Принц Гримм

Уиллоу заявляет о своих чувствах.

-x-X-x-

— … Ты просто наглец…       Жон удивленно моргает, когда Уиллоу наконец отвечает ему. Сначала он не совсем понимает, что она имеет в виду… пока она резко не поднимается со стула, хватает его за рубашку и притягивает к себе в глубокий, обжигающий поцелуй. Он застигнут врасплох, главным образом, потому что… ну, в общем, из-за всего. Как он уже сказал, он буквально заставил ее убить собственного мужа. Он превратил Уиллоу Шни в убийцу.       Кроме того, он точно знал, что она сейчас не пьяна. Полудикая? Конечно. Но пьяна? Нет. Она была абсолютно трезва. Он убедился в этом. И все же она продолжает его целовать?       Его руки инстинктивно опускаются к ее бедрам, но он не может заставить себя оттолкнуть ее. Не в этот раз. Однако это не останавливает ее реакцию. Она напрягается от его прикосновения, а затем пытается развернуть его и бросить в кресло, которое она только что освободила. Ключевое слово «пытается», потому что… ну, ей практически невозможно сдвинуть его с места, даже используя всю мощь своей физической силы, усиленной аурой.       РИИИИИИИП~       Вместо этого Уиллоу буквально срывает с него рубашку, обнажая под ней рельефную грудь без изъянов. Матриарх Шни не умеет колдовать, поэтому маскировочное заклинание Салем срабатывает, и Жон остается вполне человеческим, даже когда Уиллоу смотрит на клочья рубашки в своей руке.       При прочих равных условиях ей следовало бы усадить его в кресло. В конце концов, он не боролся с ней, а просто стоял. Если бы они оба были пробужденными аурой людьми, как и должно было быть, ей не составило бы труда затащить его туда, куда она хотела. Но дело в том, что Жон — не просто человек с пробужденной аурой. На самом деле он первый Гримм с пробужденной аурой, который когда-либо существовал.       Однако Уиллоу не стала ничего подозревать, а просто расстроилась. Издав несколько забавное и очень милое рычание, матриарх Шни скрестила одну руку под грудью, а другой указала на кресло. — Садитесь.       На мгновение Жон ощутил ностальгию. Как будто его отчитывает собственная мать. Ах, впрочем, туда ведут воспоминания, которые Жон сделал все возможное, чтобы полностью и окончательно подавить. Наверное, лучше не думать о своей человеческой семье, особенно в такой момент. В конце концов, он забрался так далеко, чтобы не увязнуть в воспоминаниях о них…       Жон сидит и косится на Уиллоу, любопытствуя, что она будет делать дальше. Прекрасная Милфа смотрит вниз на его обнаженную грудь, ее глаза пробегают по его телу. Затем, прежде чем он успевает остановить ее, она поднимается и делает то же самое со своей блузкой и бюстгальтером.       ТИИИИИИИИИИР~       Он моргает, когда она срывает с себя одежду, позволяя своим мягким, полным, бледным грудям выскочить на свободу. Она очень, ОЧЕНЬ бледная, отметил он. Но, похоже, она уже давно не получала солнечного света. Она сидела в особняке целыми днями, каждый день, доводя себя до депрессии. Ну, теперь уже нет, полагает Жон. Потому что Уиллоу теперь точно берет то, что хочет. Сначала жизнь своего мужа… теперь — его.       Сиськи Матриарха Шни еще даже не успели как следует перестать трястись, как она уже плюхнулась к нему на колени, обхватив его за шею и раздвинув ноги. Жон открыл рот, чтобы заговорить, но Уиллоу заставила его замолчать, поцеловав еще раз, и их груди прижались друг к другу. Ее мягкие груди прижимаются к его твердой грудной клетке, и она стонет ему в рот, а ее твердеющие соски трутся о его плоское рельефное тело.       Наконец, она отстраняется, чтобы отдышаться… но тут же прикладывает палец к его губам. — Тише. Я не хочу слышать от тебя больше ни слова.       Она смотрит на него исподлобья и прижимается промежностью к его промежности. Жон застонал, чувствуя, как его твердеющий член напрягся под рабочими брюками, и почувствовал, как под юбкой на трусиках Уиллоу появилось мокрое пятнышко, когда она прижалась к его растущей выпуклости. Учитывая то, что он заставил ее сделать, Жон делает то, что ему велено, и молчит, полагая, что если она этого хочет, то она это получит.       Через несколько секунд молчания Уиллоу издала взволнованный вздох. — Ты приходишь… вихрем в мою жизнь. Ты отрезвляешь меня против моей воли. Ты… ты даешь мне понять, что все считают моих дочерей пропавшими без вести, но хотят скрыть это от меня. И ты даешь мне понять, что мои дочери в БЕЗОПАСНОСТИ, несмотря на все убеждения. Ты… ты убедил меня убить собственного мужа.       Наклонившись ближе, Уиллоу Шни смотрит на него проницательным взглядом, не переставая прижиматься к нему. — А потом. После всего этого. Ты хочешь уйти? Думаешь, я тебя отпущу?       Жон моргнул на последней фразе. Формально, Уиллоу не может помешать ему уйти, если он этого хочет. Но в то же время она имеет над ним большую власть. Он чувствует… ответственность за нее, которую не может определить. Это не та Уиллоу Шни, которая существовала, когда он только приехал. Это Уиллоу Шни, которая появилась благодаря ему. Уиллоу Шни, созданная ИМ. Так что да, он чувствует, что чем-то обязан ей, и не может этого объяснить. — … Я больше не пьяна. Это была твоя причина раньше, верно? Ты не хотел трахать меня, потому что не хотел пользоваться мной. Теперь я трезвая, благодаря тебе. И я хочу этого. Я все еще хочу, чтобы ты воспользовался мной. И что ты на это скажешь, красавчик? Что ты собираешься делать с ЭТОЙ информацией?       Блядь. Он загнал себя в угол, не так ли? По всем правилам, он еще мог отказать ей… но собирался ли он это делать? Неужели он отвергнет эту женщину, развалившуюся на его коленях и дышащую так тяжело, что ее обнаженные сиськи покачивались вверх-вниз прямо перед его лицом?       … Нет. Нет, не собирался. С рычанием Жон поднял Уиллоу в воздух и встал на ноги. Инстинктивно Милфа обхватила его ногами за талию, как и руками за шею. Она немного повизгивает от того, что ее так небрежно подхватили, но все же цепляется за него, когда он несет ее к кровати и бросает на нее.       Как только он расстегивает пуговицы и молнию на брюках, Уиллоу начинает судорожно снимать с себя юбку, колготки и трусики и оказывается полностью обнаженной как раз к тому времени, когда он забирается на кровать вслед за ней. С нетерпением раздвинув ноги, Матриарх Шни облизнула губы, когда Жон припал к ее сиськам, зажав сосок зубами и заставив ее застонать, когда он сильно дернул его.       Одновременно он подносит свой член одной рукой и прижимает его к сочащейся щели Уиллоу. Через мгновение Жон погружается в нее, и не может не признать, что ему нравится ее крик, когда он заполняет ее своей мачтой, раздвигая ее на своем стволе. Ее спина выгибается, заставляя ее груди еще больше упираться ему в лицо, а ее пизда сильно сжимается на его члене. Она довольно тугая и явно давно не была с мужчиной.       Это несколько удивило Жона. Когда Уиллоу выхватила его из толпы новичков, он подумал, что она просто делала то, что делала всегда. Что она просто выбирала себе нового бойфренда. Ее пьяные заявления, конечно, подтверждали этот факт. Но нет, когда она застонала под ним, когда она выгнулась на его длине, Жон понял… это было давно для этой великолепной Милфы.       Неудивительно, что ее так легко было подтолкнуть к убийству мужа. Она уже была на каком-то пределе, когда по пьяни решила, что потрахается с ним. Было ли это вызвано длительным отсутствием дочерей или чем-то другим, Жон не знал. В любом случае, когда он трахает ее сейчас, Уиллоу снова цепляется за него всеми силами, поднимая ноги в воздух и сжимая его бедра, счастливо стонет.       Когда ее ноги болтаются взад-вперед, Жон рычит, трахая ее жестко и быстро, продолжая грызть ее сосок. Однако когда он отстраняется от одного из них, чтобы перейти к другому, Уиллоу вдруг произносит нечто такое, что заставляет его на мгновение остановиться. — … Я первая женщина Шни, которую ты имеешь, красавчик? Или тебе так же понравились мои дочери?       Это было поразительно похоже на то, что она сказала ему, находясь под воздействием алкоголя. Но теперь она трезва, и контекст совсем другой. Жон не думает, что сможет ей солгать… и он говорит ей правду, даже когда его член остается в ее напряженной, сжимающейся пизде. — Твоя старшая и я имели отношения, да. Вайсс… не совсем. У нее уже есть отношения с молодой женщиной ее возраста.       Уиллоу моргнула, осмысливая эту информацию. Затем она хихикнула. — То есть… у тебя с Винтер были «отношения»? Ты же знаешь, что можешь просто сказать это, верно? Ты трахнул мою дочь.       Даже произнося эти слова, Уиллоу сжимается вокруг его члена. Облизывая губы, она стонет. — А теперь ты трахаешь меня. Твой толстый член уже побывал в двух женщинах Шни… ты должен завершить триаду. Трахни мою младшую и ее подружку. Держу пари, им это понравится~       Жон уверен, что это больше всего похоже на возбуждение. Он, конечно, не собирается трогать Вайсс или Сиель без их прямого разрешения. Уиллоу, вероятно, просто слишком увлеклась своим возбуждением, чтобы осознать, какие вещи она говорит. Это грязные разговоры, просто и ясно. Признаться, мысль о том, что обе дочери Шни и их мать будут стоять на коленях у его ног, и все трое будут поклоняться его члену… да, это несколько привлекательно.       С рычанием он стал трахать Уиллоу сильнее, еще больше разыгрывая ее фантазию. — Да? ТЕБЕ бы это понравилось, Уиллоу? Тебе нравится идея, что я оттрахаю твою дочь после того, как оттрахаю тебя? Ты бы не заговорила об этом, если бы не хотела, чтобы я завершил триаду, потому что эта идея тебя возбуждает.       Уиллоу вздрагивает и на мгновение прикусывает нижнюю губу, а затем кивает, потягиваясь. — Нннгх… ж-жестче. Жестче, красавчик.       И только тогда до него доходит. Она даже не знает его имени. Он трахает Матриарха Шни в положении лежа на спине с поднятыми вверх ногами после того, как убедил ее убить своего дерьмового мужа, а она даже не знает, как его зовут. По правде говоря, это немного отрезвляет, хотя он и не прекращает долбить Уиллоу в кровать. Надолго он затихает, и воздух наполняется лишь ее сладострастными стонами и звуками ударов плоти о плоть.       Наконец… — Кстати, меня зовут Жон. Приятно познакомиться с вами, мисс Шни. Жаль слышать, что вы недавно овдовели.       Уиллоу моргнула, на мгновение подняла на него глаза и, несомненно, подумала о том же, о чем и он. Он находился глубоко внутри нее, а она не знала его имени до этого момента. Но Уиллоу не расстроилась от этого осознания, а рассмеялась, переходя в очередной стон, когда она снова кончила на его члене. Ее тело спазмируется под ним, а стенки киски ритмично сжимаются и разжимаются, поднимаясь и опускаясь по его члену. — Т-Ты… х-хех… спасибо… но не я. Я так счастлива, что больше не замужем за тем дерьмовым пятном. И, честно говоря… я рада, что сделала это сама.       Что-то дикое в глазах Уиллоу подсказало Жону, что она тоже это имеет в виду. Возможно, она хотела, чтобы он убил Жака за нее… но «спустить курок», так сказать, было… хорошо для нее, возможно? Жон, наверное, не лучший человек, чтобы спрашивать об этом. Он так старался быть хорошим. Поступать правильно. Но в конце концов он все еще Гримм. Гримм и Человек технически, но иногда кажется, что он больше Гримм, чем человек. А иногда… иногда Жон не может не задаваться вопросом, не просачивается ли Гримм в него, как в человека.       В любом случае, Уиллоу скользит руками по его спине, впиваясь в нее ногтями. К сожалению, она не может разорвать его плоть, она недостаточно сильна, но она может поцарапать его настолько, что он почувствует это. Ворча и рыча, Жон снова наращивает темп, пока Уиллоу не начинает визжать. Конечно, в определенный момент нужно задуматься о том, как далеко может распространиться шум. Поэтому Жон наклоняется и захватывает губы Уиллоу своими, раз и навсегда заглушая ее визги, крики и вопли экстаза.       Его язык проникает в ее рот, и он подчиняет ее язык себе, даже когда Уиллоу вцепилась в него, кончая еще раз, когда он доминирует над ее губами и целует ее так же глубоко, как трахает ее.       По правде говоря, они занимаются этим как животные. Они ебутся всю ночь напролет, причем аура Уиллоу позволяет ей продержаться на много часов дольше, чем она могла бы без нее. Но в конце концов он истощает ее. После скольких кульминаций с ее стороны и нескольких кремпаев с его, Уиллоу отрубается под ним и крепко засыпает, а Жон падает рядом с ней и позволяет ей свернуться калачиком у него под боком.       Он, конечно, не спит… а значит, у него есть все время для планирования. Уиллоу Шни, теперь уже генеральный директор ПКШ, будет помогать ему, выводя ПКШ из войны. Разрыв контрактов с Атласскими Военными займет некоторое время, но нападение «Белого Клыка» и убийство Жака Шни было более чем достаточной причиной для того, чтобы компания отвернулась от Мистраля и обратила свой взор внутрь.       Чувствовал ли Жон себя виноватым за то, что в очередной раз провел фальшивую операцию с участием «Белого Клыка»? Немного, но он решил, что все будет в порядке. В Королевствах их почти не осталось, но это не означало, что то тут, то там не было тех, кто все еще претендовал на это имя. Если Уиллоу Шни сказала, что некто в маске Белого Клыка нанес ее мужу несколько ударов ножом в грудь, а потом убежал, это еще не означало, что во всем виноват главный Белый Клык в Менаджери.       … В общем, после того, как Уиллоу по-своему ослабит армию Атласа, Жону нужно будет решить, как ему поступить с другой целью миссии. А именно, Пьетро Полендиной. Технически он мог использовать Уиллоу и ПКШ, чтобы попытаться перехватить изобретателя… или же он мог сам отправиться на похищение Пьетро, хотя это означало бы разлуку с Уиллоу на некоторое время.       А Матриарх Шни ясно дала понять, что не хочет, чтобы он куда-то уходил…