А потом бывает так

– О, – сказал мистер Финвэ, – она же ведь живая, верно, Гарри? Только говорить не может. Феанаро смотрел на них обоих со странным выражением лица – как Рон, когда хвалили не его. Но мистер Феанаро ведь уже взрослый, неужели ему есть дело? И почему вообще его волнует, что мистеру Финвэ понравилась метла? Тот ведь даже не самого Гарри хвалил. – Нет, сэр, – сказал Гарри, – она не то чтобы именно живая, она… Как объяснить, как это здорово, когда летишь на «Нимбусе»? И за снитчем, и просто так. Когда не различаешь, где ты, где метла, и ветер, и солнце в глаза или дождь в лицо – неважно, что там, главное – ты летишь. – Я мог бы сделать не хуже, – сказал мистер Феанаро. Он что, серьёзно? Как он в этом-то разглядел какое-то соперничество, это ведь даже не спор со Снейпом! – Не сомневаюсь, – сказал Финвэ. Они с Феанаро как будто бы всё время держались за руки, только не наяву, а мысленно. – Только ты ведь обещал сначала отдохнуть после камней. – Но я и отдыхаю. Разве это всё считается? Финвэ вздохнул и погладил «Нимбус» по прутьям. Тот встрепенулся, как если бы пытался отряхнуться от воды, и прянул куда-то вперёд и вверх, и снова к Финвэ, и опять отпрыгнул. Как на первом уроке полётов, только там мётлы летели только вверх, а тут… – Да ты хочешь играть, – удивился Финвэ и потрепал «Нимбус» уже по рукояти. – Играть или ласкаться? Ну, ну, ну уж. «Нимбус» бодал его ладонь снова и снова. – Покажи нам, как с ним управиться! – Да, покажи, Гарри! – Ему важно, как высоко ты летишь? – Он устаёт? У Гарри был, конечно, «Набор по уходу за метлой», и если бы нужно было оставить себе только несколько самых памятных вещей, «Нимбус» вошёл бы в их число; метлу и другом можно называть, но не настолько же! Это ведь даже не Букля, он не может сам решать! А «Нимбус» подлетел к Гарри и положил голову, то есть древко, ему на плечо. Удивительно. – Они от тебя не отстанут, – сказал мистер Феанаро, – только не поднимайся высоко. Он же ведь как-то зачарован, чтоб падающие как-то замедлялись? Или, о, это как с лестницами? Что? Да если бы падающий с метлы падал бы медленно, не было бы сломанной руки в прошлом году! Снейп, конечно, каким-то образом остановил матч, вот только Гарри всё равно уже упал. Зато Снейп в тот раз отогнал этого странного профессора – тот, кажется, собрался оставить Гарри вовсе без костей, по крайней мере, в руке… – Эм, нет, – сказал Гарри, – ничего не зачаровано. – Мы всё равно хотим попробовать! – Ты думаешь, мы упадём? Подумать только, они все не упадут! Ладно, они, положим, правда ловкие и вряд ли сорвутся с метлы, но Гарри ведь тем более не собирался падать! – Эм, – сказал Гарри, – я падал с метлы только когда её специально зачаровывали, чтоб она сбросила меня. Или когда меня пытались с неё сбить. – Тот волшебник? Да если бы всё зло было только в Волдеморте! – Нет, нет, не только. Да так просто получилось. Но я правда не упаду, сэр, можно я уже просто покажу? Феанаро хмыкнул. – Дадим же Гарри сделать то, что он умеет, – сказал Финвэ, – покажи нам истинный полёт. – Эм, я не знаю, истинный ли это… Нимбус рванулся сразу вверх – над домом, над двором, над городом… Как же тут всё сияло! Сами здания будто бы раз навсегда натёрли лучшим порошком. Белые дома! Тётя Петунья с её тягой к чистоте – и та бы поразилась. Белые дома, белые башни. Ленты в косах у местных треплет ветер, и ленты разноцветные – жёлтые, красные, синие… Кто-то задирал голову, показывал на Гарри пальцами. Очень хотелось снизиться и на лету зачерпнуть воды в одном из фонтанов, но Гарри сдержался: всё-таки чужой город и чужая площадь, и мало ли, он кого-то испугает… А кто тут главный? Снейп называл мистера Феанаро иностранным принцем, но если тот и правда принц, значит, его отец – король? И вот так запросто принялся болтать с чужой метлой? Хотя Дамблдор бы тоже мог. Но Дамблдор вечно будто бы одновременно говорил с тобой, а сам обдумывал, что тебе сказать через пять лет. Как будто всё было какой-то частью плана. А мистер Финвэ просто радовался, разве не так? В небо хотелось просто закопаться, как в покрывало. Или выпить его, хотя как можно выпить небо? Но уж если оно такое яркое… Город – как Хогвартс, нет, как весенний день в Хогвартсе, и если бы можно было ещё не думать ни об экзаменах, ни о василиске, ни о Волдеморте. Бррр, даже сейчас не хочется о нём вспоминать – ни об обычном, ни о том, из дневника. Но здесь-то никакого Волдеморта нет, верно? Очень хотелось долететь до моря, где бы оно ни было, но «Нимбус» отчего-то вдруг замедлился. А вдруг он правда устал? Гарри ведь никогда не летал на нём так уж далеко! Пришлось повернуть назад. Как бы хотелось это сохранить – это небо, эти белые башни, эти задранные чужие головы. Мда, если Гарри хотел, чтоб тут на него не косились, то сам же всё и испортил. С другой стороны, там он Гарри Поттер, а тут как там, смертный? Ещё и тот, о ком рассказывал Феанаро и его семья. Никак не выйдет оставаться незаметным. Жалко. Зато летать, выходит, можно сколько хочешь! Ну, если «Нимбус» вдруг сам не начинает поворачивать назад, вот как сейчас. В саду у дома Феанаро его ждали – и сам Феанаро, и Финвэ, только вот близнецы куда-то унеслись уже. Да, а ведь он-то обещал дать покататься и им тоже! – Простите, – сказал Гарри, – я, кажется, увлёкся. – Ничего, – Феанаро махнул рукой. Кажется, о ревности к «Нимбусу» он уже забыл. – Ничего, кто не увлёкся бы на твоём месте. – Расскажи нам про место, где живёшь, – попросил Финвэ, – должны же мы знать, куда отпускаем Нельо с Тьелко. – Но вы ведь можете их вовсе никуда не… – Боюсь, не можем, – теперь Финвэ говорил очень серьёзно, – да мы бы и не стали их задерживать. Верно, Феанаро? Тот просто кивнул. Да кто их просит быть такими хорошими! – Феанаро и сам замыслил отправиться в тёмные земли и лишь немного задержался. Все вырастают, все куда-то отправляются. – Мне было бы в тысячу раз легче, – сказал Феанаро, – если б я сам мог отправиться с ними. Разве это так уж много? – Мне тоже было бы в тысячу раз легче, если б я мог отправиться вместе с тобой. Но ты-то разве этому обрадовался бы? – Я обрадуюсь! – Сперва да, а потом? Что-то у них здесь происходило очень странное. У Уизли в гостях, если разгоралась ссора, Гарри старался громче стучать ложкой, или делать вид, что ничего не слышит, или ещё что-то. А тут даже не ссора ведь, просто эти двое как будто умудряются грустить даже среди сияния. И как будто у них общая грусть, и как будто очень старая… В любом случае, подслушивать Гарри не собирался, а потому тихонько выскользнул из беседки, где они все сидели, и решил всё-таки попробовать поискать близнецов. Не обязательно их, любой сын мистера Феанаро подошёл бы – просто чтобы всё это не выглядело как будто Гарри тут слоняется без дела... Гарри искал сыновей мистера Феанаро, но наткнулся не на них. У самых ворот – на общую улицу Гарри пока что выходить не собирался – стоял кто-то, похожий на змею. Да нет, откуда тут змея, какая змея? Обычный местный житель – насколько все они могут быть обычными. Очень красивый. И очень какой-то – ну, блестящий? Как будто все остальные излучали свет, а по этому свет соскальзывал. Похож на Люциуса Малфоя, а не на Феанаро, и не на Снейпа, и тем более не на мистера Уизли. – О, – сказал этот кто-то, – здравствуй, Гарри. Не ожидал застать тебя так сразу. Он будто даже руки раскрыл для объятий, и улыбался ласковее, чем Гарри вообще в жизни улыбались. Ласковее, чем миссис Уизли, хотя это невозможно. Ласковее, чем Дамблдор, только у Дамблдора как будто вечно была наготове шутка, а этот о шутках и не думал. И ласковее даже, чем мистер Финвэ, потому что за его улыбкой пряталась горечь ещё, а тут ведь никакой не было горечи. Да, но всё-таки – откуда этот кто-то знал, как Гарри зовут? – Вы меня знаете? – спросил Гарри. – Э-э-э, сэр. Это же очень странно – Гарри просто третьекурсник. Ладно, у него шрам, и ладно, он разок столкнулся с Волдемортом и ещё один раз с юным Волдемортом и с его змеёй – но это же не повод всем-всем местным его знать? Тем более в зельях Гарри до сих пор такие делает ошибки, что Снейпу только и остаётся, что шипеть: «Это же базовое знание, мистер Поттер!» Для кого базовое, а кто и на третьем курсе наверняка будет получать синий цвет вместо фиолетового и всё в таком роде. «То, что вам легко даются полёты, ещё не повод пренебрегать всеми остальными дисциплинами!» Как будто бы Гарри и так не знает, что не повод. – Как бы я мог не знать тебя? – отозвался незнакомец. – О твоих подвигах все говорят. Честь для меня свести знакомство с тобой. Моё имя – Мелькор. Да ну какие подвиги, о чём он говорит? Что Гарри помог сжечь Волдеморта? Что неведомо как выжил в детстве? Что кое-как подрался с василиском – и то неясно, что бы было, не явись вовремя Снейп... – Сэр, я боюсь, вы ошибаетесь. Ну, насчёт подвигов. Я ничего такого не делал. Скорее бы уже он прошёл куда там собирался. Неужели это мистер Феанаро его пригласил? – О нет, – теперь Мелькор улыбался очень грустно, – о, нет, и снова слышу я, как лучшие из детей Эру говорят, что заслуги их – пустяк. Поверь, лишь настоящий герой станет отказываться от заслуженной славы. Но она ведь не заслуженная! Мелькор вдруг напомнил Гарри профессора Локхарта – тот так же хотел, чтобы Гарри что-то там о себе возомнил. Как можно быть одновременно похожим на надутого обманщика – и на змею? Да, вот в чём было дело. Феанаро мог носить какую-нибудь там корону, или что положено принцу, какой-то королевский плащ, и на нём это всё смотрелось бы отлично, он бы казался принцем, и никто бы не возразил. Но потом Феанаро это всё легко снимал бы, и забывал бы где угодно, потому что смотрел бы, как Гарри выбивает стёкла или что-то в этом роде. Для него корона просто один из костюмов, а занят он вообще не тем. А этот Мелькор, если бы корону надел, ни за что бы потом не снял. Или, может, Гарри кажется?.. – Мне не нужна слава, – сказал Гарри, – сэр. Я пойду, ладно? Меня близнецы ждут. – О, – сказал Мелькор, – ну конечно, как я смею отвлекать. Однако мы ещё увидимся, ведь верно? Мне так о многом хочется тебя расспросить, храброе дитя. Зачем бы им видеться? О чём он хочет спрашивать? А «храбрым дитятей» Гарри и вовсе странно называть – ему ведь уже не одиннадцать! А Мелькор не моргал. Как будто иногда он вспоминал, что должен, и тогда отпускал веки, а в остальном – смотрел не мигая, и глаза чёрные-чёрные. Ой, нет, не надо в них смотреть. – Пообещаешь мне, что мы ещё увидимся? Уверяю тебя, в этом доме никто не будет против. «Только не Гарри, я прошу, только не Гарри...» Ох! Это-то тут при чём? Теперь Мелькор решит, что Гарри сумасшедший, и, может быть, не так уж будет и не прав. Но почему среди светлого края ему вспомнился кошмар? – Хорошо, – кивнул Гарри, лишь бы только уйти уже, — хорошо, сэр, если вы хотите... – Здравствуй, Мелькор, – никогда, кажется, Гарри ещё не был так рад слышать голос Нельо. – Ты ведь пришёл к отцу? Гарри недавно прибыл, ему стоит отдохнуть. – О, я уже сказал, что отвлекать гостя не смею и не стану, – Мелькор слегка поклонился, и Гарри стало ужасно стыдно. И всё-таки как хорошо, что Нельо пришёл! Нельо – и кто-то ещё, кого Гарри не знал. Тоже ленты в косах, и улыбается – как будто бы тебя ещё не знает, но заранее уверен, что вы станете лучшими друзьями. Неважно, сколько тебе лет, и кто ты, и откуда – если ты никому не хочешь зла, то вы подружитесь. Мда, но вот Волдеморту-то как раз Гарри желал бы всего самого плохого… – Тогда пусти нас к нему, – Нельо поклонился тоже, – а отец, кажется, в саду. Ты зайдёшь? Или нам его позвать? – Я приду позже, – сказал Мелькор, – когда никто из вас не будет занят так уж. По крайней мере, пока рядом были Нельо и его друг с косами, никаких криков Гарри не мерещилось. – Ты что? – спросил друг Нельо, когда они уже вошли в дом. – Опять эти твои видения? Стоп, но ведь это же Гарри видит всякие ужасы! Или не только он? – Мелькор раскаялся, – продолжал друг Нельо, – а ты смотришь на него, как… – Да, да, – сказал Нельо, – да, да, скорей всего я ошибаюсь. Но ты видел, как он смотрел на меня? – Ну и как же он смотрел? Кстати же – я Финдекано. Мы наблюдали твой полёт! Скажи – то, на чём ты летел – оно послушно только тебе? У вас в краях у каждого такое есть? – Я Гарри, – сказал Гарри, – и нет, метлу может купить любой, кто хочет. Вы хотите полетать? – Хочу, – сказал Финдекано, – кто же не хочет? И всё-таки, Нельо, как там кто на тебя смотрел? Когда Гарри слышал василиска, он тоже сам себе не верил. Может, с Нельо сейчас так же? По крайней мере, таким сбитым с толку Гарри его ещё не видел. – Не знаю я, – сказал Нельо, – он как будто искал камень. А я его не ношу на виду – просто не хочу. Это только моё и отца, понимаешь? – Ещё бы, – сказал Финдекано. – Но ты не можешь кого-то судить просто за то, что ему любопытно, пусть он даже и из валар! Был бы он чьим-то младшим братом – ты бы и сам бы ему показал этот камень, скажешь, нет? – Да он всё хочет знать про папины камни, – отозвался Нельо, не подхватив шутки, – ещё и с Гарри о чём-то договаривался… Что Мелькор от тебя хотел, кстати? Вот ещё что сбивало с толку – Гарри как будто бы давно здесь жил. К нему обращались, будто он был своим. Но нельзя же стать своим за пару недель, что кто-то прогостил когда-то в твоей школе! – Не знаю, – сказал Гарри, – поговорить ещё. Что-то там говорил о моей славе, но у меня ведь нет никакой славы. – Вот-вот, – сказал Нельо, – он в последнее время как-то хвалит невпопад. – Может, ему тоже что-то мерещится, – отозвался Финдекано, – а у других он помощи не просит, потому что не хочет беспокоить. – Может, – сказал Нельо, – наверняка опять ты прав, а я ошибся. И всё-таки… – От таких твоих речей, – сказал Финдекано, – мне хочется взять у Гарри его небесную лошадь и повиснуть на ней вниз головой.