***
—Фель, я дома! —Привет, — блондин выглянул с кухни и тут же удивлённо распахнул глаза. Данте был не один. Рядом с ним, улыбаясь, стояла миловидная девушка с двумя косичками. —Привет! Меня зовут Мелисса, а ты, я так понимаю, Феля? — От ее слащавого голоса парня передёрнуло. —Феликс. Если что, я буду на кухне, — Данте кивнул, перед этим обеспокоенно посмотрев на брата. Тот выдавил из себя подобие улыбки и скрылся за дверью. Вот и чего он ждал? Конечно, у Данте есть девушка, и конечно, он имеет полное право заводить отношения с кем угодно. Взрослый же человек, как никак. Только вот мозг упрямо отказывался воспринимать тот факт, что у Бубнового есть любимый человек и что теперь, возможно, они не будут проводить так много времени вместе. В груди неприятно тянуло. Как будто его предали, отпихнули как ненужную собачонку. Но ведь Данте ничего не обещал–пытался возразить голос совести–и замолк, как только из соседней комнаты послышался смех. Феликс принялся кромсать овощи, не замечая как из порезанного пальца течёт кровь. И чего это его вообще должны волновать пассии брата? Это же его дело. Но ощущение в груди никак не хотело униматься. —Ну как она тебе? Правда ведь, Мелисса милая? —Да, мне она тоже нравится, — жёлтые глаза прошлись по счастливому брату. Червовый сдал кулаки, продолжая улыбаться. —Ты в порядке? —Да, просто устал. Спокойной ночи, — Он, можно сказать, убежал оттуда. Лишь бы Данте не увидел капельку влаги, скатившуюся по щеке.***
Он ревнует собственного брата. Феликс сжал ручку, совершенно не слушая учителя. Ну ладно, двоюродного брата, но это дела не меняет. И того факта что он идиот, тоже. Как оказалось, отношения с Мелиссой у Данте долго не продлились, и спустя пару недель он познакомил Феликса со своим парнем. Тоже блондином, со сверкающими холодом голубыми глазами и усмешкой на тонких губах. Младший лишь автоматически улыбнулся, глядя как красноволосый хлопочет вокруг этого.. как его там..а хрен знает, вокруг этого. А потом, когда он собирался уснуть, до него вдруг дошло. Ревновать можно друзей, но проявляется это по другому, и Данте продолжал проводить с ним время, то есть считать его другом по прежнему можно. Значит, не то. Значит, любит. И он подскочил на кровати, уставившись в потолок. Влюбиться в двоюродного брата. В человека, который был с ним с самого рождения. Это неправильно. Феликс замотал головой, стараясь прогнать мысли о том, что они, возможно, могут стать парой. Нет, нет, нет! Не могут. Они же братья. Данте такого не поймёт. Общество тоже. Наверное, ему следовало бы подождать. Чувства уйдут, и когда нибудь, ему будет просто смешно из-за своих мыслей в прошлом.***
Наступила зима. Улицы, занесённые снегом, манили к себе, и Феликс днями пропадал на улице, катаясь на лыжах. Данте был занят–завалы на работе, и ему даже стало легче. Когда старший брат не был рядом все время, чувства не так занимали всю голову. А уж холод вообще вышибал к чертям все мысли, оставляя лишь безудержное веселье. Но была и другая сторона–он понял, что чувства, видимо утихать и не собирались. И он чувствовал себя так хорошо, когда они с Данте садились вечером за стол, пили теплое какао и просто говорили. На самые разные темы, начиная погодой и заканчивая шутками об интимных предпочтениях. —Я пойду погуляю, ладно? —Не задерживайся допоздна, на вечер обещают метель,— Он задержался, и довольно сильно. Ветер кружил снежинки, и Феликс засмотрелся на них, уже сняв лыжи. А потом, споткнувшись и упав в снег, уставился на потемневшее небо. Снег шел хлопьями, падал на землю, создавая вокруг ещё больше сугробов. А ему было тепло, мягко и удобно. На небе зажглась луна. Метель всё бушевала, и где-то на задворках сознания ютилась мысль о том, что надо бы идти домой. Но он не мог встать. Не мог, не хотел, или все вместе–не разберёшь. Но Феликс, лежал, смотря в бескрайнее небо. И медленно засыпал, чувствуя что веки закрываются. Он улыбнулся. Наверное, сейчас он умрет. От холода, даже не романтично как-то. Глаза закрылись. Он вспомнил Данте. Его улыбку, глубокий голос и ярко красные волосы. А потом провалился во тьму.***
Открыв глаза, он увидел белый потолок. А попытавшись повернуть голову, получил порцию боли в висках. Потом пришло ощущение жара. Оно распространялось по телу, окутывало с головы до пят, заставляя понять как же сухо в горле. Феликс всё-таки скосил глаза, чувствуя тупую боль в глазницах. Знакомые красные глаза, переметнулись на него, и их обладатель радостно улыбнулся. —Феля, ну и заставил ты меня переживать! —Данте.. —Что такое?Воды? —Люблю тебя.. —У тебя бред, братишка, такое часто бывает —Сильно-сильно и очень неправильно —Спи. Спокойной ночи, Феля,— И мужчина коснулся губами горящего лба, улыбаясь чему-то, известному лишь ему.