Saudade

— Ну же, Гю. — Нет. Я сейчас не «Гю». Я глава Сеульской Академии. Как вам это удалось, ребята? Вы знаете, сколько правил вы нарушили?       У людей сегодня, честно говоря, нет никакого уважения. Не эти ли, окружающие Сынмина, которые кричали, знали, что ты должен понизить свой голос, когда ты рядом со спящим человеком? Он чувствовал себя, будто он в преддверии ада на данный момент, его разум был достаточно осознающим, чтобы слышать, что происходит вокруг него, но недостаточно бодрым, чтобы понять это. Запах антисептика был сокрушительным и начинал сжигать его горло, но Сынмин ничего не мог с этим поделать, потому что всё его тело не выполняло свою чёртову работу и не слушалось его, когда он хотел подвинуться. Даже его глаза не выражали желание помочь, когда он пытался открыть их, чтобы он смог, наконец, определить, где он был и что, черт возьми, с ним случилось. — Прежде всего, просто для уточнения, Закон говорит, что если Примитивный находится в смертельной опасности из-за атаки демоном, то мы можем взять его сюда.       Сынмин вспомнил этот голос, одного из парней, кто был в его доме ранее. Верно, кто-то ворвался в его квартиру, но он не мог вспомнить, зачем именно они были там. Они сделали что-то с ним? Он больше не мог мыслить о чём-то другом. Джисон. Он был уверен, что это было его имя. — А, так ты можешь вспомнить Закон, когда он тебе нужен, Сони? Он также говорит, что вам нельзя раскрывать детали нашего мира Примитивным, только если это неизбежно, но из отчета, который мне отдал Чанбин, вы оба разговаривали об этом очень расслаблено перед человеком в сознании!       Это был голос, который Сынмин раньше не слышал. Он был строгим, но почему бы ему не быть таким, если он звучал, как мужчина, делающий Джисону выговор за то, что он сделал явно наперекор правилам, что бы это ни было. И всё же, он содержал невозможную для отрицания мягкость в то же время, будто не было никакой враждебности в его ругани, будто он говорил со своим другом. — Но он не Примитивный! Ты видишь это точно так же, как и я! Или твои глазки подводят тебя в старости? — Ты ходишь по ахуенно тонкому льду, Джисон! Ты со всеми своими старшими так говоришь? Я должен надрать твою жопу прямо сейчас. Ты свободен. Я останусь с ним, пока он не проснется. — Гюхун, ну же. Не используй этот тон со мной. Я взял его только потому что думал– — Меня не волнует, что ты думал, Джисон. Вон. Сейчас же. Иди и найди Чанбина. Я разберусь с вами двумя позже.       После нескольких маленьких вздохов и звука открывания и закрывания двери, тишина помещения поприветствовала Сынмина. Это позволило его голове немного очиститься, и, вместе с этим, он сумел медленно избавиться от сонливости из-за потери сознания. Он поморщился из-за светлости комнаты; чувствовалось это, будто тысячи ножей копошились в его глазах. Первая вещь, которую заметил Сынмин, это что он абсолютно точно больше не был в своей квартире. Комната была приличного размера, не просторная, но могла поместить в себе медицинское оборудование, к которому он сейчас был подключен. Это слегка напугало его, ведь он не думал, что ему нужны все эти машины, гудящие и жужжащие вокруг него, продолжая контролировать его жизненно важные органы. Он чувствовал себя просто прекрасно, кроме как, наверное, тупой боли в голове, но затем, спустя какое-то время, он смог вспомнить, почему этому Джисону и другому парню нужно было придти к нему в апартаменты, он смог услышать, как кардиомонитор позади него начал пищать в немного более быстром темпе.       Монстр. Совершенно мерзкое и уродливое чудище напало на него в его собственном доме. Сынмин видел так много демонов на улице раньше, кравшихся снаружи, повседневно, но никто из них никогда не приходил к нему домой, и тем более не нападал на него. Он немного подвинулся, почувствовав, как его плечо разгорается болью, принуждая его расслабиться еще разочек. Чудовище погрузило свои когти в него, и все, о чем мог думать Сынмин, это ужасающее количество крови, которое покрыло его пол в квартире. Его крови. Было очень больно; этот демон хотел, чтобы он умер. Почему? Он продолжал называть его Сумеречным охотником. Он даже не знал, что это было. Почему это происходит с ним? Где он был? В какой чертовщине он замешан?       Гипервентиляция никогда не была в планах, но его тело делало всё, чтобы работать вопреки ему сегодня, так как его дыхание стало неконтролируемым, а кардиомонитор рядом с ним теперь тревожно пищал, показывая, что у него была целая паническая атака. — Эй, эй, чшш. Ты в порядке. Тебе нужно успокоиться ради меня. Дыши глубоко, ага? Ты в безопасности.       Это было незнакомое чувство — кто-то пробежался пальцами по его волосам. Странное, но приветствуемое действие, которое заставило Сынмина прильнуть к касанию, а после схватиться за свободную руку незнакомца напротив него. Он не смог сдержать это, он просто хотел, чтобы кто-то успокоил его в то время, когда ему это нужно было; никто не делал это для него уже очень долгое время. Ему нужен был кто-то, кто угодно, и парень, сидящий на краю его кровати, был нежелательной душой, которая была выбрана для этой работы.       Черные волосы цвета смолы и самые нежные глаза, которые Сынмин когда-либо видел, человека напротив него окружала расслабляющая аура, текущая из его тела. Безразмерный свитер, окутавший его, делал его образ мягким, и то, как он продолжал играться с сынминовыми волосами, после того, как поборол паническую атаку Сынмина, только укрепляло этот образ. Даже несмотря на очевидную нежность, в нем была и сила, из-за которой Сынмин чувствовал себя в безопасности, будто этот человек никогда не позволит чему-то случиться с ним, и, если быть честным, ему хотелось поймать это чувство и сохранить навсегда, чтобы он мог использовать его в самые темные времена.       Сынмин попытался сделать то, что ему сказали, постараться отрегулировать дыхание до более привычного темпа. Молодой парень аккуратно потер его суставы, желая настукать ритм, который вернет Сынмина обратно в нормальное состояние. Это заняло несколько мгновений, но его дыхание постепенно начало быть спокойнее, знак, что его паническая атака была близка к концу. — Так держать. Вот так. У тебя хорошо получается.       Этот парень, кто бы он ни был, определенно имел сноровку в контролировании чужих чувств с легкостью. Сынмин опустил свою голову обратно на мягкую подушку, пытаясь вытрясти мысли об атаке из его головы. Его глаза все еще были сфокусированы на человеке с черными, вороньего цвета, волосами напротив него, боясь, что если он на секунду посмотрит в сторону, тот пропадет и оставит его одного, чего Сынмин, несомненно, не хотел.       Он наконец-то успокоился, но когда другой парень убрал руку, которой трогал сынминовы волосы, Сынмин заметил что-то, что заставило его сердце упасть в пятки. Более чем знакомая метка на задней стороне руки, та, с которой он знаком на очень глубоком уровне. Искаженный черный глаз, точно такой же, как у Сынмина, находился на тыльной стороне чужой ладони. Он был идентичен, никаких лишних линий. Когда его глаза сдвинулись с метки и поднялись, чтобы встретиться со смущенным взглядом другого, Сынмин заметил еще больше меток на его теле, черные линии выглядывали из-под воротника свитера, но большинство были спрятаны, и он не мог понять, какой формы они были. Был кто-то, точно такой же, как и он сам, кто-то с точно такой же меткой.       Заметив, что дыхание Сынмина вновь начало ускоряться, парень застыл и опустил свои рукава, чтобы закрыть глаз на задней стороне руки, тихое ругательство слетело с его губ, так как он еле слышно ругал себя. — Ты успокоился хоть немножко? Да? Окей, что-ж. Как насчет того, чтобы нам поболтать немного?       Сначала Сынмин почувствовал себя так, будто ему не давали шанса выбрать, но то, что парень ждал ответа с настолько доброй улыбкой, заставило Сынмина понять, что тот не будет принуждать его, если он не хочет. К счастью, Сынмин хотел поговорить, потому что у него было около тысячи вопросов, пробегающих в голове, и у него было самое странное чувство, что этот парень сможет ответить, как минимум, на несколько из них. Легким кивком он дал другому знать, что он может говорить. — Идеально. Прежде всего, давай представимся друг другу. Меня зовут Ким Гюхун, а тебя как?       Гюхун. Первое, о чем подумал Сынмин, было то, что это имя идеально подходит молодому человеку. Вторым было то, что ему нужно поторопиться и назвать свое собственное имя, потому что надежда, которая заставляла глаза Гюхуна блестеть, кричала, что ему надо это сделать. — Сынмин. Меня зовут Сынмин.       Даже если он изо всех сил старался скрыть это, крошечный вздох, что покинул рот Гюхуна, был моментально замечен Сынмином. Очевидно, это что-то для него значило, хотя Сынмин удивлялся, почему знание его имени имело такое значение, хотя, как он был уверен, он никогда не встречал другого раньше. — А твоя фамилия? — Э, Пак?       Это, видимо, расстроило Гюхуна на катастрофическом уровне. Совершенно другая реакция, в отличии от той, что была, когда он услышал имя Сынмина. Его глаза немедленно упали на сжимающиеся руки, расположенные на его коленках, и выглядело так, будто Сынмин только что сказал ему, что все его мечты никогда не сбудутся. Это было странным, будто он ожидал, что Сынмин скажет что-то другое. — Но я точно не знаю, моя ли это фамилия.       Гюхун уставился на него с оттенком надежды в его глазах, но надутые губы, сформировавшиеся мгновение назад, все еще остались. — Ты не знаешь? Что это значит? — Ну, это имя мне дало государство. Я попал в инцидент, когда был маленьким, и что-то типа потерял все мои воспоминания о том, кем я был до этого. По какой-то причине я помнил только свое имя, но не знал фамилию. Я знаю, что я Сынмин, но не знаю, какая у меня фамилия. Никто не пришел в лице моей семьи, поэтому, они, типа, просто выбрали самую популярную фамилию и дали ее мне, чтобы я писал ее в официальных документах и подобном дерьме.       Сынмин начал удивляться, какого черта он разглашал свое депрессивное прошлое полному незнакомцу. Гюхуну не нужно было знать об этом, никому не надо было; это не должно никого волновать, кроме него самого. Тем не менее, это заставило другого мужчину снова встать по стойке смирно, и Сынмин был рад видеть, что он больше не выглядел таким подавленным. — Останови меня, если я слишком любопытный, но могу я спросить, что с тобой случилось?       И вот опять, невыносимая нужда в том, чтобы разболтать каждый до единого его секрет Гюхуну, и Сынмин в жизни никогда не сможет понять почему. Разве не он должен быть тем, кто задает все вопросы? Он был тем, кто не знал, где он был, кто эти люди или что с ним случилось. Возможно, Сынмин позволил Гюхуну взять верх, потому что чувствовал, что может доверять. Возможно, это потому, что он хотел сблизиться с молодым человеком странным способом. Или, возможно, это из-за неописуемого чувства чего-то знакомого, когда он сел и заговорил с Гюхуном. — Я не возражаю. Помнишь, лет десять назад, огромный взрыв, произошедший в канун Рождества в центре города? Ага, я был в самой середине. Я был довольно сильно ранен, и самое ужасное из этого, это довольно сильная травма головы. Я лежал в больнице несколько месяцев, у меня еще было несколько операций. Не очень веселые времена, в целом.       Он говорил об этом так давно, что было приятно от того, что он сбросил камень с души, даже если это и было с незнакомцем. Он даже не был настолько откровенен со своими мыслями с терапевтом, которого ему назначили в детстве, но опять же, ощущалось, будто он говорит с другом, а не с врачом, который лишь хотел перейти к следующему пациенту как можно быстрее, из-за чего Сынмин был так закрыт. — Ты был в середине всего этого? И ты потерял все свои воспоминания? Тогда ты можешь быть…       Гюхун остановился, но Сынмину ужасно хотелось узнать, что он собирался сказать. Однако, он, похоже, не собирался продолжать свою цепочку мыслей. — Ничего, если я спрошу у тебя сейчас несколько вопросов?       Отошедший от шока Гюхун, видимо, сомневался, но, в конце концов, согласился, когда, похоже, пришел к решению, что это было честно, ведь он тоже расспрашивал молодого парня. — С чего бы начать? Хм, ну, кто ты? — Разве мы это не обсуждали? Ты уже забыл? — когда Гюхун начал задиристо улыбаться, он тут же перестал, когда понял, что он, наверное, сказал ему что-то грубое, — Ох, нет, я не должен шутить о чём-то подобном. У тебя все еще проблемы с памятью?       Теперь была очередь Сынмина слегка хихикнуть из-за того, насколько испуганным выглядел Гюхун из-за своего собственного отсутствия чувства такта. Даже если он и не помнил ничего до инцидента, у него не было никаких проблем с запоминанием всего после. — Нет, я помню всё после инцидента. Я не в этом смысле. Должен ли я перефразировать это в «что ты такое?». Типа, почему вы спасли меня? Где мы? Что именно ты делаешь?       Сынмин перевел свой взгляд на метку на задней стороне гюхуновой руки, так как рукав на ней был опять закатан, и все было вновь открыто. Шум, который его окружал, пищащие устройства, едва различимые голоса вне комнаты, всё это приглушилось, пока Сынмин ждал ответы, затаив дыхание. — Прости, Сынмин. Я не могу тебе сейчас ничего из этого рассказать. Просто подожди немного, и если я смогу, я всё объясню тебе. А сейчас, лежи и отдыхай. Я найду кого-нибудь, чтобы он принес тебе еды.       Ну, это было не очень честно. Сынмин ответил на все вопросы Гюхуна без размышления, но тот не ответил ни на один его. Он просто хотел, чтобы Сынмин сидел здесь и варился в своей любопытности.       Гюхун встал и начал идти к двери, когда Сынмин подорвался и схватил его за руку. Он не хотел находиться один в таком незнакомом месте, как это. Плюс, он никогда не любил больницы, так как провел кучу времени в них, пока был ребенком. — Пожалуйста, не уходи.       Гюхун смягчился еще больше и положил свободную руку на их две скрепленные. Он осознал, что если даже Сынмин сохранял свое спокойствие чрезвычайно хорошо, это все лишь из-за адреналина ситуации, сохраняющего его от паники. Если бы они поменялись ролями, Гюхун был уверен, что чертовски волновался бы после участия в чём-то подобном. — Сынмин, мне нужно идти и позаботиться о некоторых вещах. Твое появление наделало кучу шума, но тебе не надо беспокоиться об этом. Если тебе что-то понадобится, есть кое-кто прямо за твоей дверью. Его зовут Югём. Просто нажми эту кнопку и он позаботится о тебе. Я скоро вернусь. Обещаю.       Гюхун аккуратно взъерошил ему волосы еще раз, после чего Сынмин кивнул, чтобы дать Гюхуну знать, что будет сидеть на месте все это время. Он смотрел, как Гюхун подходит к двери и пропадает из поля зрения, что заставило его сердце болезненно сжаться. Когда он вновь остался один, Сынмин понял, что не спросил Гюхуна о монстре, который напал на него, как его вылечили после предположительного отравления, и что означает метка на обратной стороне их рук. Это сейчас было не особо важным, Гюхун сказал, что скоро вернется, и Сынмин подумал, что использует время до этого чтобы поспать чуть больше. Он не осознавал, насколько он по-настоящему был истощен, пока не остался сам по себе вновь. Сейчас же он откинется обратно на кровать и обдумает возможные ответы на его вопросы, все еще медля в своих мыслях.

______________

      Оперевшись на дверь, из-за которой он только что вышел, Гюхун рвано выдохнул, не до конца веря в то, что он только что испытал. Он погрузился в свой карман, доставая небольшой флакон с красной жидкостью, которую он добыл из руки Сынмина прямо перед тем, как тот проснулся. — Все в порядке, начальник?       Гюхун опять спрятал кровь в карман, устало улыбаясь Югёму, а затем слегка кивая. — Да, я думаю. Просто немного утомился. Присматривай за ним. Я вернусь как можно быстрее. Позвони кому-нибудь, чтобы принесли немного еды и не позволяй никому входить или выходить из комнаты, окей?       Получив подтверждение того, что Югём присмотрит за ним, в виде двух поднятых больших пальцев, Гюхун поблагодарил его и отправился вдоль по длинному коридору, ведущему к лаборатории. Он никогда не представлял, что что-то подобное сможет когда-либо произойти, но он пока не делал поспешных выводов. Гюхуну нельзя делать что-то такое, когда на него было обращено так много взглядов на данный момент.       Когда он повернул за угол, он заметил фигуру, сгорбившуюся на полу, очевидно, в ожидании того, когда он пойдет до лаборатории, чтобы проверить теорию. Чанбин немедленно подпрыгнул, извиняющийся вид сморщил его черты, и Гюхун удивился, почему он ждал его здесь без Джисона, ведь он сказал младшему найти его после их пререканий. Это не было так уж шокирующе, на самом деле. У Джисона была ужасная привычка не слушать приказы своих старших; это было главной причиной, почему он всегда попадал во всякого сорта проблемы. — Мне разрешено называть тебя Гю снова или…?       Слегка хихикнув из-за подавленного выражения на лице другого парня, Гюхун притянул его к себе, продолжив идти в сторону комнаты на конце коридора. — Да, Бинни. Прости, моя личность засранца выходит, если я в стрессе. — Реально? Боже, это же то, чего я раньше никогда не замечал. По-настоящему новое открытие для меня.       Небольшой шлепок по задней части его головы заставил Чанбина пробубнить тихое извинение за свой саркастичный комментарий, прежде чем скинуть свою руку с плеча Гюхуна. — Так, где демонический хулиган? — спросил Гюхун. — Рискну сказать, что ты подразумеваешь Сони. Я не знаю, я не видел его с того момента, как мы вернулись. А зачем?       Гюхун простонал в разочаровании, закатывая глаза из-за отсутствия их младшего друга. Он не был слишком взволнован; у него уже была четкая мысль о том, куда он пропал. — Я сказал ему пойти и найти тебя. Очевидно, он решил не обращать внимание на мой приказ. — Джисон? Не слушать тебя? Совсем не похоже на него, — Чанбин сегодня определенно был в ударе со своим сарказмом, но Гюхун слишком сильно устал, чтобы делать ему замечание во второй раз, — Говоря о Сони, что ты думаешь?       Обдумав на мгновение свой ответ, Гюхун раздраженно почесал в затылке. Чанбин был одним из его лучших друзей, и он знал, что может доверить ему абсолютно что угодно, но он удивился, почему ему захотелось разгласить информацию, в которой он пока что был неуверен. В конце концов, все, чего он хотел, это поделиться своей путаницей мыслей по теме с кем-то таким же близким к этой непредвиденной дилемме, как и он. — Думаю, он, возможно, может быть тем самым. — Серьёзно? Ты правда думаешь, что это он?       Гюхун слегка пожал плечами, когда открыл дверь в лабораторию и позволил Чанбину зайти первому. К счастью, так как это было буквально за два часа до захода солнца, никто не использовал оборудование, что дало Чанбину и Гюхуну приватность, в которой они нуждались, чтобы сделать то, что им требовалось. — Он сказал, что его зовут Сынмин, что он пострадал из-за взрыва в центре города десять лет назад, и, из-за этого инцидента, он потерял все свои прежние воспоминания. Может быть, он врет обо всем этом. Я не знаю, он это или нет, Чанбин, но… — Но ты ужасно хочешь, чтобы это был он, прямо как я и Сони.       Кивая с еще одним тяжелым вздохом, Гюхун достал флакончик из кармана еще раз и поднял на свет. Это была определенно кровь Сумеречного охотника, не было никаких сомнений насчет этого, и руна Фокусирования, что была на задней стороне руки парня, которого они оставили в изоляторе, только подтверждала это. Ни один Примитивный не выжил бы в ритуале, где им присваивали руны, и никакая другая раса в мире не размещала руны на своей коже. Они принадлежали Сумеречным охотникам и только Сумеречным охотникам, кем и должен быть Сынмин, но мысль о том, что активный Сумеречный охотник жил в Сеуле без его ведома или ведома Клэйва, была неслыханной. Было что-то на самой поверхности, и Гюхун твердо решил, что узнает, что именно. — Не говори Сони, что он скорее всего прав, пока мы не убедимся точно.       Чанбин издал звук согласия, зная, что Джисон был самым эмоциональным среди всех них, особенно когда это касалось чего-то подобного, и сломается, если они вселят в него надежды, чтобы снова их забрать. — Что-ж, тогда, давай возьмем образец, который у тебя есть, и прогоним его через систему. У нас все еще есть ДНК Сынмина в базе. Если он действительно тот, за кого себя выдает, то мы найдем совпадение.       Это занимало не так уж и много времени, но Гюхун подумал, что все равно не хотел бы анализировать кровь слишком быстро. Он не хотел подпитывать свои надежды. Это случалось слишком много раз, и он не хотел собирать по кусочкам свое разбитое сердце вновь. Он не хотел утешать опустошенного Чанбина или рыдающего Джисона после того, как они держались сильными уже столько лет. Гюхун не хотел думать о возможности возвращения одного из их старых лучших друзей в их руки опять, чтобы всё снова разрушилось меньше чем за минуту, но как бы сильно он не старался, он все равно надеялся. Может это было совпадение, но он что-то чувствовал от Сынмина, несмотря на то, что еще недостаточно знал, он ли это. И опять же, он точно слишком много думал об этом, потому что очень сильно хотел верить в то, что джисоновы «чувства» были верны. Как глава Академии, он должен был сейчас сохранять чистую голову, и только время подскажет, вернулся ли к нему один из самых важных людей его жизни или его душа вновь будет осквернена.