***
Рома долго решал, как же ему поступить. Вот в разговоре с Викой Алеся довольно прямо в общем-то заявила, что быть с ним не хочет. Но Кузнецова потом эти слова опровергла. Почему? В откровениях Петровской был какой-то подтекст, понятный только девушкам? Однако в малодушном сердце парня поселилась слабая надежда. Может, ещё получится всё исправить? «Начать вести себя по-мужски никогда не поздно. Пора перестать быть тряпкой. Девушка считает, что ты даже в отношениях главным быть не можешь! Позор какой…» — причитал внутренний голос парня. Роме надо было показать, что он на что-то да способен. Совершить неожиданный поступок. Приятно удивить. Уж кому-кому, а Алесе важны именно действия. Пустым словам и обещаниям она просто не поверит. Но от личного разговора начистоту это не освобождало. Прийти и сказать: «Я буду работать над собой» — тоже своего рода поступок. Главное, на этом не остановиться. Когда он встал на пороге комнаты Петровской, сердце вдруг бешено заколотилось. Опять страшно. «Чего ж ты так боишься? Алеся — не Морозов, не съест». «Может, и не съест. Зато как посмотрит на меня своими равнодушными, но такими потрясающе красивыми глазами… Я этого не выдержу». «Не можешь выдержать — так и не лезь к такой девчонке! Отойди в сторону, и будет она спокойно тусить с этим своим электриком. Всё лучше, чем с тобой, правда?» «Так, всё, замолкни. Я решил поговорить с ней, и я поговорю!» Стук в дверь. Короткое «войдите». Рома делает над собой усилие, дёргает за ручку и встречает глазами освещённую дневным солнцем фигуру девушки, от которой у него каждый раз перехватывает дыхание. Кто ж её такую придумал, а? — Привет, — робко начал парень. — Здравствуй, — отозвалась Алеся. Она сидела за столом перед окошком, и свет ровно падал на блокнот, в котором шпионка старательно что-то выписывала. Девушка так увлечённо водила ручкой по бумаге, что личность незваного гостя не сразу её привлекла. — Мы можем поговорить? — Ну, попробуй, — хмыкнула она, не отрываясь от своего занятия. Рома раздражённо выдохнул. Он тут, понимаешь ли, почти подвиг совершает, а она его даже мимолётным взглядом не соизволила удостоить. Парень сделал ещё пару шагов вперёд и присел на корточки прямо перед стулом Алеси. — Ты меня считаешь слабаком и трусом. — Услышав это, девушка приподняла голову и замерла. — И я понимаю, почему. Сам виноват в этом. Но я хочу, чтобы ты знала: я могу быть другим. — Я знаю, что ты можешь. Но ты не стараешься, — резко бросила Петровская. Рома тут же выпрямился и уже громче продолжил: — Мне надоело, что все обращаются со мной, как им вздумается. Я хочу это изменить! Алеся шумно втянула носом воздух и отодвинула от себя блокнот. Ей всё же пришлось полностью отвлечься. Встав из-за стола, девушка наконец встретилась с беспокойным взором Павленко. Ребята встали чересчур близко друг к другу, но, кажется, это их ничуть не смутило. Алеся была на полголовы ниже Ромы, и ей пришлось чуть задрать голову, чтобы говорить, глядя ему в глаза. — Рада за тебя. Ты пришёл сюда за благословением? Что ж, я одобряю твоё решение, пусть тебе сопутствует удача, и наде… — Девушку внезапно нагло прервали. Видимо, Павленко не сильно интересовало, на что она там надеялась, ведь он на свой страх и риск решил перейти к активным действиям, поцеловав её. Вышло довольно неловко, ведь опыта у Ромы практически не было. Он ни разу не целовался с девушкой по-настоящему, так, как сейчас — искренне и чувственно. Алеся от неожиданности вздрогнула и упёрлась ладонями в грудь парня, слегка надавив. Перед Павленко встал выбор: либо он сейчас отпускает её, либо и дальше продолжает строить из себя крутого напористого пацана. Близость этой строптивой особы манила склониться в сторону второго варианта и провести вот так ещё хотя бы секунд десять. Но удивительно то, что ему и не пришлось выбирать. Петровская, словно сориентировавшись, почти сразу переменилась в настроении: вместо ожидаемой пощёчины Рома получил простой и ясный ответ на поцелуй. Алеся взяла на себя роль ведущей стороны: переместила ладони с груди на шею и стала направлять движения его несмелого языка. Вот тогда парень вообще поплыл. Фантазия начала вырисовывать крайне волнующие картины. Небезосновательно, конечно. От одной мысли, что Петровская сейчас рядом и находится в непосредственном контакте с ним, у Ромы подкашивались ноги. Не сумев побороть желание прижать девушку ещё ближе, он положил руки ей на талию. Но после этого Алеся по какой-то причине тут же разорвала поцелуй. — Чёрт, Павленко... — Она на секунду поджала покрасневшие губы. — У тебя что, крышу снесло? — Да, снесло! С самого первого дня твоего появления! Ты нравишься мне, Алеся, — признался парень. Он уже не чувствовал этого тянущего волнения внутри. — Я постоянно вспоминаю о наших встречах и разговорах. Девушка нервно провела рукой по распущенным волосам. — Это было до того, как ты раскрылся во всей красе. — Да я жалею об этом каждую секунду! Что мне сделать, чтобы ты мне поверила? Я на всё готов! — На всё готов? Морозову тоже так говорил? — иронически прищурилась она. — Да при чем тут Морозов?! Я говорю о своих чувствах! — вспылил парень. — Да при том, Ромочка! — экспрессивно махнула рукой Петровская. — Пока он где-то рядом вертится, на твоём лице всегда будет мелькать этот след вселенского ужаса. А я больше не хочу этого видеть! — А если я докажу тебе, что не слабак? — Докажи это сначала себе, окей? Мне не надо. Рома бросил на девушку недовольный взгляд и, качнув головой, зашагал к выходу. Его одолевали противоречивые чувства. Их поцелуй как-то резко прервался, и Алеся, не дав парню прийти в себя, накинулась на него с какими-то странными обвинениями. Теперь ему нужно будет основательно подумать над всем, что здесь произошло. Оставшись наедине с собой, шпионка почти невесомо коснулась губ подушечками пальцев. Лёгкая улыбка расцвела на её лице. — Совсем неплохо для начала… В этот момент Алеся подумала, что, возможно, она ошиблась. Может, ей и понравится быть главной.***
Столько лет кропотливой работы близились к своему логическому завершению. Дел у Вадима было невпроворот. Куча отчётности по проведённым экспериментам, лабораторные исследования, разборки с этим Авдеевым-старшим, потерявшим память, и попытки выйти на Прометея. От всего этого пухла голова. Хотелось просто отдохнуть. «Ничего, скоро тебе представится отличное время для отпуска. Можно будет даже с Викой слетать куда-нибудь. Если она, конечно, не проклянёт тебя после всего, что случится». Он старался не думать об этом, но его отношения с Викой явно изменятся после того, как слабая половина человечества начнёт гибнуть по вине «INGRID». Кузнецова наверняка не простит ему смерти кого-то из близких. Но чего гадать раньше времени и растрачивать бесценные минуты? Пару часов назад одному из сотрудников даже удалось порадовать Уварова. Пришли результаты анализов Старковой и, судя по цифрам, её организм успешно справлялся с вирусом. Процесс шёл медленно, но изменения не могли не обнадёживать. В кабинет к Вадиму постучали, когда он как раз заносил показатели здоровья Старковой в таблицу. Мужчина напряжённо выдохнул. У него сегодня что, приёмный день? — Вадим Юрьевич, здравствуйте. К вам можно? — Привет, — отозвался Уваров. — Чего хотел? Паренёк лет двадцати пяти в белом халате и с прямоугольными очками на носу, уже год числившийся у них штатным айтишником, явно нервничал. Рядом с Вадимом вообще мало кто мог чувствовать себя спокойно. — Я тут с утра делал плановую системную проверку и обнаружил одну странность. — Так… — протянул Уваров, призывая молодого человека продолжить. — Какое-то время назад на компьютере сотрудника, который больше у нас не работает, была замечена подозрительная активность, — смелее и чётче заговорил тот. — Прошерстили локальную сеть, запрашивали доступ к файлам. Они, конечно, запаролены, но… — Сотрудника проверили? — нетерпеливо перебил айтишника Вадим. — Да. Только что мне позвонили. Он клянётся, что ни при чем. Больше похоже на правду. Скорее всего кто-то воспользовался его IP-адресом удалённо, потому что на камерах ничего не было зафиксировано, никто к компьютеру не приближался. — Какого числа это было? — нахмурился помощник Колчина. Парень прищурился, нырнув в воспоминания. почесал затылок, а потом выдал: — Это было через пару дней после вакцинации Старковой, если я не ошибаюсь. Вы тогда ещё пришли в лабораторию, чтобы лично проверить реактивы. Обычный был день, ничего примечательного. А если отмотать воспоминания ещё чуть назад? Случилось тогда кое-что интересное. За пару дней до этого Уварова вызвали вниз, он спустился, и там наткнулся на кого-то постороннего. Схватил пулю, подстрелил нарушителя, а потом оказался в надёжных заботливых руках Вики. Вика… Как-то очень вовремя школьница появилась возле него. А что, если она что-то сделала в тот день? — Ясно. Спасибо за информацию. Я разберусь.***
Ребята вновь вписались в какую-то авантюру. Кузнецову радовало, что на этот раз она хотя бы не играла ключевую роль в их плане. Теперь такая честь предоставилась Виноградовой. Лиза договорилась с Викой, что та проведёт вечер где-нибудь за пределами их общей комнаты ровно до получения сигнализирующей смс-ки. Проходя по коридору в компании Макса и Андрея, Вика варилась в своих мыслях и совершенно не вслушивалась в болтовню парней и их догадки относительно того, что скрывается в замурованной комнате. Как ни странно, Ингрид с её требованием внимания уходила на второй, если не третий, план по сравнению со всем остальным, что беспокоило девушку. Вадим и его прошлое, о котором Кузнецова не знала практически ничего, его связь с братом-близнецом, избегание разговоров с Володей, очередные секреты от друзей, одинокий и беспомощный Рома, прессуемый Морозовым, пограничное состояние здоровья Даши — вот настоящие проблемы, которые можно было ощутить почти физически, а не этот бесплотный призрак, болтающийся по усадьбе с 50-х годов. — Вика, Вика! — вдруг услышала она детский зов. К ней мчались Надя с Алисой в сопровождении Мити Воронцова. — Ой, ребятки, привет. А вы чего тут? — Андрюша обещал сегодня с нами поиграть, но у него какие-то важные дела, — сказала Авдеева, переводя взгляд с Кузнецовой на своего брата и обратно. — Он сказал, что ты хорошо умеешь играть в шахматы. Брови Вики молниеносно взлетели вверх. Если она правильно поняла, к чему это всё ведёт, то ей придётся внести коррективы в свои планы на вечер. Морозов, стоявший рядом, прыснул от смеха, а Вика вопросительно уставилась на Авдеева. — Андрюша сказал? — спросила она, глядя в умоляющие глаза парня. — Ага, — подтвердила Надя. Кажется, зря Кузнецова радовалась, что единственная не принимает участие в этой затее с погоней за призраком. — Ну да, умею. Не гроссмейстер, конечно, но… — А кто такой гроссмейстер? — вдруг поинтересовалась Алиса. — Гроссмейстерами называют лучших из шахматистов. — Мы не очень хорошо умеем. Митя обещал нас потренировать. Ты поможешь? — Надя смотрела на Вику с широко распахнутыми глазами, надеясь на положительный ответ. Ну и как такому чуду можно отказать? — Хорошо, ребят. Давайте только минут через десять. Я подойду к вам в комнату. И пока Лиза готовилась к предстоящей встрече с Харитоновым, а парни настраивались на прогулку по карнизу, Вике пришлось поработать нянечкой и занять малышню на какое-то время. Хорошо хоть, старшекласснице не нужно было придумывать никаких новых активностей, и дети уже выбрали себе довольно спокойное занятие. Девушка ожидала, что Надя с Алисой заскучают в скором времени, и она сможет потихоньку уйти на встречу с Вадимом. Однако сестра Андрея внимательно следила сначала за объяснением шахматных правил, а потом и за партией, разыгранной между Викой и Митей. Алиса следовала примеру подруги и впитывала новую информацию, хотя ей усидеть на месте было значительно сложнее. В шахматах Митя оказался довольно способным. Чтобы ему было интереснее играть, Кузнецова несколько раз поддалась и намеренно делала слабые ходы. Однако мальчик этого поступка не оценил: — Эй, ты ведь могла сейчас пойти конём! Это был бы более удачный ход. — Ну видишь, какой ты молодец! А я вот не догадалась. — Это неправда. Ты это специально сделала. — Почему ты так думаешь? — не сдержала улыбки Вика. — Потому что ты очень умная и играешь лучше меня. — Ладно, признаю. Прости, больше не буду. В итоге партию выиграла Вика. Но Митя всё равно светился от радости и широко улыбался. — Ты чего? — Сильному сопернику и проиграть не стыдно. А мы сможем потом ещё раз сыграть? — Конечно. Конечно, сможем. Слова мальчика о проигрыше сильному заставили девушку задуматься. Что, если такой принцип работает только в шахматах? Для сравнения она провела параллель с «поединком» между их пятёркой (бывшей шестёркой) и компанией «INGRID». Эта война длилась уже второй год и сейчас дошла до состояния тупика. У каждой стороны был козырь в рукаве, но никто не желал раскрывать своих преимуществ. Несколько часов назад Вика зашла к Вере и отдала ей флешку с копиями всех расшифрованных файлов. Среди них были и те, которые касались братьев Уваровых. Какой механизм она запускала, предоставляя агентам доступ к этой информации, было сложно сказать. Поспособствовала ли она тому, что мужчина скоро окажется за решёткой? Возможно. И возможно, она будет об этом жалеть. Но с какой стороны ни посмотри, поступок этот был правильный. Она ведь не обязана его покрывать. Если бы Кузнецова скрыла что-то важное, это бы означало, что она пособничает «INGRID», что она встала на их сторону. А такой поворот событий ну никак не входил в её планы. Порой проиграть сильному не просто стыдно, но и опасно для жизни. Поэтому бороться приходится изо всех сил.***
План сработал как надо. Лиза нарядилась в чёрное классическое платье и поманила Харитонова за собой. Якобы ей понадобилось восстановить одну программу на компьютере. Виноградова даже подготовила ответ на вопрос, почему компьютерный гений по имени Вика не может ей помочь, однако на удивление парень не пытался найти подвох в её просьбе. Наверное, слишком обрадовался своей удаче. Когда Лиза со Славой столкнулись с Максом и Андреем в коридоре, взаимные провокации двух конфликтующих молодых людей чуть не привели к драке. Благо, Авдеев снова удержал Морозова на месте. — Макс, чего ты на него так реагируешь? — спросил у друга Андрей, когда они уже проникли в чужую комнату. — Какая тебе разница вообще? — Ты реально думаешь, что Харитонову с ней что-то светит? — Да не в этом дело, понимаешь… — шепнул Морозов. — А в чём? — Да ни в чём! Давай закроем тему эту и всё. — Давай… — Авдеев обнаружил на столе и стеллаже с книгами по одному фонарику (после проблем с электричеством Галина Васильевна велела раздать по паре штук на комнату). — Подожди! Держи, нам пригодится. — Он проверил, не сели ли внутри батарейки, и протянул один фонарик Максу. Оставив пустые разговоры, парни по очереди вылезли наружу через окно и на мгновение застыли. Всё же прогулки по карнизу — это риск. Конечно, на улице уже не зима, не гололёд, да и сосулек в поле зрения не наблюдалось, но это как-никак определённая высота. Одно неверное движение, и врачи тебя потом по косточкам собирать будут. Первым шёл Макс. Он цеплялся за выступы, за оконную раму и сосредоточенно перешагивал с одного карниза на другой. За ним следовал Андрей. Окно для мальчиков было предусмотрительно приоткрыто бесплотной Ингрид Вульф. Через оконный проём школьники проникли в помещение, спрыгнули на старые поскрипывающие доски и сразу почувствовали затрудённость дыхания. Невероятное количество пыли душило. Лучи света от фонариков заскользили по поверхностям стен и мебели. — Охренеть… — Ага… Судя по интерьеру и обстановке, парни попали в жилую одноместную комнату. На стене справа от окна висел большой ковёр, рядом возвышался декоративный камин. Много вещей стояло будто не на своих местах: граммофон на столе в самом центре, пара стульев практически у самой двери, висячая клетка для попугая, захламлённый туалетный столик. — Макс. На том столике с кучей шкатулок Андрей заметил старую фотографию. Барочная витиеватая рамка и стекло были покрыты несколькими слоями паутины и пыли. Но несмотря на это, девочку на снимке распознать было несложно. — Это, походу, и есть комната Ингрид. Получается, сама хозяйка их в гости пригласила. От этой мысли друзьям стало не по себе, и они отставили фоторамку в сторону. Узкое вертикальное зеркало практически во всю стену, пара стеллажей, тумбочка, вешалка с детским плащом, стул. Максим подошёл к входной двери и дёрнул ручку на себя. За дверью оказалась кирпичная кладка во весь проём. — Андрюх, смотри! Авдеев поравнялся с другом и прикоснулся ладонью к холодному кирпичу. — Походу эту комнату замуровали вместе со всем содержимым. Просто спрятали от посторонних глаз. — Интересно только, на фига? — сказал Макс. — Да, — парни обернулись, направив фонари на остальную часть комнаты, — и оставили всё, как было при её жизни. Заправленная постель, старый стул возле неё, пыльные тяжёлые занавески. Кому понадобилось сохранять комнату в таком виде, и в то же время буквально хоронить всё её содержимое за кирпичной стеной? Вдруг раздался грохот, и Андрей вскрикнул от испуга. Взглянув на пол, парни увидели круглую жестяную коробку, со всех сторон обтянутую паутиной. Вероятно, она упала со шкафа. Вот только каким образом она пролежала на одном месте столько лет и свалилась именно тогда, когда в комнату пожаловали гости? Авдеев взял коробку в руки, осмотрел со всех сторон и аккуратно потряс. — Плёнка, — предположил Морозов. — Плёнка? Надо взять её с собой. — Да. Слушай, чувак, давай здесь обыщем всё хорошенечко. Как-то не очень хочется сюда ещё раз возвращаться. Обстановка там была, мягко скажем, напряжённая и пугающе загадочная. Ингрид уже проявила своё недружелюбное и нетерпеливое настроение. Кто знает, какие фокусы ей взбредут в голову на этот раз? Морозов взялся за осмотр старого чемодана, лежавшего на скамье возле камина. Там было собрано всё, что обычно родители хранят на память о детстве своего ребёнка: куклы и прочие игрушки, куча рисунков, какие-то коробки и много старых снимков. — О, смотри, фотографии какие-то. Парень взял их и подошёл к Андрею. Они вместе рассматривали кадры из жизни маленькой копии Нади, пока вниманием Авдеева не завладела записная книжка в кожаном переплёте, лежащая на столе рядом с лампой и граммофоном. — Макс, смотри, на ней совсем нет пыли, — он потянулся к обнаруженной вещи. — Как будто бы она не отсюда, и её вообще кто-то просто положил. — Может, это подарок от нашей подружки Ингрид? — Но она же призрак. — Ну и? — Макс прекрасно помнил, как этот призрак запустил в него детскими кубиками. Что мешает этой маленькой нахалке подложить им под нос нужную ей вещицу? — Ritter Wulf, — было написано на первой странице книжки. Дальше всё было похоже на дневниковые записи. Но ни одного слова парни не могли разобрать. — Это чё, немецкий типа? На одной из страниц был изображён чертёж какого-то устройства, напоминающего капсулу для криогенной заморозки. А внутри него лежала маленькая Инга. — Ого! Нифига себе! — Слушай, помнишь, как в той легенде, девочка замёрзла в глыбе льда, — сказал Андрей. — И теперь её призрак ищет по школе кровь… — Интересно, а что с ней случилось на самом деле? И пока старшеклассники продолжали пролистывать дневник Колчина в поисках чего-нибудь примечательного, Ингрид следила за ними. Она сидела на своей кровати и не сводила ледяного взгляда с Макса и Андрея. Ей нужно было, чтобы они освободили её. Времени оставалось совсем немного. Но в руках Ингрид была жизнь Лизы, поэтому девочка была уверена, что пытаясь защитить свою подружку, эти ребята найдут способ избавиться от капсулы, ставшей её тюрьмой.***
Петровская не могла угомониться. Её мозг усиленно работал и строил версии. Чем обернутся для неё собственные провокации? Если посмотреть со стороны, то любому покажется, что Алеся буквально нарывается на неприятности, слабо представляя, чем всё закончится. С одной стороны, так оно и было. С другой — она бы по-любому от своей натуры никуда не делась. Ну не могла Алеся представить свою жизнь без испытаний и проверок на прочность. Она всегда пользовалась возможностью бросить кому-то вызов. — Эй, Петровская. Девушка обернулась на голос и увидела перед собой довольную Савельеву. — Ого, вот это да! Чего нужно? — Алеся вопросительно изогнула бровь. — Тебе, кажется, не терпелось кое-что узнать обо мне? — произнесла Женя. — Было дело. А ты что, перестала дорожить своими тайнами? — С тобой, волчица, я готова поделиться одной из них. По лицу девушки прошёлся след предвкушения. Алеся сразу поняла: это не к добру. Савельева что-то задумала. И вряд ли это что-то хорошее. — Интересно, — не отрывая недоверчивого взгляда от собеседницы, сказала Петровская. — Я слушаю. — Не здесь, конечно, — фыркнула Женя в ответ. — Прогуляемся? А вот и подвох. — В лесу? Алеся быстро пробежалась глазами по внешнему виду одноклассницы. Могла ли она где-то спрятать оружие? Внимание привлекает только куртка с большими карманами. Есть ли в этих карманах что-то? Как назло Петровская оставила пистолет в комнате. Вышла за водичкой, называется. Не следовало ей расслабляться. Однако в последнее время девушка стала замечать за собой рассеянность. Давно такого не было. Идти в лес без оружия — сумасшествие. Но как вернуться в комнату, не вызывая подозрений? — Почему бы и нет? Или ты струсила? — Ладно, можно и прогуляться, — согласилась шпионка. — Погода отличная. — Я тоже так думаю. — Только мне нужно зайти за курткой. «Как же хорошо, что ещё не потеплело», — подумала она. — Без проблем, — улыбнулась ей Женя. Точно что-то не так. Неужели ловушка? Может, те, на кого работает Савельева, решили её припугнуть? Или сами решили раскрыться? Да нет, ерунда какая-то. Мысленно Алеся продумывала, какими приёмами лучше воспользоваться, если дело дойдёт до рукопашной схватки. Потом стала добавлять новые вводные: допустим, у Жени окажется оружие, или к ней присоединятся «покровители», что тогда? Пройдя в комнату, шпионка оставила одноклассницу ждать в коридоре. Алеся подошла к своей кровати, наклонилась, присела на колени, сунула руку под свисающую простынь и нащупала пальцами прикреплённый к каркасу кровати кейс. Отцепив и вытащив наружу чёрный уплощённый чемоданчик, она ввела код на небольшом навесном замочке и вытащила утаённый от любопытных обитателей Логоса пистолет. Накинув на себя верхнюю одежду и сменив обувь, девушка спрятала оружие в задний карман брюк, скрытый под мешковатой курткой. Петровская должна была справиться, ведь её и не к такому готовили. Но самоуверенность Жени, её спокойствие вызывали некоторые сомнения. Минут десять Савельева вела Алесю через лес. Напряжение между девушками можно было ножом резать. Обе понимали, что сейчас произойдёт что-то очень важное. Помощница Вадима, будучи опытной в таких делах, пыталась просчитать наперёд максимально возможное количество вариантов развития событий и подготовиться к ним хотя бы морально. Женя, казалось, не обременяла себя мыслительной деятельностью. Либо заранее всё продумала, либо придерживалась безрассудной стратегии импровизации. В какой-то момент Савельева остановилась, и Алеся поняла, что они дошли до нужного места. Поляна, на которой стояли девушки, ничем не отличалась от десятка других полян в этом лесу. Почему именно здесь? — Достаточно далеко зашли? — Вполне, — вновь улыбнулась Женя. — Если ты решила повторить драку, то зря. В этот раз я могу и не сдерживать себя. — Ты хотела знать на кого я работаю? Если не дура, то сама догадаешься. Потому что этот человек просил меня передать тебе привет. Петровская заметила, как Женя потянулась к карману куртки, и сама завела руку за спину, надеясь успеть вытащить пистолет. Но отличнице удалось её удивить своей хитростью и хладнокровием. Как по щелчку в руке той оказался маленький аэрозольный баллончик. Петровская успела лишь отвернуть голову, но распылённая субстанция всё равно попала ей в глаза. Савельева же в тот момент предусмотрительно закрылась широким воротом куртки. Слизистую словно обожгло огнём, и Алеся, сжав зубы от боли, вскинула руки к лицу и осела к земле. — Посмотрим, как ты справишься с этим. Хотя, я думаю, ты догадываешься, что случается с раненым одиноким волком? — Дрянь, — выкрикнула шпионка. — Увидимся, — хмыкнула Женя, но тут же приторно виноватым голосом исправилась, — упс, прости, кажется, теперь ты вряд ли сможешь что-то увидеть. По крайней мере в ближайшем будущем. Злость обожгла грудь Леси изнутри, вторя физической боли. И девушка надрывно зарычала, чем спровоцировала только приступ безумного смеха Жени. Протеже Морозова медленно, смакуя страдания одноклассницы и её стенания, раздающиеся за спиной, ступала по сухой земле, ломала попадающиеся под ноги тонкие веточки, постепенно отдалялась от места своего преступления.***
Сегодня Вика снова обещала провести вечер в комнате своего преподавателя. Она опоздала за несколько часов, но всё же пришла после отбоя. Ей нравилось просто приходить к нему с учебниками, устраиваться на просторной мягкой кровати и просто заниматься своими делами. Уваров в такие моменты редко отрывался от работы. Вика понимала, что большую часть времени он проводит за пособничеством Колчину, но не вмешивалась. Потому что бессмысленно. Теперь, когда девушка обладала ценной информацией, которая меняла абсолютно всё, ей было неловко находиться рядом с Вадимом. Постоянно терзало чувство вины за молчание. Но не приходить к мужчине она не могла — для этого не было никаких причин. Физрук, казалось, и без того чувствовал смену в её поведении. В этот раз Уваров был подозрительно хмурым и не сказал Вике и пары слов после формального приветствия. Когда девушка спросила, в чём дело, он ответил: — Сегодня наши люди проверяли сеть. Оказалось, недавно кто-то шарился по нашим засекреченным файлам с IP-адреса сотрудника, которого в тот момент вообще не было на рабочем месте. Не знаешь, кто бы это мог быть? Вика замерла. Внутри всё скрутилось от ужаса. Он знает. Он говорит об этом с ней. — Почему ты у меня спрашиваешь? — постаралась изобразить невозмутимость Кузнецова. — Это была ты? — Уваров не стал ходить вокруг да около. — Вадим… — Ответь на грёбанный вопрос! — он стукнул кулаком по столу, и Вика дернулась от испуга. Адреналин ударил в голову девушки, она вскочила с кровати и выпалила: — Да, это сделала я! И я собиралась тебе об этом сказать, потому что информация, которую я добыла, касается тебя! Подожди здесь минуту, пожалуйста, — взмолилась Кузнецова. Вадим сидел на месте как приклеенный и не поднимал взгляда. Ему не хотелось смотреть в её обманчиво красивые, лживые глаза. Он еле сдерживал в себе гнев и обиду. — Я сейчас принесу распечатки документов. Поверь, ты очень заинтересуешься. Сердце Вики колотилось как бешеное, пока она неслась по школьным коридорам. Всё произошло совершенно не так, как она планировала. По задумке, она должна была рассказать Вадиму всё по порядку. Так, чтобы он не успел повесить на неё клеймо предательницы. А теперь она вынуждена оправдываться. Заведомо проигрышное положение. Вадим уже ей не верит. У Вики в запасе не было отрепетированной речи, правильно подобранных слов. Она была не готова. Возвращаться обратно было страшно. Но какие ещё варианты оставались? Если она не объяснится сейчас, можно смело хоронить то немногое, что связывает их вместе. Уваров с момента её ухода не сдвинулся ни на сантиметр. Кузнецова вернулась, а он и бровью не повёл. Его пустые глаза гипнотизировали оконное стекло, за которым нельзя было разглядеть ничего, кроме чёрной пустоты. — Вот, посмотри, — школьница протянула физруку наспех схваченную из комнаты папку внушительного размера. — Это отчёты по экспериментам, которые проводили над тобой и твоим братом. Я, конечно, почти ничего не поняла, но по некоторым формулировкам складывается впечатление, что ваши жизни связаны. Вадим вообще не собирался смотреть на эту дурацкую папку. Но всё-таки Вике удалось его заинтересовать. Мужчина грубо выхватил документы из рук ученицы и начал проглядывать отчёты. С каждым прочитанным предложением его лицо мрачнело. Хотя, казалось бы, куда ещё сильнее? — Что скажешь? Уваров швырнул папку на стол и наконец обратил своё внимание на Кузнецову. — Зачем ты всё испортила? Растерянная девушка на секунду позабыла свой страх и замерла в сильном шоке. Это последнее, что она ожидала услышать. Предполагалось, что он накричит на неё за вмешательство в работу «INGRID», начнёт крыть начальство трёхэтажным матом. Но такое… — Испортила? — опешила Вика. — Это я испортила?! Давай, обвиняй меня в том, что разрушила иллюзии, которыми ты жил всё это время, что открыла глаза на правду! — она перешла на крик. — Ты ничего не понимаешь, — сказал он в ответ. Вике почудилось, что его взгляд засверкал бликами боли. — Понимаю! Понимаю, что тяжело это всё осознать и принять. Но ты должен это сделать! Колчин врал тебе и манипулировал тобой. Та авария, в которую ты попал, не была несчастным случаем. Ему нужно было, чтобы вы с Антоном были в «INGRID» и продолжали работу. Нет ничего лучше для манипуляции, чем чувство долга. Колчин поставил тебя, инвалида, на ноги, и ты послушно вернулся, чувствуя себя обязанным это сделать. Что, скажешь, не так? Пока девушка произносила свою тираду, Вадим терпел, но под конец его нервы сдали. Он поднялся со своего места и сделал шаг в сторону Кузнецовой. — Прекрати говорить обо мне, как о щенке беспомощном! — разнёсся по комнате его разъярённый предупреждающий крик. — Ну извини, пожалуйста, что не позволила этому старику и дальше водить тебя за нос! Она действительно не понимала его. Вадим только что узнал, что человек, на которого он работал столько лет, без зазрения совести скрывал правду и играл с жизнями двух братьев, а он винит её в том, что она ему это рассказала. — Дело не в том, что он водил меня за нос, Вика, — решил прояснить ситуацию мужчина. — Дело в том, что всё это время ты занималась абсолютно тем же. Вот она, настоящая причина злости. Чувство обиды и преданного доверия. Пока девушка со своими дружками шлялась по подземелью и шарилась по комнатам преподавателей, ей всё прощалось. Им всем в какой-то мере прощалось. Да, они заражены, но ведь живы же. Однако Вика перешла грань. А Вадим недооценил её упрямство и волю к победе: это ж надо — взломать локальную сеть и стащить секретные файлы с главного компьютера! Ей так хотелось посадить его за решётку? Тогда зачем она каждый раз возвращалась к нему? — Вот только не надо меня сравнивать с этим маразматиком! Я тебя не использовала, я просто продолжала делать то, что начала давно. Как и ты, между прочим. «Считаешь, что восстановила справедливость?» — хмыкнул про себя физрук. Как же самонадеянно и глупо. А Уваров ведь действительно думал, что она угомонила свою компанию, что случай со Старковой их напугал. Оказалось, Вика, которая волновалась больше всех, вместо того, чтобы сидеть тише воды ниже травы, завелась ещё сильнее. Ну и как прикажете после таких выходок на неё не злиться? — Я, значит, твою подругу с того света вытаскиваю, а ты за моей спиной паутину плетёшь? — Откуда мне знать, что ты ничего не делаешь за моей спиной? — выпалила Кузнецова и тут же прикусила язык. Рано или поздно всё тайное становится явным. Узнать, что девушка никогда по-настоящему тебе не доверяла, до жути неприятно. Особенно если взять в расчёт, что сам Уваров изо всех сил старался задвинуть прежнюю подозрительность в дальний угол сознания, вопреки своему профессиональному долгу. И Вика своим существованием каждый день подтверждала, что она того стоит. В её честность, справедливость и совестливость легко верилось. Видимо, она отлично научилась пользоваться своим образом. — Вот оно как… А ты понимаешь, что это предательство? — Нет, — шепнула она, с трудом сдерживая слёзы. — Нет? — Ну ты же сам просил меня помочь файлы расшифровать! Колчин что-то скрывал от тебя, и ты это чувствовал. Я помогла выяснить, что он прятал. В чём проблема? — её голос чуть ли не пищал, угрожая сорваться в любую секунду. Но в этот раз Вадиму не было жаль девушку. — Ты помогла себе. Ты ничего мне не рассказала. — А ты мне многое рассказываешь, а? Секунда. Одна фраза и секунда тишины после неё, когда ты понимаешь, что следовало бы промолчать. Но отмотать назад уже ничего нельзя. Вадим замахнулся правой рукой, а Вика, широко распахнув глаза, отшатнулась. Внутри мужчины шла борьба: он сжал свою ладонь в кулак, останавливая себя от того, что он никогда не сможет исправить. И пока ярость не взяла верх над его разумом, он произнёс: — Уйди, ради Бога, Вика! Уйди! Кузнецова послушно вылетела из комнаты Уварова и услышала, как за захлопнувшейся дверью что-то разбилось. Только тогда она позволила себе дать волю слезам.***
Алесю бросало в дрожь. Глаза нещадно жгло, но она старалась переключиться с боли на что-то постороннее. Получалось из рук вон плохо. Нужно было срочно выбираться из этого проклятого леса. Но как это сделать, если она даже не видит, куда идти? — А-а-ай, Господи, вот же… — прошипела она сквозь зубы. Откуда-то слева послышался слабый шорох. — Эй! Тебе помочь? Голос мальчишеский. Пареньку, наверное, лет 13 или 14. Откуда он здесь взялся в такое время? — Кто это? — спросила Петровская. — Денис, — ответил мальчик. — А ты? — Алеся. Слушай, парень, у тебя есть вода с собой? — Нет. У меня нет. Но я могу довести тебя до озера, — предложил он. Денис растерянно озирался по сторонам. Ему бы позвать кого-нибудь, да только в радиусе четырехсот метров нельзя было заметить ни души. А может, у него самого помочь получится? Павел Петрович гордиться будет! — До него минут 20 пешком, ты что?! — воскликнула девушка. — Тогда просто доведи меня до Логоса, сможешь? — Я? Нет. То есть, да, но… А ты что, учишься там? Я тебя не видел никогда. Мальчик из Логоса, который её никогда не видел. Денис. Кажется, Петровская поняла, кто это. — Внук Галины, что ли? — А откуда ты… — Неважно! — перебила его Алеся. Счёт шёл на минуты. Если не промыть глаза, кислота навредит ещё сильнее. — Просто отведи, пожалуйста! Сомнения одолевали Дениса. Ему же было сказано не показываться на глаза никому. Но как он мог пройти мимо девушки, попавшей в беду. Чужие голоса сразу привлекли внимание мальчика, и он наблюдал за коротким разговором старшеклассниц из-за кустов с самого начала. А потом, когда одна из них ушла, Захаров не смог усидеть на месте. «А как бы на моём месте поступил Павел Петрович? Наверное, помог бы, довёл до школы». Решение было принято. Раз уж сам вызвался, нужно довести дело до конца. — Да, конечно. Пойдём. — Спасибо, — шепнула Алеся. Денис взялся за свободную руку девушки, чтобы та могла чувствовать его присутствие. Петровская вздрогнула — пальцы мальчика были холодными. — Ты только не говори никому, что меня видела, ладно? — попросил он. — Ладно. Тем более это правда. Я тебя не вижу. Захаров взглянул на Алесю. Она дрожащей ладонью прикрывала верхнюю часть лица. Её воспаленные глаза были зажмурены, кожа вокруг них покраснела. Мальчика передёрнуло. Он виновато опустил взгляд под ноги. — А почему та блондинка это сделала? — Да потому что она чокнутая! — яростно прошипела Петровская. Сейчас, конечно, не время об этом думать, но Алеся даже не сомневалась, что отомстит. И вот тогда Савельеву ничто не спасёт. Никакой покровитель. — Глаза совсем не можешь открыть? — Больно. И страшно их открывать. Денис интуитивно понимал, что у Алеси мало времени, поэтому спешил, как мог. Дорогу до школы он хорошо помнил ещё с того раза, когда они с Лилей наткнулись на сторожку Лобанова. Когда вдалеке начали виднеться чёрные прутья ограды, мальчик с облегчением выдохнул. Он, постоянно оглядываясь и сильнее сжимая пальцами руку Алеси, довёл её до забора и остановился. — Вот уже и ворота. Дальше я не могу. Петровской сейчас некогда было разбираться, почему и от кого семиклассник скрывался в лесу. Она, постаравшись оценить своё состояние объективно, поняла, что пройти даже такое, казалось бы, не слишком большое расстояние вслепую ей будет очень тяжело. — Может, хотя бы до заднего двора доведёшь? — Да я бы с радостью! Но вдруг заметят… — Ладно, иди, — Алеся освободила руку из хватки мальчика и повернулась к воротам. — И на том спасибо. Дальше сама как-нибудь. Ты меня и так спас. Тогда Захаров засомневался ещё сильнее. Совесть не позволяла ему вот так просто взять и уйти. — Как-то оставлять тебя здесь… — Да беги уже! — слегка прикрикнула на него Алеся. Скрип ворот слился с тихим звуком удаляющихся шагов мальчика. Петровская зашла на территорию школы. Желание пройти незамеченной через кухню было задвинуто в дальний угол из практических соображений: искать нужный вход сейчас — плохая идея. Надо просто идти прямо. Главное, не споткнуться о бордюр и не наткнуться на какую-нибудь клумбу. С каждым шагом Алеся становилось ближе к парадным дверям. Она неплохо справлялась со своей задачей. До тех пор пока не ударилась обо что-то. — Чёрт, да что же это… Видимо, её всё-таки занесло в сторону. К рези в глазах добавилась ещё и боль в колене. Девушка скривилась и оперлась руками о холодный мрамор. Как же хотелось просто лечь на землю и не вставать больше. Она устала. — Алеся? — окликнул её кто-то. — Она самая. Рома, ты, что ли? Естественно, Петровская узнала его голос. Павленко приблизился к девушке, склонившейся над клумбой и коснулся её плеча. Он не мог видеть лица Леси, но интуитивно понял: с ней явно что-то не в порядке. — Что с тобой случилось? Близость знакомого человека придала Петровской сил. Она засуетилась и замахала руками: — Потом, всё потом! Срочно доведи меня до воды. Мне срочно нужна вода. Давай через задний двор на кухню. — Хорошо, п-пойдём, — Рома обнял девушку за плечи и повёл в указанном направлении. Леся всё рвалась перейти на бег, и парню приходилось подстраиваться под её сбивчивый темп. — Что у тебя с глазами? — Женя, гадина, — подала голос девушка, — брызнула чем-то. Кислотой, наверное. — Что?! Как?! Возможности взглянуть на выражение лица Павленко у Петровской, конечно, не было, но она отчётливо представила этот шок вперемешку со страхом. Что-то похожее она и сама испытала в первые секунды ослепления. — Из баллончика, как! Давай без тупых вопросов, очень тебя прошу. Когда парень наконец довёл её до раковины и сообщил об этом на словах, Алеся отчаянно вцепилась в кран. Из него потекла совершенно ледяная вода, но девушке было всё равно. Она обрызгивала холодными каплями лицо, пытаясь смыть частички едкой кислоты. Ей было страшно прикасаться к лицу. Что стало с её кожей? Насколько всё плохо? Она постаралась разлепить веки, но они словно потяжелели в несколько десятков раз, и у Алеси ничего не вышло. — Чёрт, не получается. Глаза открыть не могу. Надо к Вадиму идти. — Хорошо, я отведу, — выдавил из себя Рома. Всё это время он смотрел на девушку со слезами на глазах. Она до сих пор храбрилась, вела себя так, будто у неё всё под контролем. Но она не должна была притворяться. Не с ним. По трясущимся девичьим рукам, нервным движениям и слабым болезненным стонам Рома понял, что Алеся на грани. Ещё немного, и её броня треснет. Но беспокоило его даже не это. Что теперь будет со зрением? Неужели выходка Жени навсегда изменит жизнь Петровской? Пока встревоженная парочка продвигалась к комнатам учителей, Павленко всё думал о последствиях для здоровья Алеси. Единственным его успокоением была вера в изобретательность Уварова и чудо-препараты «INGRID». Эти чёртовы учёные просто обязаны помочь ей, ведь Петровская всю свою жизнь добросовестно им служила. — Мы пришли, — оповестил Алесю Рома и трижды стукнул костяшками пальцев по двери. «Кто бы там ни был — убирайтесь!» — раздался грозный голос Уварова. — Да разбежался! — фыркнула Алеся. Она на ощупь нашла металлическую ручку и дернула её на себя. — Вадим! — Я же сказал, что… — начал было рычать физрук, но как только он увидел, в каком состоянии находится его подопечная, замолкнул, выпав в осадок. — Твою ж! Это что такое? — Вадим, сделай что-нибудь! — Алеся металась по комнате преподавателя, пытаясь сориентироваться и добраться до ванной. Уваров подхватил её под руку и завёл в нужное помещение. — Савельева мне, кажется, глаза сожгла. Кислотой какой-то. Я не могу их открыть. — А я тут что могу сделать?! — начал паниковать мужчина. — Промыть глаза надо физраствором. Вадим достал из шкафчика у зеркала бинты, небольшие ножницы, велел Павленко принести ему любую футболку из комода. Когда всё нужное оказалось у него, мужчина порезал футболку на лоскуты, по очереди сложил два больших куска ткани вчетверо, смочил водой и вложил в руки Петровской. — На, возьми. Завязать бинтом? — Нет, я подержу, — сказала она, прикладывая мокрую ткань к векам. — К Тамаре идти? — Да проще сразу вниз тебя спустить. Ожог наверняка серьёзный. Так что нужно будет оперировать. — Ты будешь оперировать? — уточнила школьница. — Да Боже упаси. Я не офтальмолог. Вызову из города кого-нибудь. Вадим сжал плечо Алеси и потянул её за собой. По пути он схватил со стола телефон и начал набирать номер врача из их клиники. — А мы тебя пока обследуем. Павленко, не мельтеши! — прикрикнул он на парня, который никак не мог найти себе места и большими от испуга глазами смотрел на происходящее. — Иди лучше вперёд, проследи, чтоб нас никто не спалил. В трубке мобильника наконец прекратились гудки. Нужный человек принял вызов. — Медленно реагируешь, — тут же заговорил Уваров. — Ситуация критическая. Меня не волнует, где ты. Через тридцать минут ты должен быть в лаборатории Логоса. Что? Хоть на вертолёте лети, это не моя проблема. Вадим ощутил, как Алесю передернуло. Контроль болевых ощущений вытягивал из девушки всю энергию. — Больно… Больно мне. Господи, как б-боль… Рома, послушавшись Вадима, шёл впереди и следил за тем, чтобы путь был свободен. Но в один момент из-за угла на него налетел Дмитриев. — Ох, какая компания! — как чёрт из табакерки. — Нет, только не он, — простонала Леся. Всё напускное веселье Миши как рукой сняло, он подбежал к обессиленной девушке. — Алеся, в чём дело? — Растворись, — бросила Петровская. — Исчезни, я тебя прошу! — Вадим, что с ней?! — проигнорировал её мольбы мастер. — Позже обязательно тебе доложусь! — шёпотом рявкнул на него Уваров. — А пока вместе с Павленко прикройте нас. Там сейчас Крылова может обход делать. Реакция у Дмитриева была мгновенная. — Мы сейчас всё сделаем! Пошли за мной, — он хлопнул Рому по плечу и двинулся вперёд. Когда парни вышли на платформу лестницы, они бросили взгляды вниз. В холле действительно стояла Елена, переговаривающаяся с Галиной Васильевной. Алеся должна оказаться внизу. Проще всего провести её через камин. А значит, этих женщин не должно быть здесь. Рома с Мишей понимающе переглянулись. — Подождите пять минут, — сказал Дмитриев, когда они вернулись к Вадиму с Алесей. — Какие пять минут?! — угрожающе прошипела Петровская. — Мы и так кучу времени потеряли! — Зато проскользнёте без проблем. — Дмитриев, я всегда знала, что ты смерти моей хочешь. — Трюкачка, ты плохо обо мне думаешь, — Алеся буквально слышала, как он улыбался, произнося эти слова, — я в тебе души не чаю. — Шевелитесь уже! — поторопил Рому с Мишей физрук. Павленко пошёл первый, Дмитриев должен был появиться позже. Времени на придумывание плана не оставалось. Одна надежда на импровизацию, взаимопонимание и удачу. Рома каждой клеточкой тела ощутил важность момента. На нём лежала неслабая ответственность. И ему предстояло сделать то, чего он давно уже не делал, — стать прежним шутником и балагуром, разыгрывающим преподов. — Елена Сергеевна, вы тут! Очень хорошо! — громко заявил о своём присутствии парень. Крылова вздрогнула от неожиданности и повернулась к лестнице, по которой спускался ученик. — Павленко, ты почему по школе слоняешься в такое время? — Я слоняюсь к вам, Елена Сергеевна! — сказал Рома. — Очень бы хотелось поспать, мы как раз собирались это сделать, пока у нас в комнате проводка не устроила световое шоу. Электричество разбушевалось, Галина Васильевна! Как тут уснёшь? Энергичный взмах руками — знак Мише. — Что за шум? — спросил появившийся на ступеньках Дмитриев. — Михаил, подскажите, что со светом? — подала голос Галина Васильевна. — Вы же говорили, что неполадки устранены. — Всё так, а что случилось? — нахмурился мастер. — Вот, жалобы поступают от учеников, — Крылова указала на взъерошенного старшеклассника, и Дмитриев изобразил на лице растерянное недоумение. — Свет мигает, — повторил парень. — Спать невозможно. — Очень странно. Пойдёмте посмотрим, Елена Сергеевна? — с ослепительной улыбкой на лице предложил Миша. Директор немного растерялась и беспомощно взглянула на Галину. — Вообще-то я собиралась… — Идите спать, Елена Сергеевна, — прозвучал спасительный голос завхоза. — Я составлю молодым людям компанию. Рома запаниковал и получил лёгкий толчок в бок. Это было предупреждение от Миши. «Только попробуй всё испортить…» — А, может, вы пойдёте проверить свет в других комнатах? — Павленко поспешил замаскировать свой испуг. — Обязательно проверю, — заверила его женщина, — но сначала посмотрю, что у вас в комнате творится. Руки парня похолодели, он сглотнул застрявший в горле ком. Это конец. Если Галина Васильевна зайдёт к ним в комнату, а там преспокойно будут себе сидеть Андрей и Макс, они ни за что не подтвердят его версию. И когда завхоз уйдёт, Роме не удастся избежать очередной разборки. Но ведь Павленко решил, что будет меньше думать о себе. Алеся — вот, что сейчас по-настоящему имело значение. Поэтому он покорно повёл завхоза и мастера в ученическое крыло. Периодически он бросал на Мишу недовольные, полные немого укора взгляды, но того это решительно не смущало. Дмитриев шёл рядом с Галиной и бодро рассказывал ей, что несколько раз проверял проводку и всё должно было работать как часы. — Где Авдеев с Морозовым? — спросила Смирнова, когда зашла в комнату к мальчикам, и никого там не увидела. Рома с облегчением выдохнул и, наверное, слишком радостно произнёс: — Не знаю. Может, как раз за Михаилом пошли. В помещении было темно. Никаких светопредставлений не наблюдалось. Женщина несколько раз щёлкнула выключателем для верности. — Ну, и в чём проблема? Ничего не мигает. — Только что мигало, клянусь! — с удивлением на лице произнёс Рома. — До сих пор пятна перед глазами! — для убедительности добавил он. Но Галина Васильевна уже одиннадцать лет становилась свидетельницей выходок этих сорванцов. — Вот что, Михаил, разбирайся-ка ты с этим шутником сам. А я пошла. Стоило завхозу оказаться за порогом, Миша захлопнул дверь в комнату, а Рома обессиленно облокотился на створки шкафа, спрятав лицо в ладонях. Сердце отбивало чечётку в груди паренька. Он поверить не мог, что всё прошло удачно. — Пронесло. Я мог серьёзно влипнуть из-за тебя! — прикрикнул на Мишу Павленко. — Я импровизировал, — пожал плечами Дмитриев. Его интонация прозвучала совершенно в духе Алеси. Совсем как в тот день, когда девушка заявила, что ей всё равно, что будет с ним, морозовским информатором. — Главное, что Вадим Алесю вниз провёл. Парни стояли друг напротив друга, не в силах разойтись по своим делам. Они были абсолютно чужими людьми, которые даже ни разу толком не говорили друг с другом. Но сейчас их будто связало единой нитью переживаний за близкого человека. — Ты давно с Алесей знаком? — решился спросить Павленко. — Года три, три с половиной, — ответил Дмитриев, усаживаясь на стул посреди комнаты. — Почему она на тебя рычит? — Считает, что я её предал. Рома нахмурился. Предательство, наверняка, являлось болевой точкой Алеси. Как же она чувствовала себя, общаясь с ним, если знала, что он постоянно врёт своим друзьям? — А ты предал? — Со стороны это выглядело именно так, — Миша окунулся в воспоминания полуторагодовалой давности. — Но я пытался защитить её, чтобы она не навредила сама себе. — Тогда почему ты не хочешь ей рассказать правду? — Потому что ей нравится считать меня своим врагом. Пусть так. Главное, что она жива и здорова. Была здоровой… — нехотя исправился мастер. — Ей должны помочь, — уверенно кивнул Рома. — Уваров и его люди сделают всё возможное. Но они не волшебники. «Что ж они тогда корчат из себя богов и хозяев жизни?» — с горечью подумал Павленко. Вера в благополучное завершение этой истории таяла на глазах. — Она была твоей девушкой? — вдруг спросил он у Миши. Тот понимающе усмехнулся, словно ждал этого вопроса. — Вот что я скажу тебе, Ромео. Такие девушки, как Алеся, не бывают чьими-то. Они живут сами по себе, как дикие кошки. Так что ты попал, парень.***
Все накопившееся эмоции: страх, злость, отчаяние — Рома решил выместить на той, кто того заслуживал. Он догадывался, что Макс с Андреем притаились в комнате у девчонок, но теперь встреча с ними не казалась такой уж большой проблемой. Павленко хотел найти Савельеву. Зачем? Он не задумывался. Просто следовал внутреннему сильнейшему позыву. Будто по-другому поступить он не мог. — Какого чёрта ты здесь забыл? — встретил его агрессивный тон Морозова. Не желая терять ни секунды, Павленко обратился к Вике: — Где Женя? — Нет её, — растерянно ответила Кузнецова. — Несколько часов назад ушла, а что? — Она Алесю ослепила! Брызнула ей кислотой в глаза. — Что?! — девушка подскочила с кровати, словно ужаленная. Морозов издевательски ухмыльнулся. Он презирал бывшего друга, и не верил ни единому его слову. — А ты уверен, что это она? Может, это сделал ты, а? И решил спихнуть на Савельеву? Это не могло не задеть Павленко. Он и сам знал, что виноват до невозможности. Он хотел исправить всё, исправить себя, в первую очередь. Но загвоздка в том, что это не изменит мнения о нём. Судить его будут по поступкам в прошлом. И надо же было Морозову такое ляпнуть. Да чтобы Рома причинил боль Алесе! Он ведь по-настоящему дорожил ей. Сегодняшний день должен был стать очень важным для них. Но травма девушки перекрыла все мысли и воспоминания об их первом поцелуе. «Ты дорожишь ей, ну допустим. А что это меняет? Даша тоже была тебе не чужим человеком». Да и вообще, чтобы навредить Петровской, это надо сильно постараться! Рома бы с таким не справился. А у Савельевой, вот, получилось. — Что ты несешь? За базаром следи! — возмутился парень. — А что? Ты признался ей в любви, — начал фантазировать Макс, тем самым высыпая на душевную рану Ромы гору соли. — Она тебе отказала — ты психанул. Всё сходится. — Да пошёл ты, понял?! — выкрикнул он. — Женя работает на Морозова! — О, ты решил заложить всех и всем? — хмыкнул Макс. — Ну, подожди. Может, он правду говорит, — влезла в перепалку Лиза. — Твоего мнения только не хватало, — скривился Морозов-младший. — Думай, как хочешь. Я должен Савельеву найти. — И чё будешь делать, когда найдёшь? Пристрелишь? Или по старинке, по голове чем-нибудь долбанёшь? Вика смотрела на это всё с удивлением и раздражением. Она ещё не отошла от ссоры с Вадимом, и тут уже новая напасть. А эти идиоты решили, что это чудесное время для выяснения отношений. — А ну-ка тихо! — громко крикнула девушка. — Заткнитесь оба! Что с Алесей, Рома? — Да не знаю я. Вадим её вниз повёл, операцию делать будут. Но этот новый электрик, который Миша, сказал, что гарантий никаких быть не может. Вика, ей очень плохо, она в ужасе.***
Беспросветная тьма. Вот что ощущала Алеся. Именно ощущала, потому что глагол видеть предполагает наличие этой способности. А девушка ею с недавних пор не обладала. С самого начала процедуры промывания глаз Петровская начала считать минуты. Только цифры помогали ей заглушить тяжёлые мысли, от которых успокоительные не спасали. Капли раствора, стекающие по трубочкам инфузионной системы прямиком к слизистой оболочке её глаз, поддерживали ритм счёта. Каждые десять минут Лесе вкалывали обезболивающее, а физраствор, судя по разговорам медсестёр, должен был закончиться спустя час после начала процедуры. Пошла пятая доза лидокаина, а значит скоро её повезут в операционную. Ещё никогда Петровской не было так страшно. И речь идёт не о рефлекторном испуге, не о защитной реакции, а о неподконтрольном чувстве, идущем откуда-то из глубины и захватывающем твою душу секунда за секундой. Алеся думала о том, что её ждёт. И ни один из вариантов, приходящих на ум, не сулил ей радужных перспектив. Всё происходящее казалось каким-то сюрреалистичным бредом. Она действительно не смогла справиться с Женей? Действительно так глупо попалась? Неужели за самоуверенность и дерзость ей придётся так дорого заплатить? Ну не может такого быть! Сомнений не было — Савельеву прислал Морозов. Не стоило ей угрожать этому маньяку. Не обмануло предчувствие. Жаль только, что Алеся всё же проигнорировала все знаки и спровоцировала местных психов на атаку. Теперь, если врачам не удастся найти решение, ей придётся жить в этой слепой душной тьме. Ну, нет. Уж лучше покончить с этим в самом начале. Дверь скрипнула, кто-то вошёл. — Это я. — Голос помог девушке идентифицировать посетителя. Уваров собственной персоной. Алеся почувствовала, что Вадим присел на стул возле её кушетки. «Что ж, очень хорошо, что он здесь, — подумала девушка. — Не хотелось бы говорить об этом в операционной». — Вадим, выслушай меня, пожалуйста, — попросила она и, услышав короткое «угу», продолжила, — Если операция не поможет, и ты поймёшь, что зрение не вернуть, то просто вколи мне что-нибудь, чтобы я не просыпалась. В палате осела звенящая тишина. Сердце Алеси забилось чаще от волнения. Вадим помолчал ещё какое-то время, а потом уточнил: — Ты сейчас просишь меня об эвтаназии? — Ты всё правильно понял. Уваров мрачно хмыкнул. — Дура ты. Даже не думай об этом, — жёстко пресёк дальнейшие уговоры мужчина. О поднялся с места и пошёл к выходу. Алеся вслед ему крикнула: — Если ты не сделаешь, я сама найду способ! — Не заставляй меня тебя к кровати наручниками пристёгивать, — сказал физрук в ответ и оставил Петровскую в одиночестве, хлопнув железной дверью.***
— Вадим, ты же понимаешь, что шансов практически нет? Вадим понимал. Помощь Алесе была оказана позже, чем нужно. Они потеряли много времени, и ткани пострадали сильнее ожидаемого. Савельева знала, что делала. Вопрос только: как к ней попала эта кислота? — Мы должны сделать всё возможное и невозможное, ясно тебе? Эта девочка очень важна для нас. Она на втором месте по приоритетности после Нади Авдеевой. — Вот это да… — хмыкнул офтальмолог. Уваров своим ночным звонком буквально поднял коллегу с постели. Врач собирался отсыпаться после ночного дежурства, но когда тебе звонят и не терпящим возражений тоном требуют явиться на срочную операцию, у тебя просто не остаётся выбора. Чтобы оказаться на месте к назначенному часу, бедному уставшему доктору пришлось несколько раз проскочить на красный. Благо, в такое время на дорогах практически нет машин. — А я помню те времена, когда на этом месте была Полина. Давно приоритеты поменялись? В ответ — тишина. — Лёнь, ты же знаешь, я её тренировал. Она без зрения жить не захочет. Алеся много лет назад стала его первым серьёзным проектом. Ей было 13, ему — 24. Он уже тогда считался жёстким человеком, безжалостным наставником. Петровской приходилось учиться терпеть грубость, физическую боль на тренировках, моральную — после них. Какое-то время она оставалась лучиком солнца, побеждающим любую тьму и убивающим её проявления. Но солнце не может сиять вечно. Порой тучи сгущаются, и тогда лучик уже не способен пробиться сквозь плотный серый сумрак. Петровская сломалась, когда ей пришлось потерять близкую подругу. По меркам Вадима она стала лучше: сильнее, сдержаннее, смелее, собраннее. Она начала ставить свои интересы на первое место. Но когда тебе не за кого держаться, кроме себя, ты не можешь принять собственную слабость. Если раньше Уваров был уверен, что девушка никогда не столкнётся с подобной проблемой, то сейчас он понимал, что она может просто не справиться с навалившимся на неё испытанием. — Даже так… Нет, ну я как и всегда сделаю всё, что будет в моих силах, но ты в курсе, что с осложнениями, которые могут возникнуть в ходе операции, я не справлюсь? Здесь нет специального оборудования. Да и вообще… В клинике такими случаями только начинают заниматься. Мы разрабатываем нестандартные схемы лечения, связанные со стволовыми клетками, с плацентой, но это всё только первая стадия. Эксперименты не проводились… — Я понимаю всё. Просто сотвори чудо. Ты же это умеешь.