Рождественское чудо или Герой для Скорпиуса

— Доброе утро, солнышко. Как себя чувствуешь? — я присел на край кровати и привычно коснулся губами виска сына. Скорпиус вымученно улыбнулся и заверил, что ему уже лучше. На самом же деле выглядел он неважно. — Нилл принес тебе подарок, — ободряюще сжал я ручку сына и протянул небольшую коробочку. — Не знаю, что там. Посмотришь?       Скорпиус мелко покивал и выпутался из одеяла, обеспечивая себе свободу движений. Я не видел лица сына, но услышав восторженный вздох, заглянул через его плечо. Под крышкой коробки на красной ткани лежала тоненькая золотая цепочка с прикрепленными к ней изящными лепестками. — Па-ап… — затаив дыхание протянул Скорпиус. — Это же крылышки снитча, да? — перевел он на меня восхищенный взгляд и, дождавшись положительного кивка, протянул приложенную к подарку записку. — Что здесь написано?       «Я не разбираюсь, но мне сказали, что это принадлежало Гарри Поттеру. Поправляйся» — прочитал я, наблюдая с каким азартом сын вешает цепочку на шею, попутно рассматривая блестящие крылышки.       К вечеру того же дня Скорпиуса словно подменили. Он бегал по дому полный энергии, радостно смеялся, кричал что-то про квиддич и Гарри Поттера, и даже строил грандиозные планы, как будет помогать Ниллу устанавливать недавно прибывшее реле невидимости на Кадиллак. Скорпиус не замечал, как от переполнявших эмоций с его тоненьких пальчиков то и дело срываются невербальные чары, разлетаясь по дому бабочками и цветными конфетти. Зато замечал я, с содроганием думая о том, насколько сильно истощает мальчика каждый такой выброс магии. К моему счастью и удивлению, хуже не стало. Ни ночью, ни следующим утром, ни следующие несколько дней. Но я по-прежнему не мог успокоиться, предчувствуя после подобного затишья неумолимо надвигающуюся бурю.       Так и произошло… Спустя три дня Скорпиус потерял сознание принимая ванну. Не будь меня рядом, он мог запросто захлебнуться. Подхватив на руки, я понес его в спальню. Сын пришел в сознание, едва я положил его на кровать. Приоткрыл глаза и слабым голосом попросил принести цепочку, которую он оставил на полке в ванной. Я боялся оставлять мальчика одного даже на минуту, но внял его просьбе, впервые за долгое время воспользовавшись магией. Простое «Акцио» отозвалось приятным покалыванием на кончиках пальцев, а в следующую секунду ладони коснулась прохладная подвеска в виде крыльев снитча, неладное с которой я заподозрил едва застегнув ее на шее Скорпиуса. Мальчик почти сразу почувствовал себя лучше, дыхание выровнялось, а из взгляда пропала мутная пелена. — Что это за чертовщина? — почти проорал я, влетев на следующий день в сервис Миллера. — Ты о чем? — опешил он, вытирая руки, чтобы потом обнять меня. Возможно таким образом он хотел успокоить, но сработало всё в точности до наоборот, и я лишь сильнее разозлился, оттолкнув его подальше. — Я про подвеску, что ты подарил Скорпиусу. Где ты ее взял? — Говорил же — связи есть. — Ты не понимаешь… — я говорил сквозь зубы, хоть и старался быть сдержаннее, ведь вполне возможно — Нилл просто не знал, что из себя представляет его подарок. — Это темномагический артефакт, Миллер. Мне об этом колдомедик сказал, который осматривал сегодня Скорпиуса. — Колдомедик? — тут же напрягся Нилл. — Черт… Он сообщил в Аврорат? — Нет, — я нервно обхватил себя руками. — Принял во внимание, что артефакт используется во благо здоровья ребенка. Сказал, что подвеска появилась у нас как нельзя вовремя. Если бы не она, Скорпиус бы уже… — я осекся, понимая, что не могу произнести эти страшные слова. — В общем, колдомедик обещал, что не станет докладывать. Однако посоветовал больше разузнать про используемые чары. Знаешь, как работают подобные темномагические артефакты? — Нет. Мне было важнее, чтобы он помог Скорпиусу, — признал Нилл.       Я тяжело вздохнул, опустился в знакомое потрепанное кресло и, запрокинув голову, устало прикрыл глаза. На самом деле мне тоже здоровье Скорпиуса было куда важнее побочных эффектов артефакта, о которых я даже думать не хотел. Но приходилось. Игры с темной магией никогда не проходили без последствий.       Чтобы узнать, как воздействует артефакт на Скорпиуса, пришлось обратиться к Панси. Она работала в лондонском Отделе Тайн и отыскала нужную информацию в кратчайшие сроки, хоть и превысила полномочия, заглянув в секретный архив. — Твой случай описан всего в одном свитке, — известила она при разговоре по каминной сети. — Подвеска Скорпиуса не что иное, как артефакт эскалации. — То есть… Он подпитывает Скорпи магией? — Да, — неоднозначно подтвердила девушка, словно что-то недоговаривала. — Но? — предположил я, подталкивая подругу выложить всё, что было известно. — Такие артефакты действуют по принципу замещения. В их основе лежат древние законы сохранения магического равновесия. Они не генерируют магию, а перенаправляет её, понимаешь? И если у Скорпиуса потенциал растёт, значит… — Где-то он стремительно иссякает, — закончил я за нее. — И ещё кое-что, — произнесла Панси и ненадолго замолчала. — Если артефакт не целостный — а насколько я поняла у тебя именно его часть — он довольно быстро теряет свою эффективность. — Что произойдёт, когда это случится? — Осколок артефакта открывает двери потоку магии и работает подобно насосу. Когда он выходит из строя, поток магии устремляется обратно к первоисточнику. Чтобы перекрыть этот путь, необходимо довести процесс до конца. А для этого требуется артефакт целиком. — А если… — я медленно осмысливал слова Паркинсон, стараясь найти выход из положения. — Если я разыщу остальные части, смогу передать Скорпи свою магию, верно? — Только при условии, что ваша магия окажется совместима, иначе это может лишь навредить ему. — Как она может быть несовместима? Я его отец! — Прости, Драко. Магия не кровь. И родство здесь почти не играет роли. К тому же это опасно. Даже если у тебя получится… Ты можешь не выжить. Для таких ритуалов нужно быть очень сильным магом.       Попрощавшись с Панси я долгое время пребывал в смятении. Напоследок Паркинсон предупредила, что нужно следить за состоянием подвески. Темнеющий артефакт был верным признаком того, что время на исходе. Обо всем этом я сообщил Ниллу. Я знал, что он вряд ли сможет здесь чем-то помочь, но мне нужно было просто выговориться. — Я не знал, что часть артефакта дает лишь временный эффект. Надеялся, что его будет достаточно, — понуро произнес Миллер. — Зря я вообще его подарил. Прости. — Не извиняйся, — не открывая глаз, прошептал я. — Если бы ты этого не сделал, у меня бы уже не было сына, так что… — переведя дыхание, я на ватных ногах поднялся с кресла и направился к выходу из сервиса. — Спасибо. Ты подарил мне время, — пора было возвращаться. Дома ждал пока еще живой и полный энергии сын. И мне не хотелось упускать возможности побыть рядом с ним. — Я найду оставшиеся части артефакта, — бросил мне в спину Нилл, на что я мог лишь устало вздохнуть. — Ничего не выйдет.       Идея передать Скорпиусу чужую магию безнадежно осыпалась под гнетом суровой реальности… Найти части артефакта было непростой задачей. Найти же совместимого донора — практически нереальной. — Это просто чудо, что связанный с осколком маг, оказался совместим со Скорпиусом. Но где найти его? — помолчав я добавил: — И… Не думаю, что это правильно. Отобрать чужую жизнь… — Ты заберешь не жизнь, а лишь магические способности. Не такая уж высокая цена за спасение сына, — парировал Нилл и я не мог с ним не согласиться. Пугало одно… — Кем окажется донор? — Какая тебе разница, кто это будет? — Большая! Артефакт опасен даже для взрослого, если тот окажется недостаточно сильным магом. Ребенка же убьет наверняка. Представь, что это тоже чей-то сын. Я не готов к этому. — А потерять своего сына готов? — слова Миллера резанули по-живому. Я промолчал, отводя взгляд, и лишь сморгнул жгучие слезы. Ответ не требовался. Конечно, я был не готов. К такому просто невозможно подготовиться. — Позволь мне стать твоей опорой, — попросил Нилл. — Просто закрой глаза и доверься. Что бы не случилось, я возьму ответственность на себя. — Мне хотелось верить ему. Даже больше… Я нуждался в поддержке Нилла и в той искре надежды, что он раздувал. Оправдано или нет — я старался не думать.       Перед самым Рождеством Миллер пропал на несколько дней. Он не приходил, не отвечал звонки, а двери сервиса, как и квартиры над ним, были заперты. Волнение вселяло и то, что подвеска Скорпиуса начала темнеть. Я старался не паниковать, несмотря на то, что мой ребенок снова слабел на глазах. Нужно было хоть что-то делать, хоть как-то помочь сыну… Но всё, что я мог — беспомощно наблюдать, отпаивая его укрепляющими зельями. В порыве накатывающего отчаяния хотелось орать в голос, рвать на себе волосы, разнести к чертовой матери всё вокруг. — Всё будет хорошо, — со слабой улыбкой заверил меня Скорпиус. Даже в рождественскую ночь он находился в своей постели. Я ободряюще погладил сына по голове и ушел, чтобы приготовить для него горячий шоколад. На кухне я задержался дольше необходимого, пытаясь совладать с эмоциями и сохранить спокойствие. Грохот, раздавшийся из спальни Скорпиуса, быстро заставил прийти в себя и подорваться с места.       Заглянув в комнату, я первым делом заметил спину человека в костюме Санты. Я облегченно выдохнул, решив, что это Нилл. Он сидел на краю кровати лицом к Скорпиусу и держал того за руку. — Пап, — помахал мне Скорпиус, выглянув из-за широкой спины, обтянутой красной тканью полушубка. — Он существует! — на радостный возглас сына я невольно улыбнулся и сделал пару шагов вглубь комнаты, но следующие слова заставили замереть на месте: — Гарри Поттер существует! — оказывается речь шла не о Санте. И это наглядно подтвердил сам виновник детского восторга, медленно обернувшись ко мне.       От подобного зрелища я даже слегка отшатнулся, попятившись обратно к двери. С кровати моего сына на меня с открытой улыбкой смотрел сам Поттер. В костюме Санта Клауса, со стянутой под подбородок искусственной бородой, ненавистными круглыми очками и съехавшем на одну сторону колпаке, из-под которого виднелся небезызвестный шрам. — Поттер… — заторможено повторил я за сыном и осторожно, словно любое резкое движение могло разрушить мираж, приблизился. — Можно с тобой поговорить? — уже более уверенно попросил я, вглядываясь в повзрослевшее лицо Героя. Вблизи он уже не казался игрой воображения. Поттер был вполне осязаем. Дышал. Пах. Собственно, именно последнее и привело меня в чувство.       Подмигнув довольному Скорпиусу, Поттер поднялся с места, вышел вслед за мной в коридор и, плотно прикрыв дверь, обернулся ко мне лицом. — Что всё это значит, Миллер? — с долей раздражения рыкнул я, оказавшись с Героем нос к носу. — Как ты понял? — вскинул брови «Поттер». — Моторное масло, — фыркнул я, акцентируя внимание на запахе, что исходил от него. — Да, — почесав затылок, сдавленно хохотнул Нилл. — Об этом я как-то не подумал. — Как ты это сделал? — Что? — Это! — взвился я, обводя взмахом руки его внешний вид. — Где ты достал волосы для зелья и… Оборотка же не действует на маглов, — в голове роилось столько предположений, что сконцентрироваться и выделить хоть одну связную мысль просто не получалось. — Драко, — со вздохом начал Нилл, успокаивающе положив руки мне на плечи, — ты только не истери… У тебя всё-таки сын за стеной. — Да говори уже! — Что значит, не истери? Я уже на взводе. Происходящее не укладывалось в голове. Я не знал, чего ожидать, и оттого лишь сильнее напрягался. Уверен, Миллер чувствовал это, крепче сжимая мои плечи, будто боялся, что я сбегу. Наверное именно поэтому и тянул с ответом. Вот только меня это ожидание лишь больше выводило из себя. — Это не оборотка, — наконец, произнес Нилл. Я глядел сквозь него и лишь отстраненно промычал в ответ, на мгновение отключившись от реальности. — Драко? — настороженно позвал Миллер, видимо усомнившись в моей вменяемости. — Ты понимаешь, о чем я? — Мхм… — всё так же меланхолично отозвался я. — Не оборотка, — словно эхо. — Что тогда? — Ничего, — опешил Миллер, явно ожидая какую-то другую реакцию. Признаться, я и сам понимал, что та должна быть иной. Но мозг пока упрямо отказывался анализировать ситуацию. — Это… Просто я. — Просто ты? — уточнил я, скептически осматривая Поттера перед собой. — Ты — в смысле Гарри Поттер? — он кивнул, а у меня вырвался нервный смешок. Нилл, заподозрив неладное, ещё пытался удержать меня рядом, но я всё равно увернулся из-под его рук и сделал несколько шагов прочь, пока не вжался спиной стену. — Ты — Гарри Поттер? — расплывшись в какой-то безумной усмешке, подобно заводной игрушке повторял я, загнанным зверем глядя на Поттера и прокручивая в мыслях события прошедшего года. — Настоящий, да? Мальчик-который-выжил, надежда магического мира, Национальный Герой и всё в этом духе, так? — Драко, послушай… — но я не хотел слушать. По правде, я и видеть его сейчас не хотел. — Всё это время был рядом… И ни разу себя не выдал… — Драко… — Сколько ещё ты собирался врать?! — Драко, успокойся. — Я спокоен! — Ты истеришь, — он вновь протянул ко мне руки, но я тут же ощетинился, рявкнув «Не трогай меня!» — Пап? — послышался тихий голос из детской, и мы оба синхронно обернулись к двери. — Ответь, — велел Поттер. — Мы его пугаем, — это я и так понимал. Поэтому, обойдя Поттера, заглянул в комнату и как можно спокойнее заверил сына, что всё в порядке и мы скоро закончим, после чего вновь прикрыл дверь и обернулся к Поттеру, который оказался непозволительное близко. — Не подходи ко мне, Нилл… Поттер… Или как там тебя? — Зови, как хочешь. — Лживая скотина. Подойдет? — огрызнулся я. — Вполне, — в прищуре Поттера таилась насмешка, но никак не обида. — Заслуженно. — Я до сих пор не вышвырнул тебя только ради Скорпиуса, — намного тише, чем ранее, процедил я. — Он ждал этой встречи. — А я не сомневался, что ты поступишь именно так, — тепло улыбнулся Поттер, отчего в груди стало нестерпимо горячо.       Я шагнул в сторону, пропуская его в спальню. Поттер по-хозяйски прошел внутрь и снова присел на кровать рядом со Скорпи. От вида того, как сын общается со своим Героем, на душе становилось тепло и спокойно. И вместе с тем больно. Ведь я видел картину целиком. И для меня рядом со Скорпиусом сидел лжец, который прекрасно знал о моих чувствах, но за всё время даже не попытался открыться сам.       «Я люблю тебя, черт возьми! И поверь, Скорпиуса я люблю не меньше, чем ты», — я мотнул головой, отгоняя от себя недавние слова Поттера. Мне искренне хотелось верить им. Но теперь уже не получалось. Может быть, позже? Забавно, я как-то говорил, что пожелай того Скорпиус — и я пошлю к чертовой матери весь мир вместе с Поттером. И оказался совершенно не готов к тому, что однажды сын попросит совершенно другого… — Пап, мы можем его оставить? — от такого я даже дар речи потерял, не зная, что ответить. Оставить Поттера? Это, вообще, возможно? — Скорпи, он же не собака, — должно быть усмешка вышла несколько язвительной, потому что Поттер тут же насмешливо подметил: «И почему мне кажется, что ты уже представил меня спящим на коврике у двери?» — Не-е… У двери холодно, — серьезно произнес Скорпиус. — Со мной! Пап он будет спать со мной. Можно? Я подвинусь. — Мерлин, он и правда говорил о Поттере, словно о собаке. — Сомневаюсь, — сложив руки на груди, хмыкнул я. — Кто знает, где его носило столько лет. Может, он блохастый, — Скорпиус с пониманием покивал и выжидательно уставился на Поттера. — Интересно, от кого бы я мог их нахвататься? — задумчивым тоном поддел меня Поттер, а Скорпиуса заверил, что никаких блох у него нет. — Но я храплю и… Пускаю слюни на подушку! — он резко подался к мальчику, принявшись того щекотать и тыкаться носом в нежную щечку, громко сопя и фыркая на манер большого пса.       Слыша заливистый детский хохот, я не мог не улыбаться. — Тогда с папой! — сквозь смех выкрикнул Скорпиус. — У него большая кровать, — пояснил он, когда Поттер отстранился. — А ещё есть вторая подушка и беруши. — Пожалуй, нужно дать твоему папе время подумать, — смиренно предложил Поттер, наткнувшись на мой хмурый взор. Поджав губы, я кивнул сыну. Да, время мне определённо не помешает. Сложно будет вот так запросто вычеркнуть из своей жизни сразу двух мужчин — не важно, что в одном флаконе. А учитывая, что Скорпиус привязался к обоим, расставание и вовсе предвиделось чем-то нереальным. — У меня есть для тебя подарок, — Поттер вытащил из-за пазухи небольшую коробочку и, открыв ее, потянулся к подвеске Скорпиуса. — Подожди, — перехватил я его руку, крепко сжимая запястье. — Это… — Да, — подтвердил он на мой невысказанный вопрос. — Насчет донора не переживай. Он тот же, что был до этого. — Мне даже не нужно было спрашивать, кто именно. Казалось, я понимал это на каком-то подсознательном уровне. Поттер готов был лишиться собственной магии ради Скорпиуса. Вопрос, насколько он уверен в своем желании помочь, был лишним. Решимость, которую я видел в зеленых глазах, была неоспорима. — Ты позволишь? — Поттер осторожно высвободил руку из моих пальцев и вернулся к прерванному занятию. Не снимая цепочку с шеи Скорпиуса, он присоединил крылышки к золотому шарику, что скрывался в коробке. Снитч, пробуждаясь от долгого сна, с тихим стрекотанием затрепыхал крыльями, вызывая восторг на лице Скорпиуса. Когда снитч стих и вновь свернулся в шарик, Поттер сжал его в ладонях и, прикрыв глаза, принялся произносить заклинание. Я переводил завороженный взгляд с его беззвучно двигающихся губ на пробивающийся сквозь пальцы яркий свет, затем на пораженно хлопающего глазами сына и снова на Поттера. — Готово, — улыбнулся последний, играючи перебросив заветный шарик в руки Скорпиуса. — Запусти его ровно в полночь, хорошо? — Скорпи послушно закивал в ответ, не сводя глаз с зачарованного шарика в своих ладошках. — Поправляйся, малыш, — пожелал Поттер и потрепал мальчика по волосам. — Мне уже пять, вообще-то, — с наигранным возмущением заявил Скорпи. — Хорошо сохранился, — отозвался Поттер, а у меня возникло чувство дежавю. — Это всё… — начал было Скорпиус, совсем как в день их первой встречи. Но в этот раз закончил за него Поттер, с усмешкой уточнив: «Брокколи?» — Да, — мой сынишка оторопело кивнул, после чего внимательно всмотрелся в лицо Поттера, словно видел впервые. — Аа-а… — задумчиво протянул он, что-то для себя решив. Подскочив на кровати, Скорпиус бросился Поттеру на шею, крепко обнял и что-то тихо прошептал, чтобы даже я не слышал. — Что он тебе сказал? — спросил я, едва мы покинули детскую. — Обещал никому не рассказывать, что я притворяюсь маглом, — пожал плечами Поттер. — У тебя очень сообразительный сын. — Подожди, он понял… И принял? Вот так просто? Почему? — Не знаю. Может, тебе стоит спросить у него?       До двери я проводил Поттера в полном молчании. И лишь выйдя вслед за ним на морозный воздух, решился заговорить. Решил начать с чего-то простого, а потому первым делом поинтересовался, как он попал в дом. Аппарировал — таков был ответ Поттера, после которого он хохотнул и пояснил, что давно не практиковался, а потому с непривычки промахнулся и прилетел в стеллаж с игрушками. Теперь понятно, что это был за грохот.       Я хотел остановить Поттера. Попросить остаться. Но взыгравшая гордость не позволяла никаких поблажек. И я просто тянул время. — Артефакт активировать обязательно в полночь? — задал я вопрос, лишь бы хоть как-то задержать время. — Нет, — мотнул головой Поттер, стряхивая с челки налипшие снежинки. — Я не уверен, как это отразиться на мне, поэтому… Хотелось бы к тому моменту оказаться дома. Сообщи, если что-то пойдет не так. — Хорошо, — кивнул я, обхватив себя руками и зябко поежившись. Выходить на улицу в одной рубашке была не лучшая идея. — Возвращайся в дом, — велел Поттер. — Простудишься, — поняв, что уходить я не собираюсь, он тяжело вздохнул и подошел ближе, на ходу стягивая куртку Санта Клауса, которую накинул мне на плечи, игнорируя моё же возмущенное ворчание по этому поводу. Куртка хоть и была тонкой, ещё хранила тепло самого Поттера. Вслед за ней мне на шею намотали шарф гриффиндорской расцветки, а на голову натянули яркий колпак. Сам Поттер остался в одном свитере, который своей серебристо-зеленой расцветкой привлекал меня куда больше костюма Санты. Свитер хотелось стянуть и оставить себе. И Поттера заодно…       Тихое «Прощай, Драко» слишком резко вывело из задумчивости. Я дернулся, ухватив Поттера за рукав. Нужно ещё так много сказать, что я терялся в собственных мыслях. И молчал. — Драко? — мягко позвал Гарри. Я же мог его так называть, правда? Я хотел звать его по имени. Хотел засыпать рядом и просыпаться от нежного поцелуя в шею — Нилл так делал… Гарри так делал. Это он целый год был рядом, выслушивал, поддерживал, любил… Любил? Сознание зацепилось за это слово, как за спасательный плот. Поттер же всё это время знал, кто я. Но не бросал. И именно он стал инициатором наших отношений. — Я… Мне… Нужно время, — выдавил я севшим голосом и, встретившись с внимательным взором Поттера, попросил: — Ты только не пропадай снова, — почему-то я был уверен, что именно это и случится, не произнеси я слова, нужные сейчас и мне, и Гарри.       Поттера это словно окрылило. Быстро осмотревшись по сторонам, он вдруг высвободил свой рукав из моих пальцев и едва не в припрыжку подбежал к запорошенному снегом Кадиллаку, припаркованному неподалеку. Один резкий выпад ногой, и ботинок с хрустом врезался в боковое зеркало, отломив его. — С ума сошел? — недовольно шикнул я. — Ты что делаешь?       В ответ на возмущенный возглас, Поттер подхватил упавшее в сугроб зеркало и подскочил ко мне, протянув свою ношу со словами: «Это тебе. С Рождеством!» — Ты даришь мне моё же зеркало? — Не зеркало, — широко улыбнулся Гарри. — Повод как можно скорее наведаться в сервис, — счастливо заявил он и легко чмокнул меня в кончик покрасневшего на морозе носа. — Придурок шрамоголовый, — закатив глаза, фыркнул я, но вопреки этому улыбнулся в ответ. — Ага. Ещё что вспомнишь? — Поттер — смердяк, — припомнил я четвертый курс. — Ты не представляешь, как я скучал по этому, — заразительно рассмеялся Поттер. — Гриффиндурок. — А знаменитый малфоевский тон? — поддел Поттер, а я вдруг поймал себя на мысли, что мне нравится эта шутливая перепалка. Я уже смеялся вместе с Поттером и был совсем не прочь подыграть. — Святой Поттер, — в точности воспроизвел я свою школьную манеру растягивать слова. — Ещё что-то, хорёк? — что он сказал? — Нарываешься, Потти, — угрожающе цыкнул я. — О, да, — сквозь смех пропел он и швырнул в меня снежным комком. Тот влетел мне грудь, заставив тут же подорваться с места, дабы отплатить Поттеру той же монетой. Мы дурачились, как дети, забыв обо всем на свете. Я лишь на мгновение отвлекся, бросив взор за спину, где в окне детской комнаты маячила хрупкая фигурка Скорпиуса. Помахав ему порядком замерзшей рукой, я дождался когда он со счастливой улыбкой махнет ладошкой в ответ и слезет с окна, скрывшись за шторой. — Поттер? — насторожено позвал я, обернувшись и заметив бледное лицо Гарри.       Тот перевел беглый взгляд с окна детской на наручные часы, и как-то вяло усмехнулся: «Нетерпеливый малый». Я успел заметить, как закатились глаза Поттера, прежде чем он сломанной куклой рухнул на заснеженную дорожку. Сомнений не было, Скорпиус запустил снитч, активировав тем самым артефакт. Это и стало причиной, подкосившей Поттера, которого я втащил в дом. Он дышал. Тихо и прерывисто, но всё же дышал. Оставив Гарри на диване в гостиной, я почти бегом направился проверять сына. Скорпиус сидел на полу, рядом с кроватью, прижимая к себе колени. Снитч словно обезумевший летал кругами по комнате, оставляя за собой яркий искрящийся след. — Папа, — сипло позвал Скорпиус. — Папочка, горячо, — пожаловался кроха прижимаясь ко мне, едва я присел рядом. — Почему так горячо? — я крепко обнял его, заверив, что всё будет в порядке, нужно просто потерпеть.       Похоже, у малыша был шок от переполняющей его магии. Да ещё и столь сильной. Даже просто находясь рядом, я мог почувствовать ее незримые потоки, устремляющиеся к моему сыну. Магия Поттера заботливо обволакивала Скорпиуса, укрепляла его измотанное за время болезни тело, искала и залечивала бреши в защите. — Ещё немного, — уговаривал я, поглаживая по спине тихо постанывающего в мое плечо сына. — Потерпи, солнышко. Скоро всё закончится.       Я уже сам отсчитывал секунды, ожидая завершения ритуала, пока снитч, потухнув, бесполезной игрушкой не упал на кровать. Отстранив сына, чтобы взглянуть в его личико, я ужаснулся. Скорпиус смотрел сквозь меня невидящим шальным взглядом, словно обезумев от той мощи, что теперь пропитывала каждую его клеточку. — Что с ним? — беспомощно прижимая к себе забившееся в конвульсиях тельце, спросил я у появившегося в дверях спальни Поттера. Выглядел тот не лучшим образом. Бледный, как привидение, Гарри едва стоял на ногах, держась за дверной косяк, к которому привалился плечом. На мгновенье прикрыв глаза, он с трудом преодолел разделяющее нас расстояние и осел рядом, потянув Скорпиуса на себя. — Драко, отпусти, — скорее понял я по губам, нежели услышал. Но я лишь помотал головой, сильнее сжав сына в объятиях. — Я успокою её, — слабым голосом уговаривал меня Поттер, говоря о магии, как о чем-то живом. Возможно так оно и было. Просто за многие века волшебники забыли об этом, начав воспринимать как должное.       Сдавлено кивнув, я выпустил Скорпиуса из своих рук, позволяя Гарри притянуть его к себе. Поттер говорил тихо, уткнувшись мальчику за ухо. Вслушиваясь, я ожидал услышать обычные слова или, возможно, заклинания. Но не парселтанг, от которого кожа покрывалась мурашками. — Она больше мне не принадлежит, — обратился Гарри уже ко мне, когда Скорпиуса перестало трясти. — Но слышит… И чувствует… Я всё ещё могу контролировать её, — я не верил своим ушам, а может, просто не мог понять, как такое возможно. Поттер вновь зашелестел парселтагном, а закончив, попросил меня помочь переложить Скорпиуса на постель. — С ним все будет в порядке, — заверил Гарри. — Магия будет спать, раскрываясь постепенно, по мере того как Скорпиус будет готов. Сейчас ему нужно просто отдохнуть, — он поднялся следом, придерживаясь за кровать, встал позади меня, уткнул подбородок в мое плечо и со слабой улыбкой осмотрел мирно спящего мальчика. — С Рождеством, малыш!