***
— Пиво? — Петров озадаченно глядел на темную стеклянную бутылку, что игриво булькала при каждом движении руки Ромы. — Да. — довольно ответил хулиган и оскалился, демонстрируя свои острые клыки. Он в принципе был похож на хищника во всем — в движениях, мелких повадках, поведении. Антон напоминал себе лишь кролика или зайца на фоне Пятифана. — Откуда взял? — А тебе все расскажи, — заважничал Пятифан, откидываясь на спинку скамейки. — Сколько у тебя ещё бутылок? — выглянув из-за Антона, спросила Катя и поправила волосы, что вечно лезли в глаза. — Достаточно, — парень демонстративно поднял рюкзак и потряс им, оттуда мгновенно денесся звон стекла. — Можно мне тоже? — робко спросила Смирнова, сверкая уж слишком невинными глазами. Ромка, чуть посомневавшись, отставил пиво, предложенное раннее Антону, и полез в портфель. Парень молча протянул бутылку Кате, которая приняла ее, стукнувшись кольцом на среднем пальце о стекло. — Ладно, — все ещё терзаемый опасениями Антон поднял свою порцию. Холодное. Он пробовал пить раньше. С друзьями собирались на чьи-то дни рождения или даже без повода. Происходило это очень редко, но метко. Обычно Антон к середине вечера был уже в дюбелях и ловил вертолеты, лёжа прямо за столом. Ему не особо нравилось пить, получалось так, что он набухивался первым и пропускал все веселье, сидя иногда в обнимку с унитазом. Когда все только разгонялись, он уже был готов идти ложиться спать. И то ли дело в том, что Антон просто быстро пьянеет, то ли что пить не умеет совершенно. Но в любой стадии опьянения юноша мог рассчитывать на своих друзей, которые в случае чего и воды принесут и спать уложат, не написав ничего на лбу перманентным маркером. А тут Антон совсем не знал стоит ли так же доверять Кате с Ромой. Оба не особо хорошо относились к нему в начале года. Но с другой стороны, если бы они хотели что-то сделать ему, то вряд ли была бы необходимость настолько заморачиваться. — А вы, кстати, как меня нашли? — провернув кисть, Антон с щелчком и шипением газов открыл бутылку. — Так ты сам сказал, что поехал домой, — Рома хохотнул, а блондину стало неловко от глупого вопроса, — Я, конечно, предположил, что ты мог пойти куда-то сюда «домой», но толку от этого предположения ноль, ведь мы все равно не знаем, где ты жил. — Могу показать потом. — легко предложил Петров и сделал большой глоток, такое количество крепкого пива едва смогло пройти через тонкий пищевод, юноша еле удержался, чтобы не закашляться. — Когда потом? — заинтересованно склонил голову Пятифан, повторяя за Антоном и прикладываясь губами к горлышку. — Когда буду достаточно пьян, — юноша отпил ещё порцию, чтобы этот период поскорее наступил. — Пока ты доходишь до этой стадии, — Рома на мгновение обернулся к Кате, показывая, что обращается к обоим, — Предлагаю нашу игру продолжить. — Чтобы ты мне опять весь мозг выел, когда я тебе интересующие меня вопросы задаю? — девушка недовольно нахмурилась, с нескрываемым презрением глядя на хулигана. Последний собирался как-то по-своему съязвить, но не решился, мельком глянув на выражение лица Антона. Поэтому преувеличенно мирно Рома ответил: — Не буду. — кажется он даже улыбку натянул, — Спрашивай, что душа пожелает. Интонация и в целом поведение Пятифана, были настолько неестественными, что Антону захотелось прекратить этот театр двух неудавшихся актеров. Но он сам начал всю эту историю и получил то, что по идее добивался. Теперь, пускай ему и неловко, и стрёмно будет, ведь он самостоятельно достигнул такого общения одноклассников. Да и в конце концов рано или поздно эта неловкость пройдет. Может быть. Антон надеется. — Договорились, — слабая, но искренняя улыбка тронула губы Кати и она нетерпеливо спросила, — На ком мы остановились? — Да какая разница? Давайте в камень, ножницы, бумага, — Пятифан вновь расслабился и уже вытянул кулак вперёд. После счета одноклассники Антона выкинули ножницы, а он сам —камень. — Первые ножницы, — деловито заявила девушка и соединила несколько раз указательный и средний палец, как бы ножницами щёлкая. — У нас всегда был камень, — хмуро ответил Антон, но принял правила игры. После трёх ножниц все подростки выкинули разные позиции, а потом наконец решили проблему с задаванием вопроса. — Так... — с победным выражением лица Катя сложила руки на груди, — я задаю. Скиньтесь ещё раз, чтобы понятно было кому. — Да нахуя? — Рома поджал губы и продолжил, словно делает большое одолжение — вообще разговаривая с ними, — Задавай, кому хочешь. — Ладно, Ромочка, вопрос тебе, — от этого обращения парень сразу насупился и будто подобрался, собираясь защищаться, — Что произошло в конце прошлого учебного года у тебя с Полиной? Почему вы расстались? Антон тяжело сглотнул. Факт того, что Рома с Полиной когда-то встречался, был максимально очевидным, но слышать это так оказалось как-то тяжело. Не то, чтобы Петров ревновал или боялся чего-то, просто от самого осознания этой информации становилось как-то... неловко что ли? Антон не мог это правильно описать, так как сам не совсем понимал истоки подобного чувства. — Это два вопроса. — абсолютно безразлично ответил Пятифанов, но сжатые кулаки и стиснутые зубы прекрасно показывали его настоящие эмоции. Катя, что явно наслаждалась состоянием своего одноклассника, наигранно задумалась, постукивая наманикюренным пальчиком по подбородку. — Почему вы расстались? — Не сошлись характерами, — плечи Ромы резко расслабились, а он сам даже заулыбался, словно одержал какую-то маленькую победу. — Это не полный ответ! — вмиг возразила недовольная девушка. — Откуда тебе знать? — уголки поджатых губ хулигана вновь опустились, а сам парень смотрел на Катю даже не скрывая раздражения от ее поведения. — Я ответил как есть. — Слишком туманно! — А ты просила подробности? — Они подразумевались! — Мало ли что там подразумевалось. Уточнять надо. — Ты специально используешь неточность формулировки, чтобы уйти от нормального ответа! — Абсолютно верно. Катя чуть остыла и поджала губы, не находя аргументов для продолжения спора. Было слегка неловко сидеть в такой тишине, но Антон улыбался. Сейчас он почему-то не находил ничего плохого в этих перепалках. Все стало на свои места, больше нет неловкости от показного мира, созданного для Антона. — Кхм, — юноша прочистил саднящее горло, — Рома задаёт сейчас. — Снова три часа думать будет, — где-то на фоне прошипела Катя, но хулиган даже внимания не обратил. — Правда или действие, Антошка? — Правда. — без промедления отозвался юноша, не встречаясь ни с кем глазами. — Да ладно тебе, — Рома хлопнул одноклассника по плечу тяжёлой рукой да так, что Антон даже пивом подавился, — Давай действие. Утерев рот рукавом роминой олимпийки, Петров твердо ответил: — Нет. Пятифан, наигранно расстроенно выдохнув, поднял глаза и начал быстро бегать взглядом по небу, словно пытаясь найти что-то. Создалось впечатление, что парень только отказа и ждал, уж больно спокойно он принял отрицательный ответ. Это заметно напрягло Антона. Не нервничать получалось с огромным трудом, поэтому Петров решил оглядеться, дабы хоть немного отвлечься. Будто до этого не замечая, юноша увидел россыпь ярких жемчужин-звезд, что игриво мерцали в непроглядном, совсем темном небесном море. Там же плавала полностью налившаяся серая луна, то редко из облаков выглядывая, то прячась за ними. У тропинок по всему парку росли уже потихоньку теряющие листья деревья, они качали своими ветками, словно большими размашистыми лапами. Редкие фонари оставляли островки света на земле, один из них лил жёлто-оранжевый цвет прямо на ребят. Сейчас ветер почти совсем стих, переставая так донимать Антона. Бутылка холодила подушечки пальцев, хотелось убрать руку, но мальчик упрямо держал ее на стекле. Рома кажется спросил что-то, но все внимание Антона было приковано к идущему от олимпийки хулигана тяжёлому парфюму, резко ударившему в нос. Создалось ощущение, будто на кофту вот только-только брызнули духами. Аромат сильно напоминал что-то, но юноша не мог вспомнить, что конкретно, однако какая-то тревога поселилась внутри, непонятная и, как казалось, совсем нерациональная. — Петров! — звонкий голос, а после такой же удар по плечу отрезвил за мгновение Антона, — Что с тобой? — А что со мной? — сглотнув колючий ком в горле, юноша уставился на Катю, перегнувшуюся через прижатого к скамейке Рому, который хмуро и словно осуждающе смотрел на Антона. — Сколько звать-то тебя можно? — пробормотала Смирнова себе под нос, отсаживаясь подальше. — Это у тебя приколы такие? — Нет. Задумался просто. Петров отрывистым тычком поправил очки. Ему не впервой настолько погружаться в свои мысли. Часто получалось, что какая-то ерундовая мысль так сильно захватывала его, что он не слышал ничего вокруг, и даже прямые обращения не помогали вернуться в реальность. Такое в большинстве случаев на уроках происходило и лишь иногда в жизни вне школы. Антону стало снова очень неловко. — Давайте уже вопрос. — Ты к врачу сходил? — как-то совсем мрачно отозвался Пятифан. — Я... Что? — Ты все слышал. — Это твой вопрос? —получив резкий кивок, Антон поспешил оправдаться, — Да, сходил, но это сейчас не причем. — Какого ещё врача? — с интересом спросила Катя, не переставая по-детски хлопать своими большими зелёными зенками. — Никакого. — не отрывая тяжёлого взгляда от напряженного Антона, Рома со злой ухмылкой выплюнул, — Головка у мальчика заболела. Катя, несмотря на явное желание все узнать, поджала губы, которые обычно складывались в хитрую ухмылку в подобных ситуациях, но сейчас они лишь сжались в тонкую полоску, после чего расслабились и выпустили разочарованный вздох. — Не удовлетворила свою крысиную натуру? — с долей ехидства прыснул Пятифан. — А я ведь уже почти влюбилась в тебя, Ромочка, а ты снова открыл рот, — Катя приторно нежно оскалилась. — Испугалась человеческого языка? — лениво протянул в ответ хулиган, пиная камни, лежащие у скамейки. — Не понимаю язык приматов, — уже искренне приподнимая уголки рта, девушка перебила Рому, который хотел кинуть что-то колкое в ответ, — Антон, ты задаёшь. — Кому? — у юноши поднялось настроение, он окончательно убедился в том, что их поведение не несет в себе реальной агрессии или злости, по крайней мере сейчас, поэтому едва ли сдерживал хохот, наблюдая за их словесной перепалкой. Катя подняла руку. — Правда или действие? — Правда, — после ответа девушки Рома уж совсем печально вздохнул и с укором, мол какие вы скучные, потянулся за пивом, сделав очередной глоток. — Откуда взялось твое прозвище? — О-о-о, вот это я понимаю хороший вопрос, — довольно выпалил Пятифан, наклоняясь корпусом вперёд, и с громким коротким звоном чокнулся бутылкой с Петровым. — Вот от кого, от кого... — девушка глаза закатила и цокнула показательно, — но от тебя, Петров, не ожидала. Антон бесшумно хихикнул и выжидающе уставился на Катю, которая активно делала вид, что уже забыла о заданном вопросе. — Ну что? — совсем устав ждать, переспросил юноша. — Могу я рассказать, — с лыбой до ушей предложил Рома, привычно откидываясь назад и закидывая руки на спинку скамейки. — Ещё чего, — она возмущённо вздохнула и продолжила, — Было это все под новый год. Наш класс тогда отвечал за ёлку у началки, я была Снегурочкой. И вот, кажется, двадцать девятое декабря, выступление должно было быть в этот день. — Рома коротко хохотнул, не скрывая удовольствия от происходящего. — Мы с несколькими людьми из класса играли также в «правду или действие», и мне дали задание прямо перед выступлением. Она многозначительно замолчала, и Антон, не выдержав, спросил: — Какое? — Нужно было себя зелёнкой обмазать, — посерьёзнела Катя, вглядываясь в стекла очков напротив, — Точнее лицо. — Это не опасно? — Нет, все слизистые мне разрешили стороной обойти. — она нахмурила брови и с обидой глянула на Рому. — А что? — совсем невинно отозвался Рома и пожал плечами, — Ты могла и отказаться. — Я не проигрываю. — Ну-ну, — он ощерил зубы, с немым вызовом глядя на девушку, словно что-то ещё стояло между ними — нечто нерешенное и неприятное, — Что ты вынесла из этой победы? Задетую гордость, пиздюли от матери и зелёное лицо в течении пары дней? — Нет-нет, ты что, — хитро сщурившись, Катя на лису походила, что вот-вот нападет, — Все было ради твоего поражения. Рома лишь правую бровь поднял, высказывая свой скептицизм к её словам, однако было видно, что сказанное его слегка напрягло. Желая немного увести тему, Антон решил уточнить: — Ты стала Гринчем только потому, что зелёнкой обмазалась? — Не-ет, — с нескрываемым удовольствием протянул вновь спокойный хулиган, — У Смирновой была одна из главных ролей, так что текста было дохуя и больше. Замену из-за этого не найти было в короткие сроки, поэтому утренник просто отменить пришлось, а... — А я типо новый год украла, так ещё и лицо все зелёное, — Катя, кажется, стала чуть проще относится к этому, даже посмеивалась, пока Пятифан пересказывал эту историю. Девушка активно жестикулировала и со всеми эмоциями подвела итог, — Мне так прилетело от матери, что я ещё месяц боялась посмотреть в ее сторону как-то не так. — А у меня даже фотография сохранилась, — радостно сообщил Рома. — О! Потом покажешь обязательно! — давясь смехом и отбиваясь от Катиных возражений, воскликнул Антон. — Так, ну все, — заважничала девушка, подняв подбородок повыше, — Пятифанов, правда или действие? — Действие, конечно. — Конюшня, Ромочка, — с удовольствием причмокнув, Катя оскалилась, — Твое задание — держать Антона за руку полчаса. Если кто-то отпустил, то он выполняет наказание. — Кого, блять? — словно прорычал хулиган, скривившись от явного отвращения, — Че за тупые приколы у тебя? За мгновение из спокойного, осмысленного и приятного парня он превратился в того самого гопника, что избивает за школой людей, вымогает деньги, стрелы назначает из-за косого, неправильного взгляда, а за обзвывательство «пидор» в его сторону вообще убить готов. Возможно Антону показалось, но тогда он был готов поклясться, что у Пятифана зрачки расширились, а волосы на затылке дыбом встали, он словно готовился к атаке в случае чего. Стало совсем не по себе, но молчать Антон отчего-то не смог: — А что такого в этом? Просто за руки подержаться. — Если для тебя ничего такого, то у меня возникают вопросы. — Ну давай, — показательно растягивая в язвительной ухмылке рот, Антон начинал злиться. Тяжёлая волна какой-то неуправляемой агрессии поднималась изнутри, но пока, чтобы сдерживаться, не приходилось прикладывать много усилий, — Не пидор ли я? — Да таких вопросов и не было изначально, — Рома нарочно придвинулся ближе, — И так ведь все понятно. — Действительно, — чуть увеличил расстояние между ними Антон, — Просто в отличии от тебя я не сомневаюсь в своей ориентации и от держания за ручку, пидором точно не стану. А вот к тебе уже возникают вопросы. — Ну давай, — едва ли не скрипя зубами, преувеличенно спокойно спросил Рома, — Не пидор ли я? — Все чуточку сложнее, — Антон выебисто поправил холодную дужку очков и важно продолжил, — Почему пидором, в твоём понимании, являюсь я, хотя здесь только ты боишься опидореть от прикосновения ко мне? Рома на грани. Это было видно прекрасно. За его спиной маячил женский силуэт, — Катя судорожно пыталась уследить за ходом событий, чтобы вовремя вмешаться по необходимости. Она волновалась, причем заметно сильно. Антон без проблем бы ее как-то приободрил, но собственная слепая злость обволокла все органы, сжала и заставляла продолжать провокации. Главное — видеть грань и не получить по лицу. — Хорошо, — совершенно умиротворенно ответил Рома, деловито протягивая руку. — Ты прав. — Что? — Руку давай, — закатил глаза парень, — Действие выполнять будем. Теперь была очередь хулигана злорадствовать, глядя на растерянного блондина, что мог только рот беззвучно приоткрывать, не находя и слова в ответ. После долгих секунд ступора Рома не выдержал, самостоятельно перехватил ладонь одноклассника и сжал его руку в своей сухой и теплой. Антон обычно лично для себя называл такие руки уютными, их просто приятно держать. Но язык не поворачивался сказать так о Пятифане. Щеки юноши слегка обожгло. Глубоко вздохнув, Антон попытался успокоиться, чтобы не казаться столь дерганым и нервным, но пока что получалось плохо, поэтому чуть сбившимся голосом спросил: — Кто следующий? — А вас обоих не интересует наказание? — рационально подметила Катя, из-под ресниц глядя на сцепленные руки парней. — А уже поздно, — пожал плечами Рома, — Надо было изначально условие ставить, а не после начала выполнения задания. — Нет, подождите, — вдруг опомнился Антон, — А какого хера я вообще это делаю? — он поднял вверх переплетенные ладони, — Это даже, блять, не мое задание! — Никто не говорил, что нельзя вовлекать в задание других участников! — деловито отмахнулась девушка. — Но это не значит, что можно! — Никто насильно не заставлял тебя выполнять задание! Ты ещё отчаянно добивался его исполнения! — Я хотел не его исполнения, а показать, что Ромина позиция глупая! — Моя?! — подключился Пятифан, что до этого спокойно развалился на скамеечке и болтал ногой, — Тебя это как вообще ебет? — Не выдерживаю общества идиотов, которые живут одними стереотипами, созданными, чтобы вписывать в рамки общества! — на эмоциях процедил сквозь зубы Петров. Рома часто заморгал, словно очнулся только что от транса или гипноза какого-то, и, кажется, перестал дышать на пару секунд прежде чем едва слышно подметить: — А ты, я смотрю, от чужого мнения независим. — правая часть его верхней губы на мгновение подпрыгнула, — Чем от меня ты отличаешься в этом? Антон понимал: не особо сильно он и отличался. Но уж не прогибался под систему, по крайней мере, в своем мнении. — Я делаю что-либо или нет в зависимости от своей точки зрения, которую я выстроил в себе или обрёл в ходе жизни, получая какой-то опыт, — прошептал Антон почти беззвучно, но сам даже не понял сказал это в слух или только у себя в голове. —После того, как тебе вдолбили, что пидоры равно нечто мерзкое, ты и рад таких людей унизить и даже избить. — Тебе-то откуда знать? — со стальным, несгибаемым спокойствием в голосе резко спросил Рома. — Да по тебе и так все видно. После глухого смешка, который донёсся из под опущенной головы хулигана, он продолжил: — Вот честно ответь, — не отпуская руки Антона, Рома поднял глаза, встретившись со словно подсвеченными голубыми радужками, — Почему тебя вся эта ситуация так задевает? — Сейчас разве твоя очередь задавать? — А вроде правда его, — как ни в чем не бывало подметила девушка, постукивая кольцом по горлышку бутылки. — Тогда я выбираю действие. Рома одобрительно хмыкнул и кивнул на их руки: — Тогда давай помоги мне выполнить эту хуиту, и мы наконец закончим с этим.***
— Вы видите?! — неожиданно прокричала девушка, указывая куда-то вперёд. Картинка слегка расплывалась от небольшого головокружения, вызванного парой бутылок пива, но Антон смог рассмотреть то на, что Катя указывала. Фонтан. Кажется, мальчик здесь был так давно, что все обязательно должно было разрушиться, рассыпаться на мелкие кусочки, которые со временем обязательно превратятся в серую, блёклую крошку. Чувствуя себя абсолютно неловко, Антон потянул за собой Рому, что с немым вопросом смотрел в спину аккуратно ступающего одноклассника. — Я здесь каждый день со школы ходил. И даже не заметил, как мы сюда дошли. Рома молчал. Так долго, что юноша уже пожалел, что вообще завел диалог. Антон не хотел оборачиваться, не хотел видеть надменное выражение лица, показывающее насколько ничтожна и глупа его тоска по этому городу. — Очень красиво, — совсем неожиданно ответил Рома, заставляя одноклассника вздрогнуть. Подцепив краем глаза хулигана, Антон поразился с какой теплотой он смотрит на прыгающую под музыку воду. — Странно, что они работают ещё в такой час. — Только нас ждали, — подняв глаза на Антона, Рома оттянул уголок губы, ухмыляясь, но как-то совсем по-доброму и легко. — Слишком ванильно, честно говоря — ответил такой же улыбкой Антон, почему-то начиная чувствовать неестественное тепло от сложенных в замок рук. — Да что ты понимаешь, — отмахнулся от него Рома, а после прижался чуть ближе, скрывая от глаз проходящих мимо людей их ладони, сцепленные друг с другом. Антон даже не заметил движения в свою сторону, увлеченный наблюдением за взлетающими струями воды, которые на секунду задерживались в воздухе, а после падали, разбиваясь о темный кафель. Разные цвета подсвечивали водяные стрелы, делая их красными, желтыми, синими, а на пересечении иногда фиолетовыми и оранжевыми. Какой-то немудреный мотив на фоне не отвлекал внимание, создавалось ощущение, что не фонтан подстраивается под звучание музыки, а она едва поспевает за спешным ритмом воды. — А где школа твоя находится? — вдруг спросил хулиган, забирая все внимание Антона на себя. — Вот, минут семь пешком отсюда, — мальчик указал на белое кирпичное здание вдалеке, а после развернулся и тыкнул пальцем свободной руки на светло-желтые многоэтажки, — А во-он там мой дом. — чуть помявшись он добавил, — Был. — И есть вообще-то. — нахмурившись парировал Рома. — Это уже не мой дом. — К счастью или сожалению? — Конечно, к сожалению, — совсем поник Антон, — Без обид, но, я думаю, мало кто захочет променять этот город на вашу деревню. Рома тихо хохотнул и кивнул, соглашаясь. Отблески подсветки на его лице красиво прыгали, окрашивая определенные части лица в разные цвета. Хотелось всмотреться в это, заметить какую-то закономерность появления цветов, но от мелькающих ярких вспышек Антона сильно повело. Тошнота резко подкатила к горлу. — Я настолько плохо выгляжу? —попытался отшутиться Рома, глядя на согнувшегося пополам одноклассника. — Что происходит вообще? — наконец появилась пропащая минут пять назад Катя. — Ты почему, блять, вся мокрая? — знатно прихуел Рома, наблюдая как с волос девушки капает вода. — Водичка в фонтане отличная, — кто-то вдали громко завизжал, Катя обернулась и радостно помахала компании из трёх девушек, — А вы чего ещё за руки-то держитесь? Время давно прошло. Рома почти незаметно дернулся и разжал ладонь, сразу перемещая ее на плечо к Антону. — Блевать тянет? — Немного. Твое пиво паленное какое-то, — на вдохе проговорил Петров, прикладывая освободившуюся руку ко рту. — Ой, блять, первый раз пьешь наверное, а дело, конечно же, в пиве, — гордо заявил Рома, выпрямляя спину. — Я не первый раз пью, — Антон последовал его примеру и встал наконец ровно. Рома прищурился, высказывая недоверие к словам мальчика, но не найдя намека на ложь, пожал плечами: — Может и пиво хуевое. — Чего?! — взверилась Катя, которая до этого лишь молча пошатывалась на месте, — Ты напоил нас паленным пивом?! Откуда ты его вообще взял? — У знакомого, когда ты отходила в туалет, перед тем как идти за Истеричкой Олеговичем. — Как ты меня назвал? — вынырнул из своих мыслей Антон. Хулиган, посмеиваясь, его по плечу похлопал и совсем тихо извинился. А юноша не злился особо, просто алкоголь действовал на него обычно чуть иначе, раньше ему не хотелось творить какую-то очевидную хуиту, а сейчас была такая дикая необходимость в этом, что Петров не выдержал. — Пойдем ко мне домой?***
— Так подожди, — нервно посмеиваясь, девушка выставила руки перед собой в попытке саму себя успокоить, — У тебя нет ключа? — Нет, конечно, — с полным умиротворением в голосе ответил Антон, дёргая на пробу ручку двери, — Откуда они у меня? — Не трогай! — дергнулся Рома, шлепнув по руке одноклассника, — Там никто не живёт? На мгновение призадумавшись, юноша неуверенно ответил: — Не должны. — А куда ты, блять, ломишься, если не уверен, что там никого нет? — Да нет там никого! — Это вообще ваша хата? Или вы продали её? — Она на продаже стоит, — чуть помедлив, с сомнением ответил Антон. Как-то не хотелось поднимать эту тему, тем более при Кате. Рома хоть немного общую картину представляет, а вот девушке придется либо все объяснять, либо выкручиваться. — А вы много получите за квартиру в таком районе, — встряла Смирнова, чуть отпихивая в сторону молчаливого Рому. Немного оступившись, парень заваливается в сторону, но успевает схватиться за перила, с которых через секунду летит вниз бутылка из под Катиного пива. По всему подъезду распространяется мерзкий звон, а после эхо ещё догоняет. Рома прикрыл глаза и зубы сжал сильно-сильно, демонстрируя обострившиеся скулы. — Ой... — прошептала девушка после затихшего мерзкого звука разбитого стекла и подошла к пролету между этажами, — Простите... — Все нормально, — отмахнулся Пятифан, — Главное, чтобы никто не проснулся. — парень поднял палец, призывая всех замолчать, и прислушался. Видимо, не заметив ничего достойного его внимания, продолжил, — Получается, эта квартира ещё в вашей собственности? — Наверное? Я не уверен. Там все сложно. Молчание одноклассников давило, осуждение словно летало в воздухе, электризовалось и било Антона крошечными молниями, пуская неприятные заряды по всему телу. Захотелось то ли спрятаться от их глаз, то ли сказать, чтобы перестали так пялиться. Если Катя смотрела с сомнением и некоторой озадаченностью, то Рома словно насквозь видел, в глазах можно было прочитать, что он всё понял. Что «всё» Антон понятия не имел, так как были лишь догадки, с ним никогда не делились причинами переезда. Но по виду Пятифана складывалось ощущение, что в его голове сложились все пазлы, представляя ему полное осознание произошедшего. Хотелось взять его за футболку и тряхнуть посильнее, чтобы узнать, почему он так на него смотрит. Рома то ли злится, то ли сочувствует, то ли ему абсолютно поебать. А может все вместе. — Это как? — наконец подала осипший голос Катя, вздергивая одну из бровей. — Вот так, не знаю и всё. — раздражённо прошипел Антон и засунул руки в карманы Роминой куртки, впиваясь короткими ногтями в мягкую кожу ладони. Костяшки задели что-то прохладное, тогда Антон вынул зажигалку, дальше по осязательным ощущениям была пачка сигарет. Идея пришла также быстро, как Антон попросил: — Могу я у тебя сигарету взять? Рома сглотнул как-то тяжело и словно нехотя кивнул. — Жалко? — хмурясь и злясь то ли на себя, то ли на окружающих, Антон помедлил. — Нет. — закатил глаза Пятифан. — Дело не в этом. Пошли. Он с каким-то преувеличенным спокойствием поднялся на междуэтажную площадку и приоткрыл форточку. — Ты идёшь? — не вытерпел Пятифан, раздражённо глядя сверху вниз на застывшего одноклассника. — Ты будешь? — неуверенно ступая, Антон обернулся к Кате, которая также нерешительно смотрела на него. — Нет. Ее тонкий голос едва успел донестись до Антона, прежде чем раствориться бесследно в тишине. Вся она сжалась, словно в размерах уменьшилась, и выглядела до абсурдного тревожно. Мальчик кивнул, ему не понравилась странная реакция Кати, но и желания разбираться с ее поведением не было. Они не подружки, чтобы его интересовало ее состояние. Угловатыми пальцами Антон хватает сигареты на пару с зажигалкой и протягивает Пятифану. Он с безразличием кладет сигарету в уголок губы и поджигает, попутно передавая пачку Петрову. Горло дерет от желания выпустить нервный вздох, но Антон упрямо держится, не позволяя ему вырваться и продемонстрировать волнение. Рома видит дрожащие пальцы Петрова, но молчит, не подшучивает — ждёт. Спустя несколько десятков секунд и пары нетерпеливых взглядов от Ромы, Антон большим пальцем крутит барабан зажигалки и одним вдохом раскручивает. Сигареты, что неудивительно, оказались крепкими, в горле запершило мерзотно, захотелось откашляться, но юноша стойко продолжал делать короткие затяжки, надолго задерживая дым в лёгких. — Вставило? — довольно поинтересоваться парень, когда спустя время Антон опустился на корточки и прислонился к холодной подъездной стене. — Ну... — поправив очки, Антон улыбнулся исподтишка, — так, немного. Пятифанов опустился рядом, только сел прямо на пол. Затекшие ноги Антона призвали его повторить действие одноклассника, приземляясь рядом. Низ сразу обожгло холодом, но едва ли это привлекло внимание юноши, который наблюдал за облаками дыма, что большой порцией выпускал Рома. У Антона отчего-то получалось совсем немного. — А тебе дало? — вдруг спросил мальчик, сбоку поглядывая на профиль хулигана. — Нет, — хмыкнул парень, — уже года два ничего. Только если с утра и долго не курить до этого. — А сколько ты куришь? — С шестого класса. — Ого, — Антон в шестом классе не то, что не курил, он считал это мерзкой и глупой отравой организма, поэтому истерично осуждал всех людей, которых видел за этим делом. Вспоминая, как он читал лекции отцу по этому поводу, становится стыдно, остаётся только удивляться, почему Олег не послал его к херам, а умиротворенно кивал и одобрительно поджимал губы по ходу всего недовольного наказа сына. Антон сейчас не поменял своего мнения, но было откровенно плевать на факт того, что он добровольно травит свой организм. — Почему начал? Рома покрутил сигарету в пальцами, чуть надавив на фильтр, сгиб фаланги руки побелел на мгновение, прежде чем он ответил: — Мне кореш дал попробовать. Тогда ещё Бяша только перевелся, — хулиган сделал последнюю затяжку, сморщился слегка, и выкинул бычок в сторону, — Сигарету у меня стрельнул, потом начали вечно встречаться за школой в том месте — курили. — Бяша не отсюда? — А похоже, что он отсюда? — они одновременно посмеялись совсем тихо, почти беззвучно, словно все эти разговоры были какой-то большой тайной. — Иронично, что вас свели сигареты. — сигарета уже пальцы обжигала, истлела настолько, что пепел, еле державшийся на кончике, печально вниз тянулся, но Антону было откровенно все равно, отчего-то страшно было упустить весь момент. Рома кивнул в подтверждение, а потом в сторону лестницы наклонился, проверяя девушку. Она сидела точно также, как и мальчики, только голову опустила на руки, сложенные на сведённые вместе колени. Пятифан хмыкнул, наблюдая за этим, и толкнул сидящего в неведении Антона. Он глянул на эту картину, усмехнулся и вернулся в прошлое положение, не убирая улыбку. — Я очень хочу домой. — кинул в никуда Антон после затянувшейся тишины. — Туда? — совершенно спокойно спросил хулиган, тыкая пальцем на дверь. — Отчасти. — мальчик пожал плечами и глухо хмыкнул, — Так хочется к друзьям, в мою школу, в этот дом. — Ничего кроме дома пообещать тебе не могу, — он поднялся и хлопнул Антона по плечу, — Вставай, пойдем. — Что? — опешил юноша, но спешно спустился вслед за одноклассником. Рома наклонился к двери, профессиональным взглядом окидывая замочную скважину, и оглушительно хлопнул в ладоши. Катя дернулась с испугу, а когда поняла, что произошло, то гневно просипела, с недовольным пыхтением поднимаясь с пола: — Ты придурок что ли? — У тебя есть шпилька? — парень проигнорировал ее слова в свой адрес, уж слишком его увлекла собственная идея. — Подожди-ка... — Антон недоуменно хлопал глазами и пытался понять, что задумал его знакомый, — ты квартиру взламывать собрался? — А как ты хотел в нее попасть? — развел руками парень, — Или может ты нас обрадуешь и покажешь ключи? — Нет, но... Антон замялся. Он не понимал, что движет Ромой, и решил спросить прямо: — Зачем тебе это? — Разве ты не хотел попасть домой? — он вдруг спрятал руки в карманы штанов, словно потемнел слегка, между бровями пролегла складка, — Мне это в хуй не уперлось, думал, что тебе ахуеть, как зайдет эта идея. Других у меня нет. К сожалению. У Петрова буквально нет слов. Получается, Рома собирается открывать квартиру только, потому что Антон один раз об этом сказал? Отчего-то хочется разулыбаться широко и открыто, но при этом стыдно от мысли, что он это сделает. Юноша и не знает, что конкретно так обрадовало его — то, что он побывает дома ещё разок или факт того, что делает для него Пятифан. Антон не может ничего из себя выдавить, поэтому скованно кивает и давит на уголки губ, чтобы они не резко не подскочили. — А вы в курсе, что это 139 статья? Штраф до сорока тысяч или триста шестидесят часов исправительных работ. — хмуро заявила Катя, вставая между Пятифаном и дверью. Рома неосознанно скопировал мимику девушки и спросил прищурившись: — Откуда такие познания? — Хотела побольше узнать о своем однокласснике, — после сказанного лицо Пятифана медленно переходило от стадии задумчивости к неожиданному осознанию. — Да ладно? — он аж весь засиял, — Семён на такой хуйне попался? На миг помедлив и улыбнувшись немного по-злому, Катя кивнула резко, наблюдая за реакцией хулигана. Она не заставила себя долго ждать, парень сразу расхохотался, а Катя его поддержала. Только Антон стоял в стороне и не понимал, что такого в этом смешного, чтобы настолько злорадствовать, но, завидев метания одноклассника, Пятифан поспешил пояснить: — Этот еблан вечно орал, как залез в дом одного мужика и сколько оттуда утащил. Мы с Бяшей ему говорили, что лазить в одно и то же место, — полная хуита, так хозяин рано или поздно заметит пропажи и начнет все смекать. Но Бабурин, ебать, мастер, профессионал, ему наши советы нахуй не нужны. Потом мы забили хуй, и как-то подзабылась вся эта история. — Он кичился этим вечно, каждый из класса об этом знал, — добавила для общей картины Катя, — А потом я узнаю, что его за шкирку поймали. Повезло, что условку и работы на первый раз впаяли, а не штраф, а то бабуля его бы не потянула. — Сумасшедшая женщина, — Рома выдохнул тяжело и протер руками лицо, прогоняя усталость. — Мы как-то с Бяшей за Семой зашли вечером. А она сказала, что мы ее внучка заставляем по ночам шляться и дала Бяше шваброй по хребту. Катя не выдержала и откровенно заржала, заглушая и Рому, беззвучно прыснувшего в руку, и даже Антона, который не постеснялся громко посмеяться. Как только одноклассники чуть подуспокоились, чья-то входная дверь хлопнула, заставляя всех испуганно замереть и не дышать. Шаркающие звуки и гавкающий кашель донеслись сверху, и Рома, недолго думая, схватил ближнего к себе и потянул вниз, уходя из под подъездной лампы в темноту. Ближней оказалась Катя. Антон успел лишь выпустить возмущенный вздох, когда этот дедушка наконец спустился. Грозный, твердый голос с отчётливым хрипением заставил Петрова выпрямить спину и сложить руки по бокам, боязливо глядя на мужчину: — Сколько можно шуметь?! Сначала бутылки бьют, потом животы надрывают, — дедушка выглядел болезненно и щупло, казалось, что он еле на ногах стоит. Глубокие мешки под глазами неестественно выделялись на лице, несмотря на общее наличие различных морщин. Губы изломлены вниз, как и брови, он выглядел совсем хмуро, словно тяжёлая, налившаяся, черная туча. — Или ты наркоманишь здесь? С неосвященной части подъезда послышались глухие смешки, кажется, Катя даже нос закрыла, чтобы не засмеяться в голос. — Я... — Антон сам едва сдерживался, но собрал все свои силы и с максимальным сожалением пролепетал, — Простите, просто алкаши за мной какие-то увязались, а я ключи от дома потерял, — мальчик показательно дёрнул ручку, — И теперь жду родителей. Глаза мужчины подобрели, некоторые складки разгладились, придавая старику вид безобидного одуванчика, Антону аж стыдно стало за то, что они потревожили его. — Можешь у меня посидеть, чай попить. — Ой, нет, спасибо большое, — Петров замахал руками нервно, — Я подожду родителей, недолго осталось. — Точно? — нахмурился дедушка, заметно напрягая Антона, уж больно неловко ему было врать так нагло. — Да, спасибо вам ещё раз. — Ну ладно тогда, — он махнул рукой на прощание и перед тем, как уходить, вспомнил, — Только не шуми особо, бабка из квартиры напротив — злющая карга. Милиционеров вызывает без предупреждений. — Полицейских? — задумчиво уточнил юноша, а дедушка принял за исправление собственных слов. — Да миллиция, полиция одно и то же, — он снова махнул и пробурчал что-то невнятное. Антон попрощался негромко, после чего дверь на следующем этаже со скрипом захлопнулась. — Ну вы и уроды, — процедил в сторону одноклассников, что сдерживали хохот, прикрывая рты ладонями и медленно поднимаясь к Антону, — Что вы ржете? — Че на чай к дедушке не пошел? — Пятифану было явно очень весело, складывалось ощущение, что они без Петрова вдвоем выпили и прекрасно себя чувствовали, — Ты ему понравился. — На чай, Рома, только с тобой или к тебе. — Антон не разделял их веселья, поэтому, что неудивительно, их хорошее настроение начинало его раздражать. — Да ладно тебе! — подключилась к диалогу Катя, хлопнув юношу по плечу, — Все же хорошо вышло. — Ага, рад за ваше хорошо, — Антон обиды не чувствовал, однако повыделываться посчитал необходимым. — Не ной, — Ромина рука слегка сжала шею, парень подтолкнул Антона вперёд и добавил откуда-то сзади. — давай открывать лучше. — Как ты собираешься вскрывать? — отчего-то Петрову стало неловко, а место, где до этого была рука, словно защипало. От этого чувства жутко хотелось отмыться, мочалкой до красных следов тереть. — Катя великодушно одолжит нам шпильку, — со знанием жизни Пятифан полез в рюкзак к девушке. Катя не стала этого терпеть и, вцепившись парню в плечо, прокричала: — Пускай мы не в Саудовской Аравии, но... — Рома прижал рюкзак к себе, пока Смирнова с некоторой долей отчаяния пыталась отогнуть его руки, — но руку я тебе отрублю сейчас, клянусь! — Не ори ты так! — Антон тоже подключился, он также старался отнять у Ромы портфель или оторвать Катю, что вцепилась в него мертвой хваткой. Выглядело это со стороны несколько комично, две пары ног, обладатели которых перекатывались на холодном подъездном полу, переплетались между собой, а над нами возвышался Петров, его руки пытались пролезть между одноклассниками и выхватить наконец причину своеобразной схватки, — Пусти сумку, гандон! — Я — гандон? — резко очнулся Рома и застыл на мгновение прежде, чем рывком вырвать из рук девушки ее рюкзак и кинуть прямо в отстранившегося от ребят Антона. Юноша успел его поймать, но по лицу все равно попала лямка с довольно тяжёлой металлической вставкой. — Я тебе этот рюкзак сейчас засуну знаешь куда? — Петрову уже было не смешно, Роме хотелось втащить по-настоящему. Собственно, мальчик и собирался это сделать, но в последний момент хозяйка портфеля успела словить его. — Нет! — злобно шипя, Катя изо всех сил пыталась вырвать из рук Антона свой рюкзак, но разозлившийся юноша прямо вцепился в него пальцами, не желая отдавать. Рома, что до этого боролся со Смирновой, теперь пытался отбиться от ее ног, которыми девушка размахивала в порыве. Пятифан наконец не выдержал и, рассчитывая свои силы, дёрнул Катю за пойманную ногу, потянув ее на себя. Антон, как ведомый, полетел вслед за Смирновой, всем весом падая на одноклассников. Рома приглушённо застонал от навалившегося на него веса и попытался оттолкнуть сверху лежащих людей. Антон ударился лбом об пол, в первое мгновение даже побелело в глазах от боли, поэтому юноша схватился за голову и едва ли обращал внимание на дерганья под собой. Катя, кажется, орала что-то про большой вес одноклассника, лежащего на ней сверху и кости Пятифана, что в нее впивались внизу, а может просто визжала, как ненормальная, Антон в тот момент не особо понимал. — Да, Петров, заебал, слезь нахуй! — совсем тихо донеслось от Ромы, что даже отбиваться перестал. Антон перекатился в сторону, как только пришел в себя. Сильно зажмурившись, Антон пытался отдышаться, место удара до сих пор пульсировало, казалось, что вот-вот голова взорвется. Юноша был бы рад этому, если от этого стало бы чуть менее больно. Вокруг была неясная возня, вроде бы Рома с Катей вставали, но тогда Петрову было так откровенно поебать, что он даже не обращал внимание на удар в ноги, лишь крик после него привел его полностью в чувства. — А ну-ка пошли вон отсюда! — кряхтящий высокий голос всех отрезвил, Антон даже резко для своего состояния вскочил на ноги. Очки, оказывается, упали на пол ещё давно, поэтому силуэт женщины напротив в подъездном свете едва ли был различим, но даже так Петрову было ясно, что она «немного» злится. — Орут и орут! Юноша только сейчас заметил продолговатый телесный предмет в руке и словно не веря спросил: — Это?.. — Скалка! В следующую секунду в сторону Ромы полетела деревяшка, парень успел убрать голову до того, как туда прилетело. В следующую секунду скалка ударилась об стену с глухим грохотом и эхом от стен. Не долго думая, Пятифан схватил рюкзак Кати и, взяв за предплечья одноклассников, рванул вниз. — Очки! — спустившись на этаж ниже, вспомнил Антон. — Где?! — Там, — с явной мольбой в слабовидящих глазах ответил юноша, — на полу, наверное! Тяжело вздохнув, Рома перегнулся через перила. Злой бабушки не было. Парень, перешагивая через две ступени, поднялся наверх. — Блять! — лаконично донеслось сверху после глухого звука удара. Рома, держась за плечо и нахмурившись, быстро спустился к одноклассникам, в руках были сжаты очки, подушечки пальцев прижимались к стёклам, но Антон не посчитал нужным сейчас просить этого не делать. — Уроды малолетние! — прилетело в догонку от той женщины уже на выходе из подъезда. На улице шел ливень, дороги потемнели от воды на них, а во впадинах собрались лужи. Катя, что до этого молча следовала за парнями и панически быстро дышала, выкрикнула: — Старых маразматичек не спрашивали! — Вот это ты ее уничтожила, — через силу ухмыляясь, с сарказмом заметил Пятифан. — Ты бы помолчал, — со всей серьёзностью ответила девушка, — Все произошло из-за тебя. — Из-за меня? — праведно удивился Рома, и теперь он натурально оскалился, а не усмехнулся безразлично, — В чем проблема была просто дать эту шпильку ебучую? — Хорошо ты придумал! — она театрально взмахнула руками, — А потом вам передачки в тюрьму носить. — Да в какую тюрьму? Ты сама сказала, что штраф или исправительные работы! — А ты, Пятифанов, не забывай, что помимо взлома с проникновением у тебя было бы дофига и больше всего разного. — Например? — с безразличием поинтересовался Рома, прищурился слегка и плечи расправил. — Ты стоишь на школьном учёте. Повезло, что ты вообще ещё не в колонии для малолеток! — Если бы было за что, то я уже бы был там. — А ты хочешь сказать, что ты безобидный? — подключился к ним Антон, вся эта ситуация, саднящий лоб и непонятно, откуда взявшееся раздражение, откровенно выводили из себя. — У тебя компания из трёх человек, которая людей гнобит! — Так ты не знаешь? — Катя хлопнула в ладоши и довольно заулыбалась, стреляя глазами в Рому, — Там далеко не три человека, их около десяти, если не больше. — Мы, блять, никого не трогаем, — прошипел Пятифан, в глазах которого легко читалась реальная, словно осязаемая злость, казалось, что он сейчас сделает что-то Кате, но отчего-то было ясно — он ее и пальцем не тронет. — без причины. — Вот именно! — победно воскликнула она, — А причина у вас при желании найдется всегда и на все. — Не трогаете без причины? — светлые брови стремительно подлетели, — А я что вам сделал? — Блять, да ты... — Пятифан махнул рукой и сжал губы, будто удерживая слова внутри себя. — Ну давай, — юноша притворно расслабленным движением на себя указал, — Что же? — Пусть я тогда и начал смеяться над Семёном, — серьезно начал Рома, выглядел то ли так словно оправдывался, то ли словно обвинял. Понять, что больше из этого, Антон не смог, — Но это не значит, что тебе можно просто так трогать моих людей. — Такая пафосная речь, — Антону было до больного смешно с этого, — «Твои люди», да и ты сам просто так меня зажал. Я ответил Семёну, но оказался мудаком, которому надо преподать урок. — Это шел делать Бабурин, — выдохнул хулиган, — Я вместе с ним, потому что ожидал от тебя чего-то стоящего, а получил тебя, валяющегося на полу и даже слова не способного выдавить. — А что мне надо было сделать? — Антон помнит их прошлый разговор об этом, и чувствует дежавю от этого, — От двух отбиться? Мне бы от одного Семена смочь с его-то весом. Ты сам-то не смог без помощи Бяши. — Если бы я не мог без помощи Бяши, то Сема не поджимал хвост, как псина, когда я что-то ему говорю. — кривя острые черты лица от отвращения, Рома щупает карман спортивок. — Он и не поджимал, — Антон дыхание задержал, когда Рома подошёл к нему ближе необходимого и начал рыться в карманах кофты. Петрову стало отчего-то неловко, просто отстраниться показалось странным, поэтому юноша, молча, глядя прямо в глаза напротив, снимает олимпийку и отдает ее хозяину, прижимая одной рукой к его груди. — Только он понял, что ты не будешь делать, как он захочет, так сразу... — Что так сразу? — Пятифан фыркнул и чиркнул зажигалкой, заставляя сигарету начать тлеть, — Мы начали пиздиться? — Да. — Пизда. — парень приподнял уголок верхней губы, — Ты думаешь то, что произошло в классе, — это целая картина произошедшего? — Антон молчал, он и правда так думал, — Считаешь, мы только кулаками что-то решаем? — Похоже на то. — шепотом отрезал юноша, не желая продолжать диалог. Он понял, что был не прав в каких-то моментах, но обида на Рому, видимо, глубоко сидела внутри. Пусть Антон и мог нормально с ним общаться, но подсознательно так или иначе не мог забыть всю эту ситуацию. Передернув плечами от накатившего холода и капель попадающих на плечи, Петров развернулся и пошел. Куда? Он не знал, просто хотел демонстративно уйти. — Хорошо-хорошо! — прокричал Рома ему в догонку и, кажется, даже из под козырька, скрывающего от дождя, вышел, — Ты хочешь, чтобы я извинился? — Да мне плевать! — развернувшись на 180 градусов, Антон пошел задом наперед, стараясь каждой клеточкой тела показать свое отвращение к Пятифанову. У двери подъезда стоит Катя, вроде бы смотрит в их сторону. Она дрожит и обнимает сама себя в попытке согреться. Только в этот момент мальчик понимает, что очки все ещё у Ромы, но не останавливается. — Прости меня. — негромко, но решительно говорит Рома. Говорит так, что Петрову дернуться хочется, стряхнуть с себя что-то. Антон останавливается, не видит даже очертаний Роминого лица, но знает и чувствует взгляд парня точно на своих глазах, — Мне жаль, что все вышло так. Мы могли бы начать по-другому, но я не могу, блять, что-то изменить. Просто дай шанс всё исправить, мы же можем нормально общаться. — Я с тобой? — с явным сомнением выплюнул Антон, все внутри будто тянулось к хулигану, хотелось просто сделать шаг ближе, тогда определенно станет лучше. Что конкретно — Антон понятия не имел. Но сделав шаг навстречу к нему, он получил такой же шаг в ответ. Петров был с ног до головы мокрый, по горячему лицу стекала вода, одежда неприятно облепила тело, но было абсолютно все равно. Тогда Антон понял, зачем двинулся чуть ближе к Роме, такому же мокрому и с волосами прилипшими ко лбу. Косой дождь ещё сильнее размывал картину, но Петров почему-то отчётливо увидел лицо Ромы, которое выражало такое отчаяние со смесью надежды и какой-то до абсурда непривычной беззащитности. — Да. — Пятифан выдул воздух, убирая скопившиеся капли воды с верхней губы. — Я понимаю, что у вас очень трогательный момент, — крик Кати едва был слышен сквозь шум дождя, — но вы такими темпами заболеете, идите сюда! Вся хрупкость момента была нарушена, однако Антон не испытывал разочарования от этого, даже наоборот. Настороженность и растерянность пропали вместе с этим моментом. Рома отстраненно дождался, пока блондин до него дойдет, и они вместе зашли в сухую зону, оставляя после себя мокрые следы. Общее молчание сейчас крайне нагнетало, Катя шмыгала заложенным носом, Рома болтал ногой, а Антон просто смотрел перед собой. Каждый занимался своими делами до того, как жёлтый свет фар не появился из-за угла дома. Полицейская машина остановилась у подъезда, краем глаза Антон видел, как напряглись одноклассники, да и сам почувствовал бессилие от беспричинного страха того, что приехали за ними. — Добрый вечер. — явно уставший мужчина в форме кивнул подросткам в приветствие, — Поступила жалоба, пройдёмте со мной. — Вот же сука — эта бабка, — неслышно прошипела Катя. Минуту назад Антон считал, что все не так плохо, но, кажется, ошибся. Это откровенный пиздец.***
В машине душно, тесно и мокро. А Антон ещё по середине оказался, поэтому с одной стороны прижимается Рома, полностью влажный и донельзя недовольный, а с другой орущая Катя, которая постоянно дёргается и толкается. Пятифанов перед тем как сесть в машину зачем-то снова пропихнул Антону свою кофту, насквозь мокрую. Мальчик, что дрожал то ли от холода, то ли от нервов, молча принял своеобразную «подачку». — Вы на каком основании нас задержали? — она стукнула по сиденью спереди, заставляя мужчину раздражённо обернуться и цыкнуть, — Вы не представились, не указали причину задержания, не опросили свидетелей. — На вас пожаловались жильцы того дома. Что вам известно о комендантском часе и законе о тишине в квартире? — его сильно утомляли возмущения Кати, но разговор с ней он почему-то продолжал вести. Рома в это время скучающе смотрел в окно, следил за стекающими каплями по стеклу и молчал. Антон, которого едва ли не колотило от происходящего, судорожно следил за каждым движением губ Смирновой, чтобы она не сказала лишнего. — Все известно! — твердо ответила девушка, кривя губы, — Мы находились не в квартире вообще, просто сидели и грелись, а потом одна сумасшедшая женщина преклонного возраста вышла нас бить скалкой! Вот! Посмотрите! — Катя схватила Петрова за подбородок и повернула его голову вперед, указывая на заметную шишку в области лба, — У него травма! Полицейский глянул на них через зеркало заднего вида и закатил глаза, уточняя: — По лбу скалкой прилетело? —Да! — радостно воскликнула Катя, слегка расслабляясь, — А вы не разобрались ни в чем и нас увезли! — Вы в любом случае нарушили комендантский час, — остановившись на светофоре, он изнеможденно опустил голову на руль. — Какой комендантский час? — простонала в ответ девушка, едва ли не хныча от всей ситуации и отсутствии поддержки со стороны одноклассников, — Может нам есть по 18 лет. Антон мысленно хлопнул себя по лбу. Хотелось зажать девушке рот, чтобы она не продолжала бессмысленный спор. Если Петров мог сейчас вспотеть, и взмокнуть из-за этого, то с него лилось бы в три ручья от нервов. Его правая нога истерично дергалась, а губы были неизменно поджаты. — Паспорт предоставите? — А у нас не с собой! — мгновенно нашлась Смирнова, но ее также быстро осадили. — Вот мы и пришли к этому. Вы одни на улице в ночное время, предположительно несовершеннолетние, нет документов, подтверждающих личность, помимо этого на вас поступила жалоба, — он довольно фыркнул, — Так ещё и алкоголем несет. И если продолжите придумывать, то оставлю вас на трое суток. — Трое суток? — Катя нервно хохотнула, — Несовершеннолетних разрешено максимум на три часа задерживать. — Так вы же совершеннолетние, — как-то по-забавному радостно отметил мужчина, постукивая пальцами на кожаному рулю. — Я такого не говорила. — строго отмела она. — А что вы сказали? — Я сказала «может быть». Антон не знал, что его больше поражало. Катины знания и умение парировать абсолютно любые аргументы или то, что она не видит границы и продолжает словесно пиздиться с полицейским. Мальчик даже не слушает больше о чём идёт речь, окончательно смирившись со своей участью, как и Рома, который, кажется, вообще заснул. Мужчина за рулём такое ощущение, будто прочитал мысли Антона, и только вспомнил о существовании Пятифанова: — А ты, Ромка, почему вообще по ночам шляешься? «Ромка» не ответил, только взглянул тяжело исподлобья на ехидно улыбающегося полицейского и отвернулся. — Откуда вы знаете?.. — «имя» утонуло в сигналах машин водителей, что не хотели терпеть и секунды после появления зелёного света светофора. Никто едва подавшего голоса Антона не услышал, поэтому Катя продолжила мозгоправие, а Рома предпочел дальше пялиться на улицу, заливающуюся водой.***
— Приветствую, — искренне улыбаясь, мужчина, забравший детей в отделение, пожал руку роминому отцу. — Пошли отойдем, — он несильно хлопнул широкой ладонью по спине знакомого, и, не прекращая прикосновения, они скрылись за дверью. — Твой отец и этот мужик знакомы? — Катя была по-настоящему шокирована и в не меньшей степени разозлена после подтверждающего кивка Ромы. Она только недавно замолчала после того, как узнала, что та бабуля позвонила ещё когда не было десяти. Антон понял, что лучше вообще этой девушке дорогу не переходить, проще будет застрелиться, чем выслушивать все ее тысячи претензии и аргументы в пользу того, что ты обязательно неправ. Антон очень старался думать только об этом. Глаза даже не смел поднять, чтобы не встретиться взглядом с мамой. Но каждая часть тела, каждая клетка, каждый атом чувствовал, как холодные, разочарованные глаза выскребают самую душу, все отговорки и оправдания щипцами вытягивают, а встретиться с ними подобно чисто-сердечному. Хотя назвать это чисто-сердечным, когда ты не от чистого сердца во всем признаешься, а из тебя вытягивают это все лишь одним взглядом, — сложно. Сложно, но можно. Поэтому Антон поднимает наконец голову. И ему стыдно, что он не сделал этого раньше. То самое разочарование и холодность по отношению к нему определенно есть, но так же в глазах матери плещется столько необъятной усталости, которая была везде — на руках, безвольно опущенных и почти незаметно дрожащих, в растрёпанном пучке волос с обильным количеством петухов на затылке, на искусанных в кровь сухих губах, на изломе между нахмуренными бровями и на полопавшихся капилляров на белке, которые придавали глазам ярко красный оттенок. Не считая такого внешнего вида, от Карины так дико несло страхом, нервозностью, обидой и потерянностью, такими ядовито-концентрированными, что Антону захотелось уйти. Хотелось пропасть, не существовать никогда, чтобы не быть причиной такого состояния матери. Ему что-то в голову ударило, он понёсся в другой город, гулял, за ручку держался, курил и пил пиво, пока она себе место не находила. Антон не знает, что происходило в то время, когда его не было, но и интересоваться этим нет желания. Того, что ему уже известно, хватит для того, чтобы морально съедать себя по кусочкам, медленно и мучительно. Может кому-то надо по голове дать Антону, чтобы мозги на место встали, а полное осознание сделанного и последствий этого невъебенного приключения пришло окончательно. Петрову мерзко от себя же. По многим причинам. Однако пустыми сожалениями и отвращением к себе из-за содеянного не исправишь ни одной ошибки.