Do you blame yourself?

Кэйе шестнадцать, и он влюблен. Нет, не так. Кэйе шестнадцать, и он чертовски влюблен. Все началось куда раньше, но осмысление пришло только сейчас. И как же это сейчас не вовремя. Он отдал бы все, что угодно, лишь бы оттянуть момент осознания максимально далеко. Потому что теперь каждая ночь превращается в изысканную пытку. Да, ему шестнадцать, и он только научился драматизировать. Но как можно спокойно ложиться спать, когда ты знаешь, что прямо за тонкой стеной точно так же лежит объект его сладких грез. Разумеется, он не мучается от осознания безнадежности своей первой влюбленности, а спокойно засыпает. Кэйя тоже умел так делать совсем недавно. Теперь же он не может избавиться от назойливых мыслей. Ведь можно просто подняться, прошлепать босыми пятками по прохладному коридору и нагло, как только он умеет, залезть в чужую постель и пожаловаться на дурной сон. Его, конечно, обнимут, успокоят и оставят на ночь у себя. Ведь Дилюк хороший брат. А вот Кэйя нет. Из него вышел отвратительный брат. Кэйя даже не уверен, что в принципе когда-либо чувствовал именно нужные «братские» чувства. Сначала это была настороженность, потом робкий интерес, благодарность, восхищение и обожание. То, как заботливо Люк сжимал его ладонь, перед тем, как Крепус очередной раз садил маленького Кэйю на лошадь; как нежно дул на разбитые колени и клялся, что так быстрее заживет; как позволял прятаться в своей постели от грозы… У Кэйи не было ни единого шанса. Он с самого начала был обречен. А дальше было только хуже. Август, период звездопадов, украденная бутылка вина и плед на крыше. «Я не собираюсь ждать совершеннолетия, чтобы впервые его попробовать», — улыбается Люк, а Кэйе уже не нужны никакие звездопады. Он сам готов рассыпаться мириадами искр, когда Люк после пары глотков отцовского вина смеется еле слышно, кусает губы, пытаясь спрятать шкодливую улыбку, и целует его. Легкое, почти невесомое, прикосновение, согретое чужим дыханием и тут же украденное шкодливым ветерком. Должно быть, промахнулся. Да, он всего лишь хотел его успокоить, Кэйя же боится высоты, а они сидят тут на крыше, на скользком пледе и пьют вино, после которого ноги начинают подкашиваться. Ведь это от вина, правда? Конечно от вина, от чего же еще? Уж точно не от расфокусированного взгляда алых глаз, игривой хмельной улыбки и… Кэйя не может поверить своей находке, когда затаскивает уже почти бессознательное тело назад в особняк, и их лица слишком близко в достаточно освещенной комнате. За этот роковой вечер он узнает три вещи. Во-первых, его старший братец, храбрый и сильный Дилюк, наследник известнейшего винодела их страны, не переносит алкоголь. Во-вторых, Кэйя чертовски влюблен. В-третьих, Кэйя чертовски влюблен в его еле заметные веснушки. *** Его можно было принять за галлюцинацию, если бы не незначительные изменения в образе. Взгляд алых глаз больше не лучится эмоциями, а очаровательная юношеская округлость сошла на нет. Если раньше хотелось в любой момент кинуться к нему в объятия и украдкой вдыхать такой родной запах, то сейчас хотелось спрятаться, убежать как можно дальше и забыть, забыть, забыть… Кэйе двадцать три, и он все еще чертовски влюблен. Пять лет, он не видел свое проклятие пять лет. Его златокудрый ангел вернулся, чтобы добить наконец его растерзанное сердце. Кэйе страшно, Кэйе хочется бежать без оглядки, бежать в объятия, которые никто ему не подарит, бежать из страны, с планеты, бежать домой, где за стенкой такая знакомая постель. Дилюк гребаный ангел, а Кэйя чувствует себя грязным демоном. И его магнитит, они плюс и минус, это все физика, кто он такой, чтобы спорить с гребаной физикой? Но Кэйя с детства был бунтарем, и он спорит. Заставляет непослушное тело развернуться и прочь. Наружу, все его нутро наружу, врезаясь в тела по пути, в углы и косяки, да он сам сплошной косяк, ошибка на ошибке, он бы душу продал сейчас за косяк, да никто не купит. Холодная кирпичная стена какого-то дома немного успокаивает, но не приводит мысли в порядок. Сигарета помогает настолько, что получается достать телефон и набрать номер. Нужно будет извиниться перед Розарией, но позже, когда будет немного лучше. Позже обязательно станет немного лучше, ведь так?