Я тебя вы...

- Уходи. Грязное слово. Грязное, как эти улицы, покрытые липким тающим снегом; как эта сигарета - последняя в пачке. Грязное, как никотиновый след, проедающий легкие, или же как дно существования, на которое только что успешно осел Сынхен, опущенный в самую преисподнюю одним "уходи". Он ушел - ведь захлопнуть дверь и спуститься из звукозаписывающей студии было намного легче, чем выбросить из головы до безумия сжимающие горло воспоминания, тонкий дым от сигарет и пламенные ночи. Горячие признания, сбивчивые, как обжигающее дыхание. Слезы, застывшие, так и не дойдя до глаз, горькие и ядовитые. Опрометчиво неправы те, кто считает физическую боль более осязаемой. Сынхен долго глядел на себя в зеркало. Неожиданно ему захотелось стереть, содрать с себя маску неприжитого страха, переживаний, боли. Стереть налет неразделенной любви - она ему больше не понадобится. Тэян понял первым. Пристально посмотрев на Сынхена, спрятавшего глаза за стеклами больших солнечных очков, парень помотал головой. Так не пойдет. Дэсон перестал светиться изнутри, завидев опустошенного и как прежде, угрюмого Чхве. Широкая, искренняя улыбка погасла, как только Сынхен, буркнув что - то типа: "Джи не явится сегодня", забрал свои бумаги и вышел. Сынри, не разбираясь в ситуации, спросил хенов, в чем дело. - Ри, у нас большие проблемы. - Какая... Джиен влетел в студию, похватал свои тетрадки, диски, ворох различных листков и выскочил обратно, оставив дверь раскрытой. Никто не заметил черных кругов под глазами, никто не обратил внимания на вчерашнюю одежду. Никто, кроме отстранено курившего Топа перед входной дверью. Опустив взгляд, Чхве со вздохом бросил окурок и огляделся по сторонам. Ирония. Грустная ирония. Можно было подумать, будто и правда, у них есть какой - то шанс, под постоянными прицелами камер, вниманием фанатов, строгим взором директора и менеджеров. Пальцы еще помнили прикосновения к тонкой коже, глаза... хватит. Можно было подумать, будто и правда, Сынхен так сильно любил этого блондина. Вечно уставший, вечно в работе, вечно требующий идеальное окружение. Заносчивый, наглый и своеобразный на людях. Но наедине совершенно другой. Может, это была вовсе не любовь? Похоть? Страсть? Сегодня они должны были встретиться. Но, так как все так печально развернулось, он просто напился. В хлам. Вообще он ненавидит себя такого - расслабленного, не различающего реальность от фантазии, податливого на ласку и... плачущего. Джиен. Его глаза. Его голос. Его уставшая душа. Он разбил стол - он такой хрупкий, если пнуть его с ноги. Три раза. Квон даже наверное и не представлял, что он может быть таким импульсивным. Яростным. Топ, задыхаясь от бессилия, мысленно пожелал бесчувственно отыметь лидера прямо сейчас. Грубо, без обязательств и смысла. Чтобы ему было больно так же,как сейчас ему. Безысходность. Через полчаса он курит на диване посреди осколков от разбитого стеклянного столика. Смотрит пустыми глазами в стену и ухмыляется - а ведь, наверное, он так не мучается сейчас. Не кричит от внутренней, раздирающей мышцы боли - неощутимой, нематериальной. Конечно нет. Лидер отдыхает в клубе, заливая в инстаграмм нетрезвые фото с бухими соратниками. Тоска. Одиночество. Это когда - нибудь кончится?