Злодеяния

Было два имени, которые жителям Санта-Сесилии были хорошо известны. Первое было Эрнесто Де Ла Крус, а второе — Имельда Ривера. Эрнесто, ставший яркой жемчужиной города, приносил радость, а Имельда Ривера — гордость. В ее истории не было ничего такого гламурного, как у Эрнесто. Вовсе нет, женщина, которая станет САМОЙ Имельдой Риверой, начала свою жизнь сиротой. Ее бросили на пороге церкви. Имельда так и не узнала, кто ее родители, да и не хотела знать. Когда ей исполнилось пять, она с гордостью заявила на площади Марьячи, что будет сама по себе и что никогда не позволит никому её бросить. Если она не нужна своим родителям, то и ладно. Они ей тоже не нужны. Ей никто не нужен! Она проложит собственный путь в жизни, и к шести годам она уже это сделала. Имельду Бог наградил красивым голосом. Она пела на площади Марьячи. Сначала это были просто гимны, но по мере взросления она стала писать свою музыку и петь собственные песни. Когда ей исполнился 21 год, Имельда стала завсегдатайкой на площади Марьячи, и люди с радостью давали ей деньги, чтобы она пела песни, которые им нравились. Имельде было комфортно выступать в одиночку. Так было лучше. Так ей не приходилось ни на кого полагаться. Она могла рассчитывать на себя. Конечно, это не мешало мужчинам мчаться ей на помощь. Они видели уязвимую женщину, которой нужен был защитник — женщину, которая пела такие прекрасные песни о любви, что многим лихим мужчинам желание вскружить ей голову и уехать вместе с ней в закат казалось очевидным. Почти каждую ночь какой-нибудь музыкант перепрыгивал через стену ее двора и скакал по саду, пытаясь завоевать ее сердце до боли слащавыми песнями о любви. Они думали, что смогут завоевать ее расположение, но Имельда никогда не выходила, чтобы послушать их музыку. Она открывала окно и кидала в жалких музыкантов самые тяжелые камни, которые хранила у кровати. Имельда ни разу не промахивалась. Однажды летней ночью она услышала, как кто-то перепрыгнул через стену ее двора. Она вздохнула и достала камни, чтобы забросать очередного идиота с гитарой. Но тут возглас нарушил покой ночи и застал Имельду врасплох. — Когда ждать тепла, ми амор, ми амор? Ты скажешь в январе, ми амор, ми амор. Истерзан я внутри, ми амор, ми амор. Скажешь — плюнь да разотри, ми амор, ми амор! Имельда подошла к окну, но камень так и не опустила. Она вышла на балкон и увидела его. Она узнала его с первого взгляда. Его звали Гектор Ривера. Он был худощавым и высоким. У него были большие уши и нос. Он не был похож на красавца Эрнесто, который пел на площади Марьячи, но было в нём что-то такое, что Имельда не могла не найти очаровательным. Гектор поднял глаза. Он улыбался, но внезапно перестал играть, когда увидел, что Имельда вышла на балкон. Имельда нахмурилась. — Почему ты перестал петь? Гектор нервно откашлялся. — Ay, так это, сеньорита, у вас в руке камень. — Страх, который он чувствовал, был реальным. — Вы ведь не собираетесь в меня его бросить? — Ой! — она уронила камень. — Нет. Не собираюсь, — ласково улыбнулась она. Гектор Ривера был единственным мужчиной, который пел во дворе Имельды, и не ушел с сотрясением мозга.

***

С этого момента Гектор и Имельда стали неразлучны. Они вместе пели, вместе танцевали и не давали друг друга в обиду. Однажды один музыкант сделал Имельде вульгарное предложение. А Гектор оказался в пределах слышимости. Он подбежал к мужчине и ударил его изо всех сил. Завязалась драка, и когда пыль улеглась, мужчина лежал в отключке, а у Гектора не было зуба. Имельда потащила Гектора к зубному, чтобы ему сделали замену. — Ay! Чем ты думал? — рявкнула она на него. — Взял влез в драку! Ты мог пострадать! — Я и так пострадал! — пробормотал Гектор сквозь ткань, которой перекрыл кровь. — А мог бы пострадать сильнее! — Он сказал, что хочет тра… — Я знаю, что он сказал, Гектор, — огрызнулась Имельда. — Я не глухая. — Прости, но когда они говорят такое, я… — Я знаю, — она ​​нежно поцеловала его. — Эти cabrónes тоже меня бесят. Мне такое не в первый раз говорят. Мне уже даже не больно. — Она вздохнула и стряхнула пыль с костюма Гектора. — Я не хочу, чтобы меня защищал рыцарь на белом коне, amor. Мне нужен партнер, который может меня поддержать. Гектор надул губы. — Значит, ты не хочешь за меня выйти? — спросил он, достав кольцо. Имельда закричала и обняла Гектора. — КОНЕЧНО, ХОЧУ! В тот день Гектор получил золотой зуб, а Имельда — мужа. Следующий год был полон чистого блаженства. И как раз тогда, когда они думали, что лучше уже быть не может, у них появилась Сокорро. — Имельда! — возбужденно прошептал Гектор, пока их дочка спала. — Мы мама и папа! — Si! — она одарила его поцелуями. — Наша Коко… она идеальна. — Ты подожди, пока она не станет старше! Ты, Коко и я поедем в тур по стране вместе с песнями! Имельда покачала головой. — Гектор, нельзя. Путешествовать по Мексике? С младенцем? Нет, мы-мы не можем. Коко нужен дом, а не открытая дорога. — Я знаю, но Эрнесто говорит… Имельда фыркнула. — Этот Эрнесто… — Что? Он тебе не нравится? — Мне не нравится, как он на тебя смотрит, amor, — сказала она, скрестив руки на груди. Гектор нахмурился. — А как он на меня смотрит? Имельда уставилась на мужа. — Как на кусок мяса. Я знаю, что он говорит о тебе и твоей музыке. Ты талантливый, одареный и музыка твоя прекрасная, но я не хочу тебя из-за неё потерять. Тур по стране означает, что тебя не будет. Я хочу, чтобы у Коко был отец и чтобы любовь всей моей жизни была со мной каждую ночь. — Но Имельда… Один взгляд, и она заставила его замолчать. — Я не могу поехать в турне. Я не стану портить жизнь Коко ради мечты Эрнесто. Гектор вздохнул и кивнул. — Однако, — начала она, — если ты хочешь отправиться в тур с Эрнесто, отправляйся. Выступай перед всем миром, но пообещай мне, что вернешься домой, Гектор. — Обещаю! — немедленно сказал он. Она покачала головой. — Нет, Гектор, мне нужно знать, что ты вернешься домой ко мне, к Коко. Я не хочу, чтобы она росла с отцом, который постоянно в разъездах. Волею судьбы Коко не выросла с отцом в дороге. Она выросла вообще без отца. После первого месяца, когда письма Гектора перестали приходить, Имельда забеспокоилась. Она утешала себя тем, что где бы ни был ее муж, он был занят, пытаясь обеспечить ее и их дочь. После второго месяца радиомолчания Имельда растеряла чуть ли не весь сон. По прошествии третьего месяца Имельда начала терять покой. Ужасное чувство того, что она перестала быть нужной, подняло свою уродливую голову. Как бы она ни пыталась подавить его, страх овладел ею. День за днем ​​она волновалась и гадала, когда Гектор вернется домой. Однажды Имельда пошла на рынок и по радио услышала знакомую мелодию. — …То ты на все согласна, то мне ты неподвластна. И все ж это прекрасно, что с тобою я скоро чокнусь! Это была их песня. Это была ее песня! Гектор написал ее для нее, а пел её Эрнесто Де Ла Крус. Никогда еще Имельда так быстро не чиркала пером. «Где Гектор?» — написала она. «Он ушел, — был ответ Эрнесто, — я его уже несколько месяцев не видел». «Он сказал, куда уходит?» — написала та безумный ответ. «Нет,» — ответил Эрнесто. — Мы сходили в бар, и он ушел раньше меня. Когда я вернулся в номер отеля, его уже не было. Он оставил свой песенник и гитару. Он тебе что-нибудь говорил? О возможном возвращении домой?» «Нет, — ответила она. — Он возвращался домой?» «Он мне ничего не говорил о возвращении в Санта-Сесилию, — ответил Эрнесто. — Я видел, как он разговаривал с женщиной в баре, если это поможет. Им явно было комфортно». Сердце Имельды было разбито. «Можно мне оставить его гитару, — спросил Эрнесто в своем последнем письме к ней, — или она тебе нужна?» «Оставь себе эту чертову штуку, — яростно ответила Имельда. — Я больше не хочу её видеть!» Фраза «к черту Гектора» стала ее девизом. Имельда отреклась от него. Она избавилась от его вещей, от его музыки и от жизни, которую они построили вместе. Она не тратила на него слезы. Имельда приложила силы и сделала из себя человека. Ей не нужен Гектор! Ей никто не нужен! У нее была Коко, и все. Из ничего Имельда Ривера построила империю. Она вложила в нее свое сердце и душу, создав для Коко будущее. Часы были долгими, и работа была утомительной, но пока она удерживала крышу над головой ее дочери и пищу на их столе, ей было плевать. Она сделала из себя человека. Имельда научила Коко торговле, а затем к ней присоединились ее зять и остальные члены семьи. Имельда могла бы перестать работать и уйти на пенсию. В семье было более чем достаточно рабочих. Она могла бы сбавить скорость и сделать перерыв, но Имельда Ривера отказалась. Она построила свою компанию собственными руками. Она поклялась, что не перестанет работать до самой смерти. Так и случилось. Имельда Ривера скончалась на своем рабочем месте от сердечного приступа. Город Санта-Сесилия оплакивал потерю одного из своих сильнейших жителей, но утешался тем, что такая женщина, как Имельда, теперь находилась в Долине мертвых, где она могла отдохнуть. Когда Имельда проснулась в приемной только что умершей, она жалела только об одном: что она покинула Коко. — О, моя малышка… — Она утешала себя тем, что муж Коко был хорошим человеком и что теперь у нее есть семья, которая ее поддерживает. Коко больше не была ее маленькой девочкой. Она была замужем и имела собственных детей, которые любили ее. Имельда подарила дочери ту жизнь, на которую она надеялась. К кровати подошла женщина в синей форме. — Госпожа Ривера? — спросила офицер Гусман. — Мы нашли вашу семью. — Моя семья? — Единственная семья, которая у нее была, была еще жива. Больше у нее никого не было. — Si! — Офицер Гусман улыбнулась. — Вы хотите видеть… Прежде чем Гусман успела закончить предложение, двери с грохотом распахнулись. Мимо других кроватей пробежал долговязый скелет и бросился прямо к Имельде. — MI AMOR! — вскричал Гектор. — Я так по тебе скучал! Слышать его голос спустя столько времени стало шоком. То, что он ласкал и целовал ее, словно они были молодоженами, приносило ей боль. Но то, как он признавался ей в своей бессмертной любви, лишь подогревало внутренний гнев, который десятилетиями постачал душевную боль Имельды. Из-за него Коко выросла без отца. Из-за него им приходилось бороться за жизнь. Он бросил ее, любовь всей его жизни, ради какой-то шлюхи, которую встретил в баре! — СВОЛОЧЬ! — она сняла туфлю и быстрее, чем кто-либо успел среагировать, ударила Гектора так сильно, что у него слетела голова. Его череп пролетел в воздухе и приземлился на расстоянии футбольного поля от тела. — Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ХОЧУ ЕГО ВИДЕТЬ! — Но он же ваш муж! — спряталась офицер Гусман за планшетом. — ОН МНЕ НЕ МУЖ! ОН НЕ ПРИНЁС МНЕ НИЧЕГО, КРОМЕ СТРАДАНИЙ! К ЧЕРТУ ГЕКТОРА!