Acceptatio

В детдомовской столовой, как всегда, во время ужина полно народу. Слышен гул голосов и стук приборов о тарелки, но Волкову непривычно тихо. Разумовский сидит рядом и хмуро смотрит в свою тарелку. Судя по виду, если бы не следящая за ними сегодня строгая Инна Сергеевна, он бы вообще не приходил. Они с Серёжей после того диалога так и не разговаривали. Где Серый пропадал все эти часы и что делал, Олег тоже не знал. Но в спальнях Разумовский так и не появился. Наверное, нужно было самому Серого отыскать, но что сказать ему, Олег не знал. Извини, мол, ещё раз, что так получилось? Не расскажешь, кстати, кто там тебе в душу запал? Тупость. Чтоб у него так же хорошо получалось разговорами проблемы решать, как сигаретами дымить. Почти всю пачку за полдня выкурил. Теперь придётся у кого-то стрелять. Но ещё и об этой проблеме думать точно желания нет. Они продолжают есть молча. Тем более обсудишь тут что-то, когда рядом другие детдомовские сидят. Отсутствие приватности с каждым годом заставляло мечтать о собственном личном пространстве всё больше и больше. Но сейчас эта невозможность уединиться была скорее плюсом. Избавляло от ещё большей неловкости. Наверное, лучшей тактикой было сделать вид, что никакого диалога в спальнях не было. Но где-то на подкорке сознания шевелится подозрение, что это разозлит Серого ещё больше. Тот и так явно пребывает не в лучшем расположении духа. Разумовский вяло ковыряется в тарелке с едой. Олег хорошо знает, что Серого с детства раздражала невозможность самостоятельного составления меню в детдоме. – Я, может, сегодня макароны хочу, – достаточно капризно сообщал девятилетний Серёжа. – Они завтра будут. – Примиряющим тоном отвечал тогда Олег. Потрёпанное меню и сейчас висит у входа в столовку. Разве что список блюд поменялся. – Но я-то хочу сегодня. – Хмыкал Серый, а Олег предлагал стащить у Инны Сергеевны пару конфет из коробки. Не макароны, конечно. Но тоже ведь ничего. Действительно вкусно было. Вернуться бы в детство, там проблем меньше. Олег отправляет в рот кусок котлеты. На душе скверно, но есть всё равно хочется. Нет в нём этого драматизма, чтобы вздыхать и от еды отказываться из-за душевных терзаний. Волков замечает, как сидящие рядом Сёма и Валера закончили есть и пошли относить свои тарелки. Они с Серёжей теперь остались за столиком одни. Выражение лица у Серёги кислое. Будто заставляют тараканов есть или что похуже. И вид бледноватый. – Слушай, выглядишь так себе, – достаточно нерешительно для привычного себя начинает Олег. – Если ты упражняешься в делании комплиментов, то выходит откровенно плохо. – Едко сообщает Серёжа, не давая Олегу продолжить. Он поднимает прямой взгляд из почти нетронутой тарелки. – Нет. – Тушуется Волков. – Я просто сказать хотел... – Олег. Отвали. Пожалуйста. – Спокойным тоном чеканит Серёжа. Смотрит с вызовом. А в его голосе такие нотки, что нельзя не послушаться. Олег мешкает ещё пару секунд, словно собирается сказать что-то, но вместо этого просто утыкается в тарелку. Они сидят молча ещё несколько минут. Мучительно долгих минут. – Хочешь? – Предпринимает вторую попытку Волков и протягивает ему открытую упаковку «Хубба Буббы». – У пацанов обменял. Жест примирения. Серый смотрит на помятую пачку, обдумывает. Но в итоге берёт из упаковки одну жвачку и без комментариев засовывает в карман. Молчание действует не хуже пытки. «Пошли после ужина во двор на наше место, может?» – Хочется предложить. Их место. Таких вот «их мест» в детском доме несколько. Подоконник на третьем этаже в углу в тупичке, куда почти никто не заходит. Или место во дворе, где между двух деревьев с помощью подходящей металлической трубы был установлен турник. Олег с Серым там часто время проводили. Серёжа мог сидеть и что-то под деревом читать или рисовать в альбоме, пока Олег подтягивался. А потом он выдыхался и тоже рядом садился. Уставший, но довольный. Иногда они молчали, иногда почти всё время разговаривали. Но так хорошо было вместе. Олег искоса смотрит на Серёжу. Старается не пялиться слишком сильно. Набирает воздуха в лёгкие. – Послушай, Серый, я всё понимаю, но может, ты хочешь... – Не очень решительно начинает Волков, привлекая внимание Серёжи. Но тут вдруг около их столика возникает девушка. Саша. Олег сразу замолкает. Это его разговор с Серёгой был. Личный. Вечно эти девчонки всё портят. Ну вот кто её звал? Ещё и стоит, будто нужно что-то. – Опять подрался? – Интересуется Саша, заметив его разбитую губу. Какое ей дело? – Тебе чё надо, Шура? – Раздражённо осведомляется Олег. – Не видишь, что ли, мешаешь. Дай пожрать спокойно. – Боже, Олег, где твои манеры? – С нотками театральности восклицает оживившийся Разумовский. – Это же дама. Лицо Волкова заметно мрачнеет. Хочется Серого ногой под столом несильно пнуть, чтобы чепухи всякой не нёс. Дама, блин. Ещё бы «сударыня» сказал. Нет, тогда точно ещё больше поругаются. – Ты доел уже. И вообще я не к тебе, – фыркает в сторону Волкова Саша, а сама к Серёже поворачивается. Олег лишь хмыкает. Будет он ещё время тратить на препинания с Сашей. – Ты что-то хотела? – То ли с фальшивой, то ли с искренней любезностью уточняет Разумовский. Будто забыл, кто тут первый с ним поговорить хотел. Но бодаться с Серым при Саше желания нет. Слишком много чести для неё. Олег молча буравит обоих взглядом. – Ну что, всё, как договорились? В девять у скамейки тогда? – С робкой улыбкой на лице уточняет Саша. – Да, всё верно, –удовлетворённо произносит в ответ Разумовский. Внутри будто что-то обрывается. Кажется, Серёжа с Сашей ещё обмениваются парой коротких фраз, но они словно очень издалека звучат. Когда только Серый договориться успел? Зачем? Нет, зачем только сам тот дурацкий совет в спальнях дал? «Предложи тогда встречаться». Идиот, будто Серёгу не знал. Ему только дай цель, он же непременно её добьётся. Олег и сам не замечает, как обречённо голову на руки опускает. Но тут же снова ровно садится. Не хватало ещё в столовке драму разводить. А, может, уж лучше сразу это прожить? Как с пластырем. Чем быстрее отлепишь от царапины, тем проще. Если Серёже так этого хочется, то и пусть. Будет гулять с ней, Саша в столовке вместо Сёмы или Валеры подсядет. Будет тут улыбаться и с Серёжей болтать. А вдруг это он себе новых друзей найти решил? Вот Саша, вполне подходящая кандидатура на роль лучшей подруги. Только от этих мыслей нихрена не легче. Это не Саша с детства с Серым вместе, не она ему рюкзак таскать помогала. Пусть даже не пытается, место лучшего друга занято уже и давно. А они снова помирятся. Обязательно ведь помирятся, правда же? – Ты не говорил, что погулять вечером собираешься. – Упавшим голосом заставляет себя произнести Волков, замечая, что Саша ушла. – Ты не спрашивал. – Удачи. – Ровно произносит Олег после короткого молчания. Больше сказать нечего. Наверное, настоящий друг бы ухмыльнулся, пару шуток отпустил, по плечу похлопал. Но ничего из этого делать желания нет. Серёжа снова кивает, собираясь вставать из-за стола. – Куртку не забудь. – Будто оттягивая момент окончательного ухода друга, жалко добавляет Олег. – Днём тепло было, сейчас нет. – Не забуду, – неожиданно соглашается Разумовский. *** На часах девять пятнадцать. Олег стоит под козырьком одного из корпусов. В тени. Отсюда открывается отличный вид на злосчастную скамейку. Обычную скамейку на самом деле, она-то тут не причём. Волков мрачно пялится на два слишком хорошо знакомых силуэта. Саша сидит на скамейке, а рядом Серёжа. Разумеется, без куртки. Олег мысленно закатывает глаза. Будто вот специально не взял. «Ну что за упрямство, Серый?» Гуляли бы вдвоём, он бы свою кожанку на плечи Серёге накинул. Образ Серого в собственной кожанке на какое-то время захватывает воображение, задерживаясь в мыслях дольше положенного. Волков стоит слишком далеко, чтобы услышать, о чём говорят Серёжа с Сашей. Подходить ближе – обнаруживать своё присутствие. Этого ему точно не нужно. И в слежке-то стыдно признаваться. Но ему важно проконтролировать. И понять, неужели Серый действительно рад? «А ты думал, ему только с тобой общаться интересно? Конечно. Внутренний алгоритм, настроенный только на общение с неправильными идиотами». – Мелькает в мыслях. Даже аналогии будто Серёгой пропитаны. Не зря столько ему про свою информатику и алгоритмы рассказывал. Может гордиться. До слуха долетают обрывки заливистого смеха Саши. Так хочется подойти и испортить им всё на свете. Но Олег не двигается с места. Стоит и смотрит. Серёжа вскакивает со скамейки, увлечённо жестикулируя. Красуется. Ему важно чьё-то внимание завоёвывать. В более личных беседах он другой, Олег это знает. А, может, Саша действительно такой интересный собеседник? Вот Серый и довольный такой. От досады хочется на землю сплюнуть, как самый последний гопник. Саша вдруг тоже встаёт, рукой куда-то в небо показывает. Разумовский тоже голову поднимает. Стоят и смотрят вместе куда-то на облака. Прям образцовая парочка. Хоть на обложку журнала помещай. Рука сама тянется к карману с сигаретами, но нащупывает пустоту. Ещё днём всё скурил. Снова слышится Сашин звонкий смех. Пошло оно всё. Олег молча разворачивается и уходит внутрь здания. *** – Ну как? Понравилось? – Состроив максимально равнодушное выражение лица интересуется Олег. Они стоят у старой раковины и собираются перед сном чистить зубы. Серый только недавно вернулся. «Вот бы нет. Давай, Серый, скажи, что это худшее времяпрепровождение в твоей жизни» – Это было... Неплохо, – задумчиво произносит Серёжа. «Понятно. Точно понравилось», – Олег смотрит на стекающие по стенкам раковины капельки воды. – Ей, оказывается, тоже нравится творчество Перголези. – Она небось ни одной его картины не видела, Серёг, не ведись, – убеждённо выпаливает Волков. Он готов поспорить, что она наврала, лишь бы перед Серёжей повыделываться. Он бы и сам мог столько насочинять, Лукьяненко позавидует, да только Серый с детства его знает. И врать ему не хочется. – Я тоже ни одной его картины не видел, – Серёжа издаёт смешок и смотрит на Олега с неподдельным весельем. – Это композитор. Кажется, нельзя ненавидеть этот вечер сильнее. Пропади пропадом этот Перголези несчастный. Сложно было, блять, картины ебучие писать вместо сонат? – Ясно, – мрачно отрезает Волков. – Не обижайся, – примирительно произносит Серёжа. – Он правда не слишком известный. Не слишком известный. Саше, видимо, хватило как-то эрудиции узнать. И Серёже хватило, а ему самому нет. – Чё, будешь теперь каждый вечер где-то с ней торчать? – Вкладывая всё безразличие, на какое способен, интересуется Олег. – Не знаю, – пожимает плечами Разумовский. Смотрит так выжидающе. Будто ждёт что-то от Олега. Но Волков молчит. И пауза затягивается. Серёжа с мелькнувшей досадой выдавливает пасту на свою потрёпанную зубную щётку. Волков не дурак, это замечает. Но специально ни слова не говорит больше. «Небось хотел подробностями поделиться, вопросов ждал. Нахуй мне сдались эти детали. Иди подружкам её подробности пересказывай», – зло думается. Лучше уж злиться. Стоит злости пропасть, одна бесконечная тоска с пустотой останутся. Тоска да вопросы, от которых кошки на душе скребут. Но не те вопросы, которые Разумовский мог бы ожидать. Другие. «С ней и правда интересно, а, Серый?» «Это она тебе нравится? Что ж ты раньше не рассказывал…» «Что ты, блин, в ней такого нашёл? Так себе выбор же, ну. И смех у неё типично девчачий какой-то» Он бы всего грёбанного Перго… Как его там переслушал. Только бы снова вдвоём быть. Без всяких Саш. Но Олег молчит, яростно прохаживаясь зубной щёткой по зубам. Не все вопросы в этом мире должны быть озвучены. Не на все вопросы в этом мире хочется знать правдивый ответ.