? — с улыбкой на лице воскликнул Уваров, когда мимо него в коридор проскочила сердитая Вершинина. — Наоборот, избавил от лишних разборок, — Володя даже удивился тому, насколько искренне у него получилось изобразить сдержанность. Самообладание — это его конёк. Мастерство, как говорится, не пропьёшь. — Ясно, — фыркнул он, делая шаги к плите. Там на противне лежали несколько штучек свежеприготовленных вафельных десертов. Не спрашивая разрешения, Вадим проткнул одну из них вилкой, чтобы попробовать. Повар еле сдержался, чтобы не закатить глаза. — Ну как? — М-м, ты настоящий кулинар, — ответил тот, продолжая жевать. — Есть вещи, которые я делаю исключительно хорошо, — сказал Володя, удерживая зрительный контакт с оппонентом. Он говорил не только о десертах, не догадываясь, что физрук улавливает его тонкие намёки. — Нам с тобой повезло, — кивнул Вадим с лукавой улыбкой на губах. — Я тоже так думаю, — последовал резкий ответ, и Соколов, обойдя стороной собеседника, вышел из кухни вслед за Машей. Уваров уже представлял, какими мучительными будут последние минуты жизни тайного агента. Он жалел, что не может заняться возмездием сию секунду. Сейчас в приоритете у Вадима были другие вопросы. Но с поваром он обязательно поквитается рано или поздно.***
Вере пришлось весь вечер угробить на слежку за комнатой Уварова. Но он как будто и не собирался никуда отлучаться. Женщина уже отчаялась и начала подумывать о том, чтобы обратиться за помощью к Вике, хоть Володя этого совсем не одобрит. Однако идти на крайние меры не пришлось: около девяти вечера физрук выполз из своего убежища и, закрыв дверь на ключ, двинулся в неизвестном направлении. Назарова, зажав необходимый для шпионской махинации планшет под мышкой и всунув тонкие пальцы в латексные перчатки, потянулась к карману с отмычками. Ловкость рук, никакого мошенничества, и Вера оказывается в комнате Вадима Уварова. Времени было мало. Учительница истории со слов Кузнецовой знала, как выглядит нужная флешка. Чёрная с серебристым колпачком. Женщина отложила планшет и начала свои поиски с рабочего стола. На его поверхности, в частности, у ноутбука нужной вещицы не было. Далее — верхние ящики, один из которых оказался закрытым. Но кого это остановит при наличии крючочков, отпирающих любые замки? Как раз в нём лежало много чего интересного: пачка денег (долларов), несколько паспортов на имя Уварова и шприц-пистолет, который историчке уже доводилось видеть в воспоминаниях Тамары. Конечно, это очень увлекательно, но всё не то, не то! Ящик с левой стороны заперт не был, и там лежала небольшая флешка в окружении разных запутанных проводов. Порядок, видимо, не то, над чем стоит заморачиваться, по мнению физрука. Вера в тот же миг приступила бы к выполнению основной задачи: копированию трояна с планшета на флешку, если бы не шаги и голос за дверью: — Вадим Юрьевич, можно вас на секунду отвлечь? Назарова чертыхнулась. Неужели так рано вернулся?! Алеся Петровская поймала Уварова как раз тогда, когда он собирался войти в комнату. — Если только на секунду, — Вадим замер напротив двери. — Почему ты не поставил меня в известность? Она старалась излучать невозмутимость, но мужчина хорошо знал девушку и видел её закованное в цепи внутреннее недовольство. — Я говорил, что Колчин отправит сюда ещё одного агента, — пожал плечами он. — Да, но ты не сказал, кем он будет. — Ну, не сказал и не сказал. Что теперь? — Уваров отмахнулся от ученицы; она решила нанести визит в крайне неподходящий момент. У него было много дел внизу, и задержки его нервировали. — Слушай, я не собираюсь терпеть присутствие этого индюка надутого, ясно? — её немигающий взгляд не оставлял Вадима в покое. — Алеся, ты прекрасно знаешь, что мне сейчас нет дела до твоих подростковых драм. Удар ниже пояса. Ничего удивительного, но всё равно почему-то до смешного неприятно. Мужчина не славился заботой, но он знал, что Дмитриев предал доверие Петровской однажды. Он всё, чёрт возьми, знал! И ничего не сделал, чтоб обезопасить её от новых кругов Ада. «Предательство — это больно. Но от Вадима другого ожидать не приходится. Вика знала, на что идёт», — однажды было сказано девушкой. «Ты тоже знала. Помогло это тебе?» — Моих подростковых драм? — в негодовании процедила она. — У тебя совесть есть?! — Нет, — хмыкнул Уваров. — Что-то ещё? — Нет! Физрук удовлетворённо кивнул и прошёл к себе. Дверь была открыта, но он не обратил на это внимания из-за вмешательства школьницы и дела, о котором он не переставал беспокоиться. Алеся продолжила стоять посреди коридора в гордом одиночестве. Ей срочно нужно в тренировочный зал. Давненько она пар не выпускала. Вера же за это время успела скрыться под кроватью. Она боялась сделать неосторожный вдох, прислушиваясь к шагам мужчины. Вадиму кто-то позвонил, и тот взял трубку. — Всё готово? — спросил он. — Без меня не начинайте. Сейчас буду. Послышались какие-то шорохи. А затем хлопок двери и щелчок замка. Ушёл. К основной миссии Веры прибавилась ещё одна. Женщина быстро вылезла из-под кровати, мысленно благодаря Машу за тщательную уборку комнат и отсутствие грязи на полу. Она быстрее, чем было необходимо, начала давать команды гаджету, желая покончить с работой в более сжатые сроки: вирус, изготовленный Викой, они с Володей перенесли на планшет, чтоб иметь возможность скопировать его, не трогая ноутбук Уварова; требовалось только закинуть файл на usb-устройство и вернуть его на место. В критических ситуациях женщина умела действовать решительно и проворно. Вера, придерживаясь плана, выполнила задание, успешно выбралась из запертой Вадимом комнаты, однако после этого не позвонила Володе, а забежала к себе, кинула планшет на кровать и с твёрдым намерением проследить за помощником Колчина направилась в библиотеку. Хотя Соколов настоятельно просил её туда не соваться.***
Рома всячески избегал компании своих друзей. В комнату он решил возвращаться только вечером перед сном и в перерывах между уроками, чтобы взять нужные учебники. Его никто больше не трогал, не заговаривал с ним, и Павленко даже не мог определиться, что лучше: бойкот или постоянные упрёки и презрительные взгляды. Чтобы скоротать время, Рома бродил по территории школы, прятался в коридорах, где ребята редко проходили, сидел на верхнем этаже библиотеки. Теперь у него было много времени подумать. Может, сбежать, пока не поздно? Пока Пётр Морозов не решил вколоть ему вирус. На его карточке лежит довольно внушительная сумма денег, так что возможности его не так уж и ограничены. У Макса же получилось в какой-то момент смыться в город. Прямо перед смертью Тёмы. «А ты, как выяснилось, законченный трус», — стучало набатом в голове Павленко. Алеся. Он почти наяву видел её глаза, полные отвращения и неприязни. Рома сильно ранил её теми словами про близких и понимал это. Он ведь совсем не знал истории Петровской, она не распространялась о семье, работе в «INGRID», друзьях. Одноклассница выглядела одинокой, и поэтому парень чувствовал, что у них есть нечто общее. Так, не подумав, он возможно разбередил её заживающую рану. Роме казалось, что он не способен ни на что, кроме разрушения. У него не осталось ни одного человека, к которому он мог бы пойти. Не у кого было спросить совета. Павленко накрыло волной ненависти к самому себе. Если бы у него в кармане чудесным образом обнаружился пистолет, он бы не мешкая пустил себе пулю в висок. Хотя нет… Он бы попытался, но в самый последний момент опустил оружие. Духу не хватило бы. «Зачем тебе твоя жизнь, если ты сам себя презираешь?» — задался вопросом Рома. Сидя на кожаном диване в коридоре и прикрывая лицо учебником, Павленко в один миг неожиданно обратился к Богу. Он молил его о прощении и просил помощи. Парень понятия не имел, что делает, он был в отчаянии и едва сдерживал слёзы. «Что мне нужно сделать? Как всё исправить? Я больше не хочу таким быть! Я не хочу причинять боль окружающим. И сам не хочу страдать от боли. Что мне делать?» — Его глаза были возведены к потолку. Рома вдруг услышал приближающийся знакомый голос. Алеся проходила мимо по коридору. Он как будто притянул её своими мыслями. Девушка стучала каблуками туфель по паркету. Её взгляд охватывал каждую деталь вокруг, но одновременно не концентрировался ни на чём. Незнакомый Павленко парень окликнул её: — А я говорил, ещё свидимся. — Да уж, такой дар предвидения пропадает, — ядовито бросила на ходу Петровская. — Ну почему же пропадает? Я пользуюсь им исключительно в личных целях. Алеся фыркнула, сморщившись. Зачем она ему отвечает? Почему не может просто пройти мимо? Дурацкая привычка. Когда-то они с Дмитриевым частенько устраивали словесные баталии чисто для развлечения. Много воды утекло с тех пор. А ответы на его выпады всё равно невольно рождались в голове девушки. — А ты времени зря не теряла. Стала ещё красивее. — Я не нуждаюсь в твоих комплиментах. Рома не мог слышать, о чём они говорили, зато видел, как они это делали. Между ними летали искры, словно от разорванных проводов под напряжением. Не было похоже на недавнее знакомство: Алеся никогда не говорила с новыми людьми с таким отнюдь не бесстрастным выражением лица. Это заставило Павленко недовольно поджать губы. Он даже не может спросить Алесю, откуда она знает этого парня. Он не имеет права к ней подходить. По крайней мере, Рома понимал, что в ближайшие пару дней девушка не подпустит его к себе. — Надо же! Раньше ты была со мной гораздо ласковее, — подмигнул ей мастер. — Это было в прошлой жизни, — жёстко отрезала Алеся. — Сейчас всё по-другому. Миша отвлёкся от своей работы окончательно и бросил ковыряться в проводочках лампочки. Он сделал пару шагов в сторону Петровской. Та и бровью не повела, осталась на том же месте. — Ну это же не мешает нам встретиться как-нибудь вечером и повспоминать прошлое? — Парень встал непозволительно близко, отчего девушка недовольно нахмурилась. Его шёпот пустил электрический разряд по её коже, и Алеся дёрнулась, сбрасывая с себя его попытки обольщения. — Держись от меня подальше, Миша, — она одарила его красноречивым предупреждающим взглядом и пошла дальше, так и не обернувшись на вросшего в диван Павленко. Заметила она его присутствие или нет, он так и не понял.***
Ночь начала накрывать Логос. Но до обхода Крыловой ещё было время. Обычно в такой час в библиотеке никого уже не встретишь. Но Вика пыталась спрятаться от самой себя и сочла окружение книг самым подходящим для этого. Когда девушка читала, то добровольно ускользала из этого мира в тысячи других, где не она была носителем тяжёлого бремени, туда, где её вообще не существовало. Но сегодня старшекласснице никак не удавалось абстрагироваться, скинуть с себя личность Виктории Кузнецовой, став лёгкой, как пушинка, — девушка запиналась на середине предложения и прислушивалась к манящему голосу, доносившемуся из неведомых глубин, который желал затянуть её в тёмный и бескрайний омут рефлексии. Этому голосу не терпелось докопаться до истины и заставить Вику взглянуть прямо перед собой на то, что творилось у неё под носом. «Тебе никогда не нужен был Вадим Уваров, — твердил он. — Тебя пленило лишь его отношение к тебе». «Это неправда!» — возмутилась Вика. «Не будь дурой и прекрати убеждать себя в том, что не используешь этого учёного по своим особым причинам. Тебе нужен не он, а осознание собственной ценности, уникальности и важности. Ты никогда не сможешь сказать, что любишь его». Девушка упрямо закусила губу. Ей хотелось возразить, но это было бы чересчур явной и беззастенчивой ложью, поэтому прямого ответа не последовало. «Ты любишь его? — голос словно нащупал слабое место и дал себе карт-бланш на насмешки. — Ну же, это такой простой вопрос». «Это. Не. Простой. Вопрос», — злой шёпот разнёсся по сознанию Вики. Кузнецова столько лет жила с верой в свою любовь к Максиму. И что теперь? По этой любви потоптались все, кто мог, и от неё ничего не осталось. Теперь же девушка вообще старалась обходить это чувство стороной. Даже в мыслях. Что это такое? Как отличить любовь от других сильных эмоций, от привязанности, например? Об этом написано столько книг, столько всего сказано. Но правдоподобной отгадки не добился никто. И не добьётся. Потому что любовь — нечто очень хрупкое и сугубо интимное. Она многогранна и многолика. Однако если говорить, например, о той любви, которая реки вспять поворачивает и людей исцеляет, то Вика с Вадимом явно не про это. Они не будут умирать друг за друга, жертвовать собой и совершать прочие подвиги. Но будут помогать друг другу по возможности, пока это не начнёт противоречить их интересам. «А ты упрости, — подначивал голос. — Представь, что его не стало. Что ты будешь делать?» «Ничего?» — Кузнецова несмело спросила сама себя, чувствуя вину за то, что не могла сказать что-то больше. «Чем бы ты пожертвовала, если бы его жизнь была в твоих руках?» По коже девушки пробежала дрожь. Она не собиралась ничем жертвовать. Вадим бы тоже не стал. Но всё же Вика не настолько равнодушна, чтоб оставить его умирать. «Я бы помогла ему без жертв», — выкрутилась она. «Глупо и наивно. Ничего в этом мире нельзя получить задаром. У всего есть цена, и это чаще всего вовсе не деньги. За статус спасительницы тоже нужно заплатить. Уверена, что это будет тебе по карману?» Но Вика не успела ничего ответить. Как по воле судьбы она обернулась на звук отъезжающей дверцы камина внизу и сквозь лестничные балюстрады увидела, как из подземелья выходит Вадим. Девушка узнала мужчину практически сразу по одежде: его любимой толстовке и спортивным штанам. Но с ним было что-то не в порядке. Уваров шёл без присущей ему лёгкой развязности — он вообще как-то нетвёрдо стоял на ногах и еле заметно пошатывался — при этом его правая рука крепко цеплялась за левое плечо. Вике показалось, что она заметила на коже физрука тёмно-красные пятна, и если это не было плодом её воспалённой фантазии, то Вадим определённо схватил пулю и сейчас терпел невыносимую боль. Кузнецова дождалась, пока мужчина выйдет в коридор, отложила книгу, не потрудившись поставить её на полку, и сбежала с верхнего этажа по ступенькам. Она проследовала за Уваровым до его комнаты. И спустя пару минут решилась заглянуть к нему, будучи не в силах оставить Вадима одного в таком состоянии. Когда Вика распахнула дверь, он даже не оглянулся, будто знал, что всё это время школьница плелась за ним хвостиком. — Господи, Вадим! Что произошло? Кто это сделал? Мужчина сидел на кровати и пытался снять с себя толстовку. Кузнецова тут же подлетела к нему и, устроившись перед физруком на полу, не спрашивая разрешения, выразила желание помочь, потянув руки к повреждённой конечности Вадима. Рана кровоточила, пачкая толстовку. Девушка аккуратно потянула её рукав вниз, боясь сделать лишнее движение. Уваров морщился, но не издавал никаких звуков. Увидев разорванную пулей плоть, Вика болезненно скривилась. — Не знаю, не видел. Кто-то заявился в подземелье. Я погнался за ним, но он ушёл. Кажется, я тоже в него попал. Но не уверен. — У тебя есть аптечка? — спросила школьница. Вадим кивнул головой в сторону своего стола. На самом деле сейчас девушку мало волновало, что за чертовщина произошла в подземелье, она дрожащими руками копалась в самом большом нижнем ящике стола хозяина комнаты и думала, что в какой-то момент просто потеряет сознание. Она не была готова смотреть, как Вадим истекает кровью. В самом углу ящика обнаружилась на удивление небольшая коробочка с парой-тройкой баночек с маркировкой «INGRID», ещё там были бинты, рулон ваты, два шприца, перекись водорода, пинцет и ножницы. Вика схватила коробку целиком и вернулась на место. — Чёрт, отвлёк меня. Я, между прочим, шёл к твоей подружке. — Что, уже? — Она моментально вынырнула из неукротимого потока волнения. — Ты будешь колоть ей вакцину? — Да. У неё очень мало времени. Завтра уже будет поздно, — сквозь зубы прошипел Вадим. Кузнецова принюхалась к содержимому единственной баночки без наклейки в надежде на то, что именно в ней окажется спирт. И девушка не ошиблась. Но прежде чем она успела приступить к дезинфекции раны, Вадим сказал ей: — Нет, подожди. Сначала помоги мне достать пулю. — Что? — ахнула она с широко распахнутыми от испуга глазами. — Не-ет! Я никогда этого не делала. — Это несложно. Она не вошла глубоко. — Уваров слегка вывернул руку, чтоб ещё раз оценить ущерб. — Я бы и сам справился, но раз уж ты здесь. — Х-хорошо. Но тогда нужно больше спирта, — Вика потрясла полупустой баночкой, намекая, что такого количества не хватит. — Возьми коньяк в нижнем ящике комода. Он в самом низу под одеждой. Девушка послушно отошла от кровати и переключила своё внимание на комод. Губы её тронула лёгкая улыбка. Она вспомнила, как приходила к мужчине переночевать после приступа сонного паралича. Вадим определённо умел находить место вещам: вода в столе, коньяк в комоде. Оригинально, ничего не скажешь. Она просунула руку под стопку одежды и принялась обследовать дно ящика, периодически оглядываясь на настороженного Уварова. Ему определённо не нравилось, что кто-то роется в его вещах. Даже под присмотром. Но он мужественно молчал и терпел это незапланированное вторжение. И только когда Вика выкрикнула победное «ага» и вытащила из тайника бутылку, он смог с облегчением выдохнуть. Кровь не хлестала из руки Вадима фонтаном, артерии не были задеты, что очень упрощало задачу. Вике нужно было просто зацепить пинцетом пулю и осторожно, ничего не повредив и не открыв нового кровотечения, вытащить её из мужского плеча. — Глубоко вдохни, — сказал Уваров, уловив волнение девушки. Она подчинилась. — Видишь её? — Вижу, — кивнула Кузнецова. — Просто достань. Последовал ещё один кивок. Вика помогла Вадиму лечь, освободила пластиковую коробочку от всех медицинских принадлежностей и сполоснула над ней пинцет, а потом вылила немного коньяка на повреждённую руку физрука. Тот зашипел и приготовился к следующему этапу. Кузнецова приступила к извлечению инородного предмета. Послышался глухой рык, после которого Вадим решил закусить кожу на предплечье здоровой руки, чтоб не перебудить ненароком всё учительское крыло. — Прости-прости… Я сейчас. Не могу зацепить. От усилий щёки Вики покраснели, губы сжались в одну тонкую линию. Рука тряслась, но теперь не от страха, а из-за напряжения и абсолютно неуклюжего положения: пулю приходилось доставать под крайне неудобным углом. И всё же эти махинации возымели успех. Ученица хоть и робко, но вполне ловко для первого раза орудовала своими руками. «Из неё можно вылепить кого угодно. Даже первоклассного медика», — подумал мужчина. Спрашивается, зачем он поднялся в комнату, если внизу ему могли бы оказать квалифицированную помощь? Гордость и нежелание выглядеть слабым творят с людьми невероятные вещи. Вадима подстрелили на его же территории, а он даже не понял, за кем гонялся. Предстать перед подчинёнными в таком состоянии? Да ни за что. Вадим бы и сам мог решить эту проблему. Один. Но раз к нему на помощь спешит такая девушка, то зачем же лишать себя удовольствия? Вика бережно обматывала бинтами слой ваты над раной, стараясь регулировать плотность и тугость повязки. — Прости, я не очень умею управляться со всем этим, — смущённо пробормотала она, затягивая узелки. — Всё хорошо. Ты со всем справилась, — он слабо улыбнулся и чуть наклонился для того, чтобы поцеловать девушку в макушку. — Но ты же вернёшься туда? — вдруг спросила Вика, осознав, что пока она тут возится с раненым Вадимом, её подруга мучается от симптомов смертельного вируса. — Ну да, вернусь. Сейчас понаслаждаюсь твоей заботой и вниманием немного и пойду.***
Слухи о перестрелке дошли практически до всех сотрудников на нижнем уровне. И каждый понимал, что если ему не посчастливится встретить сегодня Уварова, то безопаснее всего будет просто пройти мимо, даже не глядя в его сторону. Самым пугающим было то, что Вадим Юрьевич превосходно умел маскировать свой гнев: он мог даже улыбаться, и только давно работающий в фирме специалист заметил бы холодный блеск глаз Уварова, его отстранённый вид и бледность кожи. Поэтому, когда Вадим появился в одном из лабораторных помещений, никто из присутствующих там с места не сдвинулся. Мужчина сам подошёл к одному из подчинённых, велел ему принести обновлённые результаты анализов Старковой, а сам проследовал дальше к комнате с холодильным оборудованием. Нужно было забрать пробирку с вакциной. Достав всё необходимое для «эксперимента», Уваров направился к своей ученице. По дороге ему подсунули папку с анализами, и он внимательно прошёлся глазами по показателям, отметив, что концентрированный вирус действительно с удвоенной скоростью распространяется по организму. Ещё немного, и Старковой уже ничего не поможет. Вадим с недовольством осознал, что нервничает. У девочки не было времени, поэтому её поставили первой в очереди. Ни на ком другом вакцину испытать не успели. — Ну что, Старкова. Готова? — спросил он, закрыв за собой дверь палаты. Даша ждала его гораздо раньше и уже успела поверить в то, что он не придёт. Теперь, глядя на него сквозь пелену перед глазами, она уже не верила в шансы на успех. Вадим был всё таким же сосредоточенным и несгибаемым, как и в прошлый раз, но что-то в нём появилось новое. Что-то, вызывающее совершенно безосновательное беспокойство. Хорошо, что Старкова была уже не в состоянии волноваться. Уваров присел на стул у её постели, положил всё, что держал в здоровой руке, на соседнюю тумбочку и без слов принялся осматривать девичье лицо. Бледная кожа, расфокусированный измученный взгляд, испарина на лбу. Девушка ему так и не ответила. Когда он вновь спросил её о готовности, Даша закашлялась. Её грудная клетка лихорадочно затряслась. Горло, вероятно, уже саднило от частых приступов. Старкова достала из-под одеяла наполовину испачканную в крови салфетку и вытерла губы, а потом зло скомкала её в ладони и раздражённо откинула в сторону. — Вадим, ничего не получится, — она хрипела так, словно кашляла неделями. — Я чувствую, что не справлюсь. У меня сил нет. Помощник Колчина много раз видел, как в переносном смысле сгорали люди. Такой уж путь он выбрал. Но практически каждый из них был в чём-то виновен, поэтому Вадим не чувствовал к ним жалости. Для него это были не люди, это были вынужденные жертвы. С Дашей всё как-то иначе. Она не была невинной, её друзья-сыщики всегда умели создать для «INGRID» проблемы. Но Уварову не казалось, что девушка заслуживает того, что с ней происходит. Дело было даже не в мольбах Кузнецовой о спасении подруги. Дело было в самой Старковой. «Слабый должен умереть». Эта девушка не была слабой. Наоборот, она была одной и тех, кому Уваров мог бы подарить билет в новый мир, в новое общество, если бы та согласилась. Поэтому видеть, как Старкова постепенно превращается в труп, мужчина не желал. Кроме того, физрук-биолог не любил напрасных жертв. — Даша, посмотри на меня, — попросил Вадим, накрыв своей ладонью её похолодевшие пальцы. — Я всё проверил, вакцина должна сработать. Точка невозврата ещё не наступила. Подумай о том, что тебе есть ради чего жить. Кто же будет главным подстрекателем в вашей неугомонной компании? Кто будет путаться у меня под ногами? — он чувствовал себя ужасно глупо, произнося эту чёртову обнадёживающую тираду, ведь Вадим вообще не из тех, кому можно со спокойным сердцем доверить свою жизнь. — А ещё ты нужна Вике. Даша согласно кивнула и позволила мужчине приступить к процедуре. Он набрал раствор из пробирки в шприц и попросил девушку откинуть голову на подушку. Чтобы результат не заставил себя долго ждать, Вадим решил именно колоть вакцину — так жидкость сразу попадёт в кровь, — а не давать её выпить. Старкова выполнила просьбу, и Уваров помог ей перекинуть волосы на другую сторону, чтобы ничего не мешало. Потом он поднёс иглу к её шее, ввёл в одну из хорошо прослеживающихся вен и нажал на поршень шприца. Дело сделано. — Вадим, попроси Вику передать Никите, что я его люблю. Ладно? Пожалуйста, — прошептала девушка, прежде чем Вадим её покинул. — Ты сама ему это скажешь.