Staying Human

Дайчи расправил простынь на футоне, бросил в изголовье подушку. Стрелки часов минули девять, и до отбоя оставалось чуть больше получаса. Их расселили по трое, но комнаты были достаточно просторными, чтобы разместиться по четверо или пятеро. Они так и поступили: третьегодки и Нишиноя заняли комнату поменьше, первогодки и Танака комнату побольше. В третью комнату смежную с двумя спальнями, сдвинули пару диванчиков и ненужные кресла и получилось уютное местечко для общих посиделок. Хотя пока оно было не нужным: матчей еще не было, смотреть всем вместе было нечего. На кино не тянуло — настроение было скорей мрачным, чем боевым. Масла в огонь подливал Цукишима, заносчиво повторявший «ну вы же читали, что подписывали». Где-то в глубине души, вопреки своему миролюбию, Дайчи хотел бы не одергивать Танаку, угрожающе скалящегося в ответ. Все-таки зря правительство снизило возраст легитимного принятия решений. Пару лет назад шестнадцатилетним мальчишкам понадобилось бы согласие родителей на такую авантюру, а теперь они все были полноправными гражданами, несшими ответственность за собственные решения. Учиться ли в школе, сдавать ли кровь, жениться сейчас или потом. Они решали это сами. Хлопнула дверь — Кагеяма вышел на пробежку. Он тоже нервничал, хотя и старался виду не показывать. Через минуту дверь хлопнула снова. Видимо, не выдержал и Хината. — Не больше двадцати минут! — из коридора послышался назидательный голос Сугавары, и на душе стало чуточку легче. Дайчи запустил пальцы в свои волосы и глубоко вздохнул. Нужно было успокоиться. — Я прогулялся до кухни и захватил чай, — Сугавара ловко сел на пол и поставил перед Дайчи поднос с небольшим чайником и четырьмя чашками. Он отлично знал свою команду: Тадаши уже спал сладким сном, Цукишима от вечерних перекусов привычно отказался, а Хинаты и Кагеямы уже след простыл. У Асахи была своя кружка с блестящим нарисованным львом, с которой он никогда не расставался. Дайчи дотянулся до своего рюкзака, достал пару пачек печенья. Обычно они старались ограничиватьсладкое во время турниров, но сегодня думать об этом не хотелось. В комнате пока никого не было: Асахи и Нишиноя ушли в душ, Танака тусил у Некомо. — Я не ожидал, что все согласятся, — против своей воли вырвалось у Дайчи. — Думал, никто не будет участвовать. Суга мягко улыбнулся, но не ответил. Чисто логически Дайчи мог понять некоторых членов Карасуно. Хината наверняка подписал просто из чувства конкуренции с Кагеямой. Тадаши мог понадеяться на Цукишиму. Кагеяма и Цукишима… черт знает, что у этих парней в головах. Танака мог заинтересоваться девушками, на презентации обещали веселую атмосферу, менеджера и встречи с фанатками. Асахи скорее всего за деньгами. Нишиноя, наверное, просто от любопытства. Сугавара… — Ей стало хуже? — Дайчи попытался поймать взгляд Суги, но тот ловко увернулся. — Немного. Но время еще есть. Его руки, державшие молочного цвета чайник, не дрогнули, когда он отвечал. Но Дайчи слишком хорошо знал друга, чтобы не услышать боль, промелькнувшую в его голосе. — Мы выиграем, — серьезно произнес он и положил ладонь на плечо Сугавары. — Хорошенько постараемся и выиграем. Сугавара не поднял глаз. Он все также неторопливо разливал чай по чашкам, сохраняя незаметную улыбку. Но дыхание его на миг сменило ритм, и Дайчи стало неловко. — …будто у меня миллион полотенец! Дверь распахнулась, в воздухе запахло паром, спортивным гелем для душа и мокрыми полотенцами. Дайчи едва успел отдернуть руку, но этого жеста никто из входящих не заметил: Асахи смеялся, Нишиноя возмущенно жестикулировал. Дайчи обернулся к ним, перекинулся парой фраз, бодрым жестом пригласил к импровизированному столу. Повернулся взять свою чашку, от которой шел ароматный запах свежезаваренного сенчи, и столкнулся взглядом с Сугаварой. Взгляд Суги ни о чем не спрашивал, просто был таким, что крылья за спиной хотелось распахнуть, и Дайчи был ему за это благодарен. Все же ребята вернулись как раз вовремя, чтобы не дать их беседе перейти к Дайчи и его мотивам участия в этом шоу. Суга бы не поверил ни в какие отговорки, а ответить честно Дайчи не имел права.

***

Огромный зал уже был знаком по национальным соревнованиям, но огромное пространство и потолок под самое небо все равно кружили голову. Кагеяма покрутил головой, дополнительно разминая шею. Все же хорошо, что тренировки перед первыми матчами им разрешили провести здесь, под светом огромных софитов. На игру в этом зале нужно было настроиться. Ему не нравилось настроение команды, но Сугавара улыбался и подбадривал всех и каждого как будто ничего необычного не происходило, и это непроизвольно внушало какую-то спокойную уверенность, без которой и выходить на площадку не стоило. — Так, ребята, — тренер Укай похлопал в ладоши, привлекая к себе внимание. — Я посмотрел все записи ваших матчей с национального турнира и хочу, чтобы сегодня мы сосредоточились на стратегии. Сейчас меня устраивает уровень вашей индивидуальной игры, но меня беспокоит однообразность, с которой проводятся атаки. Он выглядел невыспавшимся: футболка под полурасстегнутой олимпийкой была помятой, под глазами залегли темные тени, и складывалось впечатление, что матчи он смотрел всю ночь на пролет. В принципе, хронометража как раз хватило бы от отбоя до подъема. Кагеяма мысленно усмехнулся: их тренер был настолько несерьезным, что делал все в последний момент, или он только вчера узнал, кто будут его подопечными? Но инструкции он раздавал здравые, и подавив в себе чувство оскорбленной гордости, Кагеяма направился на площадку, тренировать очередную непредсказуемую комбинацию с доигровщиками. Она должна была выглядеть как синхронная атака, но в процессе превращаться в атаку с задней линии. Это было сложнее объяснить, чем сделать, но первый десяток попыток провалился — не хватало слаженности. Одиннадцатую успешно заблокировал Цукишима, двенадцатую принял Нишиноя, тринадцатая ушла в аут. Четырнадцатую неудачно впечатали в сетку, и это была целиком и полностью вина Кагеямы как связующего, отдавшего слишком низкий пас. По крайней мере, он так считал. Извинения Асахи не принимались. И только пятнадцатую наконец удалось удачно пробить в левую боковую часть площадки. А потом последовала новая череда неудач, когда то мяч летел слишком далеко, то либеро оказывался слишком быстрым. Кагеяма злился. И ошибался. И от этого злился еще больше. На соседних площадках тренировались другие команды, он чувствовал их быстрые, но все равно цепкие взгляды, а сам никак не мог ничего подсмотреть. Хорошо хоть Аобаджосай тренировались в другом конце зала, и их с Карасуно разделяли четыре другие команды. Близкое присутствие Ойкавы Кагеяма вряд ли бы вытерпел. — Сюда! Он планировал отдать пас Танаке. Руки среагировали быстрее, и мяч привычно взлетел вверх на голос Хинаты. Не слишком высоко, но, как всегда, на грани возможной скорости. Глухой хлопок о ладонь, более громкий и звонкий о площадку на другой стороне. Очко. Внутри словно холодный ветер прошелестел опавшими листьями. Кагеяма глубоко вдохнул, справляясь с эмоциями. Это был просто турнир. Он покажет себя с лучшей стороны и получит место в сборной еще до выпуска из старшей школы.

***

Первый матч Карасуно был с Некомо. Это и успокаивало, и нервировало одновременно. Хината очень надеялся, что он закончится в ничью, хотя и знал, что это невозможно. Наставления Укая расслабиться и играть как обычно помогали мало. Хината сделал дополнительную пробежку утром, был пойман Сугаварой на третьем круге и почти насильно возвращен в комнату. Танака и Нишиноя восторженно поприветствовали Шимизу,и Хината с удивлением отметил их влюбленные взгляды в ее сторону. Он понимал их отчасти: Шимизу была образцом красивой спортивной девушки. Молчаливая, с тонкими чертами лица и выразительными темными глазами, она неожиданно хорошо смотрелась в черно-оранжевых цветах Карасуно. Но Хината сам бы не подошел. И даже не подумал бы, наверное. Они играли как обычно, но выкладывались на полную. Трибуны были непривычно полными, шумными, это отвлекало. Комментаторы сидели в маленьких будочках возле площадок и их близкое присутствие тоже напрягало — взгляд постоянно цеплялся за белые стены их укрытия. Карасуно ошибались, Некомо тоже. Хината чувствовал себя странно — он был в хорошей форме, он многому научился за год старшей школы, но сейчас словно все было с чистого листа. И, глядя на неуклюжие пасы Кенмы, он мог точно сказать, что Некомо ощущали себя также. — Соберитесь, ребята! — раздался голос Дайчи с задней линии. — Давайте-давайте, это очко возьмем! — подбодрил своих Куроо за сеткой. Капитаны старались удержать настрой, и, нужно было отдать им должное, у них это хорошо получалось. Спокойствие Дайчи было заразительным. Хината в предвкушении облизнул губы, но голову на всякий случай все же закрыл, когда на подачу перешел Кагеяма. Первый сет Карасуно все-таки уступила со счетом 28-30. Второй дался тяжело, но все же им удалось перетянуть одеяло на свою сторону: 32-34. На третий у Кенмы не хватило выносливости, а заменить его было некем. Несмотря на отчаянное сопротивление, связки и комбинации Некомы потеряли свою эффективность, и они уступили Карасуно 26-24. В раздевалке Хината никак не мог отделаться от ощущения горечи у корня языка. Все было хорошо, они выиграли, но почему-то он не мог в полной мере обрадоваться этой победе. Тренер Укай сдержанно похвалил команду, предупредил, что завтра утром нужно будет вместе посмотреть сегодняшний матч и проработать ошибки. Все было просто и правильно. Шимизу учтиво постучалась, ее впустили — все уже переоделись, и только Танака как-то очень медленно стягивал футболку, которую до этого случайно надел на левую сторону. Шимизу поставила на скамейку увесистую черную сумку с логотипами турнира по бокам: — Ваш выигрыш за первый матч. Ребята переглянулись с улыбками. Хината первым сунулся к сумке, заставив Кагеяму тоже поторопиться. Они наперегонки расстегнули два бегунка, и команда почти одновременно склонилась над раскрытой молнией. Дыхание на мгновенье перехватило, но тренированное сердце тут же ускорилось, восстанавливая ритм. Хината впервые в жизни видел столько денег. Плотные пачки купюр, перетянутые зелеными резинками, пахли каким-то незнакомым, сухим и в то же время свежим запахом, который Ямагучи очень точно обозначил «ароматом богатства». — Осталось договориться, как делить, — саркастически фыркнул Цукишима, глядя на три миллиона йен как на сдачу в придорожном магазине. — Поровну? — предложил Хината. Для него вклад участников был равнозначным. До этого момента он даже не задумывался, что может быть как-то по-другому. — Кто-то провел на площадке три сета, как Дайчи, — скривился Цукишима. — А кто-то вышел на пять минут. Честно ли делить поровну? Его слова могли бы относиться к Ямагучи, но смотрел он на Сугавару. Тот деликатно делал вид, что не замечал этого взгляда. — Может, еще по забитым очкам поделим?! — возмутился Нишиноя. Он резко наклонился к сумке, схватил ее и почти впихнул в руки Дайчи: — Держи! Ты капитан, ты и решай. А то сейчас еще переругаться не хватало. В раздевалке повисла неприятная пауза. Вроде никто не был против, но и согласия никто не выражал. Тренер Укай прокашлялся: — Утро вечера мудреней. Отложите вопрос до завтра. Шимизу, здесь есть, куда положить этот выигрыш до поры до времени? Шимизу утвердительно кивнула: — Для хранения предусмотрены специальные сейфы под каждого участника. Если пока вы не решили, как именно нужно разделить сумму, можно положить в один на команду. Запросить выдачу любой суммы с этого сейфа сможет только капитан. Дайчи застегнул сумку: — Тогда отложим вопрос до завтра.