***
Второе сентября в Шотландии радовало студентов тёплым солнцем и легким ветерком. Белые массивные облака медленно плыли по голубому небу, иногда закрывая собой круглое солнце. Ветер слегка задевал еще зелёные листья на ветвях деревьев, а трава приятно шелестела под ногами учеников, создавая свою особую мелодию. Но никто особо не замечал такого умиротворённого настроения природы. Да и мало кому это нужно было. Первокурсники радостно носились по двору, пытаясь напасть друг на друга такими детскими заклинаниями. Кто-то пытался их успокоить, но в глубине души вспоминал себя в их возрасте и понимал, что радостные первокурсники неуправляемы. Те старшекурсники, кто решили выбраться из комнат, сидели на траве или на арках. Кто-то разговаривал со сверстниками, кто-то читал книгу, не обращая внимания ни на что, кто-то старательно писал письмо. Все было как всегда. Хогвартс никак не менялся. — Отличная погода для тенниса, — радостно сказала Грейнджер, вдыхая свежий воздух. Солнце прикрыто облаками, из-за чего в глаза ничего не светит. Дует ветер, благодаря которому на корте не так быстро устаёшь (бегать под палящим солнцем не лучшее занятие). Блейз удивлённо взглянул на подругу. Он никогда не замечал за ней любовь к спорту, а тем более знания таких тонкостей. Грейнджер постоянно злилась, что на своих дружков-львов, что на него после квиддичных матчей: «Вы вообще себя не бережёте! Можно ну хоть как-то поаккуратнее кидать мячи?!», — звучало очень смешно, но именно так она говорила после почти каждого матча. — А откуда тебе это известно? Никогда не замечал за тобой любовь к спорту. — Ах, да. Ты же не знаешь. Я занимаюсь теннисом, когда приезжаю на каникулы. Ну и до Хогвартса занималась основательно. Именно Клаус Мориус в 1873 году сподвигнул офицера английской армии Вальтера Клоптона Уингфилда придумать правила к этой игре и запатентовать ее. Ну как сподвигнул, он рассказал правила магического тенниса без магии, а тот уже сам додумал. Конечно, первые упоминания о теннисе есть ещё в средних веках, но кто знает — магический он или маггловский. Считается, что все-таки магический появился раньше, просто информацию о магии умолчали. Вот и все. А Рон ещё говорит, что я ничего не знаю, — последнее предложение буркнула себе под нос Гермиона. — Этот рыжий валенок опять тебя обижает?! — со спины раздался звонкий, но злой голос Пэнси. Она пыталась их догнать вот уже минуты три. Но Гермиона была увлечена своим рассказом, а Блейз ее так заслушался, что никто из них не услышал крики слизеринки. — Пэнс, это слово сюда не подходит, — мягко сказала Гермиона. Паркинсон был интересен сленг магглов, она старалась запомнить интересные словечки. Вот только не всегда эти подходили под смысл предложения. Как и в этот раз слово «валенок». — Мерлин, Гермиона, ну я же учусь, не нагнетай. — Она разочарованно вздохнула и потянулась за поцелуем к Блейзу. Парень тут же притянул Пэнси в свои крепкие и довольно тёплые объятия. Она с радостью уткнулась в его грудь и начала что-то нечленораздельно говорить. От этого Блейз и Гермиона начали смеяться. Пусть для всех Пэнси Паркинсон была злой сукой со Слизерина, которая была безжалостна с абсолютно всеми: начиная от ребят, желавших с ней подружиться, до влюблённых парней — для близких людей она была смешной, иногда чуть эмоциональной девушкой. В компании, где она могла доверять всем, ее ледяные глыбы таяли, открывая взор на прекрасные тюльпаны. Почему же тюльпаны? — Мерлина и Моргана, тюльпан, мы ничего не поняли, — со смехом в голосе сказал мулат, отодвигая лицо девушки от своей груди, чтобы услышать ее понятную речь. Вот почему тюльпан. — Я говорила, что все гриффы седьмого курса меня бесят, потому что они тупые. — Эй! А ещё подруга называется. — Но Гермиона знала одну вещь, которая позволяла не принимать эти слова близко к сердцу. Пэнси считала Грейнджер слизеринкой. И никем больше. На одной из вечеринок Пэнси настолько напилась, что хотела украсть распределяющую шляпу из кабинета Дамблдора, чтобы она перераспределила подругу на змеиный факультет. Но все же ее успели остановить до совершения этого поступка. Хотя Тео был явным сторонником этого плана. — Ой, не начинай. Ты сама все прекрасно знаешь. — Девушки засмеялись в унисон. Они просто обожали своими локальными шутками ставить Блейза или Тео в неловкое положение. Видеть, как слизеринцы не могут понять происходящее — рай для глаз! — Кстати, я тебя хотела найти, чтобы спросить кое о чем, а ты сама нашлась, — такое интригующее начало от Гермионы заинтересовало Пэнси. Она повернула голову в сторону подруги и с ожиданием посмотрела на неё. — Что обычно надевают на тренировки в магическом теннисе? — Наконец-то! — от такой бурной реакции Гермиона, мягко говоря, была в шоке. Конечно, они с Паркинсон любили обсуждать моду, как маггловскую, так и магическую, но это никогда не доходили до фанатизма. — Извини, я думала ты не спросишь. Просто я хотела тебя обрадовать тем, что маги единогласно решили использовать маггловскую спортивную форму, так как она куда удобнее. И маги — сами того не подозревая — носят маггловскую одежду. Ты представляешь?! — Стоп-стоп-стоп, — нескончаем поток радостей Пэнси прервал Блейз, — то есть ты хочешь сказать, что моя любимая компания «Wilson» — маггловский бренд? — на его вопрос девушка, с улыбкой до ушей, кивнула. — Охренеть. — Да, Блейз, полностью согласен, — откуда не возьмись перед ними появился Малфой. Гермиона бросила на него быстрый взгляд: он был какой-то слишком счастливый, что было для него редкостью. Одет слизеринец в чёрную футболку и чёрные брюки. «Пф, он даже от солнца требует к себе внимания, индюк», — пронеслось в голове Грейнджер, из-за чего на ее лице появилась улыбка. — Грейнджер, что же тебя так смешит? — это был провокационный вопрос. Она знала. Прекрасно знала. Но портить себе настроение из-за того, что какой-то Малфой хочет этого — совсем не хотелось. — Малфой, со мной вежливости не надо, мы с тобой далеко не приятели. — Она натянула на себя с виду милую, но на самом деле ужасно ядовитую улыбку, и, подняв голову вверх, прошла мимо него. Попытки выйти на более менее нейтральное общение с Малфоем закончились ещё в начале шестого курса. Он был неприступен. Гермиона знала, что он не разделял взгляды отца на магглорожденных, но при этом его отношение к ней доказывало обратное. Постоянные издевательства, оскорбления, споры — именно так Малфой общался с Гермионой. Единственное, за что она была ему благодарна, так это за то, что он больше не называл ее «грязнокровкой». Это слово покинуло его лексикон на четвёртом курсе. И больше не возвращалось. «Видимо только тогда у него появился зачаток мозга», — пронеслось в голове у Гермионы. Несмотря на негативные эмоции по отношению к этому платиновому слизеринцу, иногда она была ужасно рада их спорам. Когда ей нужно было выплеснуть все накопившиеся эмоции, на горизонте каким-то чудом появлялся Малфой с желанием устроить очередной скандал. И вот тогда Гермиона не знала границ. Она предполагала, что могла как-то обидеть Малфоя или ударить в больное место, но в моменты эмоционального выплеска ее это не волновало. Ведь он тоже мог ударить в больное место. И иногда делал это специально; по его лицу было видно, как ему приятно смотреть на ее перекошенное от злости и боли лицо. — Гермиона! Гермиона, да стой же ты! — Пэнси, запыхавшись от бега, всё-таки догнала подругу. С появлением Малфоя на горизонте она совсем забыла, что шла в компании Блейза и Пэнси. Вот только ее догнала одна подруга. — Ой, извини. А где ты потеряла Блейза? — Его Драко утащил. Им родители вещи для тенниса прислали, вот решили свои обновки посмотреть. — Ах, да, как же я могла забыть. Малфой у нас главная модница всего Хогвартса. — Вы не устали уже собачиться? Мне кажется, даже Рон не так часто с ним ссорится, как ты. — Вот когда я в него влюблюсь, тогда и перестанем. То есть никогда, — Пэнси разочарованно выдохнула. Ее лучшая подруга с Гриффиндора сдружилась со всем факультетом Слизерина, кроме Малфоя. Она, можно сказать, разрушила многовековую вражду этих двух факультетов. Но их «общение» с Малфоем не давало так сказать официально. — О, смотри, мы до кортов дошли, — Грейнджер шла лицом к Пэнси и спиной к дороге с приподнятом настроем, — кстати, а ты не знаешь, почему у профессоров такие необычные глаза? — слизеринка вопросительно посмотрела на подругу. — Ну у Остера фиолетовые глаза, а у Моны такие, ярко-оранжевые. Ты не заметила? — Не-е-ет. Может, это линзы? — Паркинсон была озадачена этим вопросом, потому что она всегда замечала необычные детали во внешности людей, но эту особенность пропустила. — Ну, ладно. Не особо важно, — Гермиона пожала плечами и побежала вперёд. Да, ей было уже восемнадцать лет, но ребёнок никуда не ушёл из неё. И пока есть время и возможность, нужно брать все.***
Желание увидеть, какие корты будут ожидать седьмой курс на занятиях, побудило Драко все же выйти из Хогвартса и прогуляться по его территории. Для него погода была просто отвратительной, как он говорил, «смазливой». Солнце светило слишком ярко и ужасно пекло, ветер тормошил все на своем пути, что ужасно бесило Малфоя. Лучшая погода для него была пасмурная. Ничто не светило в глаза, можно без всякого прищура смотреть на улицу, не так сильно печёт. Но такая прекрасная погода в Шотландии была лишь в октябре, когда лили проливные дожди. И это разочаровывало, ведь дождь Драко тоже не любил. Поэтому пасмурную погоду он очень ценил. Малфой совершенно не знал, где находятся корты, поэтому просто брел, куда глаза глядят. Но потом в голове щёлкнула довольно простая и логичная мысль: «Если теннис это спорт, то корты рядом с квиддичным полем, места для них там предостаточно». И он оказался прав. Рядом с его любимым полем было построено четыре корта с — на данный момент — хардовым покрытием. В магическом мире волшебники с лёгкостью могли менять покрытие корта, на такое, какое они хотят. Магглы же вынуждены были для каждого покрытия строить новые корты. Почему выбор изначально пал на хардовое покрытие Драко никак не удивило: на нем было легче всего учиться. Несмотря на то, что на всем седьмом курсе было много людей, умеющих играть в теннис, все же бОльшая часть лишь слышала об этом спорте или знала как играть в теории. «Почему из-за каких-то олухов я должен начинать все заново?!» — эта мысль ужасно раздражала Малфоя. Ему совершенно не хотелось тратить свое время, чтобы просто отрабатывать и так идеальные удары. Мысли об этом разрастались в геометрической прогрессии, вследствие чего возрастала и ярость слизеринца. Когда злость от всей несправедливости достигла пика, он со всей силы пнул, рядом лежавший, ни в чем не повинный, камень. Тот отлетел от земли на достаточно большую высоту и чуть не приземлился кому-то в живот. Довольно громкий стук камня о рядом стоящее дерево вывел Драко из мыслей и заставил оторвать взгляда от такой интересной дороги. Перед ним стоял Остер Мориус. Преподаватель был в белом поло и серых штанах. Погода позволяла ещё одеваться по-летнему. Профессор посмотрел на Малфоя, а потом ухмыльнулся своим мыслям. — Решил убедиться, что корты дотягивают до твоих стандартов? — от такого прямого вопроса Малфой немного опешил. Далеко не все взрослые с ним разговаривали в таком тоне, потому что знали, что он будущий Лорд Малфой и портить отношения с ним не имеет никакого смысла. А этот профессор, толком не пообщавшись с слизеринцем, уже задаёт такие вопросы. — Решил узнать, где они вообще находятся. Не каждый год в Хогвартсе строят теннисные корты. — Но его ответ, конечно же, не убедил тренера. — А зачем тогда камнями разбрасываешься? — он тут же призвал камень, который Драко пнул со всей имеющейся злостью. — Захотелось. А что, уже камни нельзя попинать? — на лице слизеринца расцвела гаденькая ухмылка. Но на самом деле она была защитной реакцией. Малфой понимал, что Остер был умнее и хитрее его. В своих мыслях парень искренне восхищался тем, что этот мужчина будет преподавателем, но с другой стороны он начинал его побаиваться. Потому что знал какой силой и властью могут обладать такие люди. Частично он сам таким был. — Тебя зовут Драко, я прав? — Малфой молча кивнул. — Так вот, Драко, прости, конечно, за неформальность, но и сейчас не урок. Я знаю психологию людей. И если бы ты захотел просто попинать камень, то он бы не полетел в меня, согласись? — слизеринец смотрел на своего преподавателя и ждал следующих его слов. Но их не последовало. Он ждал ответа. Но Малфой не любил отвечать на такие вопросы, для него они всегда были риторическими. Ну или же он просто не хотел признать правоту профессора Мориуса. — Из-за чего ты злился? — Не нужно додумывать мои ответы за меня. У меня нет желания отвечать на такие тупые вопросы, — слизеринец больше не хотел продолжать, как ему казалось, этот бессмысленный диалог. Он уже собирался развернуться и уйти, как довольно интересное сочетание слов его остановило. — Мистер Малфой, жду вас во вторник на моём уроке, — это местоимение звучало в предложение ярче, чем нужно было. Благо у Малфоя был мозг, который переварил полученную информацию и сделал из неё вывод: они будут разделены на сильные и слабые группы, и Драко Малфой, конечно же, будет в сильной. Теперь день не такой ужасный.***
Вернувшись после довольно длинной и веселой прогулки с Пэнси, на которой они обсуждали предстоящий учебный год, какие вещи привезли с собой и какие магазины нужно посетить в Хогсмиде, когда разрешат ходить. Несмотря на то, что всем ученикам седьмого курса уже есть восемнадцать лет, они находились под опекой школы и не могли сами уходить с территории. Но все же Дамблдор иногда делал поблажки некоторым ученикам, давая один день свободы в месяц. В этот день они подписывали согласие о том, что со школы снимается все обязанности и волшебник предоставлен самому себе, а после студент мог аппарировать на все четыре стороны. Кто-то предпочитал провести этот день с семьей, кто-то всей веселой компанией отправлялся на различные тусовки, кто-то же просто выходил из Хогвартса, чтобы сменить обстановку и немного разнообразить жизнь. И Пэнси с Гермионой уже ждали этот день, потому что Паркинсон просто мечтала побывать в маггловской части ее любимых магазинов. — О, ты вернулась. Тут Гарри попросил тебе передать странную сумку, — Парвати указала взглядом на сумку, стоявшую на кровати Гермионы. Это была черная сумка, вытянутая в очень длинный овал, но с плоским дном, которая разделилась на два больших отсека. — А что это такое? — Грейнджер подняла удивлённый взгляд на соседку. Разве в магическом мире у них не было таких же сумок для ракеток или для одежды? — Эм… сумка с одеждой для тенниса. А в магическом разве таких нет? — от ее вопроса Патил тут же опустила взгляд и нервно сжала руки в замок. Это немного взволновало Гермиону, ей ни в коем случае не хотелось обидеть или задеть соседку. — Парвати, прости. Я не хотела тебя обидеть… — Ой, Гермиона, все хорошо. Не волнуйся. Просто я… совсем ничего не знаю о магическом теннисе. Живу всю жизнь в магическом мире, а о нём слышала раза два за жизнь. И мне иногда стыдно, что я такая… — Грейнджер выдохнула. Она не была виновата в том, что Патил так поникла. Это немного придало ей сил и уверенности. — Парвати, невозможно знать все и вся, и не важно в каком ты мире — магическом или маггловском. Если тебе вдруг станет интересно, то я всегда рада тебе о чем-нибудь рассказать. Только ты мне заранее скажи, я же тоже не всегда все могу знать, — девушка весело подмигнула, а на лице Парвати появилась улыбка. Значит, слова поддержки подействовали. Это к лучшему. Гермиона подошла к своей кровати и открыла сумку. М-да, кажется, родители половину дома смогли туда уместить. И никакое расширяющие заклинание не нужно для этого. В сумке лежало минимум две пары кроссовок (что-то могло быть спрятано на дне сумки), три майки, три футболки и три поло. Две легкие ветровки, чтобы перед началом игры не мёрзнуть, три пары шорт и столько же штанов, два платья — Джин просто обожала, когда Гермиона играла на матчах в платье — и любимый атрибут гриффиндорки — теннисные юбки. Кажется, их было четыре пары. Именно в них Грейнджер чувствовала себя максимально комфортно и уверенно на корте, благодаря чему на полках дома Грейнджеров появлялось все больше и больше наград. — Фу, Грейнджер, ты что, после Хогвартса в стриптизерши решила податься? — Гермиона цокнула. Браун никогда не отличалась тактичностью и знанием о том, что такое личное пространство. А Грейнджер от радости забыла закрыть кровать балдахином. — К сожалению, нет, хотя они довольно хорошо зарабатывают. Я просто собираюсь надрать всем задницы на корте, — она улыбнулась хищной улыбкой, что заставило Лаванду пискнуть и тут же уйти в свою часть комнаты. «Правило номер один от Гермионы Грейнджер: всели страх в потенциального противника до основного события», — в мыслях пронеслось у Гермионы. Это определенно было хорошее начало карьеры магической теннисистки.***
— Ну и после всей этой мороки мы решили прогуляться, встретили Пэнс и тебя. Малфой, я говорю тебе, это очень занимательно. Я даже не заметил, как прошли эти четыре часа. — Агх, Блейз, ты становишься все больше и больше похож на эту гриффиндорскую занозу. — Нет, Драко, я просто занимаюсь тем, что мне нравится. А вот ты… — Да, Блейз, я тоже занимаюсь тем, что мне нравится, но не трублю об этом всему миру, — Драко раздраженно повёл плечом. Ему как будто хотелось скинуть весь этот груз негодования. Он не мог ненавидеть своих друзей за общение с Грейнджер, но и смотреть просто так на это тоже не мог. Иногда слизеринцу казалось, что его предают, бросают и уходят из жизни. Эта троица была его семьей, самой настоящей. А какая-то гриффиндорка рушила все, что так стабильно держалось. — Эй, ты чего завис. Пошли смотреть, что нам родители прислали, — Блейз осторожно потряс друга за плечо и тот тут же вынырнул из своих мыслей. Он неосознанно огляделся по сторонам, пытаясь понять, где он, а потом без слов пошёл в сторону комнаты мальчиков. В комнате горел свет. Вот только не обычный тускло-белый, а зелёный. Вся комната была погружена в слизеринский цвет, а в воздухе витали завитки дыма вперемешку с запахом огневиски. Тут из своей кровати вывалился Тео с сигаретой в одной руке и бокалом алкоголя в другой руке. — А вот и постоянные гости моего клуба! Я уже заебался вас ждать, — Нотт ловко закусил сигарету губами и подал ошарашенным друзьям по стакану, наполненному янтарной жидкостью. — А не маленький танцпол на этой вечеринке? — Малфой принял бокал и сделал глоток. Чуть горькая, но обжигающая жидкость прокатилась вниз по горлу, заставляя закатывать глаза от удовольствия. — О-о-о, это VIP-вечеринка! — радостно крикнул Тео и выпустил дым изо рта, распространяя по комнате чуть кислый запах вишни. Только ради вишневых сигарет Тео раз в месяц выбирался из Хогвартса в маггловский Лондон. Он закупал около десяти пачек. На месяц вроде хватало. Нотт никогда не был приверженцем здорового образа жизни, но дальше алкоголя и сигарет не заходил. Мозги ещё не были выкурены и пропитаны настолько сильно. — Тебя опять кинули на алкашку? — когда у Тео появлялся алкоголь, но его было мало, значит парня кинул его «поставщики вечеринок». — Все же Грейнджер самая надежная. — После этих слов Блейз захихикал, а Малфой зашипел, словно змея. Тео бросил на него недоуменный взгляд. Но тот промолчал. Он взял свою сумку с вещами и скрылся за балдахином кровати, наложив при этом заглушку. — Что это с ним? — На сегодня лимит терпения при упоминании Грейнджер или Гермиона исчерпан, — это ничуть не удивило Нотта. Драко слишком категорично к ней относится. Нужно быть ко всему проще и тогда даже на гриффиндорцев станет все равно. Драко раздраженно упал на кровать, доставая свои запасы сигарет. Это были мятные сигареты. Он не курил так часто, как его сосед, но все же иногда позволял себе баловаться этим. Вот и сейчас Малфой подкуривал «маленькую смерть» с палочки, а после его легкие наполнялись мятой и никотином. Это было далеко не хорошее озорство, а особенно для слизеринца, ведь он был спортсменом. Но его это никогда не останавливало. «Главное — знать себе меру», — все твердил самому себе Малфой. Замóк сумки с лёгкостью отъехал назад, показывая все содержимое. Сверху лежало письмо от матери, а следом за ним — отца. Эти бумаги Малфой тут же кинул подальше от себя и сделал довольно большую затяжку. Нет. Настроения и желания читать письма нет. Под этой макулатурой лежали любимые чёрные кроссовки парня, а за ними еще одни, но уже серые — запасные. Также в сумке лежало около пяти спортивных футболок: две из них были черными, одна серая, одна белая и темно-синяя — в приоритете темные цвета, как он и любил. И конечно лежали шорты и штаны. Всего было по две пары. На первые полгода должно было хватить. Но все эти тряпки мало волновали Драко. Он крепко зажал сигарету зубами, попутно втягивая холодящий дым, и достал свои две прелести: ракетки. Вообще, у слизеринца их было около пяти, но в школе можно было ограничиться и двумя. Первая ракетка была графитного цвета, с матовой поверхностью. Она была покрыта различными чёрными узорами, которые придавали более жесткий вид. Рукоятка была также чёрной. Вторая ракетка была той же модели, имела такие же узоры, но была белой. Точнее основным цветом был белый, а рисунки были цвета слоновой кости. Две одновременно совершенно разные и одинаковые ракетки были самыми лучшими для Малфоя. Он медленно вытащил чёрную ракетку из сумки и по руке тут же дал приятный холодок. Ракетка почувствовала магию хозяина и начала медленно впитывать ее в себя. Такие родные ощущения заставили чуток приподнять уголки губ. Иногда Драко казалось, что только спортивный инвентарь понимал его на все сто процентов. Звучит глупо, но это так. Во время квиддича его метла, независимо от хозяина, ускорялась или становилась медленнее, если того требовала ситуация, позволяла летать более маневренней или делать грубые движения. Ракетка же чувствовала его магический фон и помогала распределять его силы правильно: либо он бил сильно, так, что ничто не спасет, либо он очень сильно закручивал мяч, что иногда просто не позволяло определить траекторию мяча. — Вот теперь можно ебашить… — Малфой докурил сигарету и сжёг невербальным «инсендио». В руке остался только пепел. И такой же пепел он планировал оставлять от своих противников на корте.