Злодеяния

Жизнь в Долине мертвых давала определенные льготы. Если тебя запоминали, ты мог пересечь Бархатцевый мост, увидеть свою семью и друзей, отпраздновать рост людей, которых ты любишь, и даже забрать подношения. Когда о тебе вспоминали, ты знал, что тебя любят. Но такие люди, как Гектор, чью фотографию ни на чьей офренде не разместили, жили в забвении, где любовь была чуждым словом. Даже если у него не было возможности навестить их дочь, как у Имельды, он был полон решимости увидеть Коко, даже ценой жизни. Так началась ежегодная традиция Гектора — попытки пересечь Бархатцевый мост. Все началось с мольб и подкупа. В Долине мертвых должен был быть кто-то, у кого есть выход, но нет. Все, кто слышал его отчаянную историю, говорили ему одно и то же: «Твоя фотография должна быть у кого-то на офренде. Твоя история должна быть передана. Нет истории, нет фото, нет перехода». Гектор отказался сдаваться. Если он не может перейти мост обычным путем, значит, ему придется действовать нестандартно. Гектор пытался перелететь на дельтаплане, катапультироваться и т. д. С течением времени его попытки стали все более запутанными. Полиция стала сразу же его узнавать. Дошло до того, что Гектор не мог даже подойти к Бархатцевому мосту без предварительного ареста. Гектор никому не хотел вредить. Он не был угрозой, но доставлял неудобства. Для отдела, который был занят Днем мертвых, выходки Гектора были нежелательным вторжением. Именно после очередной попытки побега Гектор снова оказался под стражей в полиции. Заковав его в специальные наручники, из-за которых невозможно было отделить конечности, полиция затащила Гектора обратно в трущобы, где он жил последние пару десятилетий. По прибытии офицеры освободили Гектора, но не раньше, чем немножко его побили. И разбросали части Гектора повсюду. Его голова приземлилась возле одного из костров, а остальная часть его тела была выброшена в воду. Остальные жители покачали головами и помогли Гектору собрать тело. — Долго это будет продолжаться, Ривера? — спросил один из них, пока они приставляли его туловище к нижней части тела. — Сколько потребуется, — ответил Гектор, вставляя руку обратно в сустав. — Я увижу свою девочку. Чичаррон покачал головой с крыльца своего дома. Он подошел к Гектору и сказал: — Если не прекратишь — убьёшься. — Это единственный шанс увидеть Коко. — Потому что мой тебе совет: сдайся уже. У тебя не… Вдруг по трущобам эхом разнесся крик. Гектор доделал себя и вместе с Чичарроном побежал к дому, откуда раздался крик. На полу лежал мужчина. Его жена держала его за руку, а сквозь его скелет пробивались золотые искры. — Что происходит? — испуганно спросила она. Гектор и Чичаррон поняли, что этот мужчина и его жена новенькие. Они прожили в трущобах всего неделю, может быть, две. Гектор опустился на колени рядом с обездоленной женщиной и сказал: — Его забывают. Еще одна вспышка золота, и мужчина застонал. Его жена прижала его к себе. — Как это остановить? — воскликнула она. — Э-Это невозможно остановить, — сказал ей Гектор так мягко, как только мог. — Он… Женщина застонала. Золотые искры покрыли ее кости. О ней тоже забывали. — Пожалуйста! Я не могу его потерять. Я люблю его! Мы должны жить вместе, мы не можем… — Пару окутал золотой свет, а потом они исчезли. От них не осталось и следа. Как будто их никогда и не существовало. — Вот что с нами случится, Гектор. Это наше будущее, — вздохнул Чичаррон, перекрестившись. — Я тебе это не из склочности говорю, а потому, что это правда. Зачем бесить полицию, если тебя вообще-то должно интересовать, сколько времени у тебя осталось? Гектор не сказал ни слова. Его взгляд был прикован к тому месту, где всего несколько секунд назад была пара. Чичаррон был прав. Таких, как он, ждала только Последняя смерть. Гектор посмотрел на свои руки. Его кости были грязными, некоторые были сломаны и совсем не походили на красивые отполированные белые кости, которые были у людей вроде Имельды и Эрнесто. Их любили после смерти люди, которым они были дороги. А Гектор задавался вопросом, когда он исчезнет в никуда.