Saudade

      Прогулявшись какое-то время, пройдя бесчисленное количество дверей, на некоторые из которых Джисон указывал пальцем, говоря, что это были комнаты, в которых они живут, они вчетвером в итоге оказались перед огромной дверью из красного дерева. Гюхун пришел первым, но шагнул в сторону и указал Сынмину рукой, чтобы тот зашел вперед него. — Иди первый, — поддержал Гюхун, успокаивающе сжимая его плечо.       Неуверенными шажками Сынмин расположил свою ладонь на ручке двери и толкнул ее. После всего, с чем он сегодня столкнулся, он не был полностью уверен в том, что его может ожидать по ту сторону, но его подозрения, кажется, подтвердились, когда простенькая спальня предстала перед ним. Ну, простота была не тем словом, чтобы описать это. Она была довольно прекрасно обустроена. Большая кровать-сани стояла у задней стены, сиреневое одеяло упало поверх нее. Коврик похожего цвета располагался внизу на чистом деревянном полу, на котором также вместился прекрасный гардероб прямо за дверью. Здесь были и книжные полки, полные старинно выглядящих файлов, руководств на ряд необычных тем, и были в сопровождении с распускающимися цветами, которые были в довольно замечательном состоянии. Были и картины, усеянные повсюду, и маленькие безделушки, расположенные на полках и прикроватном столике, некоторые из них выглядели, как фигурки героев и модели машин. Кому бы ни принадлежала эта комната, он действительно заботился о помещении; выглядело так, будто все это вышло прямо из брошюры отеля.       И, в некотором роде, была одна проблема. Все чувствовалось слегка пустым, будто души комнаты не было. Это давало ощущение, что, несмотря на отсутствие каких-либо намеков на пыль, видимо, тут никто не жил. Пока Сынмин продолжал сканировать комнату, он почувствовал приближение, пришедшее до того, как Гюхун подошел и встал рядом с ним, делая то же самое, что и Сынмин, и усваивая все, что он только мог, о месте. — Это твоя комната.       Сынмин обернулся назад и одарил Гюхуна вопросительным взглядом, чтобы встретиться лишь с чужой нежностью. — Моя комната? Подожди, секундочку, я пока не соглашался оставаться с вами, ребята. Я все еще не особо верю во все, что здесь происходит. — Нет, Минни. Это твоя комната, та, которую ты имел, когда жил с нами. Ну знаешь, до, — внес ясность Джисон, жестикулируя руками, чтобы показать, что он подразумевал кое-что очень давнее. — Ох…       Сынмин понял факт, что Джисон говорил, что он использовал её, когда жил до инцидента. Он не помнил этого, и не то, чтобы это было слишком удивительно; было мало того, что он мог вспомнить, но он подумал, что это вполне убедительно, что он мог жить где-то в подобном месте. — После того, как ты умер… или пропал, нам предложили все вычистить и позволить использовать ее для чего-то или кого-то другого, но… — Джисон остановился, пристыженно рассматривая свои ноги, пока Чанбин не взял все в свои руки, чтобы закончить предложение. — Но Джисон не позволил нам или еще кому-либо двигать что-либо здесь на случай, если ты когда-нибудь вернешься. Он сохранял тут чистоту все эти года, что еще более удивительно, учитывая, что его собственная комната это свинарник.       Вид сурового предательства объявился на лице Джисона, когда он быстро ударил Чанбина по руке слишком сильно, настолько сильно, что едва превосходящий по возрасту парень потерял баланс и ударился бедром и книжный шкаф слева от него. Он все еще очевидно пытался сдерживаться, стараясь следовать гюхуновой тишине, обозначенной ранее, но Джисон делал это дико сложным. Кусая свой язык, Чанбин одарил Джисона взглядом, говорящим «ты поплатишься за это позже».       Смело шагнув вперед, Сынмин осмотрел комнату, впитывая каждую делать, которую только мог, на случай, если что-то освежит его память. Подойдя к камину, который выглядел, будто его не использовали долгое время, он заметил фото в рамке, стоявшие в линию на камне. Одна показывала трех улыбающихся мальчиков, ни один из них не выглядел как он, но когда он внимательно изучил ее после того, как взял в руки, он не мог отрицать, что они были ужасно похожи на трех парней, что стояли позади него. Один паренёк с пухлыми щечками и огромной улыбкой, другой стоял высоко и гордо, обнимая того, кто спереди, и последний, что слегка надул губки и стоял со скрещенными перед грудью руками. Когда он посмотрел назад, чтобы сравнить, то заметил, что другие не обращали на него внимания, возможно, чтобы постараться дать ему время, которое нужно было для осмотра комнаты.       В руки попала другая фотография, на которой были представлены те же три мальчика, но другой, красноголовый мальчик в очках, стоял среди них, широкая ухмылка показывала, что у него не было переднего зуба, и Сынмину не нужно было смотреть на кого-то еще, чтобы точно знать, кто это был. В детском доме были его фото прямо после того, как он приехал туда, и было довольно легко сопоставить две фотографии. Это определенно был он и эти три мальчика были определенно теми парнями, что стояли прямо сейчас в комнате. Он знал их раньше. Фотография была подтверждением. Даже если он и не мог вспомнить их на данный момент, они были друзьями какое-то время, если можно было отталкиваться от их улыбок.       Поставив фото обратно трясущимися руками, Сынмин подобрал последнюю, что стояла крайней слева. Это опять был он, стоящий на переднем плане с улыбкой, но она отличалась от той, что была на предыдущей картинке. Предыдущая улыбка была полна озорства, что показывало, что он определенно попадал в кучу неприятностей с Гюхуном, Чанбином и Джисоном, но эта была гордой и прекрасной. Два человека, стоящих позади него на фото, улыбались точно так же, и Сынмин не мог отрицать, что они трое выглядели невероятно счастливыми вместе.       Женщина с шоколадными кудрями и крапинкой прочности в изумрудных глазах расположила свои руки вокруг мальчишечьей талии, согнувшись, чтобы прижать свою щеку к его. Мужчина с широкими плечами и духом неоспоримого мужества взъерошил волосы Сынмина, что были точно такого же цвета, как его собственные. Не нужно быть гением, чтобы понять, что они были семьей и глубоко заботились друг о друге. Скользнув своим большим пальцем по стеклу, Сынмин почувствовал незнакомую эмоцию, в тиски сжавшую его горло. — Они… они мои… мама… папа…       Оглушительный взрыв, вспышка красного света, крики вокруг него, страх, который он никогда ранее не чувствовал. — Оставайся здесь, милый, я скоро вернусь.       Слезы заполнили его глаза. — Окей, Мам, — стоя в одиночестве посреди страшного шума. — Сынмин! — все растворилось в пустоту.       И его рука подлетела к голове, чтобы поймать ее после невероятной боли, пролетевшей через его виски, Сынмин позволил рамке упасть на землю, ломая стекло и отправляя его лететь во всех направлениях. Гюхун был быстр и подхватил Сынмина, отталкивая его от беспорядка, который он только что устроил, и который Чанбин принялся немедленно убирать. — Сынмин, посмотри на меня. Ты в порядке? Где болит? — Голова… моя голова… Я не знаю что… — Чшш, все нормально. Давай, ложись на кровать на секундочку.       Гюхун и Джисон поддерживали оба его локтя, когда вели его к краю кровати, после чего медленно опустили его тело, чтобы убрать тяжесть с ног. Сынмин, в конце концов, лежал прямо на спине, глаза крепко были закрыты, пока агония в его голове не начала утихать. Он обнаружил, что это произошло внезапно, но он также списал это на пальцы Гюхуна, вновь и вновь пробегающие сквозь его волосы, и Джисона, царапающего его суставы большим пальцем. Эта привязанность была ему незнакома в каком-то смысле, но в другом, он чувствовал, что был в этой позиции много раз до этого. — Минни, о чем это было, хмм? — задал высоким голоском Джисон, не желая, чтоб Сынмин думал, что его наругают за разбитую рамку. — Я не уверен. Что-то, воспоминание, я думаю. Я почувствовал, будто что-то вспомнил. Взрыв, в котором я был. Женщина с фотографии. Я видел ее там… — промямлил Сынмин, щипая себя за перегородку носа, увидев, как Гюхун и Джисон обменялись взглядами, значение которых он уже знал. — Она была моей мамой, не так ли?       Грустная улыбка, что подтвердила теорию, расползлась по губам Чанбина, когда он пришел и встал рядом с его кроватью после того, как избавился от стекла. — Да, Сынмин, люди на этой картинке были твоими родителями и они очень сильно любили тебя. Ничто не могло разлучить вас, ваша связь была невероятно сильной. Не нужно быть гением, чтобы понять, что они невероятно гордились человеком, которым ты был.       Слегка усмехнувшись после того, как он почувствовал слезы, покалывающие в уголке его глаз, Сынмин сел ненадолго вновь, когда его голова снова была чистой. — Мне интересно, гордились бы они человеком, которым я стал.       Сынмин ощутил, как воздух в комнате немного помрачнел, его плечи упали, но он понял, что не должен портить настроение, когда остальные пытались помочь ему, давая информацию о жизни, которую он однажды потерял. — Простите, забудьте. У вас есть какие-нибудь мысли о том, что случилось с ними? С моими мамой и папой? Они тоже были во взрыве?       Лицо Гюхуна опустилось в тот момент, когда Сынмин задал вопрос, позволяя ему понять, что они точно так же были охвачены безумием, прямо как он. — Честно говоря, Сынмин, мы все еще не знаем всего, что произошло той ночью. То, что мы тебе рассказали до этого, охватывает уже достаточно много из того, что мы знаем, — объяснил Гюхун, маневрируя телом так, чтобы сесть прямо на кровать. — Однако, мы знаем, что это была не утечка газа, как сказало правительство. Это была демоническая атака, сотни из них начали нападать на всех подряд. Что бы там ни взорвалось, это было лишь побочное действие. Ничего подобного масштаба не было зарегистрировано ранее, мы не знаем почему это произошло или как, но да, твои родители были там с тобой, но они не справились. Прости. Их тела были возвращены, и мы знали, что ты был с ними в эту особенную ночь, поэтому все просто сделали вывод, что твое тело потерялось среди массы других Примитивных и Сумеречных охотников.       Он действительно ожидал это. Он знал, что, если сказанное ими было правдой, что если его родители действительно любили его, тогда они искали бы его днями и ночами, пока не нашли бы, но это все еще ранило, знать, что семьи, которая у него однажды была, больше нет в этом мире. — Но не подумай, что мы не искали тебя! — взволнованно ввернул словечко Джисон, запрыгивая на кровать, чтобы быть ближе к Сынмину. — Мы искали годами, днями и ночами, но кто-то сверху нам сказал, что это бессмысленно. Больницы, в которые мы приходили, не рассказали бы детали кучке детей. Потому что искали только мы втроем. Мы не слишком далеко зашли, прежде чем нам приказали перестать искать и… терять время.       Сынмин почувствовал нужду в том, чтобы убедить Джисона в том, что он не был зол на него. Он знал, что такие люди, как Джисон, или те, каким он его увидел, не важно, что они сделают абсолютно все для своих друзей. Поэтому, потеряв одного, не быть способным найти его или услышать от взрослых, что он вероятнее всего умер, должно было разбить джисоново детское сердце. Он не сомневался, что они искали его, вероятно, перерывая землю в попытках вернуть своего друга домой. Похлопав руку Джисона с небольшой улыбкой, Сынмин дал ему знать, что все было в порядке и у него не было никаких претензий.       В какой-то момент, он был уверен, что представил это, но когда Сынмин сфокусировался на лице Гюхуна, он смог увидеть очевидное раздражение, так как тот кусал свою губу, глаза бросились на руки, ногти зарывались под кожу. Это был первый раз со знакомства со старшим, когда Сынмин увидел разлом его самообладания, так что он похлопал его по коленке, чтобы постараться вернуть его из какого-то темного уголка его подсознания, в котором тот сейчас находился. Слегка вспрыгнув от касания, Гюхун зацепился взглядом за Сынмина и позволил всей своей злости раствориться, пока ее не заменило спокойствие. — Смотри, я не говорю, что я на сто процентов уже со всем согласен. Тебе нужно понять, что мне нужно чертовски много принять на себя. Если бы ты пожил такой же обычной жизнью, как я, когда вы говорите об ангелах и демонах, оборотнях и феях, это все может быть немного немыслимо.       Все три парня быстро закивали своими головами, чтобы согласиться с сынминовым утверждением, но все они излучали ауру надежды, когда услышали слова красноголового, положительно оценивая направление, в котором шел их разговор. — Но я не думаю, что вы, парни, мне врёте. Видимо, это была бы самая ужасная выдумка, чтобы заставить меня вступить в… что бы это ни было. Вам нужно будет объяснить мне все и быть терпеливыми. Если вам хочется помочь мне, то и я могу попытаться.       Лицо Джисона выглядело так, будто оно могло сейчас осветить сотни городов своей улыбкой. Он был так восторжен тем, что Сынмин начинает привыкать, и, даже несмотря на то, что он знал, что они возможно никогда не вернут их «старого» Сынмина, он желал начать все заново и помочь Сынмину начать привыкать ко всему, что однажды содержала его прошлая жизнь.       Шипящий звук внезапно заполонил воздух и Сынмин повернулся в поисках его источника. Он заметно вздрогнул на кровати, когда маленький огонек подлетел к Гюхуну, который немедленно поднял руку, чтобы поймать его в свои пальцы. Не раздумывая, Сынмин схватил запястье старшего, начав усиленно сдувать огонек, только чтобы понять, что он уже погас и заменился на кусочек бумаги. Все еще слегка дуя, находясь в замешательстве от ситуации, Сынмин посмотрел на Гюхуна, чтобы тот объяснил ему, что только что произошло, почему он не обжег свои пальцы огнем, который определенно только что был тут мгновение назад. — Все нормально, Сынмин, — хихикнул Гюхун, показав ему кусочек белой бумаги, которую он начал разворачивать. — Это огненное сообщение. Форма коммуникации, которую используют некоторые Сумеречные охотники. Мы вкладываем руну для огня в письмо и оно само сжигается, прежде чем отправиться к получателю, так что никто посторонний не сможет перехватить и прочитать его до человека, которому оно отправлено. Затем, после того, как оно придет, оно переформируется и его можно будет прочитать.       У Сынмина было чувство, что он получит огромное количество объяснений, нужных для его новой жизни, в которую его затянуло. Даже если он никогда не верил в существование магии, он не смог бы отречь то, что только увидел. Это определенно не произошло бы в его мире, но, очевидно, могло произойти в мире Сумеречных охотников. — Ох, окей. Вы не используете телефоны? Я видел, как Джисон играл в него до этого, — выпалил Сынмин, все еще пристально рассматривая кусок бумаги в руках Гюхуна. — Большинство из нас пользуется, да. Однако, есть место, где многие современные девайсы не работают. Оно называется Аликанте и это столица Идриса, убежище Сумеречных охотников, которые прячутся от Примитивных. Там находится Клэйв, где проживает наше, уж не подобрать других слов, правительство. Там много подопечных, охраняющих его от атак демонов и обнаружения Примитивными, поэтому множество электронных устройств там бесполезны. Поэтому мы и используем такие вещи, как огненные сообщения, пусть они и немного устаревшие, — прокомментировал Чанбин, изо всех сил стараясь быть как можно более беззаботным, чтобы аккуратно прочитать сообщение через плечо Гюхуна, но это, кажется, не сработало, потому что Гюхун быстро сложил бумагу и положил в карман, прежде чем встать. — Мне нужно позаботиться кое о чем. Бин, ты знаешь где меня найти, если что-то понадобится. Чувствую, что это займёт некоторое время, — проворчал он, показывая, насколько он был недоволен содержимым письма. — Я понял, Гю. Мы присмотрим за Сынмином, возможно, принесем ему чего-нибудь поесть. Он не ел со вчерашнего дня.       С кивком головы и последней улыбочкой, предназначенной для Сынмина, Гюхун тихонько вышел из комнаты, оставляя трех парней одних в моментальной тишине. — Так, так, так! Минни, можем ли мы начать разговор о том, кем ты был? Посмотрим, не зацепит ли это что-нибудь в твоей башке, — взволнованно пропел Джисон, похлопывая Сынмина по лбу. — Конечно, Джисон. — Ну, прежде всего, ты называл меня Сони. Это первая вещь, которую ты должен начать делать! Чанбин был либо Бином, либо Бинни, а Гюхун всегда был Гю. Это может быть слегка непривычным для твоего языка первое время, и, может, ты захочешь узнать нас немного лучше, прежде чем использовать клички, но раз уж ты использовал их раньше, поможет ли это тебе легче приспособиться? — Окей… Сони. Это странно, может понадобиться время, чтобы привыкнуть. Так, ты хочешь, чтобы я задавал вопросы, или ты хочешь сам говорить о своем?       Прежде чем Джисон ответил на вопрос, Чанбин наконец-то приблизился и похлопал Джисона по голове. — Сони всегда говорит сам о каждом аспекте своей жизни, хочешь ты этого или нет. — Спасибо за это, Бин.       Даже если они постоянно перебранивались и боролись с момента, как он их встретил, Сынмин мог отметить, что у Джисона и Чанбина чрезвычайно близкие отношения; братская связь, которая выходила за рамки. Было легко заметить, что Чанбин видит себя как голос разума для Джисона, наставником, что направлял его в нужную сторону и, кажется, Джисон был более чем доволен этим. С другой стороны, Чанбин выглядел более интровертным, немного замкнутым, но Сынмин подумал, что никто не был настолько обучен помощи Чанбину выбираться из своей скорлупы, как Джисон. Это были милые, действительно особые отношения, которые связывали их вместе. — Окей, как насчет такого? Ты сейчас расскажешь нам что-нибудь о себе, а мы расскажем тебе что-нибудь о твоем прошлом. Давай посмотрим, расскажем тебе об основах. О! Когда ты празднуешь свой день рождения? — радостно пропищал Джисон. — Если быть честным, я не праздную свой день рождения, потому что дата в моих документах ненастоящая. Поэтому я считаю это бессмысленным. Они просто написали тот день, когда нашли меня, как мой день рождения, который был вчера, я предполагаю.       Очевидно, это был не тот ответ, который ожидал Джисон, так как тот испустил слишком оживленный вздох и ухватился рукой за рот. — Ты не празднуешь свой день рождения?! Твои друзья никогда не хотели сделать что-то особенное для тебя? — Думаю, они бы хотели, если бы они у меня были.       Джисон тут же открыл свой рот, чтобы спросить его о смысле его слов; конечно же он имел кого-то в своей жизни, чтобы назвать его другом. Когда он почувствовал чанбинову руку на своем плече и увидел тонкие покачивания его головы, младший немедленно успокоился и поменял тему. — Нет, это неприемлемо! Это то, что определенно точно должно измениться. Твой настоящий день рождения двадцать второго сентября и ты ровно на восемь дней младше меня, — гордо проинформировал Джисон, так как это давало ему некого рода преимущество над Сынмином. — Чанбин старше нас на год, а Гюхун старше на три года.       Сынмин хмыкнул в подтверждение, запоминая каждый кусочек информации, который только мог. Как бы он ни повторял, что еще не до конца убежден во всей их истории, он не мог скрыть правду от самого себя, как это было с Чанбином и Джисоном. Никогда за всю свою жизнь он не ощущал свою принадлежность к какому-то месту, но здесь, в компании других, он наконец-то почувствовал, что был дома. Может это были мечтательные мысли, может он убеждал себя в чём-то, чего раньше никогда не чувствовал, но ведь было что-то тут, в его груди, что говорило ему, что он должен остаться здесь. — Что ты делаешь для выживания? О, как насчет того, что ты делаешь в свободное время? Погоди, у тебя есть домашние животные? Или расскажи нам о своей любимой еде! — Джисон! По одному вопросу за раз, гиперактивный ты дебил. Видишь, с каким дерьмом мне приходится справляться, Сынмин?       Выставив руку в качестве барьера между ними, Сынмин хихикнул, когда Джисон уже был готов броситься на Чанбина из-за его ехидного комментария. Может, Гюхун был прав, когда сказал, что их перепирания было ужасно сложно забыть, ведь его тело почти что само среагировало, чтобы остановить повторение физической драки. — Как насчет того, чтобы продолжить этот разговор за столом с едой? Ты, должно быть, довольно голоден, хах, Сынмин? Это, наверняка, причина, почему ты до сих пор чувствуешь себя немного паршиво. Давай же, мы достанем для тебя немного еды, — предложил Чанбин.       В мгновение ока, Джисон оказался позади Сынмина, чтобы еще раз помочь ему встать, но Сынмин быстро дал ему понять, что он чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы справиться самому, даже если Джисон, кажется, сомневался в том, насколько честным он был с ними. Он надеялся, что тот действительно чувствует себя хорошо и не говорит это просто для того, чтобы Джисон не подходил к нему. — Вы едите нормальную пищу или какие-нибудь странные сверхъестественные штуки, которые усиливают ваши способности? — Что именно расценивается как «сверхъестественные штуки»? — спросил Чанбин, уставившись обратно на красноголового.       Сынмин пожал плечами, а его щеки слегка загорелись красным, понимая, что не все будет странным и отличающимся в этом мире, и что он буквально выставил себя дурачком, задав такой особенный вопрос. — Ничто, пока ты не добавишь чизкейки в эту категорию. — Джисон, тебе нужно есть что-то помимо чизкейков. Пожалуйста, хотя бы раз в жизни. Я буквально слышу, как твоя пищеварительная система кричит о том, чтобы ты дал ей нормальной еды!       Посмотрев на Чанбина взглядом, который кричал «зачем мне вообще, черт возьми, это делать?», Джисон зацепился своей рукой за Сынмина, благодаря его за то, что он не оттолкнул прикосновения. — Я думаю, тебе очень понравится оставшаяся часть Академии, Минни. Сейчас она выглядит немного праздничной. Я делал большинство украшений.       Это верно. Сынмин уже совсем забыл обо всей этой шумихе. Сегодня Рождество. Это не имело для него никакой разницы, но он знал, что имело для других, таких, как Джисон, что чувствовал головокружение от мысли, что покажет Сынмину свою тяжелую работу. Как минимум, Кануна Рождества не будет еще год, но у него было чувство, что он будет проводить его по-другому с этого момента. — Так вы, ребятки, празднуете Рождество как… Примитивные празднуют? — слово слетело слегка странно в этом контексте для слуха, но он же сказал им, что постарается приспособиться к его новому образу жизни, и это именно то, что он сейчас делал. — Предполагаю, в каком-то смысле. Мы обычно не празднуем большинство религиозных или традиционных культурных праздников. Это не считая дни рождения, убедись, что запомнил это, — подмигнул Джисон, все еще цепляясь за Сынмина, будто бы он боялся, что тот попытается убежать. — Но большинство из нас празднует Рождество как обычай, без религиозного подтекста. Мы просто проводим некоторое время с семьей и друзьями, дарим подарки и едим ужин вместе. Мы трое всегда заканчиваем ночь с кружками горячего шоколада, с зефирками, это важно, рядом с огнем и говорим о прошлом. Ну, в принципе, это все. — Звучит реально круто, — прошептал Сынмин с небольшой ухмылкой. — Ты и Рождество тоже не празднуешь?       Сынмин начал осознавать, насколько серой его жизнь звучала, когда ему нужно было вечно описывать ее Джисону и Чанбину. Они говорили о тренировках, сражениях с монстрами для защиты невинных, о риске жизнью, чтобы помочь людям, которые даже не узнают, как он и все остальные, они хвастались, что просто были рядом друг с другом, и он почти что начал чувствовать стыд от жизни, которой он жил до этого момента. Серьезно покачав головой, он дал им знать, что это был один из его самых нелюбимых дней. — Это тоже будет изменено. Ну же, давай начнем с получения завтрака, чтобы встретить наш день! — пропел Джисон, пока они продолжали идти вдоль по коридору. — Просто чтобы прояснить, у меня нет ничего для вас в качестве подарка, — пробубнил Сынмин, пытаясь принять участие в хорошем настроении Джисона шуткой. — Твое долгожданное возвращение к нам уже является лучшим подарком, который я когда либо мог попросить, Минни. — Иуу, — простонал Сынмин, улыбаясь очень невпечатленному выражению лица Джисона, когда Чанбин начал смеяться из-за их дурачества. — О да, он идеально впишется обратно.

________________

— Ты на сто процентов уверен, что это он? — Да, сэр. Я провел тестирование и вышел положительный результат. Нет никаких ошибок, это Сынмин.       Мужчина на экране хмыкнул, очевидно задумываясь над ответом Гюхуна и что это может для него значить. — Ну, это сюрприз. Ты должен убедиться, что присматриваешь за ним. Ему не дозволено покидать Академию. Ты меня понял? Он может в итоге разболтать бог знает кому о мире Сумеречных охотников. Было неразумно преждевременно все ему рассказывать, Гюхун.       Язык Гюхуна начало покалывать и он был уверен, что почувствовал кровь от того, насколько жестоко он его кусал. Говорящий мужчина, кажется, влиял на него, заставляя Гюхуна хотеть кричать и орать о том, что он знал, что он делает; вот поэтому он был назначен главой Академии в таком раннем возрасте. Однако, он оставался спокойным, как он всегда это делал. Гюхун действительно не хотел давать ему причины говорить, что тот был прав, что Гюхун не справился с такой жалкой задачей. — Со всем уважением, сэр, Сынмин — один из моих самых близких друзей— — Был одним из самых близких друзей, Гюхун. Судя по тому, что ты мне сказал, он не помнит ничего из своей прошлой жизни. Он не помнит тебя. Я обязательно осмотрю его, когда приеду в следующий раз. Если он не подойдет под мои стандарты, ему придется приехать в Аликанте для допроса. Я не доверяю ему. — Стыдно, что вы, видимо, не доверяете моим инстинктам, — пробормотал Гюхун, но, кажется, его все еще было слышно, ведь мужчина поднял свои брови в полном отсутствии уважения. — Пока он находится у тебя, тебе нужно убедиться, что он не врет о том, что не может вспомнить никакую информацию о ночи нападения. У нас наконец-то есть свидетель, пусть он и считается недостаточно надежным на данном этапе. — Мы бы доставили его сюда гораздо раньше, если бы вы позволили нам продолжать искать его дальше, — Гюхун кипел, злоба почти что лилась из его слов, — Но «использовать свое время и ресурсы для поиска ребенка, как он, это пустая трата, так как он никогда не будет с кем-то наравне, ведь он такой слабый. Он же вообще скорее всего мёртв.» Не это ли вы сказали тогда, сэр?       Громкий хлопок раздался на том конце провода, когда Гюхун увидел, как мужчина ударил кулаком по столу, вид неконтролируемого огорчения заставил его лицо залиться малиновым цветом. — Ким Гюхун, сейчас же следите за своим языком! Как ты посмел так разговаривать со мной!       Гюхун слегка поклонился в знак извинения, пусть он и не сказал ничего неправильного. Его смелость взяла над ним верх, позволив ему распустить язык и разлить правду на тему Сынмина и то, как ему приказали не тратить впустую энергию на поиски того, кто не приносил никакой пользы для Академии, принадлежащей человеку на экране все эти долгие года.       Это разозлило и отчаявшегося, пятнадцатилетнего Гюхуна, слова о том, что его друг не заслужил усилий для его поиска. Тело Сынмина было одним единственным, которое не было возвращено как потерянного Сумеречного охотника, что были вовлечены в атаку, что и волновало молодых Гюхуна, Чанбина и Джисона. Они думали, что его бы тоже нашли, если бы он умер вместе со своими родителями, но взрослые думали совсем не так, говоря, что его тело было стерто с лица Земли взрывом.       Сынмин всегда чуть позже схватывал боевые техники, когда был младше, но он все равно был почти среднячком, по мнению Гюхуна, и улучшался в быстром темпе прямо до того, как исчез. Очевидно, прежний глава Академии не был такого же мнения. Интеллект и память Сынмина были намного выше, чем у Гюхуна, чем Чанбина и Джисона тоже, но когда до этого дошло дело, высшие чины захотели воинов, которые могли сражаться. Это был день, когда Гюхун осознал, что, для некоторых людей, они были лишь солдатами, от которых можно было с легкостью избавиться или заменить, и это была веская причина того, почему им сказали прекратить искать своего друга.       Ощущение слов, наполненных ядом, начало ползти по горлу вновь из-за его воспоминаний из прошлого, Гюхун попытался успокоить себя мыслями о том, что Сынмин сейчас наконец-то с ними. Он уже был достаточно взволнован тем, что парня считали пешкой, которая была нужна высшим чинам для системы. Не только этим, Гюхуну теперь нужно было заставить Сынмина попытаться вспомнить худшую ночь в его жизни, просто для того, чтобы они смогли собрать информацию о нападении, случившемся десять лет назад. — Я должен доложить о вашем нашедшемся Сынмине Клэйву. Я вернусь в Академию через две недели ненадолго чтобы все проверить. Будь готов к моему приезду и попытайся не сделать ничего глупого до него.       Не дожидаясь ответа, мужчина внезапно оборвал связь и экран зашипел помехами. Гюхун оперся на руки, чтобы стабилизироваться, благодарный тому, что он решил принять звонок в своем офисе, когда ударил ладошкой по столу. Он уже знал, как пройдет разговор, когда получил огненное сообщение, и, по выражениям их лиц тогда, Джисон и Чанбин прекрасно знали, кто его отправил. Он не мог ничего сделать, вид смирения и тревоги омрачил его лицо, когда его отец наконец-то решил связаться с ним спустя столько недель, чтобы просто принизить и унизить его из-за того, как он выполнял эту жалкую работу управления Академией, даже если он знал, что справлялся достаточно хорошо.       Это было не просто его мнение, а настоящая статистика, которая показывала, что количество несчастных случаев во время атак демонами за последние шесть месяцев, с того момента, как он принял командование, значительно уменьшилось, пусть и общее количество атак увеличилось. Отношения с главой лидеров Нижнего Мира улучшились, когда Гюхун предпочел сблизиться с некоторыми из них. Каждый в Академии хорошо следовал его приказам и ему доверяли, потому что он всегда мог выслушать их жалобы и что-нибудь с ними сделать. Он хорошо выполнял свою работу, даже несмотря на то, что он никогда не хотел заниматься этим.       Плюхнувшись на свое кресло, Гюхун обхватил голову руками, тяжело вздыхая и позволяя сдерживаемому разочарованию в том, что он никогда не будет достаточно хорошим для отца, прорваться сквозь зубы. Он подумал, что он реально должен привыкнуть к этому на этом этапе, но он не мог отрицать, что его ранило то, что на него всегда смотрели свысока, и не важно, насколько сильно он старался.       Внезапный стук в его дверь заставил Гюхуна сесть и глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться, прежде чем крикнуть посетителю, чтобы тот зашел. — Гюхун, тут демоническая атака. Аллея в Каннаме. Там два волка, оба пока все еще живы, но у них довольно серьезные ранения, — сообщил Югем, читая отчёт с планшета.       В этом Гюхун не нуждался. Не тогда, когда его только что отчитал как маленького ребенка его отец. И опять, он знал, что плевать что он хотел, он должен был убедиться, что ситуация под контролем, прежде чем это разрастется во что-то более зловещее. — Чан знает?       Гюхун не смог сдержать угрюмый смех, когда Югём окоченел от вопроса. У всех в Академии была такая же реакция, когда произносилось имя молодого оборотня-альфы, но не из-за чего-то такого простого, как его пугающая репутация. Нет, причина заключалась в самом Гюхуне. — Да. Он связался с нами недавно. Он попросил тебя созвать собрание с другими лидерами, чтобы обсудить увеличение демонической активности и что ты собираешься с этим делать. — Забавно, он не позвонил, что спросить у меня лично.       Югём пожал плечами, действие, что буквально говорило «я не знаю, что тебе сказать», но оба они знали, почему именно Чан не позвонил конкретно Гюхуну. — Окей. Можешь связаться с остальными и попросить их придти сюда как можно быстрее? Я не собираюсь откладывать это на еще более долгий срок, чем есть сейчас. Давай не будем заставлять Чана ждать, — продолжил Гюхун, вставая из-за стола и хватая свой пиджак.       Как только Югём начал покидать комнату, он был уверен, что не должен был услышать тихое бубнение Гюхуна, «Я не хочу давать ему еще одну причину ненавидеть меня еще больше, чем сейчас.»