***
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, звонко смеясь, бежал по коридорам Хогвартса, убегая от вездесущей Поппи Помфри. На одном из поворотов директор резко затормозил, завидев взъерошенную кису, и восхищённо засвистел, заставляя висящие вокруг портреты профессоров покраснеть от стыда за бывшего коллегу. Кисой оказалась Минерва МакГонагалл, что пыталась найти спасение от верующих. Верующие заметили её одновременно со Светлейшим, но Альбус, к сожалению, добежал первым. Грустно взмякнув, Минерва взлетела вверх, эффектно отправленная в полёт ногой Дамблдора. Увидев неожиданное превращение кошки в человеческую особь, директор понял, что что-то тут не так, но подвох ситуации осознать не получалось, пусть МакГонагалл и кричала очень громко. Сознание Альбуса, затуманенное одновременно аминазином, гоблинским самогоном, марихуаной из теплиц и старым-добрым галоперидолом, полученную информацию обрабатывало с огромным трудом, время от времени выдавая перебои и таинственные «Error 404». Именно это произошло и сейчас, а потому мужчина счёл за благо рухнуть на пол без сознания. — Попался! — обрадовалась заглянувшая в коридор мадам Помфри, вслед за которой гордо следовала бригада из психиатрического отделения Мунго. Заметив верующих, бригада резко изменила направление движения, и, подхватив Поппи под руки, начала реализовывать в жизнь коварный план побега… То есть тактического отступления. Интуиция у санитаров оказалась развита получше, чем у оборотней. Забыв о том, что перед ними находится директор, охваченные желанием защитить священное животное верующие с дикими криками налетели на Дамблдора. Послышался тонкий визг моментально пришедшего в себя мужчины — удар между ног подействовал лучше любого нашатыря — и во все стороны полетели элементы бороды, обрывки больничных одеяний, а также прочие фрагменты Великого Светлого. Погребённый под телами студентов (и не только) старец стремительно просветлялся, обращаясь в истинную веру, поскольку большего страха в своей жизни он ещё никогда не испытывал.***
Празднование Дня рождения Святой должно было начаться ровно в полночь, с торжественного салюта и всеобщего поклонению Великому Солнцу… Впрочем, это из другой сказки. Кроме момента о полуночи: он — отсюда. Проснулась Гермиона от того, что ее подхватили на руки и всё так же на руках вынесли наружу, но не из замка, а лишь из спальни третьекурсниц. Во время вводной части празднования верующие спели мрачный гимн, подбросили Святую и букеты цветов в воздух, устроили ритуальные танцы вокруг икон и шестов. Последнее использовали особенно просветлённые совершеннолетние старшекурсницы, демонстрирующие свои таланты в каноническом виде; вокруг них отчаянно изображали эпилептиков юноши, слава Мерлину, на них хотя бы были трусы. Танцующая процессия перебудила весь Хогвартс в шесть утра, что не добавило всепрощения Святой, яростно желающей бросить в прихожан пару гранат. Возможным это не представлялось, ведь Миона была облачена в камуфляжную пижаму, а гранаты, к сожалению или к счастью, хранились в жилете; жилет остался в спальне, а спальня находилась в башне великого факультета Гриффиндор. После торжественного двадцатикратного окунания Святой в купель, наполненную молоком и мёдом, Гермиона очень хотела или помыться, или повеситься, но её не отпустили с собственного Дня рождения, считающегося национальным праздником для всех верующих. В этот день девочка наконец осознала, почему великие вожди так любят быть мёртвыми к моменту подобных празднеств. Мисс Грейнджер уже почти отчаялась, но тут в гостиную спустился сонный свежеканонизированный и спас её, сначала подняв подругу на руки, а затем монотонно начав длинную проповедь. Проповедь таинственным образом усыпила половину верующих и не менее загадочно успокоила вторую половину, правда, несколько призраков в процессе с дикими криками канули в небытие, но тут уже ничего не поделать: таковы издержки святого производства. В результате Святая всё-таки смогла помыться и затем отправиться на завтрак в окружении танцующей и поющей толпы. В Большом зале она относительно спокойно поела, с умилением вслушиваясь в слова сидящего рядом Поттера, который время от времени произносил мантру «Могло быть хуже». Вскоре новую молитву, состоящую из трёх слов, подхватил хор студентов, но когда вслед за ними таинственную фразу проквакал Тревор, Невилл понял, что с Любовью, Счастьем и Детьми ему пора заканчивать. Праздник ознаменовался парадом всех факультетов. Истинные верующие прошли по территории школы строгим строем, печатая шаг и агрессивно мотивируя идти вслед за ними и заблудшие души других факультетов. Некоторые заблудшие души даже смогли сохранить часть своей одежды. Студенты громко славили Святую, кое-кто для яркости эмоций даже использовал нецензурную лексику, но грешным тут же воздавалось по делам их. Впрочем, в силу торжественного дня воздавалось не очень активно: некоторые даже вполне успешно уклонились от хлыста. В день празднования Дня рождения Гермионы каждый из преподавателей спрятался, как мог, и место укрытия зависело лишь от фантазии и способности быстро бегать. Вот Аргус Филч, например, с воображением не дружил, а потому до самой ночи ему пришлось неутомимо идти по дороге к просветления. Одухотворению немало способствовал тот факт, что мужчину подвесили над бездной центрального коллектора замка: верующие не смогли остаться в стороне и вняли самым смелым эротическим фантазиям завхоза, которыми он ранее делился со школьниками, как педофил — конфетами. Вечер закончился грандиозным фейерверком, что был заметен за тысячи километров от замка. Яркие вспышки вызвали тревогу сил Гражданской Обороны в Лондоне и спровоцировали поток обвинений в сторону Китая, Китай, правда, на подобное не отреагировал, даже не икнул ни разу: они все там уже привыкли. Наконец солнце скрылось за горизонтом, знаменуя окончание празднования, и спрятавшийся в Запретном лесу Хагрид смог вернуться домой. Осторожно озираясь и аккуратно избегая столкновений с хронически пьяными кентаврами — химер, к счастью, выдавали громкие тосты вроде «Марс сегодня очень яркий» — полувеликан покинул логово акромантулов, которые в празднике не участвовали по причине развитого инстинкта самосохранения. К замку, который всеми стенами излучал золотой свет святости, начали медленно подтягиваться оборотни, некоторые особо умные студенты, единороги и прочая живность, а последним гордо вернулся профессор Люпин, который водил боггарта на приём к лечащему психотерапевту. Ремуса в его покоях уже ожидал Святой Сириус, у которого были заготовлены бутылка огневиски и список с множеством вопросов. Этот день запомнился навеки всем обитателям замка, а также жителям окрестных деревень и владельцам близлежащих подземных укрытий, в которых спасались... То есть скрывались слизеринцы. Призраки активно радовались тому факту, что они пережили четырнадцатилетие Святой, а студенты тихо плакали от счастья: они настолько преисполнились в своём познании, что смогли вернуть Хогвартсу его просветленность.