***
Саэко налила пиво в кружку, подвинула к себе миску с соленым попкорном и насильно запихнула кусок сушеной рыбы в рот. Нужно было успокоиться. После первых матчей, прошедших в прошлую субботу, интернет и телевидение на этом турнире просто помешались. Несмотря на то, что мероприятие было достаточно закрытым, настойчивые журналисты таки доставали эксклюзивные интервью у помощников площадки, младших сотрудников научного центра да обслуживающего персонала. Это были обрывки информации, жалкие и бесполезные, но публика жадно хватала их и пережевывала в соцсетях и на форумах. Матч Карасуно – Фукуродани шел стремительно. Саэко подвинулась поближе к экрану. Это был почти прямой эфир, но некоторые кадры повторяли в замедленном действии, поэтому события в реальности наверняка шли быстрее. – …наконец, подача Карасуно. Им нужно очень постараться, чтобы сейчас сократить разрыв. На подачу выходит Тадаши Ямагучи. – Да, это их пинч-подающий. Обычно он отыгрывает от трех до пяти очков своими ловкими и точными подачами. Надеюсь, Фукуродани готовы к этому. – Ну, пока мы видим, что команда в отличной форме… Приняли! Начали розыгрыш, и сразу отдали пас на связующего. – Какой резанный удар от Бокуто! Карасуно ничего не смогли сделать! Фукуродани сегодня бьют просто невероятно! Саэко грубо выругалась себе под нос. Ничего, завтра у нее закончатся эти трижды проклятые экзамены, и она поедет в Токио, болеть за ребят уже с токийских трибун. Уж тогда она им покажет, что такое сила поддержки. А пока она только крепче сжимала кулаки. –…первый сет почти окончен. Вряд ли с таким разрывом можно что-то сделать. – Жаль, что апгрейды победителей не разглашаются. Карасуно выглядят обескураженными. – Мне кажется, даже если бы они знали, в чем теперь Фукуродани стали лучше, то они бы ничего не смогли с этим сделать. Эти атаки и прием выглядят просто потрясающе. Такие точные, такие… эм, невозможные! Даже в самых сложных ситуациях игроки Фукуродани принимают очень правильные решения. – Да, согласен. Выглядит жутковато, тебе не кажется? Они как будто наперед знают, что будет делать их противник. – Как по мне – выглядит потрясающе! Саэко не могла не согласиться с комментаторами: выглядело и потрясающе, и жутко. Безоговорочно потрясающе было бы, если бы так играли ее ребята. Но Карасуно действительно выглядели загнанными. Танака тяжело оперся руками на колени в ожидании выхода противника на подачу. Камера показала его достаточно крупным планом, чтобы Саэко поняла, что младший брат безумно устал. Это был сетпоинт Фукуродани, и даже если они сейчас отыграют очко – это все еще будет сетпоинт Фукуродани. И через пять очков – все еще сетпоинт Фукуродани. Мяч перелетел через сетку, полетел прямиком к задней линии. Туда, где могли бы столкнуться в приеме Дайчи и Нишиноя. Но Дайчи не двинулся с места, оставляя мяч либеро. – Отличный прием! – крикнул Танака, когда мяч взлетел высоко над площадкой от рук Ю. Это было мгновение передышки, и команда должна была им воспользоваться. Все бросились вперед, и Фукуродани вряд ли смогли бы угадать, кому сейчас отдаст пас связующий. Но они каким-то невероятным образом угадали и приняли мяч. А потом было уже все равно. Остановить Бокуто было невозможно. Второй сет Саэко почти не смотрела. Она пялилась в потолок, слушая комментаторов. Слушала их восхищение выверенными, четкими атаками, слушала их удивление точным блокам и приемам. Слушала неумолимо растущий счет партии. Когда матч закончился, слово дали экспертам, и Саэко не хотела на них смотреть. Двое мужчин: пожилой в спортивной форме роскошного бордового цвета, и лет тридцати пяти в рубашке с мелким узором сидели за круглым столом на фоне мозаики из экранов, проигрывающих в большом разрешении самые смачные моменты матча. Ведущий в толстовке с эмблемой турнира сидел посередине. – Джеймс Ариката, вы в прошлом сыграли больше двух тысяч матчей, – обратился он к блондину в рубашке, – и наверняка хорошо знаете, как подстраиваться под соперников. Как ваши впечатления от сегодняшней игры Фукуродани? – Игра была очень грамотной, – кивнул Джеймс. – Я не знаю, что там Фукуродани выбрали в качестве апгрейда после победы на прошлой неделе, но они радикально выросли с того времени. Это была игра на уровне взрослой национальной сборной. – Ого, вот это оценка! – ведущий повернулся к второму собеседнику, которому было уже явно за пятьдесят. – Гию Мияда, вы являетесь тренером олимпийской сборной Японии уже больше десяти лет. Что вы думаете об этом заявлении? – Я скажу честно, что был очень скептично настроен относительно этой идеи с модификациями. Но сегодня мы посмотрели уже два матча и видим, что уровень игроков вырос. Некомо и Фукуродани выиграли с большим отрывом у команд, которые не проходили апгрейд. И если Некомо сегодня показали потрясающе высокие блоки и атаки, к которым Сейдзю начали адаптироваться к концу второго сета, то Фукуродани для Карасуно так и остались недосягаемы. Саэко отхлебнула пива, впервые за вечер. Оно было каким-то неприятно горьким и сушило горло. За окном стемнело и напротив зашторенного окна загорелся фонарь. Его яркий свет отчаянно пробивался сквозь стыки плотных жалюзи. Саэко бросила взгляд на экран смартфона. Половина девятого. Еще минут двадцать эти эксперты будут трепаться, а потом начнется двухчасовое голосование по смс за предложенные модификации для проигравшей команды. В этот момент смартфон вдруг разразился барабанной дробью входящего вызова. От неожиданности Саэко резко вздрогнула, опрокинула на себя кружку с пивом и выронила телефон на пол. На экране высветилась фотография Танаки. – Срочно приезжай! – обрушился на Саэко громкий голос младшего брата, перекрикивавший музыку на заднем фоне. – Нужно голосовать за третий вариант от Укая! Деньги возьмешь у нас! – Ч…чего? – Деньги у нас, говорю! – музыка стала громче, голос Танаки почти утонул в ней. – Мне до Токио два часа ходу! – Саэко очнулась от шока, стряхнула оцепенение. – Сколько нужно голосов?! – Что? – связь стала хуже, и Саэко заорала в трубку, что было сил: – Сколько у тебя денег?! Вряд ли ее крик мог долететь до Токио, но, кажется, музыку перекричать удалось. – Три ми..лл..на… Связь оборвалась. Саэко поспешно отправила Танаке смс «поняла», врубила телевизор погромче, чтобы не пропустить ни слова от тренера Укая, которому должны были дать слово после сторонних экспертов и принялась обзванивать знакомых. Она ни за что не успела бы за это время в Токио, но она могла бы одолжить денег по мелочи до понедельника. Нужно было торопиться.***
А десятью минутами ранее, когда игроки пожимали друг другу руки в благодарность за хорошую игру, Хината пристально рассматривал стоящего перед ним центрального блокирующего. Он готов был поклясться, что в нем не было апгрейда. Его руки, ноги, пальцы – все, что было на виду, точно было обычным, человеческим. Но тренер Укай говорил, что Фукуродани добровольно получили какие-то модификации. И Хината никак не мог понять, какие. Это непонимание глодало его изнутри с первого сета, который они отдали с разгромным счетом 25-16. Они уже шли к своим скамейкам, когда Бокуто окликнул Хинату. – Что, не догадался? – Бокуто довольно улыбался, опираясь на столб сетки. Хината покачал головой. Бокуто бросил быстрый взгляд через плечо, на менеджера, на службу безопасности: – Мы видим вас насквозь, – заговорщически протянул он, убедившись, что рядом нет никого, кто мог бы их услышать. Хината вздрогнул и уставился в его глаза. На вид ничего не поменялось, но зрачки двигались чуть быстрее обычного, а на радужке были заметны мелкие коричневые точки. И без того большие глаза Бокуто вблизи выглядели как-то совсем по совиному. – Но в рекомендуемом списке… – Да, нету этого. Но кто сказал, что нужно выбирать только из рекомендуемого списка? Хината с трудом нашел воздух в легких: – Как это называется? Бокуто цокнул языком: – Слишком сложно, чтобы я запомнил. Код в списке 04OW – видимо, в мою честь, – он громко рассмеялся. – Но почему вы все-таки решили? Первый этап выиграет команда без модификаций… – Не без, а с наименьшим количеством. Каждый апгрейд оценивается в баллах. Чем меньше баллов, тем лучше. 04OW дает всего 2 балла, а у Некомо их теперь целых 10. Хината увидел, как к ним направился сотрудник службы безопасности, но предупредить Бокуто не успел. Тот сам вдруг замахнулся рукой, как для резанного удара и громко добавил: – И повыше в следующий раз. А то блокировать легко было. Удачи! – он помахал Хинате и ушел пружинистой легкой походкой к своей команде мимо застывшего на месте сотрудника. Тот выглядел несколько разочарованно, услышав, что игроки переговаривались только про волейбол. Хината насилу заставил себя спокойно дойти до своих. Нужно было выглядеть естественно.***
– Ты ему рассказал. Акааши даже не спрашивал. Он слишком хорошо знал Бокуто, чтобы догадаться, что тот не удержит язык за зубами. Но и Бокуто слишком хорошо знал Акааши, чтобы ждать упреков. – Ага, – беззаботно отозвался он, складывая игровую форму в корзину для грязного белья. В раздевалке уже никого не было, поэтому говорить можно было свободно. – Это запрещено правилами. – Брать планшет менеджера, наверное, тоже. Они переглянулись долгими, очень понимающими взглядами и рассмеялись. Точнее, рассмеялся Бокуто. Акааши просто улыбнулся и осуждающе покачал головой. В содеянном он лично не раскаивался. – И все же Карасуно наши соперники, – произнес Акааши, когда они уже шли по коридору в сторону апартаментов. – Ты дал им преимущество. – Мы слишком легко выиграли сегодня, – лениво зевнул Бокуто. – Нет смысла играть в волейбол, если для победы не нужно стараться. Акааши пожал плечами. В этом был весь Бокуто, и ничего с этим поделать было нельзя.***
Сигнал к отбою прозвучал почти час назад, но ложиться никто не собирался. Карасуно собрались перед широким телевизором, висевшим на стене центральной комнаты. Танака, Нишиноя и Хината постоянно двигались, ходили туда-сюда, спотыкались о ноги сидящих. Цукишима отпускал язвительные комментарии каждый раз, когда его задевали, Асахи поступил мудрее и просто с ногами забрался на диван. Кагеяма сидел в кресле мрачнее тучи, а Ямагучи в принципе не подавал признаков жизни, укрытый теплым пледом. Тренер Укай задумчиво листал толстенный талмуд, принесенный Киёко. Дайчи с Сугаварой упорно делали вид, что они спокойны, но чашки с чаем перед ними стояли полные и холодные. Шли последние пятнадцать минут зрительского голосования. – Господи, нервы не выдерживают, – пробормотал Асахи, надеясь, что его никто не услышит. Услышали все. – Хватит накручивать, – хлопнул его по плечам Нишиноя. – Сестрица Саэко спасет наши души! Он сказал это с таким задором, что Хината тут же подхватил волну: – Точно! – Заткнись, идиот! – вызверился на него Кагеяма, которому вежливость не позволяла высказать то же самое старшим. – Не слышно ни хрена! – Король дело говорит, – бросил через плечо Цукишима. –…остается совсем немного времени для зрительского голосования. А тем временем нам удалось пообщаться со связующим Фукуродани Акааши Кейджи и узнать о стратегии команды на первый этап! – Мы не планируем делать слишком много модификаций. Тренер считает, что там нужно сосредоточиться на адаптации к уже имеющемуся апгрейду. Сегодня мы играли хуже, чем обычно. – Ого-го! Какой самокритичный подход! Что ж, будем с нетерпением ждать следующей игры Фукуродани! – Странно, что Бокуто не дал интервью, – почесал затылок Хината. – Я думал, ему нравится общаться с журналистами. – Главное, чтобы они не узнали, о чем вы с ним общались, – тихо и серьезно ответил Кагеяма. – Штрафы драконовские. – Его и отстранить могут, – отозвался Укай, не отрываясь от чтения. – Да когда уже за третий вариант наголосуют, – Танака в сердцах пнул стоящий у окна стул, и тот с грохотом полетел на пол. Внизу экрана отражались разноцветные числа. Первый красный вариант предлагал зрителям проголосовать за апгрейд ног как у Некомо. Именно его предложил тренер олимпийской сборной Гию Мияда. Он был очень убедительным: по его мнению, Карасуно успели бы отразить большинство атак Фукуродани, если бы могли быстрее передвигаться по площадке. И этот вариант стремительно набирал голоса. Их было уже 70 674. Второй вариант предложил Джеймс Ариката. Он считал, что Карасуно стоило сосредоточиться на атаке. Какая разница, как хорошо играет противник и как быстро он двигается, если подачи и атаки будут настолько убойными, что их нельзя будет удержать? Учитывая апгрейды, которые уже были у других команд, стоило пойти неожиданным путем и улучшить руки. Тем более, что восстановительный период тут был коротким. Видимо, он говорил не очень убедительно, так как пока за эту идею проголосовали всего 56 350 человек. Третий вариант от тренера Укая отчаянно продвигали вперед. Скорость реакции, скорость восприятия, внимательность и способность оценить возможности противника были тем оружием, которые могли помочь справиться с любой командой. Непонятно, был ли он достаточно убедителен, или это Саэко старалась изо всех сил, но зеленый вариант упорно набирал голоса. Набирал, но слишком медленно – сейчас на экране отображалось 70 643 голоса. Осталось пять минут. – Ну давай, сестрица Саэко! Я построю скульптуру из мороженого в твою честь! – воздел руки к небу Нишиноя, и все засмеялись, представив себе эту картину. Наверное, Саэко услышала – зеленые цифры сменились на 70 682 и почти догнали красные 70 685. – Нишиноя, нужны еще жертвы богам! – завопил Хината, открыл окно и высунулся наружу. – Я обещаю не списывать домашку в следующем учебном году! – Как будто богам нужна твоя домашка, – скривился Цукишима, но происходящее уже было не остановить. Кагеяма тоже высунулся в окно, но за воплями Хинаты никто так и не разобрал, что он сулил всемогущим и вездесущим богам. Нишиноя смеялся, выкрикивая «машину из мороженого!», «и дом из мороженого!». Ямагучи скрестил пальцы, потом руки, потом по детской примете еще и ноги. Танака и Асахи громко начали отстукивать каждый новый голос за нужный вариант. Сугавара залпом выпил уже порядком остывший чай, и Дайчи скорей прочитал по губам, чем услышал: – Давай же. Счетчик исчез с экрана. Теперь показывали студию с ведущим и опять на заднем плане шли самые яркие моменты их матча. – Прежде чем подвести итоги голосования, хотим напомнить… – Сукаааааа! – Танака раздраженно рухнул на диван между Асахи и Цукишимой, зацепив локтями обоих. – Да сколько можно уже трепаться, а?! Дайчи молча взял пульт и прибавил громкость. Сжато и коротко, но студия снова показывала обсуждение матча, обсуждение модификаций, тренера Укая, моменты с игры. А цифр на экране все не было и не было. – Асахи, чем там закончилось, прежде чем этого балабола включили? – тихо спросил Нишиноя, облокачиваясь бедром на спинку дивана возле Адзумане. – Нам не хватало 10 голосов за третий вариант, – убито отозвался тот. – Ну, в крайнем случае, у нас будет съем на 30 сантиметров выше, – бодро отозвался Нишиноя, не повышая голоса. – С твоей силой удара из этого получится нереальное оружие. Следующую партию возьмем всухую. Асахи покивал головой, но ничего не ответил. Нишиноя уверенно положил ему руку на плечо и замер в ожидании результатов. – А теперь посмотрим, что именно решили наши уважаемые зрители. Вы голосовали два часа, кто-то не по одному разу, и теперь пришло время узнать, как именно станет сильнее команда Карасуно к следующему матчу. – Я голосую отрезать ему язык, – пробурчал Танака. Замечаний ему никто делать не стал. Кажется, все были согласны. – С небольшим отрывом всего в 21 голос побеждает вариант, предложенный настоящим профессионалом своего дела, знающим волейбол не понаслышке. Как приятно видеть, что наши зрители тоже делают ставку на базовые характеристики, столь важные в любом матче. Несмотря на то, что все модификации незаметные, мы с вами точно увидим разницу с сегодняшней игрой. – Я поддерживаю твою идею, – не шевельнувшись сказал Цукишима Танаке. – Я понимаю, что им платят за эфирное время, но это уже перебор. – На следующей неделе вы увидите команду Карасуно с модификациями зрения, выбранными тренером Укаем. – Громкий вздох облегчения пролетел по комнате. – Это один из тех диджитал-апгрейдов, которые давно обсуждаются создателями мета-вселенных и приборов дополненной реальности. Пожелаем же ребятам удачи в следующих матчах! Дайчи щелкнул пультом, выключив телевизор. За его спиной была ровная, прохладная поверхность стены, и он незаметно откинулся на нее, почувствовав внезапную слабость. Саэко удалось. В комнате ожидаемо поднялся гвалт. Дайчи до сих пор поражался тому, как Нишиноя, Танака и Хината умудрялись шуметь за всю команду. Через минуту к ним присоединились Тадаши с Асахи. Лица Цукишимы было не видно, но Дайчи казалось, что он улыбался. Кагеяма, не слезая с кресла, подтянул колени к груди и обхватил их руками. На этот раз пронесло.