Концы в воду

      Бледный до синевы Гарри сидел в обнимку с Гермионой в машине мистера Грейнджера и пытался уложить в голове полученную информацию. Ладно, то, что Джеймс назван каким-то Певереллом, пережить можно было, но то, что мама называлась Блэк — это было как-то много для одного дня. Но вот последняя запись его уничтожила. «Сестра».       Гермиона обнимала своего любимого изо всех сил. Еще в банке они договорились, что все обсудят дома. Поэтому, захватив кипу магических газет за последний месяц, молодые люди вышли к автомобилю, в котором их уже ждал мистер Грейнджер, сразу же поразившийся мертвенной бледности юноши, которого уже начинал считать сыном.       Дома, рассевшись за столом, они решили сначала еще раз прочесть справку, выданную Гринготтсом, которая была напечатана на вполне официальном бумажном бланке. Не написана на пергаменте, а напечатана на бумаге, что чуть не сломало обоих. Кроме того, сам текст пугал. «Отец — Джеймс Игнотус Певерелл», что это означало? «Мать — Алуа Лилия Блэк», так же было абсолютно непонятно, но самым странным и тревожащим сердце оказалась надпись: «Сестра — Мира Певерелл-Блэк (Лили Мун)». На бланке указывалось, что перечислены живые члены семьи. Живые. Именно это уничтожило Гарри, оказавшегося Певереллом.       Миссис Грейнджер увидела состояние детей, поэтому пришла к ним, чтобы спросить, что происходит, обнять сына, которому сейчас было очень плохо.       — Понимаешь, мама, — начала Гермиона, желавшая, казалось, обнять жениха и ногами, согреть, разделить с ним его боль. — Оказывается, родители Гарри живы, кроме того, непонятно, что происходит с фамилиями. Либо ему врали всю его жизнь, либо здесь еще какая-то интрига.       — Надо не спешить, дети, — спокойно сказала Эмма. — Посидеть и подумать. Это все новости?       — Я… У меня… — попытался что-то сказать Гарри, но был прерван поцелуем любимой.       — Оказалось, что у Гарри есть сестра, мама, — нервно подрагивая, сообщила Гермиона, — но вот как ее искать…       — Не волнуйся, папа найдет, — улыбнулась миссис Грейнджер. — Вы подумайте о другом. Ну узнал ты, Гарри, что твои родители живы, что это меняет?       — Как они могли? — с болью спросил юноша. — За что?       — Может быть, Дамблдор, — проговорила девушка. — Может, что-то другое. Или ты им в лицо плюнуть хочешь?       — Нет, любимая, ты права, — склонил голову Гарри. — Но, получается, что Дурсли мне никто?       — Не спеши, любимый, — поцеловала его Гермиона. — Есть частные детективы, они должны быть и у магов. Найдем.       — Да, счастье мое, ты права… Но почему два имени? — вернулся к надписи «сестра» юноша.       — Погоди-ка… — девушка напрягла память. — Мун распределялась с нами, и там еще одна девочка была — Перкс. Да, Перкс! Они исчезли достаточно быстро. На втором курсе их не было, значит…       — Тролль или Квирелл, — внимательно посмотрел в глаза Гермионе Гарри.       — Или близнецы, — дополнила девушка.       — Или близнецы, — согласился юноша.       — Предлагаю не пороть горячку, а дождаться папу, — улыбнулась мама.       — Хорошо, мама, — кивнула Гермиона. — Давай газеты почитаем?       Некоторое время стояла тишина, прерываемая невнятными восклицаниями и шелестом бумаги. Гермиона косила глазом в сторону что-то сосредоточенно читающего любимого и не могла сосредоточиться на написанном. Поэтому первым новости озвучил Гарри:       — Дамблдора больше нет, а в Англии бардак.       — В Англии всегда бардак, — прокомментировала девушка и тут до нее дошло. — Как нет Дамблдора?       — Русские его какой-то бомбой — хлоп, и нету, — ответил юноша.

***

      Оценив проблему, полковник Грейнджер тяжело вздохнул и потянулся к телефону. В первую очередь следовало найти сестру сына, если она в приемной семье — это одно, а вот если нет, то нужно будет забирать. «Да, разрастается семья», — весело подумал он, набирая номер друга.       — Виктор? Марк беспокоит, ты сейчас можешь говорить? — поинтересовался офицер. — Можешь, только быстро? Хорошо, установи, пожалуйста, местонахождение некоей Лили Мун. Спасибо!       — Ну что, папа? — нетерпеливо спросила Гермиона.       — Ты же слышала, — улыбнулся мистер Грейнджер. — Виктор найдет и сообщит.       — Ну, хорошо… — успокоилась девушка.       — Вы родителей Гарри разыскивать будете?       — Будем, наверное, — вздохнул Гарри. — Но не сейчас, мне эту новость сначала надо пережить. Ну и заодно выяснить, почему не совпадают имена родителей с известной мне историей.       — Пойдем-ка, поговорим, — сказал Марк.       Полковник забрал Гарри с собой и, прогуливаясь вместе с сыном вдоль линии берега, долго говорил с ним. А Гермиона сидела, как на иголках, сильно волнуясь за любимого.       — Иногда мужчинам нужно поговорить, доченька, — обняв девушку, сказала мама. — А Гарри это сейчас очень нужно.       — А папа ему… ну… — хотела что-то сказать Гермиона.       — А папа ему просто даст выговориться, да и посоветует чего-нибудь, как папа, — улыбнулась Эмма.       — Знаешь, мама, — проговорила девушка. — Я очень рада, что вы приняли Гарри, но просто это случилось так быстро, почему?       — Потому что он правильный мальчик, — совсем не больно щелкнула дочь по носу миссис Грейнджер.       С прогулки Гарри вернулся какой-то умиротворенный, будто бы с него сняли тяжелый, невозможный груз, давивший и не дававший дышать. Гарри виновато улыбнулся Гермионе, которая, тихо взвизгнув, принялась обнимать юношу.

***

      В этот раз Гарри, наслушавшийся советов как Эммы, так и Марка, решил взять дело в свои руки, поэтому, перевернув Гермиону на спину, принялся ее целовать. Тщательно, стараясь не пропустить ни дюйма кожи, он целовал лицо любимой, перейдя затем на шею, отчего девушка прикрыла глаза, затем он поцеловал ложбинку между грудей и, собрав в кулак всю гриффиндорскую смелость, начал целовать грудь своей Гермионы, чтобы после двинуться еще ниже.       Гермиона, поняв, что сегодня она должна отдать главенство в экспериментах любимому, прислушивалась к себе, прикрыв глаза. Ощущения были… Они были. Накатывающее тепло, немного острые на шее, чуть притупленные на груди, но когда Гарри перешел к животу, девушку будто ударило током, она даже немного простонала сквозь зубы, настолько неожиданным было это ощущение. Понимая, что собирается делать Гарри, девушка залилась краской, что было сразу же замечено юношей.       — Ну чего ты? — спросил он. — Я же тебя люблю.       — Я тебя тоже люблю, — прошептала она.       Гарри уделил внимание ногам девушки, не стремясь пробраться сразу к сокровенному, отчего она почувствовала волны тепла, захлестывающие ее. Ощущать его руки и губы было чем-то очень приятным, настолько, что Гермиона даже слегка задрожала от переполнявших ее ощущений.       Волны тепла, приятные, иногда будто молнией простреливающие ощущения, отключили всякое соображение девушки, и она уже не могла сказать, где конкретно ее ласкает любимый. Она полностью отдалась этим иногда странным, иногда теплым ощущением так, что если бы ее попросили описать их, Гермиона вряд ли смогла бы это сделать. А Гарри будто чувствовал удовольствие своей невесты, стараясь максимально сконцентрировать ее ощущения в меру своего соображения и полученных советов.