***
— Пойдёмте, — Рома расслабленно поднялся и отправился в сторону выхода из вагона, вынуждая остальных нервно поспешить за ним. Катя выразительно стрельнула глазами Антону, показывая насколько не рада всей это заварушке. Мальчик сочувственно поджал губы, но промолчал, ведь все происходящее целиком и полностью вина Смирновой, поэтому здесь он точно не собирался ее поддерживать. Девушка, словно впав в какое-то отчаяние, отчего все ее нутро требовало каких-то приключений, отважно заявила, что они должны поехать в соседний город. Рома же спокойно согласился, словно нет ничего такого в спонтанном решении куда-то уехать. Антон — единственный, кто совсем не воодушевился этой идеей, — попробовал аккуратно слиться и был жестоко, но справедливо на этом замечен. Восторженный этой идеей Пятифанов взял одноклассника на слабо, да ещё и при Кате, что ухмыляясь ждала лишь одного ответа. — Мы же можем просто билет купить, — протирая глаза под очками, простонал Петров, когда они немногочисленной компанией зашли в тамбур. — У тебя деньги есть? — справедливо заметил хулиган, пряча сигарету за ухо. — Есть. — Круто, — наигранно радуясь, Рома предвкушающе повернулся, — Тогда платишь за всех. Петров слабо нахмурился, а после наконец встретился глазами с усмехающимся Ромой. — Ты же сегодня деньги у того парня взял, — подметил Антон, приподнимая одну бровь, — Сам за себя заплатишь. — Я их уже потратил. — Да когда ты успел? — порядком устав от чересчур довольного хулигана, юноша повысил тон и сам же испугался, не ожидая от себя такого. — Какая нахуй разница? — Рома насупился и растерял всю игривую язвительность, превращаясь в более знакомого человека, — Это в любом случае не должно тебя... — Заткнитесь! — Катя, словно на время с тенью слившись, вышла на слабый жёлтый свет тамбурной лампочки и недовольно скрестила руки, — Ехать осталось всего ничего, а контролёр уже подходит. Мы идем в следующий вагон. Сейчас. Так скривив лицо, чтобы Рома точно понял всю концентрацию отвращения к нему, Антон тихо хмыкнул. Катя открыла железную дверь, негласно приглашая пойти вслед за собой. Пятифан, потеряв какой-либо интерес к перепалке, собирался спокойно шагнуть за одноклассницей, но разозленный Антон решил «жестоко» отомстить ему, подрезав и войдя в пространство между вагонами первым. — Ты, блять... — сзади послышалось недовольное шипение Пятифана, а Антон почувствовал себя победителем. Мысль о том, что это единственный момент, где он может хоть немного так себя чувствовать, юноша смело отогнал, как назойливую муху. — Да пошел в пизду. — Сам иди! — Вам по пять лет? — устало пробормотала девушка себе под нос, но на удивление была услышана. — Этот по интеллектуальному развитию точно далеко не ушел, — осторожно поглядывая из-за плеча, кинул негромко Антон. — А ты — по физическому, еблан, — толкая плечом одноклассника, Рома протиснулся вперёд, — Так и остался в теле пятилетки. Ростом так точно. А весишь сколько? Тридцать килограмм? — Килограммов, придурок. — на эмоциях прикрикнув, Антон наступил на задники кроссовок хулигана, заставляя того резко обернуться, — И ты выше меня на сантиметров пять, не больше. — Тебе сейчас в ебало прилетит, если ты не перестанешь мне на ноги наступать! — дойдя наконец до следующего тамбура, Рома наконец позволил себе вспылить и схватить за грудки блондина, что на удивление даже не испугался. Ну, на первый взгляд. — Я будто специально! — совсем осмелев, Антон схватил хулигана в ответ, стараясь заглушить дрожь в руках от потенциальной драки. Чуть опустив глаза, юноша заметил, что ромины руки не то, что не дрожат, а наоборот держат так крепко и уверенно, что не остаётся сомнений в том, что Пятифанов проделывал подобное далеко не раз и не два. Хотя и без этого сомнений не было. — Я тебе сейчас сама лицо начищу! — неожиданно Катя появилась между юношами, вставая к Петрову спиной и начиная отталкивать хулигана подальше. — Отойди! — Рома ещё сильнее сжал футболку, — Пожалуйста, Пятифанов, прекрати! Видимо, в лице девушки его что-то зацепило, из-за чего хватка резко ослабла, а сам парень отошёл на пару шагов. Словно только-только позволив себе свободно дышать, Смирнова зашлась в тяжёлых вздохах и выдохах, все ещё с подозрением глядя на одноклассников. — Если вы ещё планируете также собачиться, то давайте лучше вернёмся, — тихо, совсем не похоже на себя, добавила девушка, когда их компания перебежала на следующей остановке контроллера. Не нарушая тяжёлое молчание, Катя прошла внутрь вагона и села на первое попавшееся сиденье, придвинулась к окну и с огромным интересом стала смотреть за плывущим пейзажем. Антон было последовал за ней и спиной ощутил тяжёлый взгляд упертый в спину. Было принято решение не оборачиваться, да и в целом игнорировать одноклассника весь вечер. Антон устал от роминых перепадов. То он его просит к врачу сходить, нормально общается и даже соглашается поехать вместе в другой город за каким-то хреном, то возвращается к отправной точке, когда они вообще нормально контактировать не могли. Антону, наверное, обидно? Он ни в коем случае не держится за их шаткое, редкое общение, но все равно неприятно такое отношение. Ведь он ничего такого и не сказал. Вроде. — А что мы вообще там делать будем? — между делом поинтересовалась Катя, даже не награждая быстрым взглядом своих спутников. — А ты ничего не придумала, прежде чем звать нас в другой город? — уныло пробормотал Пятифанов, опирая голову на руку, упертую в согнутое колено. — Вообще-то... — девушка возмущённо обернулась, но замерла, не зная чем парировать замечание в свою сторону. Сама того не осознавая, она встретилась взглядом с Антоном и посмотрела с неприкрытой мольбой. А Петров хоть и тупит иногда, но не тупой. — Я вам все покажу. — две пары глаз со слабым удивлением уставились на него, — Мы же в мой город родной едем. Последовавшая тишина неуютно осела внутри. Словно что-то не то сказал и понял только по реакции окружающих. Антон ярко это почувствовал, но как не крутил собственные слова в голове, не мог понять, что же не так. Спустя долгие пару минут Рома отмер и аккуратно повернулся в сторону одноклассника. — С самого рождения жил там? — Мы пару лет в Санкт-Петербурге жили, но я маленький был — не помню ничего. Потом переехали туда, — чуть призадумавшись, Антон всё-таки добавил, — А теперь, вот, к вам... — Хуита получается. — Рома невесело усмехнулся и встретился глазами с блондином. Внутри радужек первого плескалось что-то совсем расплывчатое, едва уловимое и слишком далёкое. Антон воспринял бы эту эмоцию, как знакомую саркастичность. Однако поджатые ромины губы и тяжёлый выдох затем, развеяли эту иллюзию. Пятифанов точно не насмехался сейчас над ним и походу правда своеобразно посочувствовал. Антон хотел что-то ответить, просто подтвердить слова знакомого, хоть что-то, лишь бы поддержать разговор с ним. Но не смог. Только рот приоткрыл, приготовившись говорить, но промолчал. — Мы выходим, — коротко напомнила Катя, когда поднялась со своего места. Оказавшись на платформе, по телу Петрова мигом мурашки разбежались, слегка пощипывая тут и там, они, словно издеваясь, прыгали с ног на руки, а потом обратно. Смирнова, одетая в джинсы и относительно теплую кофту, гордо вышагивала впереди как негласный предводитель. Никто не был против, поэтому прямо за ней спокойно шел Рома в неизменном спортивном костюме и рассматривал город за перилами платформы, что слишком спешно темнел уже в начале октября. Позади семенил Петров в лёгкой футболке и брюках, наспех взятых из дома, и обнимал себя руками, сравнивая свой вид сейчас с каким-то бездомным щенком, которому совсем прибиться не к кому. Спустившись по лестнице, ведущей прямо к проезжей части, небольшая компания остановилась. Мимо пролетали машины, стирая собственные силуэты высокой скоростью, и пропадали где-то в дали, сворачивая на поворотах или просто уходя за горизонт. Город слегка подсвечивался тусклыми огнями зданий, вывесок, дешёвых и не очень забегаловок. И пахло хорошо. Здесь пахло правильно. Антон любил это место. Начиная с развитых районов, где находились дорогие кофейни с такими же важными людьми за столиками, и заканчивая убитыми пятиэтажками, около которых тусуются только озлобленные бабки и бомжи, а может быть ещё молодежь, что торчит там только из-за продажи алкоголя и сигарет без подтверждения возраста. Антон любил воспоминания, наполняющие этот город. Прямо тут, где они сейчас стоят, он катался на самокате в классе третьем. Забегал домой после школы, переодевался и бежал сюда. Чуть дальше горка крутая, если споткнешься об камень, пока вниз едешь, точно разобьешь нос или сам себя. На этой горке он познакомился с хорошим другом детства. Дружил Антон с ним недолго, но подарил много воспоминаний. У этого мальчика, Егора, тоже был самокат. Они катались здесь днями и ночами, учили идиотские трюки и много говорили. Петров помнит, что спустя время катаний они ожидаемо выдыхались и шли вверх по горке к небольшому парку. Лежали, смотрели вверх и обсуждали все на свете, все что могли позволить обсуждать десятилетние неиспорченные дети. Ещё Антон помнит, как поцеловал Егора. По-детски просто чмокнул в уголок губы, случайно промахнувшись мимо заданной цели. До этого маленький Антон спросил у мамы: «зачем вы с папой целуетесь?». Она ещё замялась тогда, помолчала немного, сделав вид, что увлекается готовкой, а после аккуратно ответила, излогая это, как самую очевидную мысль на земле: «люди целуются, когда сильно-сильно нравятся друг другу». А Егор Антону, ну, вот прям очень сильно нравился. Он был смешной, интересный, красивый и безусловно важный для мелкого Петрова. Опустим тот момент, что Егор после этого расплакался и ушел домой. Больше Антон его не видел. Помимо людей в этом городе, которые продолжали ему нравится несмотря ни на что, Антон любил здешние места. По его меркам красоты здесь было пиздец как красиво. Здесь было хорошо. Было и будет. Он любил этот город за места, хранившие ценные воспоминания. Он небольшой, поэтому практически каждая улочка здесь была пройдена вдоль и поперек. Везде были приятные и не очень события, но в любом из раскладов — ценные. Одно из таких мест — это кафе, находящееся недалеко от старой школы Антона. Часто, прямо после уроков он с друзьями забегал туда, и они на человек шесть брали маленькую пиццу, сделанную буквально из говна и палок. Она была максимально пресная и, самое неприятное, сухая. Чистые куски теста на краях пиццы хрустели не из-за той самой хрустящей корочки, а потому что тесто уже само по себе превращалось в непережевываемый сухарь. Но тогда даже это было безумно вкусно. — Антон? — лёгкий толчок в плечо от Кати отчасти отрезвил от навязчивых мыслей, — так куда идём? — Заглянем поесть?***
Тихая музыка доносилась из проигрывателя, стоящего прямо под ухом Петрова. Несмотря на то, что мелодия была несомненно приятная, а звук не особо громкий, в уши неприятно отдавало. Поэтому Антон закрыл левое ухо рукой, рассматривая совсем не изменившееся меню. На нем, кажется, даже осталось старое пятно, поставленное его другом пару лет назад. Вся атмосфера навевала такую ностальгию по прошлому, что Антон, сам того не желая, проваливался в воспоминания и просто свои мысли, что словно огромный улей бились в голове, жалили и жужжали. От этого особо не отмахнешься, поэтому Антон с гордостью принял свою участь. Катя отошла в туалет и уже минут десять там торчала, но ни Рома, ни Петров не замечали относительно долгого отсутствия девушки. Пятифан с явной долей скуки стучал по столу, накрытому цветастой скатертью, и рассматривал многоэтажки за окном. Делал это без всякого видимого интереса, в глазах немного оттеняла непонятная тоска, но Антон не решился спросить об этом, он лишь протянул меню вперёд и указал на определенную строчку. — Что думаешь? — Пеперонни? — несколько разбито прошелестел Рома, глядя то на мятую картонку, то на одноклассника, смотрящего на него с нелепой надеждой. — Как банально. — Банально? — искренне удивился Антон, не замечая как очки с переносицы съезжают потихоньку, — Это классика! — Да даже если классика, то не значит, что это будет обязательно вкусно. — едва заметно улыбаясь, Рома наконец поднял глаза на невероятно возмущенного таким раскладом Антона. — А что по твоему вкусно? — хулиган мгновенно стал перебирать строчки меню и, дойдя почти до конца, уверенно ткнул пальцем в... — Гавайская пицца? — Да. — довольно протянул Пятифан, расслабленно откидываясь на спинку дивана. — Это с ананасами что ли? — Да. — Ты извращенец. — Возможно. — парень наконец открыто улыбнулся, задерживая взгляд на однокласснике, но улыбка быстро спала с лица, а сам Рома стал озадаченно вертеться. — А где Катя? — В туалет ушла, — Антон пожал плечами и начал также оборачиваться, стараясь найти глазами девушку. — Пошли. — Куда? — В туалет. — преувеличенно спокойно ответил Пятифанов, вставая со своего места и награждая одноклассника тяжёлым взглядом сверху. — В женский? — осторожно поднявшись следом, Антон посмотрел в сторону уборной из-за спины хулигана, который приподняв одну бровь глядел на юношу изо плеча. — Нет, конечно, в мужской. — парень наигранно мило улыбнулся, — Катя ведь точно туда пошла. — Ты же в женский хочешь, вот и она в мужской могла пойти, — язвительно пробормотал Антон, сверля взглядом темный затылок. — Да-да, мечтаю оказаться в женском туалете, Антошка, но только вместе с тобой. Рома слабо усмехнулся и уже было потянул шокированного Антона в небольшое помещение, когда ручка двери неожиданно не поддалась. В самом туалете шло разделение на несколько кабинок, поэтому защёлки на входной двери не было, но тем не менее она была закрыта. Пятифанов на пробу дернул ещё пару раз. — Там автоматическая защита, — подметил Антон, с ухмылкой глядя на озадаченного одноклассника, — Извращенецев не пускает. — Вы зачем в женский туалет ломитесь, придурки? — озадаченная Катя появилась из-за спины, — Он закрыт на ремонт, написано же на картонке. Читать не умеете? — Рома, видимо, не умеет. — гордо отозвался Антон, оглядываясь на хулигана. — Ты рядом стоял. Чего не прочитал? — с носа пропала тяжесть очков слишком неожиданно, Петров даже отреагировать не успел прежде чем окружение расплылось. — Или видишь плохо? — Отдай. Петров потянулся вслед за окулярами, но Рома ловко увернулся, ныряя под руку одноклассника. Парень спокойно зашагал к столику, периодически оборачиваясь и кидая хитрый взгляд из под очков. — Не обращай внимание. — Легко не обращать внимание, когда ты буквально нормально не видишь ничего вокруг, — раздражённо ответил юноша, направляясь следом за одноклассником.***
— Это очень странно. — Ты — не ценитель, вот и все. — сухо ответил Рома, довольно откусывая следующий кусок. — Слушай, ценитель, а почему мы заказали это? — Катя ткнула пальчиком в середину гавайской пиццы и недовольно поджала губы. — Да попробуй ты хотя бы! — ромина рука легко отломила средний по размеру треугольник и протянула девушке напротив. — Правда, Кать, — поправив свои очки, Антон перегнулся через стол, — ты же ничего не теряешь. — В отличии от тебя, — ехидно заметил Рома, все ещё удерживая кусок пиццы у себя на ладони. — Ты сейчас перестанешь есть за мой счет, — Антону, честно говоря, было совсем не жалко, но ради приличия нужно было повыпендриваться. Рома молча улыбнулся и снова вернул все свое внимание девушке, сидящей с максимально отрешенным лицом. Та однозначно качнула головой и демонстративно отвернулась. — Не хочет — пусть не ест, — неуверенно встрял Антон, чувствуя лёгкое напряжение, появившееся из-за полной ерунды, — Давайте во что-нибудь поиграем лучше. — И во что же? — Пятифан слегка вперёд склонился, словно правда заинтересованный в данной идее. — Не знаю...— предложение как-то само вырвалось, Петров в серьез не задумывался о возможных вариантах, которых на самом деле не так уж и много было, — «Я никогда не...» или ну... «Правда или действие»? — О не-ет, погодите-ка, я не думаю, что это хорошая... — В правду или действие, конечно, — Рома спокойно перебил одноклассницу и казался отчего донельзя довольным. — Боже мой... — Катя с непонятной обречённостью уронила голову на стол. — А что не так? — расстерянно спросил Антон, чувствуя себя неловко от того, что, кажется, только он что-то не понимал. — Катюша не особо любит эту игру после одного задания, — хулиган хитро стрельнул глазами в девушку, напоминая ее саму. — Закрой рот, Пятифанов. — опасно шипя, Катя перегнулась через стол, оказавшись практически лицом к лицу с Ромой, что был чересчур доволен и показательно спокоен. — Как гринч скажет так и будет. — в следующую секунду Роме прилетел неслабый шлепок ладошкой по руке с целым куском пиццы, поэтому он ожидаемо устремился вниз и в сопровождении звучного шмяка упал прямиком на грязный пол. — Да блять. — Гринч? — Антон снисходительно улыбнулся, глядя на закатившую глаза Смирнову, и поинтересовался, — Прозвище с действием связано? — Никакого прозвища и действия нет. Пятифан придурок просто. — Смотри, как бы повторять не пришлось, — поднявшись из под стола вместе с подстрадавшим кусочком, Рома недовольно бросил его на салфетку, — Или чего похуже делать. — О-ой, — жалобно протянула девушка, махнув рукой на хулигана, — напугал так. Рома промолчал, но предвкушающе кивнул головой, как бы поддерживая иллюзию того, что его предостережение ничего не значило. — Начнёшь тогда? — Нет-нет, Антон ведь предложил, а значит он начинает. — Ладно, — устало бросил Антон, слегка раздраженный из-за не особо приятной обстановки, и упер лицо на руку, стоявшую на столе. — Правда или действие, Катя? — Правда. — не задумываясь сразу ответила девушка. — Ну... — у Антона в такие моменты с фантазией было очень не очень, поэтому на относительно продолжительное время ему пришлось задуматься, но ничего интересного на ум так и не пришло. — Давай уже. — послышался совсем уставший ждать Рома. — Да не знаю я! — юноша тяжело выдохнул, — Хорошо. Какой твой любимый цвет? — Ты, блять, серьезно? — хулиган нахмурился и выглядел едва ли не разочарованным, — Мог бы хотя бы про гринча спросить. — Может не все такие бестактные, как ты, — девушка хохотнула, по-лисьи прищурившись. — А может просто Антон не догоняет, что у гринча, кроме зелёного, не может быть любимого цве-е... — Катя встала и грозно направилась с однокласснику. Рома подскочил и пятиться стал, медленно отдаляясь от девушки, — та! Смирнова за один рывок догнала парня и вцепилась в бока, вызывая у последнего приступ неконтролируемого смеха. Антону оставалось только смотреть на все это со стороны и улыбаться неловко, осознавая, что тот самый Пятифан так боится щекотки. — Всё! — он вновь зашелся в громком хохоте, а потом поймал руки девушки, — Прекрати! Немногочисленные посетители смотрели на компанию школьников с легко уловимым раздражением, но, казалось, никого кроме Антона это не беспокоит. Его спутники вернулись за стол, как ни в чем не бывало, а потом Катя, с долей смущения оглядевшись, негромко извинилась, обращаясь ко всем и ни к кому одновременно. — Кхм, — прозвучал глухой кашель, и Пятифан с пресловутой спокойностью спросил, — На чем мы там закончили? — Я должна спрашивать у тебя. — Катя тряхнула немного растрёпанной косой и стрельнула невинными глазами в Пятифанова, — Правда или действие? — Действие. Не теряя самообладания, парень улыбнулся девушке и начал неосознанно постукивать пальцами по столу. Смирнова, проследив за жестом, обернулась на Антона и дружелюбно хлопнула по плечу. — Мы сейчас с Петровым уходим, а ты... — она драматично замолчала, сохраняя интригу, — должен уйти за нами минут через пять, не заплатив за счёт. Минуту сохраняется молчание и праведный ахуй Антона. Потом Пятифан уверенно кивает и отворачивается, придавая себе максимально непринужденный вид. Катя тянет блондина за собой к выходу, но тот тормозит: — Зачем? — очки слегка съехали с носа из-за чего Антон немного чудаковато выглядеть стал, — Я же мог заплатить, а если его поймают, то... — Его не поймают, — Катя цокнула, словно произнесла сейчас самую очевидную вещь на земле, — Это же Рома. В случае чего поможем ему, а деньги твои для другого могут пригодиться. — Ладно. — аргументов против не нашлось, да и деньги лишними точно не были, — Ты не ответила, кстати, какой твой любимый цвет. — Тебе правда интересно? — получив кивок в ответ, девушка растерялась и не сразу ответила, — Зелёный. Только Пятифанову не говори, а то обделается со смеху. Антон глухо усмехнулся. Несмотря на постоянные перепалки, он чувствовал себя комфортно и даже не жалел пока что о том, что сюда приехал. Тяжёлые мысли жужащие, что он пропустил Полинино выступление так и лезли в голову, но юноша старался найти весомые аргументы в свою защиту или просто прогнать чувство вины. Что первое, что второе выходило из ряда вон плохо. Ещё и с Олей после школы обещал поговорить, а в конце концов оказался в другом городе и неизвестно как собирался возвращаться. Варианты возможной реакции встревоженных и одновременно разозленных родителей, а также последствия всего этого приключения маячили где-то сбоку сознания, периодически нашептывая что-то мерзкое и слегка пугающее, но Антон честно говоря особо не парился. Он хотел уйти куда-то подальше от того поселка и спокойно забыть о том, что когда-либо переезжал в него. По мнению мальчика это не такое уж и великое желание, чтобы его не исполнить. На улице, кажется, стало ещё прохладнее, а Антон был все ещё в лёгкой футболке. Температура не была настолько низкой, чтобы стало сильно некомфортно, находиться тут вполне терпимо, но все равно неприятно. — Что ты думал, когда надевал футболку? — Как уйти из дома, чтобы мама не заметила. Появился прохладный ветер, который заставлял ещё сильнее мёрзнуть. Антон по жизни был мерзляком и сейчас это ощущалось особенно хорошо. Девушка, спокойно стоящая рядом и даже не думающая о том, как хорошо было бы вернуться в теплую закусочную, поджала губы и всмотрелась в окна напротив. Через мгновение стеклянную дверь открылась в сопровождении слабого звона колокольчиков, висящих на входе. Показался какой-то взъерошенный Рома с расстегнутой олимпийкой и широкой улыбкой. Он лёгкой неизменной походкой и с руками в карманах приблизился к знакомым. — Как прошло? Не успел парень и рта открыть, как из здания впереди выбежала официантка, взбаламученная и запыхавшаяся, отчего довольно смешная. Она искала кого-то глазами, оглядывая всю улицу вокруг, натыкаясь на множество мелких компаний людей и так не находя нужного человека. Антон молился всем богам, чтобы она искала не Рому. — Надо давать по съебам, — вполне справедливо заметил готовый уходить Рома. — Так что ты молчишь? — Катя раздражённо рявкнула и стремительно зашагала в противоположную сторону от кафе, оставляя позади своих одноклассников. — Что ты встал? Пошли, блять! — Антон почувствовал, как затрещала футболка, и сразу оттолкнул Пятифанова. Тот словно даже не понял такой реакции и не сразу добавил, начиная двигаться за Катей, — Прости, не рассчитал. Рома обернулся и легко кивнул по направлению к уже далеко ушедшей девушке. Немного помявшись и нервно обернувшись на официантку, Антон трусцой догнал хулигана и поровнялся с ним.***
— На ком мы закончили? — спросила Катя, усаживаясь на край скамейки, где уже развалились остальные. — На мне, — Рома усмехнулся и перевел взгляд на блондина, — точнее на Петрове. Антон даже подобрался как-то, выпрямил спину и руку в замок сложил, мысленно готовясь к самому худшему. — Правда или действие, Антошка? Механически сглотнув, юноша ответил, стараясь игнорировать тяжелое предчувствие: — Правда. Выбрать отличный вариант даже мыслей не приходило, поэтому ответ, пускай выданный дрогнувшим голосом, был очевидным. Рома разочарованно хмыкнул, хоть и другого выбора не ждал. Действие было придумано, а над вопросом стоял большой вопрос, поэтому парню пришлось хорошо поразмышлять. Спустя длинные минуты общего молчания, Катя не выдержала: — Ну сколько можно? — тяжёлый вздох услышали, наверное, все находящиеся в парке, — Лучше задать неинтересный вопрос, чем так долго думать. — Блять, — теперь была очередь Ромы тяжело вздыхать, — сама задай вопрос тогда. — Да с удовольствием! Что у тебя с Полиной? — с дальней от Петрова стороны послышался короткая усмешка. Катя, словно сидела на пороховой бочке уже долгое время, из-за чего наконец взорвалась, — Да что? Ты сидел тут сколько времени, не мог ничего придумать. Потом сам же предложил задать вопрос! Так почему теперь ты сидишь, как напыщенный индюк? — Да потому что уже задолбала твоя озабоченность. — злая усмешка Ромы растаяла, и его лицо окаменело, теряя всякие задатки эмоций, — Ты при любой возможности ебешь мозги вопросами о... — Так и что? Мне интересно! — Хорошо, — хулиган лениво дёрнул головой, — Тогда мой вопрос. Почему тебе так интересно? — А не твоя очередь сейчас! Наблюдая за очередным конфликтом, Антон понял, что нужно что-то делать. Ему, конечно, очень хочется об этом всём расспросить, но всем будет лучше, если он закроет глаза на эту хотелку и решит проблему. — Дак и что? Ничего такого в этом вопросе нет. — протянул Рома, приближаясь к лицу девушке и злостно усмехаясь. — Как же ты меня!... — Хватит, — несмотря на то, что сказал это Антон совсем не громко, на него обратили внимание, — Как ты там говорила, Катя? Если мы будем продолжать собачиться, то лучше поедем домой? Вы всегда можете все это обсудить наедине, раз не собираетесь посвящать меня в ситуации. Поэтому... — Да куда посвящать? Всё ведь... — Можно я договорю, Ром? — парень оскалился, после раздражённо поджал губы, но замолчал, — Спасибо. Нам лучше реально разойтись, если это не прекратиться. Мы можем хорошо провести время, а не... — Да как с ним проводить хорошо время? Этот придурок... — Да хватит, блять! — Петров честно держался, пытался игнорировать злость и разочарование в своем выборе. Он поверить не мог, что подверг отношения с другими людьми, ради этих двух... придурков, — Это с вами двоими невозможно нормально время проводить. Из-за своих секретов, нежелания чем-то делиться и просто отвратного поведения мы не можем нормально погулять или поговорить. Я весь вечер сижу в непонятках, попытках объяснить ваши локальные шутки и разговоры. Если вы настолько не можете друг друга терпеть, то либо не контактируйте, либо не тяните за собой других! — тяжело дыша, мальчик замолчал, но увидел, как Рома приготовился что-то сказал, и заткнул его жестом руки, — Я не договорил. Ты, Пятифанов, весь вечер провоцируешь, специально пытаешься подъебнуть как-то, а когда видишь негативную реакцию, то радуешься тому, что человека довел, — Катя победно улыбнулась, но Петров повернулся к ней, показывая все раздражение, обращённое лично к ней, — А ты реагируешь так, словно тебя во всех смертных грехах обвиняют. На любое слово кидаешься и огрызаешься. — юноша понимал, что утрирует и преувеличивает, но по его личному мнению он может сейчас отдаться эмоциям, — Я подумал, что с вами можно нормально поговорить о чем-то, посмеяться где-то. Но спасибо вам обоим за то, что переубедили меня, пока не поздно. Я еду домой.