-x-X-x-
Когда он встречается взглядом с Королевой Гримм, Салем смотрит на него пассивно, и на ее лице нет ни намека на осуждение. Это, однако, не мешает Жону одарить ее кривой улыбкой и наклонить голову. — Хочешь сказать мне «я же тебе говорила»? Салем молча наклоняет голову, даже приподняв в ответ бровь. Жон вздыхает, оглядывая разрушения, которые он произвел за последнее время. Сами Гримм рассеиваются, когда их «убивают», не оставляя после себя практически никаких «останков». Но земля превратилась в сплошной кратер, полностью уничтоженный его руками. Плотно сжав губы, он оглядывается на Салем и качает головой. — Я начинаю думать, что ты, возможно, была права. Может быть, человечество не стоит того в конце концов. В этот момент Салем наконец подходит к нему. Поднеся руку, она на мгновение погладила его по щеке, а затем ласково улыбнулась. — Нет, это не так. Ее простое отрицание его слов посылает толчок по позвоночнику Жона, и он недоверчиво смотрит на нее. Королева Гримм смеется. — О, не пойми меня неправильно. Я все еще не уверена, что в человечестве в целом есть что-то действительно искупительное. Но я должна быть слепой и глупой, чтобы не видеть, что ты все еще заботишься о них, даже сейчас. После этих двух долгих лет, проведенных вместе, мне хотелось бы думать, что у меня, по крайней мере, открылись глаза. Ее рука остается на его щеке, а другая проводит по его груди в нежной, любящей и чувственной манере. Конечно, она становится более развратной, когда достигает его пупка и продолжает двигаться дальше. Когда Салем опускает руку в штаны и начинает поглаживать его член, Жон хрипло дышит, глядя на нее, а она хихикает. — Ты мой Король, и мне было очень одиноко… Через мгновение Жон кивает головой в знак понимания, позволяя Салем делать то, что она хочет. В данный момент это означает просто поглаживать его, даже пока она формирует свои следующие слова. — … Человечество по своей природе жадно, глупо и эгоистично, Жон. Так было всегда, сколько я живу в этом мире. Даже тогда, когда я сама была человеком, Королевой вместе с Озмой в качестве Короля… люди были такими. В своей основе они всегда заботятся о себе. Сколько бы ты ни старался делать добро, ты никогда не поймешь последствий своих действий, если не будешь принимать это во внимание. Жон нахмурился, обдумывая слова Королевы Гримм. С одной стороны, у него были примеры, которые заставляли его согласиться с ней. Рейвен Бранвен и ее племя Бранвен были самыми очевидными. Они больше всего верили в выживание сильнейшего, и все они, каждый в отдельности, были бесспорно и в конечном счете бессовестно эгоистичными существами. В меньшей степени эгоистами был и взвод Пирры. О, Жон представлял себе, что они весь день напролет будут утверждать, что все, что они делают, — ради Пирры. Может быть, даже один или двое из них смогли бы убедить себя в этом. Но правда была очевидна, по крайней мере для Жона. Все они завидовали тому, что Жон общается с их Лейтенантом. Их так называемая забота исходила исключительно из эгоизма. С другой стороны, у него была сама Пирра. И ее мать. Пирра, можно сказать, поступила эгоистично, добиваясь того, чего хотела от него после определенного момента. Но до этого она приняла решение взять его под стражу из заботы о других. И она едва не погибла, защищая жителей деревни Шион. Боудикка тем временем упорно сражалась, пытаясь спасти свою дочь из его лап. Ее сбили с толку войска Пирры, но, несмотря на это, она даже выступила против него одна, чтобы свести потери к минимуму. А потом была Глинда. Глинда Гудвич, которой Озма промыл мозги и превратил в верного, бескорыстного, жертвенного агнца. Была ли она эгоисткой по своей природе? Было ли это вопросом природы против воспитания? Салем опускается перед ним на колени, вынимая его член из пут и одновременно стягивая верх платья. Ее красные глаза не отрываются от его лица, даже когда она обхватывает своей пышной грудью его пульсирующий член и начинает делать ему сиськомассаж прямо там, на изрытом поле боя. Жон застонал, когда его ствол оказался в мягкой, теплой плоти груди, и снова посмотрел на нее, обдумывая ее слова. Пока, наконец… — Я думаю, ты ошибаешься. Есть эгоистичные люди, да. И, возможно, эгоизм присущ каждому человеку. Но есть и те, кто возвышается над ним. Есть те, кто доказывает, что они лучше, чем их низменная природа. Они… нет, мы все способны на великие дела. Салем испустила вздох, выглядя одновременно позабавленной и очарованной им. Ее красные глаза сверкают, и она улыбается кривой улыбкой. — Если кто и способен на великие дела, так это ты, мой Король. И действительно, твои великие дела окружают нас повсюду. Жон не может удержаться от насмешки. Мало того, что такие тяжелые, хвалебные слова довольно забавно звучат из уст Салем, когда она стоит на коленях с сиськами, обхватившими его член, так еще и… ну, в общем, дело в том, что в последнее время он только и делал, что терпел неудачи. — Великие дела, хм? Что это за великие дела? Моя полная неспособность оставаться инкогнито дольше пары недель в Мистрале? Мое непреднамеренное покорение бандитского племени? Мое случайное, хотя и не случайное похищение мистралийского Лейтенанта? Или мое случайное похищение ее матери, мистралийского Генерала? Должен признаться, моя Королева… я не вижу этих великих дел, о которых ты говоришь, что я достиг. На мгновение Салем делает паузу. Затем она качает головой, в ее глазах вспыхивает раздражение. Он не помнит, когда она в последний раз раздражалась на него, или, по крайней мере, когда она в последний раз показывала, что раздражена. — Если у вас и есть недостаток, мой Король, так это то, что вы слепы к своим собственным успехам. Скажи мне, Жон… ты когда-нибудь догадывался о моем плане? Когда я создала тебя, мне было очень одиноко. Но создание тебя не изменило моих замыслов относительно Ремнанта. Я по-прежнему хотела покончить со всем этим. Жон вздрогнул от этих слов и молча посмотрел на Салем, пока она набиралась смелости, чтобы рассказать ему больше. Через мгновение она продолжает. — Мой план был прост. Собрать силу Четырех Дев, глупых девушек, которым Озма так давно отдал свою силу. С их помощью открыть хранилища и забрать четыре Реликвии. Затем я бы вызвала Братьев-Богов обратно в этот мир, и пусть они вынесут приговор всем нам. Их выбор был бы быстрым, я не сомневаюсь в этом. Они бы стерли Ремнант с лица земли, будь то я или человечество. Всему пришел бы конец. Это то, чего я хотела. В голосе Салем звучит пыл, когда она объясняет ему все это… ее сиськи все еще обхватывают его член. Закончив, она смотрит вниз на его член, как бы вспоминая, чем они занимались, и мило краснеет, выглядя смущенной тем, что завелась в такой позе. Но затем на лице Королевы Гримм появляется решимость, и она вздыхает. — Вы привезли мне одну из Четырех Дев в результате вашей последней поездки в Мистраль. Все, что нам нужно, — это три остальные, чтобы осуществить мой первоначальный план. На мгновение Жон застыл. Конечно, это не то, что Салем имела в виду, говоря о своих «великих делах». Но нет… нет. — И все же, мне нет до этого никакого дела. У меня нет никаких планов на власть Рейвен Бранвен. Я довольствуюсь тем, что оставила Весеннюю Деву в твоих умелых руках. Потому что я знаю, что ты сделаешь с ней то же, что и со мной. То, что ты сделал с Саммер Роуз, и Синдер Фолл, и Глиндой Гудвич. Она улыбается ему блаженной улыбкой, даже когда Жон на мгновение замирает, прежде чем тихо попросить разъяснений. — … И что же это? Выпустив звонкий смешок, Салем покачала головой. — Ты спас нас от самих себя, мой Король. Ты дал нам, всем нам, цель, которую мы не могли осмыслить. Сломленные женщины — твоя специальность, мой Король. И вы совершили великие дела с каждой из нас. Он открывает рот, чтобы отрицать это, но обнаруживает, что не может. Его зубы снова сомкнулись, а Салем, довольная тем, что лишила его дара речи, с удовольствием вернулась к сиськотраху. Ее груди с энтузиазмом скользят вверх и вниз по его члену, и она даже добавляет немного языка и губ к этому, двигая голову вниз, чтобы взять только кончик его члена в рот, обводя его языком. … Может ли она быть права? Салем создала его. Совершенно буквально. Но за время их первой встречи он перевернул все представления о ней… самым решительным образом. Он взял ее и сделал своей женщиной, вместо того чтобы стать ее мужчиной. Изначально она называла его Принцем, а после того, как он одержал над ней верх, стала благоговейно называть его Королем. Он допускал, что в случае с Салем, по крайней мере, в долгосрочной перспективе, он мог оказать на нее положительное влияние. Но остальные? … Ладно, Саммер была особым случаем. Не столько потому, что он сделал Саммер великой, сколько потому, что он спас ее от больного хищника Салем. Королева Гримм сделала с Саммер Роуз поистине ужасные вещи. Жон втайне считал, что выздоровление Саммер и то, какой сильной независимой женщиной она была сегодня, в большей степени связано с ее личной силой, а не с его действиями. Да, он сыграл свою роль… но так ли много он сделал на самом деле? Глинда, между тем, была просто случаем правильного места и правильного времени. Она подверглась внушению Озмы и заслуживала любой возможности вырваться из-под его власти. Жон был счастлив помочь ей… и еще более счастлив показать ей кое-что из того, что она упустила с помощью Саммер. Глинда Гудвич заслужила свое счастье, но даже тогда он сделал не так уж много… не так ли? А Синдер… Жон поморщился при мысли о Синдер и, нахмурившись, посмотрел на Салем. — … Мы были не очень справедливы к Синдер, не так ли? Королева Гримм моргает, а затем тихонько смеется. — Ах, мой Король… так вот что вы поняли из моих слов? То, что Синдер Фолл ни разу не проявила себя за последние два года, уже само по себе внушает страх. Моя протеже всегда была амбициозной. Только твои усилия усмирили ее и подавили эти амбиции. Жон нахмурился. — Я не уверен, что это мое дело — подавлять чьи-либо амбиции. Насмешливо фыркнув, Салем забавно покачала головой. — Если они вредят тем, о ком ты, по твоим словам, заботишься, то да, это твое дело, мой король. Синдер была опасной девушкой… и я намеревалась воспользоваться ею. Не только это, но она также знала, как я намереваюсь использовать ее. Она знала мои планы, мои замыслы относительно дев и реликвий. Конечно, она могла не знать, что моя конечная цель — покончить со всем этим, но она должна была знать, что ничего хорошего в этом нет. В конце концов, я — Королева Гримм. Я не добрая ни в коем случае. Синдер работала на меня добровольно. Имей это в виду. Это было… справедливо. Ладно, возможно, он сделал с Синдер то, что было необходимо. И, возможно, Салем была права. Возможно, он умел помогать людям. Может быть, ему нужно перестать смотреть на большую картину и сосредоточиться на более мелких вещах. Может быть… может быть, ему нужно перестать сдерживаться, потому что его Королева начинает выглядеть довольно разочарованной им. Одарив Салем извиняющейся улыбкой, Жон позволил своему члену пульсировать между ее грудей. Его член начинает толкаться и дрыгаться в мягких, тугих, теплых пределах ее груди, его яйца пульсируют. Задыхаясь от возбуждения, Королева Гримм наклоняется вперед и снова обхватывает губами головку его члена, беря в рот кончик его большого толстого члена. Она сильно сосет и через мгновение доводит его до предела. Жон застонал, когда начал кончать, его семя вытекает из члена и попадает ей в рот. В свою очередь, Салем глотает и глотает, проглатывая все до последней капли… или, по крайней мере, пытается это сделать. В конце концов, они уже давно не виделись. Конечно, за это время он успел повеселиться с некоторыми человеческими женщинами, и Жон знает, что Салем ничуть не обижается на него за это. Но есть что-то такое в женщине-гримм, что действительно заводит его. В конце концов, он кончает ведрами, и Королева Гримм не может проглотить все это. Она отталкивается от него, даже когда его семя вырывается из ее рта, стекает по подбородку и окрашивает ее груди в еще более белый цвет, чем они уже есть. Сливочное, липкое покрытие на бледной плоти Гримм выглядит просто великолепно, и Жон не может удержаться от наглой ухмылки, которую он дарит ей, стряхивая последние капли спермы на ее задыхающееся, пыхтящее тело. — Вот это отличная работа, если я когда-либо видел такую. Салем дуется на него за это, явно желая выпить всю его порцию, но потерпев неудачу на финишной прямой. Тем не менее, ее дуновение длится всего мгновение, прежде чем она становится жадно голодной, облизывая губы, покрытые спермой, и хватаясь за свои пропитанные спермой сиськи. Одарив его жеманной улыбкой, она потирает свои сиськи, чтобы он мог полюбоваться ими, откидывая голову назад и выпячивая грудь. — Как ты будешь иметь меня, мой Король? Теперь ты знаешь мою истинную сущность. На что я готова пойти. Проступки, в которых я готова участвовать. Накажешь ли ты меня за мое желание покончить с миром? Возьмешь ли ты меня прямо здесь и сейчас и преподашь мне урок, который я никогда не забуду? Прямо здесь и прямо сейчас? Идея была, конечно, заманчивой. Но не менее манящей была мысль отвести Салем в дом, чтобы она приняла ванну и стала более чувственной. По правде говоря, ей, вероятно, понравилось бы и то, и другое. В конце концов, она была именно такой женщиной.-x-X-x-