Концы в воду

      Проснувшаяся Гермиона долго смотрела на Гарри, чувствуя нежность и тепло в душе. Юноша спал тревожно, морщась, будто от боли, кажется, ему снились не самые приятные сны. Решившись, девушка легкими прикосновениями губ разбудила своего Гарри, в глазах которого гасло отчаяние. Юноша порывисто обнял Гермиону, поглаживая ее по волосам, что девушке очень нравилось.       — Дурсли приснились, — хриплым ото сна голосом произнес он. — Когда мне было лет семь, наверное.       — Все прошло, — прошептала ему девушка. — И никогда больше не повторится. Сегодня нас станет больше.       — Папа, — Гарри впервые назвал так мистера Грейнджер, — сказал, что она искалечена, значит…       — Учитывая, когда она исчезла, — включилась в работу головой Гермиона. — Близнецов все равно не исключает.       — Ладно, сегодня увидим, — вздохнул Гарри. — Встаем? Ты как?       — Я всё, — улыбнулась девушка. — Встаем, конечно.       Завтрак проходил немного напряженно, хотя Марк и Эмма понимали, что означает родственник для сироты, поэтому поддерживали юношу, за что он был им очень благодарен. Иногда на него накатывало понимание того, что детство могло пройти иначе, но кто-то решил… Впрочем, Гарри уже понимал, кто это решил. Хорошо, что русские его убили.       Завтрак подходил к концу, когда к Гарри откуда-то сверху спикировал голубь, принесший письмо. Видимо, здесь почтовыми птицами были голуби, а не совы. То есть в США маги подумали о том, как в глазах простецов выглядят летающие днем ночные птицы, а вот в Британии… Впрочем, в Британии это было не единственной несуразностью.       Открыв письмо, Гарри обнаружил в нем отчет Пинкертона о проделанной за сутки работе и достигнутых результатах. Достаточно сухо рассказывалось, какие меры предпринимаются, что удалось установить, а что установить пока не удалось.       — Любимая, — обратился юноша к Гермионе. — Мистер Пинкертон пишет, что Поттеры есть только в Англии и это не род, а семья. Маггловская. Никакой Джеймс Поттер в Хогвартсе не учился, но я не понимаю… Тот же Малфой не упустил бы возможности…       — Я думаю, мистер Пинкертон сумеет обнаружить правду, — успокаивающе ответила ему девушка.       — Он еще написал, что…. Сириус мне не крестный… И он… Ну… — из глаз Гарри хлынули слезы, это было так неожиданно, необычно, что к юноше рванулась не только Гермиона, но и Эмма.       Юноша никак не мог взять себя в руки, хотя очень старался это сделать, а мистер Грейнджер читал написанное на листе мелованной бумаги, выпавшем из руки юноши. Буквы складывались в строки, открывая страшную правду: все, что о себе знал Гарри, вся его жизнь, даже воспоминания Снейпа — это все была ложь. Но зачем? Кому это было нужно? Мистер Грейнджер понимал, какие ресурсы были задействованы для создания подобной мистификации, и не мог понять смысла этого: ведь должна быть причина, очень веская причина для подобной операции. Вряд ли простым желанием власти в одной стране можно объяснить все, что было проделано в отношении не только пацана, но и всего британского сообщества.       Пока Гарри успокаивался, полковник думал о том, что, возможно, ресурсов было затрачено намного меньше, чем кажется на первый взгляд. Впрочем, об этом можно подумать и позднее, а пока им пора в аэропорт.       — Дети, в аэропорт едем? — поинтересовался полковник Грейнджер.       — Да, конечно, — сообщил Гарри, замерший в объятиях Гермионы.

***

      Как и предполагал мистер Грейнджер, процесс одевания занял значительное время, потому что Гарри очень нужно было успокоиться, поэтому во время переодевания Гермиона подверглась поглаживаниям и поцелуям. Точнее, самостоятельно одеться юноша ей не позволил, доведя своими ласками почти до экстаза, и только лимит времени спас девушку от ласковых и нежных губ. Впрочем, к тому времени она уже не была уверена, что хочет спасаться.       Юноше очень нравилось видеть и чувствовать, как Гермиона реагирует на его ласки, поэтому он и выбрал такой метод самоуспокоения. Они есть друг у друга, и именно это стало самым важным в жизни юноши.       Спустившись вниз, Гермиона смутилась, увидев понимающую улыбку мамы, вот папа вообще не отреагировал, казалось, ни на блестящие глаза, ни на румянец дочери. Впрочем, Эмма достаточно быстро спрятала улыбку, а девушка прижалась к своему Гарри, шептавшему ей ласковые слова на ушко. Это было так приятно, так волшебно… Гермионе вдруг захотелось, чтобы так было всегда — ласковые руки, тихий шепот, нежные прикосновения. Они уже подъезжали к аэропорту, когда девушка с большим трудом взяла себя в руки, пообещав юноше страшную месть вечером.       — Очень страшную? — тихо спросил Гарри.       — Очень-очень, — улыбнулась ему Гермиона. — Бойся!       — Уже боюсь, — прижал ее к себе посильнее юноша.       — Голубки, возьмите себя в руки, — вдруг услышали они спокойный голос папы. — Дома намилуетесь.

***

      Огромный авиалайнер был подан прямо к терминалу, что встречалось еще далеко не в каждом аэропорту, но здесь уже было. Гермиона обнимала Гарри, уже, казалось, заряженного на движение, а мама стояла рядом с папой, держа его за руку. Они ждали. Вот двери выхода открылись, начали выходить первые пассажиры. Юноша напрягся.       Из дверей выезжало кресло-каталка, в котором сидела девушка. Казалось, по всей правой части ее тела прошелся трактор: отсутствовали рука и нога, а правая сторона лица была закрыта седыми волосами. На вид совсем юная, она производила впечатление старухи. Когда каталку подвезли ближе, Гарри рухнул на колени, гладя бессильно лежащую на подлокотнике руку. Девушка казалась отсутствующей, она ни на что не реагировала, будто после встречи с дементором. Гермиона заплакала, первой поняв, что произошло.       — Папа, нам в Гринготтс надо, срочно, — произнес Гарри, когда по-прежнему ни на что не реагирующую девушку пересадили в машину.       — Ты уверен, сын? — спросил мистер Грейнджер.       — Да, папа, — кивнул юноша, и Гермиону озарило пониманием.       — Папа, Гарри прав, нам срочно нужно в Гринготтс, — подтвердила девушка. — Смерть как будто знала…       — Для Смерти нет преград, — прошептал Гарри.       Автомобиль резко взял с места, направляясь к городу. Мистер и миссис Грейнджер не вполне понимали, что происходит, но считали, что в таких вопросах детям виднее. Въехав в город, развернувшись на эстакаде, автомобиль отправился в центр города, где, затормозив на специальной парковке, мистер Грейнджер помог выгрузить седую девушку. Стоявший на углу полицейский, увидев процесс, кивнул и успокаивающе поднял руку, разрешая машине с военными номерами остаться на этой парковке, несмотря на отсутствие специального разрешения.       Гарри двинулся к банку широким шагом, толкая перед собой каталку, за ним едва поспевала Гермиона, шаг у нее все-таки был короче. Девушка верила своему Гарри, поэтому не возражала и никак не комментировала развивающиеся события. К счастью, банк был оборудован пандусом, поэтому левитировать коляску не пришлось. И вот снова тот самый зал, снова раздаются слова воззвания, снова все замирает…       — Ну что же, Гарриет, как я и обещала, ты будешь им дочерью, — улыбнулась Смерть. — У девочки разрушена душа, ты видишь?       — Вижу, — прошептала девушка лет пятнадцати на вид. — Ты меня хочешь в нее? А можно…       — Нет, полностью тело я восстанавливать не буду, да и не нужно это, плата должна быть платой, — проговорила Смерть. — Тебе будет одиннадцать, помнить ты будешь все, что случилось с этой девочкой. Готова?       — Да, — понурилась девушка.       — Тогда…       Гарри видит перед собой Смерть, которая, улыбнувшись, смотрит на него. Ей, конечно, скучно, поэтому она и решила проделать все именно так, но мучить детей сверх меры посчитала неправильным, все-таки Смерть не человек, мораль у нее другая, да и развлечения тоже.       — Я вылечу ее душу, но помнить она будет все, — произнесла женщина. — В качестве подарка сделаем так…       Седая девушка начала уменьшаться, превращаясь в девочку лет десяти-одиннадцати с такими же седыми волосами. Лицо ее восстановилось, как и правая рука, зато исчезла левая нога.       — Вот так будет лучше, — улыбнулась Смерть. — Она сама выбрала, пусть это будет ее испытанием. И вашим, дети. Она выжгла свой дар, оставшись в живых, поэтому… Все зависит от вас.       — А мы можем принять ее в род? — спросил Гарри.       — Конечно, — кивнула ему женщина. — Это ваше обоюдное желание?       — Да, — переглянувшись с юношей, заявила Гермиона.       — Будь по-вашему.       Смерть давно покинула зал, а в кресле в одежде не по росту сидела безногая седая девочка, глаза которой медленно оживали, теряя бессмысленное выражение. Она оглядела зал, поймала глазами Гермиону и прошептала:       — Мама…