Злодеяния

— Не забывай, просто должен я идти… не забывай, не плачь и не грусти… — тихо пел Эрнесто, играя на гитаре. Песня, которую создал Гектор, была прекрасна. Это была песня, созданная гением, певшим от души. А еще это была песня, которая никогда не станет продаваться в прежнем виде. «Не забывай» была детской колыбельной. Она должна была петься нежно и тихо. Ей не хватало той искры, которая зажигала бы сердца. Со стороны Гектора это было ошибкой. Ах, но Эрнесто знал, что делать, как это исправить. Там, где Гектору не хватило креатива, Эрнесто более чем компенсировал своим напыщенным характером. Брынчание гитары ознаменовало начало новой песни. — НЕ ЗАБЫВАЙ! — Эрнесто играл быстро и громко пел. — ПРОСТО ДОЛЖЕН Я ИДТИ! НЕ ЗАБЫВАЙ! НЕ ПЛАЧЬ И НЕ ГРУСТИ! Он закончил свою песню Гектора гордым воплем мариачи. Теперь это была его песня. Гектор мог оставить свою дрянную колыбельную себе. У Эрнесто была страстная песня о любви. И через несколько месяцев «Не забывай» действительно превратилась в зажигательную песню о любви. Она вывела Эрнесто на вершину хит-парадов. Люди приезжали издалека, чтобы послушать его балладу. Женщины падали в обморок, когда слышали его романтическую мелодию. Мужчины умоляли узнать секрет того, как Эрнесто написал безупречную песню любви. Эрнесто лишь отмахивался от них. Он утверждал, что секрет «Не забывай» принадлежит ему и только ему. Он никогда не сможет раскрыть секрет своей самой романтичной песни — по крайней мере, без компенсации. Так Эрнесто попал в киноиндустрию с его первым фильмом «El Corazón Ardiente», в котором «Не забывай» занял видное место. За месяц до того, как фильм вышел в прокат, Эрнесто давал интервью, и ему задали вопрос, преследовавший всю его карьеру: — Что вдохновило вас на создание «Не забывай»? Эрнесто усмехнулся и кивнул. — А, si, «Не забывай», это был момент чистого вдохновения. — Но что вас вдохновило, сеньор? Кто была та женщина, что покорила ваше сердце? Гектора назвать женщиной было трудно, но он покорил его сердце своей прекрасной музыкой. Скучал ли он по своему драгоценному поэту-песеннику? Конечно. Жалел ли он о том, что Гектора больше нет рядом? Да. Трудно было создавать музыку без штрихов Гектора. Если бы только Гектор не погиб, все было бы гораздо лучше. — Джентльмен о своих похождениях не разглашает, — ответил Эрнесто, источая очарование. — Это было бы грубо. — Но хотя бы имя? Как ее зовут? — Боюсь, ее имя было забыто веками, — вздохнув, ответил тот. Этого было достаточно, чтобы удовлетворить СМИ. Мир приветствовал его как гения, и фильм «El Corazón Ardiente» стал настоящим кассовым хитом. Предложения хлынули, как бушующий прилив. Народ Мексики хотел от него большего. Они хотели больше пения, больше фильмов и больше песен. Всё больше, больше, больше, и Эрнесто был более чем рад удовлетворить их потребности. Имя Эрнесто Де ла Крус стало нарицательным, а в Санта-Сесилии имя Гектора Риверы стало проклятым. Имельда так и не узнала, что сталось с ее мужем, но она знала, что музыка и его амбиции отняли его от нее и Коко. Ее дочь плакала после обеда, когда не получала письма от папы. Увидев, что ее дочь огорчена, Имельда тут же пришла в действие. Если Гектору они не нужны, значит, он не нужен ей. Муж он ей или нет, Гектор Ривера теперь для неё мёртв. Имельда зареклась петь. Она выбросила все музыкальные инструменты, которые были в доме, и заперла их на ключ. — К черту Гектора! — гордо объявила она, стирая его присутствие из их… Нет. Ее дома. Теперь это был ее дом, а Коко была ее дочерью. Гектору больше не было места в их жизни. Имельда пожертвовала его одежду нуждающимся, уничтожила все музыкальные произведения, которые он когда-либо написал, и, когда уже решила, что закончила, Имельда наткнулась на их самую последнюю семейную фотографию. Её сделали за день до того, как Гектор отправился в тур. Сдерживая слезы, Имельда вырвала лицо мужа с фотографии. Она больше не станет тратить на него время. Теперь у нее есть дочь, о которой нужно заботиться. Она была нужна Коко.