***
— Антон? — женский голос, сквозивший неприкрытым удивлением, погладил уши. На лице автоматически созрела улыбка, но, завидев перед собой Настю, она чуть искривилась, а уголки губ заметно опустились. — Давно ты так?... — запнулся Антон, бесстыдно рассматривая девушку перед собой. Непривычно. — Ты про волосы? — она знакомо хихикнула, заправляя прядь за проколотое в двух местах ухо, — Отстригла через дня два после того, как ты со мной поссорился. Она нарочно выделила «ты», заставляя мальчика нервно почесать затылок. Рассматривая подругу, Антон начал замечать кучу деталей, которых до этого либо не было, либо он просто не замечал за все время общения. Множество колец на худых пальцах, большинство были яркими из какого-то прозрачного материала, плетённые браслеты такого же плана, скрывающие самую тонкую часть запястья, по две дырки в ушах с черными шариками-сережками и, конечно, прямое каре длиной до нижней челюсти. И что-то неощущаемое, незримое на дне зрачков поменялось с их последней их встречи. Антон поджимает губы, понимая, что сам виноват во всем. — Мне ещё не поздно перед тобой извиняться? — ее глаза чуть расширились в изумлении, но прежде, чем она сказала что-то, Антон добавил шутливо, пытаясь согнать напряженную атмосферу, — На колени готов встать. — Звучит заманчиво, но нет, — сложив руки на груди, она обнажила ряд ровных зубов, улыбаясь, — Я на тебя не обижаюсь. — Серьезно? — оторпел Антон, руки в стороны раскидывая, — А я такую речь извинительную готовил! Я два дня назад даже с тортом пришел, чтобы тебя угостить. — И чего не угостил? — где-то внутри приятно теплело, когда Антон видел знакомую улыбку, обращённую к себе. — А я стоял ждал около столовки, тебе нет и нет. Зашёл потом, а там... — про Полину Антон решил умолчать, почему-то неловко было говорить об этом Тихоновой, поэтому к своему объяснению добавил совсем нелепую концовку, — фигня одна произошла и я ушел. Не дождался, кароче. — Так я же не хожу в столовую. — Это в смысле? — В прямом, Антошка, — она пожала плечами радушно, — я только с тобой еду таскала. Антон прикусил внутреннюю сторону щеки, стало очень неловко и ещё более стыдно за свое поведение, тем более из-за подобного пустяка. Хотелось что-то ответить девушке, но кроме жалких извинений на ум ничего не приходило. Видя ступор друга, Настя поспешила заверить, похлопывая по плечу: — Да ладно тебе! Главное, что никто из нас не умер и не женился, значит ничего не потеряли, кроме множества вкусных и сытных обедов лучшего повара поселка. Хохотнув, Антон уточнил: — И кто этот лучший повар? — Я, конечно, кто ж ещё, — она подставила ладошки под лицо, игриво бровями двигая, — Ты лучше мне расскажи, когда ты в уголовники заделался. Так визжал про Пятифана, а потом на пару с ним в обезьянник попадаешь. — Откуда ты знаешь? — мешая удивлённые нотки со смехом, Антон наблюдал, как Настя пытается строить максимально загадочный вид. — Мой папа тогда вас принял. Если сказать, что Антон ахуел, значит не сказать ничего. Осознание того, что их арестовал Настин отец, билось о стенки черепа, не получалось до конца понять сказанное, оно буквально не оседало в голове, продолжая метаться и прибиться хоть к каким-то пазлам. — Ну у тебя и лицо! — она откровенно засмеялась, прикрывая рукой рот и слабо откидываясь назад. После этой фразы Антон ждал пояснения, что это розыгрыш, шутка, ведь производить такое впечатление на отца своей подруги было не комильфо. — Почему ты вообще не говорила, что твой папа работает в полиции? — А что в этом такого? — она наигранно удивилась, — Это какая тайна? Или менты в семье — позор роду? Плечи юноши расслабились, а после слегка задергались в приступе смеха. С ней в любой ситуации становилось удивительно легко. Она вдруг кинулась к мальчику, обнимая крепко за плечи, и проговорила сдавленно в область ключиц: — Я скучала, кстати. Антон неловко пробубнил в ответ, что тоже скучал, пока руки несмело поглаживали прямую спину девушки.***
После звонка Антон быстро попрощался с Настей и, едва ли не пролетая над лестницами, он добрался до спортзала, где оказался первым и единственным человеком. Физрук деловито глянул на него и прокуренным голосом наказал: — Вставай, твоих однокашников буду вытаскивать, — вздохнув и потянувшись, он добавил что-то о том, как его это задолбало. Чуть ли не половина класса осталась сидеть на скамейке под максимально нелепыми предлогами, среди них был и Бяша, который с неприкрытой злостью прожигал светлый затылок Антона, который секундой ранее обернулся на одноклассника, а после дерганно вернул исходное положение, не выдерживая взгляд бурята. Не обращая внимания на одноклассника, рядом встал Рома, отчего-то задумчивый и серьёзный. Он мимолетно облизнул сухие губы, а Антон непроизвольно проследил за эти жестом, прежде чем понял, что стоит первым в колоне класса. Петров совершенно не любил быть лидером, ответственность, неподъемным грузом опускалась на хрупкие плечи, и эту тяжесть Антон просто не хотел на себе нести. Пусть и налажать будет очень сложно в такой мелочи, но мальчику любая переспектива подвести кого-то или опозориться казалась слишком пугающей, поэтому, робко тронув друга за плечо, Антон попросил: — Можешь первым встать? — Без «б», — пожав плечами, парень поменялся с ним местами, сунув руки в карманы неизменных спортивок. — А че такое? — Да не хочу облажаться, — не стал таить Антон, поморщившись от недовольства самим собой. — Если всего будешь бояться, то ничему не научишься, — ухмыльнулся Рома, не поднимая глаз от старого стертого пола, — Ты учишься на ошибках и никак иначе. — Чтобы чему-то научиться необязательно совершать ошибки, — хмыкнул Антон, из какого-то принципа не желая соглашаться с хулиганом. — Как ты поймёшь, что делаешь всё правильно или, например, как делать нельзя, если не методом проб и ошибок? — спросил сухо парень, начиная идти по залу. Поспешив за ним, как сделали и другие одноклассники, Антон хмыкнул: — Методом чужих проб и ошибок. Рома обернулся на мгновение, скалясь довольно, а потом, хохотнув, перешёл на бег по команде физрука. — Могу задать вопрос? — поровнялся с ним Антон, уже начиная потихоньку задыхаться, — Не про тебя. — Валяй. — расслабленно кинул хулиган, который на удивление дышал ровно и размеренно. — Бяша — реальное имя? — Да нет, конечно. Погоняло просто. — А почему Бяша? — Как только к нам перевелся, то блеел, как овца. — Рома глухо посмеялся, продолжая делать упражнения, командуемые учителем. — Произошло у него кое-что, вот и заикаться начал. — А сейчас вроде... — юноша расстерянно обернулся на объект обсуждения, который продолжать пытать его убийственным взглядом. — Сейчас у него все заебись, только иногда проскальзывает. — А что там произошло? — А вот это уже не мне тебе рассказывать, — хмыкнул Рома, кидая косой взгляд на одноклассника, который едва ли не задыхался, пытаясь напиться спертым воздухом душного спортзала, — Вдыхай через нос, а ртом выдыхай, может полегче тебе будет. Антон не особо поверил в эту затею, но желая избавиться от боли в боку и желания выплюнуть лёгкие, он всё-таки прислушался к хулигану. Спустя уже пять минут стало заметно легче, но Петров решил не комментировать результаты совета. Зато у Ромы поднялось настроение, поэтому между упражнениями спросил, развязно улыбаясь: — А чего Бяшкой интересуешься? Понравился? Сначала Антон хотел ощетиниться, но увидев подрагивающие уголки губ Ромы, захотелось поддержать шутку, что Антон с радостью сделал: — Безумно. Сплю и вижу лишь его во влажных снах. — Ну эт неудивительно, — саркастически закивал Пятифанов, — Бяша — дамский угодник, только и слежу, чтобы не расхватали фанатки бедного. — И сколько у меня конкурентов? — с театральным испугом Антон перестал делать упражнение так и зависнув в согнутом в бок положении. — Не сосчитать, — он показательно начал загибать пальцы, не переставая растягиваться, — Десятки, может сотни. — Как думаешь, есть шанс? — Антон уже открыто улыбался, не сводя глаз с Ромы, уж слишком органично он выглядел, пока тянул различные группы мышц и в принципе занимался спортом. Хотелось смотреть неотрывно, но поймав себя за этим занятием юноша испуганно отвёл взгляд. Стало жутко неловко и отчего-то стыдно. В области щек горело. — У тебя? — парень показательно осмотрел Антона с ног до головы, — Вполне. — Это был комплимент? — фраза вылетела неосознанно, и уж слишком было похоже на своеобразный флирт, из-за интонации Антона. Он импульсивно прикусил себя за язык, причем сильно переборщив, глаза непроизвольно заслезились, прежде чем Рома сдавленно угукнул и, кажется... смутился? Это все завело куда-то не туда, Антон это понял, как минимум по металлическому вкусу во рту. Кончик языка защипало, когда юноша дотронулся до него пальцем, на котором остался слабый развод с кровью. — Блять. — Че такое? — заинтересованно повернулся Рома и сразу поменялся в лице. Он перестал выполнять задание, с беспокойством глядя на одноклассника, — У тебя кровь. — Я знаю! — сдавленно прошипел Петров, прикрывая рот дрожащей ладонью. Антон медленно направился к выходу, поднимая вмиг отяжелевшую руку, чтобы привлечь внимание преподавателя. Сзади донеслось неуверенно: — С тобой пойти? Антон не ответил. Злился. А на кого сам не знал. Поэтому только головой мотнул и выбежал из спортзала, когда получил молчаливое разрешение учителя. Дорога до туалета пролетела мимо, юноша совершенно не понял, как оказался напротив зеркала в мужском туалете. Свое отражение плыло, искажалось, кривилось, заставляя морщиться. Сплюнув вязкую слюну вперемешку с кровью, Антон прополоскал рот. Сердце заходилось в груди с бешеным ритмом, в горле першило, оно все ещё до конца не прошло, глотать было также больно. Но несмотря на красноту горла, юноша склонился над краном, бьющим сильным напором, глотая холодную хлориванную воду. Во рту пекло противно, слабо зажимая язык между зубов, Антон давил кровь, капающую крупными каплями на белую, разбитую сбоку, раковину. Было мерзко. От себя в частности. Непонятно откуда взявшийся ветер холодил мокрый лоб, пуская по всему телу полки кусачих мурашек. Слабая улыбка тронула покусанные губы, едва уцелевшие после последнего укуса парня. Они болели, но, к счастью, не кровоточили. За окном потемнело резко, но это не приклекло внимание мальчика, уткнувшегося в собственное отражение. Черты лица тянулись, уродовались, превращая его во что-то по-настоящему пугающее, страшное. Хотелось содрать кожу, оголяя кости, мышцы, лишь бы не видеть это откровенное уродство. Прикладываясь дергающимися ладонями, Антон чувствовал каждую глубокую складку, морщину, неровности на светлой коже, оттянув нижнее веко, под которым чернело нечто непроглядное, ужасающее, но притягательное, он отшатнулся от грязного туалетного зеркала. За мальчиком густели, грызлись тени, сгорая друг в друге бесследно. Глотку резко сжало на миг, когда ужас подступил к зудящему горлу. И вздоха не сделать было, Антон хватался за шею, давя на артерии, пытаясь добраться до комка, вставшего внутри. Казалось, что сейчас он упадет в обморок от кислородного голодания, но обеспокоенный, нежный голос лизнул уголок сознания, придавливая Петрова к скромному куску реальности. — Антош? — девушка испуганно схватила одноклассника за влажное лицо, вглядываясь в светлые, помутненные глаза, — что такое? Юноша откинул руки Полины, закрывая лицо своими. Она не должна видеть это. Обернувшись к зеркалу, Антон приоткрыл шторку из пальцев и увидел свой обычный, привычный облик. Темные краски рассеялись, и следа от себя не оставляя, словно... словно этого и не было. — Таблетка... — расстерянно прошептал в пустоту перед собой мальчик, встречаясь глазами с Морозовой через зеркало. — Я забыл выпить... Быстро подкатившая паника, также стремительно сошла на нет, песком оставаясь в сухом рту. Полина, остерегаясь реакции мальчика, подошла аккуратно сзади и невесомо провела пальцами по бокам. Антон вздрогнул от холода ее рук. Развернувшись он обхватил узкие плечи, к себе прижимая. Получилось немного резко, но сейчас ему едва ли было дело до этого. Нос щекотал сладкий, даже немного приторный аромат ягодных духов. Стало поспокойнее. Однако тревога застряла комком в пищеводе. Хотелось откашляться, постучать с силой по грудине, но Антон лишь путал длинные пальцы в шелковых волосах Полины, испуганно глядящей на него сверху вниз. Юноша же не позволял себе встретиться с ней глазами, пытался утопиться в ее объятиях и привычном, дорогом запахе. — Что случилось, Антон? — несмело отталкиваясь ладонями от медленно вздымающейся груди напротив, девушка провела рукой чуть выше, перехватываясь за шею. — Все хорошо, — вымученно улыбаясь, Антон провел по ее спине одной из рук, которыми все ещё овладевал тремор. Ничего у него не хорошо, но Полине это знать не стоит. Нечего забивать ее светлую голову. Рассчитывая на забывчивость физрука, они решили тихо погулять по школе. Девушка щебетала что-то бесконечно, Антон слушал это лишь в пол уха, будучи погруженный в собственные тревожные мысли. Они путались, цеплялись друг за друга, не выстраиваясь в одну логическую цепочку, не удавалось даже зацепиться за что-то одно. — Ты меня ведь не слушаешь, да? — донеслось словно сквозь толщу воды, из которой Антон вынырнул с трудом, разребая тяжесть собственного сознания. — Отвлекся, прости, — сухо прокомментировал юноша, пряча руки в глубокие карманы ещё новых спортивных штанов Она, словно стесняясь, посмотрела с едва заметным сожалением и спросила: — Может к медсестре? — Нет-нет, — нервно замахал руками Антон, — все правда нормально. Давай лучше обратно пойдем. В большом помещении, где эхо билось об стены как теннисный мячик, стоял грохочущий рокот. Теперь была натянута сетка и одноклассники разошлись по разным сторонам. Совсем не желая играть, Антон на пару с Полиной опустился на голубую, облупленную скамейку, где скучал Бяша практически весь урок. Он уже не смотрел на блондина с осязаемой ненавистью, в глазах сквозила лишь тоска и немое утверждение: «Я сижу тут из-за тебя». — Слушай, извини ещё раз, — Петров постарался натянуть виноватую улыбку, но получилось криво, — Я не знал, что это так важно для тебя. — Ой да похуй, — Бяша сверкнул беззубым оскалом, — Я уже перебесился. — Оно видно. — саркатически подметил мальчик, проходясь по Бяше взглядом, переполненным сомнением. — У меня глаза узкие, вот ты и не видишь, на. В этот раз Антон искренне улыбнулся, даже хихикнул, начиная наблюдать за игрой одноклассников. — Кто выигрывает? — Не ебу, — бурят цокнул и ухмыльнулся, — Знаю только то, что Ромыч два мяча пропустил, еблан. Тот самый «Ромыч» стоял сейчас совсем рядом и услышал сказанное другом, поэтому, задыхаясь, ответил: — Давай дальше жопу свою просиживай, блять, это ты меня сбиваешь! — Попизди! Дырявый, ёпт, все мячи сквозь тебя, на! — Ром, вдыхай через нос, выдыхай через рот, может полегче тебе станет! А то видимо от недостатка кислорода в мозгу ничего отбить не можешь. — в тон Бяше прокричал Антон. Переглянувшись, они громко заржали, заглушая крики команд. Полина, кажется, с Катей разговаривала, которая уж больно недоброжелательно буравила глазами шумящих рядом парней, поэтому в следующую секунду Антон боковым зрением успел заметить, как Смирнова уводит его девушку под руку в сторону раздевалки. Но в этот момент было так откровенно похуй, куда там кого уводят, ведь прямо сейчас Рома преувеличенно угрожающе направлялся к друзьям. Бяше прилетел подзатыльник, а Антона лаконично послали нахуй и толкнули бедром, грубо втискиваясь между парнями. — Смотрите не поебитесь тут, — Пятифан нагло сунул руку в карман бурята, выстаскивая фиолетовую пачку сигарет. — А то Антон уже заглядывался на тебя. Последний ожидал, что Бяша фукнет или просто застебет его, но вопреки ожиданиям он лишь фыркнул довольно и добавил: — Я неотразим, это было ожидаемо. Рома мелодично хохотнул, положив за ухо тонкую сигарету. — Ты ещё и бабские сиги куришь. — Да ты у меня их за милую душу стреляешь, на! — шуточно возмущаясь, Бяша поднялся хлопнув друга по плечу, — Пошли. Антона схватили за ворот футболки и потянули за собой. Юноша особо не возражал тому, чтобы с ними пойти, но футболку растянуть не хотелось, так что, шлепнув по руке, он пропыхтел: — Не растягивай. По-детски счастливый Рома проскользнул вперёд, оказываясь прямо за Бяшей, который упрямо шел к железной двери противоположной выходу. Уже там, щёлкнув задвижкой, парень открыл выход на улицу. — Быстрее, — цокнул бурят, подгоняя ребят рукой, — пока Петрович не заметил, на. Когда Антон вышел, щеки стало покусывать холодным ветром, а футболка дерганно колыхалась из-за его резких, сильных потоков. Мальчик обхватил себя руками, уже не так желая находиться рядом с этими двумя. — Вам не холодно? — Не, — буркнул Бяша, поджигая кончик сигареты, — я нормально одет. — А тебе? — Петров, хмурясь от пробирающего до косточек холода, обратился к Роме, от лица которого уже шла тонкая нитка дыма, мгновенно стираемая бушующим воздушным течением. — Мне жарко было, сейчас заебись. Антон хмыкнул. Какого тогда ему настолько холодно? — Ну и поебень, — добавил в пустоту Рома, делая очередную затяжку, а после повернулся к Петрову, — Ты будешь? — Предлагаешь, потому что это поебень? — зубы сталкивались друг с другом, поэтому вопрос вырвался нечетким и сбивчивым, но Рома понял. — Нет, просто щедрый, — хулиган приторно мило улыбнулся, походя на совершенно безгрешного и добродушного человека. — Чужими сигами легко делиться, на— беззлобно улыбнулся Бяша, — Ты когда вообще свои возьмёшь? — Да этот парашник меня морозит, — оскалился Ромка и стал похож на хищного зверька, который на первый взгляд милый, безобидный, но стоит пальцы поднести, как шерсть дыбом встанет, а на этот милый ротик откусит тебе руку по локоть, впиваясь частыми, острыми зубами. Тяжело теперь было избавиться от образа Ромки в виде какой-нибудь такой зверушки, — Обещаниями кормит уже неделю. И ведь не въебать ему. — Да ладно тебе, — отмахнулся лениво Бяша, — нормальный мужик. Ну с закидонами, с кем не бывает, на. — А хули закидоны этого мудозвона меня ебать должны? — на землю одновременно полетело два бычка, Ромы и Бяши, который неосознанно повторил за другом. — Ты тогда наговнил ему жёстко, че ещё ждал, на. — просто ответил Бяша, ухмыляясь другу довольно, а когда заметил жалкий вид трясущегося Антона, то заволок всех обратно в зал, прежде чем продолжить, — Я на его месте нахуй бы послал тебя. — Ой, блять, — закатив глаза, Ромка отмахнулся, — Сколько он проебал из-за того, что я уснул? Пятьсот? Косарь? — О чем речь вообще? — аккуратно вклиниваясь в диалог, Антон присел обратно на скамейку, чувствуя как тело начинает согреваться. Бяша отмахнулся и, чуть хромая, удалился в раздевалку, Пятифанов же остался нависать над блондином, глядя хмуро сверху вниз, — Что с ним? — Да ничего, — его верхняя губа чуть изогнулась, демонстрируя ряд зубов с одним торчащим клыком, — Бесит его эта тема, вот и конючит, как телка. — А что за мужик, собственно? — Работаем мы у одного, просто ночью в магазе торчим, чтобы редкие покупатели могли взять что-то. Только он нам не деньгами платит, а сигаретами. И мне, гандон, уже не может больше недели дать хоть одну пачку, хотя целый ебучий прилавок их стоит. — А что произошло? — рассеянно спросил Антон, упрямо держа глаза на двери, где скрылся Бяша. — Я заснул. — процедил это Ромка с нескрываемым раздражением, обращённым скорее на себя, уж больно он не любил кого-то подводить, — И зашёл уебан какой-то спиздил чёт по мелочи и съебал в темноту, блять. — Много взял? — сочувственно спросил Антон, но, завидев выражение лица Пятифана, понял: ему сочувствие блондина никуда не уперлось. — Говорю же: по мелочи; я даже не заметил сначала, а когда понял, что не так все стояло на витрине, то было поздно. — залом меж бровей чуть разгладился, а сам Рома остыл, — Я ему на утро рассказал, отреагировал он нормально, отказался брать деньги с меня, когда я предложил ему за все заплатить, а теперь ебет мне мозг. — Так если у тебя есть деньги, то в чем проблема купить просто себе сигареты? — Здесь все друг друга знают, — выдал, как заученную матру, Рома, — И не продают, да могут ещё и родителям нажаловаться. — У тебя такое было? — расширив глаза, спросил мальчик на что получил скупой кивок, — И что произошло? — Пизды получил. — В каком смысле? — В прямом, — отрезал раздражённо Пятифан, сдерживаясь, что не послать одноклассника куда подальше. В этот момент Антон осознал, что затронул что-то нехорошее, личное и больное. Не надо быть гением, чтобы понять, что Роме это неприятно обсуждать. Петров словно поддел корочку только закрывшейся ранки, вспорол ее, заставляя кровь вновь потечь тоненькой струйкой. Только вот залепить обратно не вышло и жухлые извинения не привели Пятифана в обратное состояние. — А почему Бяша его защищает? — остальные варианты дохлых попыток Антон решил оставить при себе, отвлечь парня показалось самым оптимальным. — Да не ебу я. Мне кажется, он в нем отца видит, поэтому и пытается выгородить. — А у него нет?.. — заканчивать предложение не было желания, зато хотелось, что бы Антон в своих предположениях ошибся, тем более Рома и без уточнения все понял. — Да, без отца растет, там история пиздецкая, рассказать не могу. — Понял, — Антон начал задумчиво жевать губу. Раньше Бяша казался тенью Пятифана, где-то глупой и несуразной, но теперь его образ в голове выглядел совершенно по-другому, более четко и правильно, где-то с пробелами, но без лишних, неверных деталей. — Жди в гости, кстати. — сказал между делом уже остывший Ромка, присаживаясь рядом. — Что? — глухо спросил Антон, только-только вернувшись в реальность. — В гости, говорю, жди. Родители собираются, а я с ними пойду. Туманность мыслей резко спала. А осознание сказанного наконец дошло, поэтому Петров не стал скрывать эмоций и по-светлому улыбнулся, получая отчего-то скромную улыбку в ответ. Стало тепло, кажется, Антон окончательно согрелся.