Змеи Горгоны

Поместье Амброуз задумывалось как роскошный дом с просторным садом камней и даже имитациями прудов: фигурки кетунца ещё ездили по рельсам в пустых ямах, а вокруг были навалены обломки скал. Когда был жив смотритель, он рисовал граблями концентрические круги на измельченном камне вокруг этих глыб, но от этих усилий уже мало что осталось: вот цепочка следов шпрыс, там протащился автоматон Дринкинс (кажется, его не так звали, но Парвати рядом не было, чтобы кто-то вникал), со стороны дорожки все затоптали журналисты, достававшие наследницу и даже её посетителей. Кусок Византия, который Хоторн видела мельком: некогда было отвлекаться на пустую красоту, не имевшую для Алекс никакой ценности. Она за время своего бодрствования после стазиса не успела отчаяться и заебаться настолько, чтобы конфетные фантики вроде коробок домов чуть наряднее привычных космоблоков захватывали её воображение. В окне бельведера, венчавшего два основных этажа, маячила фигура Минни Амброуз, задавшейся вроде как благородной целью — снять с семьи все обвинения в корпоративной диверсии. «С себя, точнее сказать, — думала Алекс, шагая в темноту дезинфектора — этот блок следовал за небольшим коридором с парадного входа. У дома имелся свой защитный контур на тот случай, если барьер на астероиде разгермитизируется, и он существовал, чтобы защитить великий ум Оливии Амброуз. «С приветом, Олли» — эти послания оставались без ответа на тех терминалах, которые уцелели и которые удалось взломать самой Алекс. Амброуз никто особо не любил — корпы что Коллегии, что Клео, что Космоса вели себя предсказуемо, устраивая свары в руководстве, и кто-то непременно оказывался за бортом. Закрадывалось ощущение, что Олли изолировали — но пока это оставалось догадкой. — Кто жил в Византии, тот уже хер знает что, но не тот, кому можно доверять». Минни расхаживала по небольшой комнате, в которой успели навести хоть какой-то порядок — весь остальной дом был не уютнее трюма Ненадежного, грязные от пыли тряпки, ящики, вышедшие из строя автоматоны застыли памятниками тому времени, когда здесь, на Горгоне, ещё жили люди. Алекс вышагнула из камеры, как только закончился обдув и на стекле визора высохли капли, глянула по сторонам. Дальше коридор вёл в просторный вестибюль, а оттуда, надо полагать, под лязг Дринкинса они пройдут к лифтам и доберутся до хозяйки поместья. — Если только тут нет лабораторных камер в подземелье… — проворчала под нос Хоторн, не заканчивая мысль вслух. Наплечник Элли поймал блик света, когда медик дернула плечом в ответ, понимая и недоговоренное. Феликса негде было оставлять, не было и того, кто за ним бы присмотрел и не сделал его объектом исследований. На корабле была хотя бы Парвати, которая сумеет его запереть, и Ниока, удар которой заменит Миллстоуну наркоз, если действие лекарств кончится раньше, чем Хоторн вернётся и решит, что делать дальше. — Добр-р… кхм. На астероиде какое ещё утро? Вечная звёздная ночь. Никакой романтики, никакого отдыха — для выходцев из Эджуотера и он был внове, Парвати с таким удивлением услышала, что на Монархе люди не просто могли поспать больше пары часов в день, а имели целые выходные — всё высасывал этот немигающий взгляд Пустоты. Элли, к счастью, тоже выгорела настолько, чтобы не бояться размытого силуэта с экранов и не приписывать ему всемогущества, которое позволило бы следить за экипажем Ненадежного повсюду. Лишнего они постарались не рассказывать, чтобы никого не соблазнить бредом про преследования — хотя из всех Феликс был больше всех склонен городить такие теории, а он сейчас боролся за свою жизнь, а не писал в своей голове сценарии для сериалов. — Нам нужны коды доступа к кабинету Оливии в доме, Минни. Может быть, Амброуз в подпитии симпатизировала бравому капитану, каким ей привиделась Алекс — а та и рада была продолжать паясничать — но теперь уже поздно было раздуваться от пафоса и морщить носик от фамильярности. Знал бы прикуп — жил бы в Византии? Прямо сейчас Хоторн жалела, что ввязалась в семейное дельце. Всё было не так, как обычно. Задача вроде стояла понятная: сходи-принеси, получи бабки и вали. Но теперь оказалось, что бандосы вовсе и не бандосы, не навроде Элли, сбежавшей из-под горы медицинских документов, не навроде той ебанько Зои, которая мечтала стать королевой разбойников, и не навроде ребят Лилии или Малин из Фоллбрука — это были… «Реально бедняги». Алекс старалась не показывать, как бесит театральная пауза, в которой Минни ставила свою чашечку на блюдце, наверняка ещё приторчала от звона фарфора, и пялилась на металлическую лапу автоматона-дворецкого, заикавшегося от старости. — У меня нет доступа к её кабинету, капитан, он запечатан… но я даю вам разрешение делать всё, что поможет ускорить поиски. На мгновение Алекс подумала, что и сама Амброуз принимает какую-то дурь: как можно выглядеть даже на каплю довольной? Феликс стал крючком, с которого Хоторн не соскочить. Дринкинса пришлось тащить на борт, где Парвати вытащила из его памяти план дома. После этого железяку отправили обратно в сад камней, чтобы он опять не грохнулся с края посадочной площадки. — Вот ход на служебный этаж, ещё действующий, судя по отметке с датой. На корабле, пока кругом было полно охраны Минни и дежурство, что самое главное, несла Ниока, викарий предпочитал простой комбинезон. Плотная серая ткань пахла антисептиком, но, наверное, после дезинфектора в доме Амброуз Алекс он везде чудился, и запах усиливался, стоило Максу повернуться к капитану. Она встала со своего места и отошла подальше. Так и чертёж было разглядывать удобнее. Элли с ленцой смотрела на отметки в плане, скрестив на груди руки, Парвати возилась с корпусом СЭМа,  собираясь загружать в него новую информацию и начиная готовить его к рейду по комплексу Горгоны. Макс продолжал изучать поместье, преобразовав план в трёхмерное изображение. — Здесь служебное помещение будто бы ни к чему. Рядом со столовой есть более удобные коридоры, хранилище-кладовая тоже отвечает всем запросам. Очередная метка появилась среди светившихся линий и значков. — Там вы нашли тот ход, да? В прошлый раз. — Да, Алекс нажала Харви на нос, и готово. Хоторн присмотрелась: открывшийся вместо шкафа лаз вёл в небольшую комнату со швабрами и вёдрами. Подсобка, в которую можно попасть после манипуляций с портретом хозяина? Вроде как Оливия не настолько не любила своего мужа, чтобы так унижать его. — Дайте-ка мне ещё раз пообщаться с тем автоматоном. Парвати обеспокоенно посмотрела на викария, загружавшего свой датапад — она и чинила Дринкинса после его падения с площадки. — Капитан? — АДА, он не успел далеко уйти? — Напротив, капитан, автоматон поднялся обратно к нам и находится в моей слепой зоне. Хоторн кивком позвала викария идти за собой, на автомате убедившись, что тот вооружён. Минни советовала не верить никому. Хоторн терпеть не могла, когда ей говорили, что делать, и непрошеным советам была рада не больше, так что Минни она не доверяла в первую очередь. Дворецкого они нашли у грузовых люков — опять кверху лапами. Кроме заикания и напыщенных фраз, Дринкинс не имел никакого оружия, поэтому Хоторн тут же вытащила свой Автомаг. — Тут и подгружать нечего, — через несколько минут молчания и изучения требухи автоматона произнёс Макс. — Часть данных не очень умело стерта. — Восстановить сможешь? — Вряд ли. Действовали грубо, оставили ещё и вирусы — с ними будет больше возни, чем если мы пойдём и на месте выясним, что с тем служебным этажом. — Тогда одевайся, и погнали. Викарий совсем немного приподнял брови — Алекс не так часто брала его с собой одного. Хоторн думала, что пусть уж он лучше задаётся этим вопросом, чем тем, на который она ему ответить не могла. И чтобы он поменьше думал об истинных причинах, почему капитан предпочла его компанию. Компанию бывшего сидельца,  который может вскрыть почти любой замок и найдёт путь побега. Жестом Хоторн приказала остановиться, чуть не оступившись на одной из плит. Немного повозившись, Макс поддел её и оттащил в сторону, открыв тёмный лаз. — Даже шпрысы не бегают. — Скучаешь? Викарий мог угадать, каким кислым взглядом его наградила Алекс, только по движению её головы, закрытой шлемом. Её ещё хватало на проявление простых эмоций. Каждый шаг поднимал в застоявшийся воздух мелкую серую пыль, но броня за тот путь по узким проходам, больше похожим на вентканалы, уже и без того покрылась грязью. — Олли… и чтоб ползала так? — Она гений, — ответил Макс, оглядывая небольшую комнату, бывшую началом исследований Адренатайма. — Такие не обращают внимания на неудобства. — Да с чего ты взял, — крякнула Хоторн. — Потому что она сама про себя так заявила? Ну, или пыталась? Разводить прямо тут дискуссии про этичность опытов на людях она не собиралась, но слишком много наглого вранья и хвастовства лилось в уши, чтобы просто проигнорировать замечание викария. — Алекс, ты многое упускаешь из виду. Амброуз действительно была учёным высшего пилотажа, ей мы обязаны не то что половиной нашего медотсека… — Меня это не волнует. Хоторн оборвала напарника, абсолютно точно уверенная в том, что чаша созданных Оливией медикаментов, которые она без доли сомнения назовёт лучшими, и чаша, из которой она хлебнула на Горгоне, не уравняются. Макс защелкал заедающими клавишами терминала. Комнатка без окон и без дверей — настоящий бункер. Рай для интроверта. Или психопата.  Изучать скучающим взглядом было нечего, все шкафы пустовали, а викарий не любил, когда читали через его плечо. Того Макса, который готов был повздорить по такому поводу, Алекс бы с удовольствием побесила,  пыхтя ему на ухо в динамик. Но этого — трогать не хотелось. — Все данные отправил копией на борт. Что успел прочитать… то касается больше детства дочери, короткие заметки. Амброуз пыталась начать вести дневник, кажется, это было советом семейного психотерапевта. — Ну заебись, — сунулась всё-таки Хоторн к терминалу. Жалобы мамаши, что в тринадцать Минни ещё не сделала открытие в области химии, вызвали только раздражение. На амбиции учёной ебанько было плевать: Феликс загибался благодаря такому открытию, которое лучше бы оставалось в небытии. — Отправь-ка киске эти заметки, пусть порадуется. Макс пострекотал клавишами ещё, выполняя приказ, затем они наконец преодолели обратный путь, выныривая на кухне. — От тебя родители не ждали свершений, да? «Спроси у моей мамаши», — сказал бы викарий с Терры-2. — Нет, они ждали, что я проложу свой жизненный путь так же, как они. Не в том смысле, что стану рабочим или инженером в колонии, а что пойму, где моё место. И буду этим доволен. — Ну… и как? Макс в один из вечеров после Сциллы поделился, что наконец увидел, насколько все совершенно, и что во всем есть благодать Порядка и Хаоса одновременно. Алекс тогда попыталась пошутить, что не хотела бы, чтобы её благодать оказалась в благодати какого жукозавра, то есть в его брюхе. И тогда же поняла, что отходняк викария затянулся. — Сначала расскажешь про себя. А потом я скажу, «как».