The Ruins of Silence

Работать с Раммштайн… Я даже мечтать о таком не смела! Казалось, что это просто шутка Жени. У неё вообще превосходное чувство юмора, я так скажу. Но, спустя час после нашего разговора, мне действительно позвонил человек. Он представился как Поль Ланд. Я слышала о нём, насколько я знаю, он является одним из менеджеров раммов. Мы договорились о встрече, которая должна состояться завтра в час дня в Москве, у офисных небоскрёбов. Моя мать же, узнав о том, что мне предложили такую работу, была не в восторге. Нет, она всегда меня понимает и поддерживает, и, определенно рада где-то в глубине души, но такой крупный проект значит постоянные поездки, в том числе и заграницу. Тем более, что приближается тур по Европе. Я, безусловно, прекрасно её понимаю: мать очень переживает за меня, и даже когда я работала в Петербурге, она звонила по несколько раз за день, интересуясь, как у меня дела, а если я уеду в другую страну, она же совсем с ума сойдёт! Но она делает вид, что её всё устраивает. Да, мне важно её мнение, ведь я обещала провести лето с ней… И я бы отказалась от этой работы, если бы не была фанаткой раммов. Хотя, поездить по Европе — очень круто, но хотелось бы, всё же, провести это лето дома, мы с мамой и так редко видимся, и она так радовалась, когда я решила приехать. Однако, я не прощу себе, если откажусь… *** Этой ночью я практически не спала. Знаете, в детстве, перед какими-то важными событиями, я так переживала, что с трудом засыпала, а просыпалась очень рано. Потом это как-то само прошло, я и не думала, что ещё когда-нибудь испытаю подобное чувство. Всё-таки за десяток лет такой работы, настолько ко всему привыкаешь, что тебя уже вряд ли сможет что-то удивить… хотя, может, это только у меня так, кто знает… Я встала тогда, когда окончательно рассвело, когда к соседям напротив пришли шумные гости, когда какой-то тип решил начать делать ремонт, и стал жужжать своим перфоратором как очумелый (убить.его. готова. Этот тип уже месяц делает ремонт! Когда у него уже стена вывалится к чертям собачьим...). Собравшись, я спустилась вниз, где меня ждала машина. Таксист довез меня до подземки. – С Вас тысяча триста рублей, – совсем офигели такие деньги драть! Сунув водителю купюры, вылезла из машины и сразу же наступила в лужу. Мои ботинки моментально промокли. Прекрасное начало дня, Хайтманн. Так держать. В метро было не так много людей, а до встречи оставалось еще сорок минут, потому я могла не торопиться. Спустилась на эскалаторе, поручень которого упрямо ехал быстрее ступеней, потому пришлось отпустить его и встать посередине. Бесит. Выйдя на платформу, стала дожидаться поезда. Из тоннеля подул ветер, мой тонкий плащ, который я тогда носила не застегивая, начал слегка развеваться. Послышался гул, показалась пара фар, и из темноты вырвался поезд. Кажется, это новый состав, внутри между вагонами не было дверей, на стенах висели экраны, а сам поезд ехал плавно, и шум его почти не ощущался. Хах, я помню те старые составы, гул и треск которых, кажется, было слышно на поверхности. Казалось, что богу душу отдашь, чесслово. Это ужасно. Добравшись до нужной станции, я поднялась на поверхность. Широкими быстрыми шагами направилась к назначенному месту, сделав, попутно, звонок Полю. Спустя несколько минут из стеклянных дверей не вышел, а буквально выкатился низкого роста, мягко говоря, не худой человек. На шее у него был бейдж; одет человек в деловой костюм, пиджак был расстегнут и полы его слегка колыхались от ветра. –Здрасте, – немного узкие глаза, пухлые щёки, нос с небольшой горбинкой, лоб, покрытый морщинками, которые становились еще более заметными, когда лицо его расплывалось в улыбке. Это был Поль. Он предложил поговорить в ресторане на крыше башни. * * * Вошли внутрь. Перед нами предстал грандиозный холл. Мы поднялись на скоростном лифте, при этом сделав пересадку на одном из этажей, и оказались на крыше. - Думаю, здесь нам будет гораздо лучше разговаривать, чем внизу. Вы только посмотрите, какой вид! – Поль показал рукой на Москву, расстилающуюся до горизонта. Город вдали окутывал легкий туман. Казалось, зданиям нет конца. Торчат Сталинские высотки, даже Красную площадь и ипподром немного видно. – Ну что ж. Как я вижу, Вы неровно дышите в сторону музыки ребят? – он подошел к одному из столиков. – Если это так, то я абсолютно рад тому, что именно Вы согласились вступить в наш, так сказать, коллектив! Ну, вы человек опытный, свое дело знаете, – Поль показался мне очень милым человеком; забавляла манера его общения. – У нас в команде много людей. Одни—техники, другие—маркетологи, третьи—менеджеры и так далее. Вот я— менеджер, но больше люблю, когда меня называют представителем, например. И ещё: должен Вас предупредить, – он понизил голос. – косячить нельзя, иначе Тилль такой разнос устроит, что мама не горюй! Но, Вы, наверное, это и без меня знаете. Ровно как и то, что предстоит турне по Европе, и Вам придётся ездить с нами. Ну, это Вы тоже понимаете. Нет, если хотите, то я могу устроить так, чтобы Вы могли остаться дома, но… –Нет-нет, всё нормально! Должно быть, это очень интересно. –Да, определённо. – А что произошло с прошлым продюсером? Почему его уволили? – я посмотрела на Поля. – Ох, скорее не уволили, а изгнали, ибо от таких людей разве что магическими обрядами избавляться, – он посмеялся. — а если серьёзно, то он сделал очень нехорошую вещь. Большего, увы, я рассказать не могу, простите уж. – он сделал паузу и посмотрел в сторону. – Так. А что по поводу Вашей работы, то тур начинается с Берлина, мы поедем вместе с Вами и еще парой человек. Это будет 24-го числа. У Вас же есть загранпаспорт? Ах, и почему я спрашиваю? Что ж, пока нужно будет решить пару рутинных вопросов, но, думаю, Вы с этим быстро справитесь. Ну что, Вы согласны? – Поль достал из своего портфеля бумажку с ручкой. –Да, конечно. –Вот договор. Ознакомьтесь и подпишите. – он протянул лист мне. Я поставила подпись. Теперь я — продюсер Раммштайн. Я. Продюсер. Раммштайн. Офигеть. И всё-таки мне кажется немного странным всё это…