Saudade

— Кажется, есть определенные места, в которых есть всплеск демонической активности с недавнего времени. Здесь в Мёндоне, где обычно очень людно в дневное время, здесь в Каннаме, одном из самых занятых продажей районов, и здесь, в Хондэ, где многочисленные студенты собираются на пути в университеты, расположенные неподалеку.       Сынмин уставился на очень детализированную карту, на которую указывал Гюхун, пока объяснял суровость ситуации остальным. С движением обоих указательных пальцев по экрану, картинка приблизилась в четыре видео, выскочивших и показавших разные демонические атаки, которые были засняты. — Мы увеличим патрули насколько нам это удастся сделать с нашей нынешней командой, и мы попросим Клэйв о возможном временно служащем подкреплении, пока мы не доберемся до основы этого беспорядка, но мы, скорее всего, растянем момент. — Некоторые Маги говорили мне о трещинах, которые открылись и позволили демонам пройти. Как вы все знаете, я обычно беру кого-то, кто магически склонен создавать порталы и призывать демонов через них, но это, видимо, большинство этих случаев не остановит, но разорвет конструкцию между Эдомом и Сеулом, — доложил Минхо, кусая свой ноготь на большом пальце и читая отчет на своем собственном планшете, пока листал, чтобы добраться до следующего скрина.       Как бы сильно не старался Джисон объяснить ему различные аспекты, о которых они говорили, Сынмин признал, что он потерялся один или два раза на протяжении всего этого. Вид бесподобной концентрации на всех их лицах был достаточным, чтобы отвлекать его, что было ужасно ироничным. — Я могу попытаться поставить нескольких из моей стаи туда во время дня, но я не хочу, чтобы они выходили на ночь, не после того, что произошло сегодня. Я получил обновление о состоянии Уна и Дэхви и они будут жить, но я не хочу как-либо рисковать.       Гюхун аккуратно кивнул головой на компромис Чана, зная, что Оборотень заботился о своих друзьях больше, чем о ком-либо другом во всем мире. Как бы он сильно не хотел сделать все, что он мог, если его стая была в опасности быть раненными, не было никаких вариантов, что Чан будет рисковать. — Это работает и для меня, вообще. Я могу прикрывать ночные смены некоторыми из группы Вампиров. Этот вариант более комфортен для нас.       Хёнджин потянулся во время своего комментария, позволяя своим глазам пробежаться по Сынмину, когда он и заметил, что тот пялился на него. Почувствовав себя чуть более смелым, чем он должен быть, Вампир решил послать красноголовому подмигивание, тихо хихикнув, потому что оттенок его лица сейчас совпадал с его волосами. — Я уверен, что могу попросить других Магов разместить больше подопечных в городе, чтобы попытаться остановить эти трещины от формирования, но нет никакой гарантии, что демоны просто не передвинутся в другую область без подопечных и продолжат распространяться там.       Порисовав на своем экране, Минхо показал остальным, где уже были расположены подопечные и где, по его мыслям, будут хорошие места, чтобы разместить новых. Подопечные против демонических атак возьмут много энергии у Магов, установленных с ними, и он не хотел просить слишком много у тех, кто был под его попечением. — Запечатывание трещин, когда они сформируются, не будет таким уж и сложным. Я не полностью уверен, как предотвратить их открытие, но мы можем остановить выходящих демонов, если мы заделаем их после того, как они сформируются. Мы можем позаботиться об этом, — утвердил Феликс с позитивным тоном, удивляя Чанбина, который тихо посмеялся над тем, каким он был поглощенным тем, что происходило вокруг него, когда он ясно дал понять ранее, что у него не было никакого интереса в нахождении здесь. — Хорошо, я думаю, мы можем закончить работать над этим, и соберемся вновь на следующей неделе и обсудим, были ли какие-нибудь улучшения. Чан и Хёнджин, подойдите ко мне и мы обсудим расписание патруля. Минхо, если сможешь попросить любых других Магов о размещении подопечных, это будет признательно. Также, если ты дашь знать Феликсу, где открываются трещины, это определенно поможет ему решить с Королевой то, откуда они могут начать запечатывать их. Это всё на сегодня. Спасибо за присутствие и я позабочусь о том, что сохраню все ваши обновления прогресса.       Все встали со своих мест, Чан и Хёнджин двинулись в сторону Гюхуна, что фактически оставило Чонина в одиночестве, ёрзающего на стуле в дискомфорте. Было очевидно и для Сынмина, и для Джисона, что младшему было нелегко без Чана рядом с ним, но если он собирается продолжать приходить на совещания, Сынмин почувствовал, что они должны заставить его чувствовать себя комфортно в этом месте. Подойдя к нему, Сынмин занял место Чана и одарил Чонина теплой улыбкой, когда тот быстро повернулся к нему, выглядя как животное, загнанное в угол хищником; странный концепт для волка. — Хэй, Чонин, верно? Как прошло твое первое совещание? — Это было… интересно, я думаю. Немного напряженно, но я предполагаю, что это такого рода жизнь, которую мы ведем, хах?       Он не смог сдержаться, он правда не смог, потому что когда Чонин посмеялся с маленьким проблеском страха, Сынмин лишь захотел заключить его в свои объятия и сказать, что ему не о чем волноваться. — Я раскрою тебе один секрет: это было и мое первое совещание тоже, и я подумал, что это было невероятно напряженным. — Правда?       Сынмин не думал, что это создавало какую-то разницу, дать юному Оборотню знать, что он тоже не привык к этому, но очевидно, что это создавало, что замечалось по громадной улыбке на его лице. — Да, все по-новому, эти все штучки Сумеречных охотников, но, возможно, мы могли бы поговорить об этом в следующий раз, когда ты придешь сюда? Я учусь, и выглядит так, что ты тоже. Поэтому, почему бы нам не учиться вместе? — Это звучит отлично, — неуверенно прошептал Чонин. — Эм, я извиняюсь, я даже не знаю твоего имени. — Ох, точно, мы никогда не представлялись. Я Сынмин, я… Сумеречный охотник, я предполагаю, и мне очень приятно познакомиться с тобой, Чонин. — Йенни, пошли, — подал голос Чан, очевидно, закончив обсуждение графика их наблюдений в городе с Хёнджином и Гюхуном. — Мне нужно идти, Сынмин, но мне тоже очень было приятно познакомиться с тобой. Увидимся на следующем совещании. О, если ты хочешь, здесь мой номер. У меня не особо много друзей в подобных кругах, поэтому, если хочешь поболтать о чем-нибудь, я всегда отвечу, — прочирикал Чонин с большей уверенностью, определенно из-за куда большего духа, потому что он нашел друга, который был в точно такой же ситуации, как и он. — Конечно, Йенни. Все нормально, если я буду так тебя называть?       Воздержавшись от усмешки, импульсивно кивнув головой, говоря Сынмину, что Чонин хорошо относится к этому соглашению, младший встал, чтобы подойти к Чану и рассказать альфе о новом компаньоне, которого он приобрел, пока того не было.       Сынмин всеми силами постарался не проворковать про парня, который возбужденно прыгал вверх и вниз, указывая на него и говоря тихим голосом со своим наставником, не делая ничего, чтобы скрыть улыбку, когда Чан поднял брови в сторону обоих, определенно не понимая, что Чонин имел ввиду, когда говорил, что Сынмин был «тоже новеньким в этом всём сверхъестественном мире.»       Услышав очень преувеличенный чей-то кашель экстремально близко к его левому уху, Сынмин вытянул шею, чтобы увидеть Хёнджина, стоящего слишком близко, чтобы было комфортно, заставляя его почти что выпрыгнуть из своей кожи. Сынмин начал удивляться, насколько хорошим он был Сумеречным охотником, потому что прятал свое волнение по поводу вещей, из-за которых он волноваться не должен. — Щенок дал тебе свой номер, хах? — Ух, ага, предполагаю. Я точно не уверен, но я думаю, что мы решили быть друзьями.       Вампир понимающе хмыкнул, постукивая по подбородку пальцем, его брови сморщились, будто он был в невероятно глубоком размышлении. Лампочка, кажется, загорелась в голове Хёнджина, когда он дошел до стола, оторвал кусочек бумаги и начал что-то черкать, прежде чем вернулся обратно к Сынмину и сунул это внутрь кармана его плаща. — Я буду чувствовать себя ужасно лишним, если тоже не оставлю тебе свой номер. Увидимся на следующей неделе, но в свободное время, если захочешь позвонить мне, тогда, пожалуйста, позвони. Я бы хотел узнать о тебе чуть больше, — старший подмигнул, отправляя неизвестный холодок по позвоночнику Сынмина. — До встречи, Минни.       Когда Хёнджин удалился, Сынмин наконец-то решил вновь задышать и вырваться из транса, в который он моментально погрузился, воображая, была ли это использованная на нем техника Вампиров, или просто его собственные гормоны, работающие против него. Поместив руку внутрь кармана, он достал оттуда маленький кусочек бумаги, на котором было имя Хёнджина и его номер, маленькая улыбающаяся рожица и сердечко, также расположенные рядом с ним. Сынмин удивился, почему Хёнджин написал свой номер как влюбленная по уши девочка-подросток. — Я извиняюсь, к тебе только что пристал самый горячий Вампир в Сеуле? И он только что назвал тебя Минни? Ты находишься здесь меньше дня, и ты уже враг для половины Сумеречного Мира. Ох, так много людей собираются убить тебя сейчас, Минни, — заржал Джисон, вырывая кусок бумаги из рук Сынмина, чтобы убедиться, что его друг не был отшит, но подтвердил, что это было ничто иное, как номер, который тоже был у него записан в телефоне как Хёнджин. — Сони, заткнись к черту. Он наверняка даже не заинтересован, просто увидел нового Сумеречного охотника, которого никогда раньше не видел, и решил попытать удачу. Вот и все. Верно? — Не знаю, Минни. Хёнджин очень привередлив к тому, с кем знакомится. К нему всегда люди сами бросались под ноги, чем обычно расстраивали его. Ты никогда не узнаешь, пока не позвонишь, что, я точно уверен, ты должен сделать, — Джисон раздражал, танцуя для другого бровями, на что Сынмин мог только насмешливо закатить глаза.       Когда он это сделал, он не смог не заметить Чанбина, явно уставившегося на Феликса, когда тот начал собирать свои вещи и покидать комнату, но только после того, как встал напротив обозленного Сумеречного охотника с растерянным видом. — Ну, это хорошо, что совещание не шло так долго, как я думал. Плюс, у меня есть немного достойной информации, чтобы донести ее до Королевы. Кажется, это не было пустой тратой времени, придти сюда, как она мне говорила.       Сжав свои зубы вокруг потрескавшихся губ, Чанбин действительно выглядел так, будто проходил через сдерживание того, что он на самом деле хотел сказать, но был предупрежден Гюхуном, что не надо злиться на Фэйри, которые приходят сюда; это не закончится чем-то хорошим для него в любом случае. — Я так рад. Ты должен приходить сюда чаще, в таком случае. Я знаю, почему бы тебе не придти на чай завтра, и мы могли бы посидеть в кругу и узнать друг друга чуть лучше, хмм? Подержаться за руки и спеть маленькие миленькие песни про дружбу? Разве это не будет прекрасно?       В нескольких шагах, Джисон и Сынмин наблюдали за всем этим разговором, мечтая о том, чтобы у них был попкорн, когда то, за чем они наблюдали, превратится в кулачную битву, зависящую от ответа Феликса на явную грубость и сарказм Чанбина. Однако, они были слегка разочарованными, когда Феликс лишь уставился на него, прежде чем сделать странный гудящий звук и выйти из комнаты. Чанбин выглядел как что-то между раздражением из-за надежды и позитивным разочарованием, заставляя двух парней упасть в конвульсиях от смеха.       Закатив глаза на их кривляния, Чанбину не понравился тот факт, что теперь тут было два маленьких миньона, с того момента, как вернулся Сынмин, которые будут дразнить его по любому поводу, который у них будет. Он обиженно развернулся, и Сынмин с Джисоном начали бежать к нему, пока последний не остановился, увидев, что два Оборотня шагали по направлению к входной двери. — Пока, Чан.       Парень с серебряными волосами заметно был слегка удивлен прощанием, но чувство вскоре прошло и заменилось на теплоту в груди, когда он увидел Джисона, смущенно улыбающегося ему. — До встречи, Сони.       Использование его прозвища заставило Джисона очевидно оживиться, выглядя так, будто он хотел сказать что-то еще, но был неуверен, должен ли он это сделать. Одна вещь, которую знал Чан, это что он был бесконечно терпелив и мог смириться с сомнениями Джисона. Поэтому, когда Оборотень поднял бровь, Джисон воспринял этот жест, чтобы сказать то, что было у него на уме. — Ты сможешь подождать две минутки? Я просто хотел дать тебе кое-что. — Конечно, Сони.       Не ожидая ни секунды, Джисон хихикнул и поскакал по коридору по направлению к своей комнате, не заметив то, как Чонин улыбался из-за его оптимистичной натуры. — Он очень радостный, — ухмыльнулся Чонин, уставившись на Чана в ожидании реакции.       Старший упоминал, что знает Сумеречных охотников на совещании, что они будут вместе в этот день, хоть он и не упоминал уровень их отношений, но то, как Джисон говорил с ним, заставило его подумать, что они были глубоко укоренившимися. — Ага, он такой. Настоящий шарик радости, — вздохнул Чан, выражение тоски заменилось на какое-то нежное. — Э, Чан?       Медленно повернувшись, чтобы встретиться со взглядом Гюхуна, Чан похлопал Чонина по его маленькой спине, говоря ему выйти наружу и что он скоро присоединится к нему. — Да?       Гюхун позвал Чана, но он не думал, что молодой Оборотень остановится, чтобы поговорить с ним. Неловко встав на месте, Гюхун не особо знал, что сказать, когда он был буквально в тридцати сантиметрах от другого, достаточно близко, чтобы восхититься глубокими голубыми глазами, которые он так долго не видел. — Я, эм, Я просто хотел сказать… Счастливого Рождества.       Выражение Чана осталось прежним, совершенно не удивленным внезапному взаимодействию. — Ага, тебе того же, — безэмоционально ответил Оборотень, начав поворачиваться и уходить прочь.       Это было большее из того, сколько Чан говорил с ним за последние несколько месяцев, и Гюхун не хотел заканчивать так быстро. Он был не особо уверен, что захватило его разум в этот момент, но когда он быстро подошел к Чану, прежде чем схватить его за запястье, Гюхун рассмотрел возможность безумия, медленно начинающего поселяться внутри. — Тебе… тебе не нужно уходить так быстро. Помнишь, что мы делали раньше на Рождество? После того, как поедим, пили горячий шоколад с Бином и Сони у огня в моей комнате. Мы могли бы— — Гюхун, мы может уже остановить это?       Почувствовав, что Чан начинает вырывать свою руку, что-то в голове Гюхуна говорило ему отпустить, но что-то еще упрашивало держать дальше. — Остановить что, Чанни? — Это. Это именно то, что я имел ввиду. Не называй меня Чанни. Не веди себя дружелюбно со мной. Не приглашай меня проводить время с тобой и твоими друзьями. — Они и твои друзья тоже, — прошептал Гюхун, чувствуя, что его сердце болезненно сжимается в груди, ощущение невероятной вины охватило его мысли, когда он подумал о том, как Джисон и Чанбин потеряли потрясающего друга в виде Чана из-за того, что он ему сделал.       Видя, что Чан тяжело выдохнул, когда отвел свой взгляд, Гюхун наконец отпустил свою хватку, и Оборотень воспользовался возможностью притянуть свою руку свободно. — Гюхун, ты был тем, кто закончил это. Не начинай вести себя так, будто ты не сказал все эти вещи мне тогда. Ты был тем, кто сказал, что ты не можешь… — Чан укусил себя за язык, сдерживая рык, когда в своем сознании он вернулся в ту ночь, когда Гюхун в концы разорвал связь, которую они имели. — Я буду присутствовать на еще нескольких совещаниях с Чонином, чтобы он не чувствовал себя слишком подавленно, но после этого ты больше меня не увидишь. Нет никаких причин для этого, верно? Наши отношения с этого момента строго профессиональные и ничего более. Ты понял меня?       Он не знал почему, ведь он был причиной всего этого беспорядка, но слова Чана ударили по Гюхуну сильнее, чем он когда-либо думал, что возможно. Выражение чистой апатии, когда Чан уставился на него сейчас с взглядом, контрастирующим с тем, как он раньше смотрел на него, будто Гюхун был его целым миром. — Ты абсолютно прав. Я не знаю, что нашло на меня. Прости, это больше не случится. Я позабочусь о том, что буду присматривать за Чонином, пока он здесь.       Приняв это как намек на уход, Чан простенько кивнул, прежде чем стартануть к выходу, забыв о его обещании Джисону, и захлопнуть дверь за собой.       Глаза Гюхуна задержались на месте, где была тень Чана. Он правда не знал, почему он думал, что их разговор пройдет как-то по-другому, но он надеялся. Со всей честностью, если бы кто-то спросил его мнение о ситуации, Гюхун бы ответил, что он ни в коем случае не заслуживает быть прощенным Чаном; никакого второго шанса не было, когда это касалось их. Он не заслуживал никакого. Он ужасно ранил Чана, и это была его награда. Все оставалось в тишине вокруг него, потому что он чувствовал себя как бесконечность, ничего не прерывало тишину, кроме медленного сердцебиения.       Еще несколько секунд прошло, прежде чем Джисон прибежал обратно, пытаясь восстановить дыхание, очевидно не желая заставлять Чана ждать, пока держал красную коробку с золотой лентой, перевязанной вокруг нее. — Гю, а где Чан? — Джисон засиял улыбкой, когда просканировал помещение. — Он только что ушел, Сони. — Оу, — запнулся Джисон, очевидно подавленный, вертя подарок между подушечек пальцев. — Окей. — Джисон… — Все в порядке, он занятой. Не беспокойся об этом. Ему бы это наверняка не понравилось в любом случае.       Качая руками рядом с телом с намеком на стыд, Джисон сделал все возможное, чтобы сохранить улыбку на своем лице, но это не так уж и хорошо выходило, так как Гюхун видел эту запинку, когда тот начал разворачиваться по направлению к своей комнате, вероятно, чтобы положить его Рождественский подарок, который был для Чана, обратно в шкаф или вообще выкинуть его.       Гюхун мог видеть последствия, наконец-то появившиеся, и то, как они влияли не только на их отношения с Чаном, но и на связь между Чаном и его друзьями тоже. Увидев осознание, видимое по языку тела Джисона, Гюхун так сильно захотел сказать младшему, почему так было, почему от отрезал от себя Чана, хотя знал, что Джисон всегда смотрел на волка-альфу как на старшего брата. Но он не мог. Джисону нельзя знать. Никому другому тоже.       Но кто-то еще знал. Почувствовав пару глаз, прожигающих в нем дыру, Гюхун поднял взгляд, чтобы увидеть Чанбина, уставившегося на него, смесь сочувствия и необузданной злости исказила его лицо. Если Гюхун мог бы что-то сделать с этим, он бы был единственным, кто знал, почему Чан больше не был частью их жизни, но Чанбин случайно узнал причину, скорее, к разочарованию старшего Сумеречного охотника. Гюхун передвинул свой взгляд в сторону, зная, что Чанбин лишь затравит его тем, чтобы тот рассказал Джисону правду, но он не мог сделать этого. Ему нужно сохранить это в себе. — Ты выглядишь таким необъяснимо счастливым прямо сейчас, Гю, — пугающе прокомментировал Минхо, положив руку поверх гюхунового плеча и повернув его. — Хочешь опустошить это до дна?       Вертя бутылку виски в своих руках, Минхо ухмыльнулся этой злобной улыбкой, подразумевающей, что он был готов посеять немного раздора. — Немного рано для того, чтобы пить, не так ли, Мин? — Чепуха. Каждый час это счастливый час, если ты достаточно сильно постараешься! Ну же, это твой Рождественский подарок!       Гюхун уже мог видеть лицо своего отца в мыслях и выражение полного неверья и презрения, которое будет сопровождать порку, которую Гюхун получит даже за интерес к идее распития, оставив работу в стороне. Он должен был поддерживать их имя и никоим образом не позорить его. Точные слова его отца ему были лишь перечислением причин. Правда только, все эти мысли лишь заставили его принять решение намного быстрее. — В пизду, отдай, — прорычал Гюхун, забрав у Минхо бутылку, открутив крышку и начав отпивать из горла, направляясь к своему кабинету. — Тогда хорошо. Идем ва-банк, да? Гю, подожди меня!       Лишь в комнате, Минхо для приличия достал два стакана и выхватил алкоголь из рук Гюхуна. Ничего стильного нет в том, чтобы пить прямо из бутылки. Когда он занял свое обычное место, темно-бордовое кресло, практически кричащее свое имя, Минхо подумал, стоит ему или нет еще раз затрагивать больную тему, которая, он знал, отправит его прямиком в плохие книжки Гюхуна. — Что-ж, выглядит так, будто у тебя был классный разговор с Чаном. — Не надо, Минхо. Просто… не надо…       Минхо решил не давить этой темой еще больше, когда увидел Гюхуна, опрокинувшего целый стакан, прежде чем наполнить его вновь, двинувшись, чтобы сделать то же самое еще один раз. Поставив свой собственный стакан, Минхо встал и аккуратно взял Гюхуна за запястье, замечая, как устало выглядел тот. Как убито выглядел тот. — Замедлись, Гю. Я хотел выпить с другом, а не заботиться об обозленном Сумеречном охотнике, который высушил бутылку моего пятидесятилетнего виски за десять минут. Мы же не можем потерять твое лицо в качестве главы Академии, не так ли? — попытался Минхо с намеком на юмор, но он мог видеть, что Гюхун был не в настроении для подшучиваний, как он обычно был. — Это имеет значение? Ничего из того, что я делаю, не будет достаточно хорошим в любом случае. Почему я не должен терять лицо? Что мой отец сделает мне? Он уже относится ко мне, как к дерьму. Пригрозит, что заберет у меня работу? Позволю ему это сделать. Я никогда, блять, не хотел этим заниматься! — прокричал Гюхун, широко размахивая стаканом.       Подумав, что он сможет посчитать количество раз, когда он видел, как Гюхун теряет самообладание, на пальцах одной руки, Минхо скорчил лицо от громкости чужого крика, воображая, подействовал ли это алкоголь или скрытое раздражение наконец-то вышло наружу. — Гюхун, расскажешь мне, пожалуйста, что произошло с Чаном? — Я сказал тебе, что произошло. — Ты рассказал мне пиздеж, отговорку, в которую никто не верит. Почему ты не расскажешь мне? Что бы ты ни сделал, что бы ты ни сказал, я никому не позволю узнать, в чем проблема. Я твой друг, ты знаешь, что можешь доверять мне. Пожалуйста, Гю.       В какой-то момент, почти показалось, что Гюхун рассмотрел предложение, но в итоге решил пойти против, прежде чем отпить свой напиток еще раз. — Ты такая упрямая жопа. Хорошо, если ты не хочешь говорить мне, я не буду спрашивать еще раз, но если ты и дальше будешь загоняться, я проберусь в твои воспоминания и сам найду правду.       Это привлекло внимание Гюхуна, ведь Сумеречный охотник со скоростью света повернулся, чтобы уставиться на Минхо с открытыми глазами, прежде чем послать ему взгляд, который говорил «только, нахуй, попробуй.» После того, как несколько секунд прошли в тишине, и Гюхун, кажется, взял себя в руки, он откинулся обратно в свое кресло, и Маг сделал то же самое. — Мин, прости меня. Я знаю, что ты пытаешься помочь, но тебе просто нужно отпустить. Я уже забил, как и Чан. — Это чушь собачья с обеих сторон, но я никогда не был тем, кто давит своим мнением на других, — настоял Минхо, повернув взгляд к огню, зная, что Гюхун уже послал ему очень недовольное выражение лица на явную ложь. — Как ты держишься, Мин? — Я? Отлично. — Ну же, не ври мне. — Как ты врешь мне насчет Чана? — Минхо, — предупредил Гюхун, дав ему знать, что если тема с Чаном опять поднимется, он быстро выпрет Мага из Академии, но оставит бутылку алкоголя, которая была уже наполовину пуста. — Окей, окей. Я догадываюсь… Я догадываюсь, что у меня все еще немного кружится голова после смерти Джихуна. Сложно поверить, что старикашка погиб. Он всегда присутствовал в моей жизни, а теперь… — Минхо пожал плечами, не особо понимая, как донести свои слова, но ему и не надо было; Гюхун всегда знал, что он пытается сказать. — Ты не преодолеешь что-то подобное так быстро, Мин. Это было меньше недели назад, тебе нужно дать себе время попечалиться. Он был для тебя как отец, учил тебя всему, что знал. Он был хорошим человеком и потрясающим Магом.       Минхо устало кивнул, продолжая смотреть на танцующие огоньки перед ним. Джихун был Высшим Магом Сеула до него, и Минхо был его подмастерьем, так как никто из его родителей не мог научить его тому, чему должны обучаться Маги. Он жил с ним добрую часть его жизни, начиная с двенадцати лет, после того, как умерла его мама, прежде чем он пошел по своей собственной дороге жизни. Когда Джихун в концы решил сойти со своей позиции, Минхо был уверен, что старший вставит за него хорошее словечко. С наставником, поющим похвалу и хвалящим его силы и дисциплину, было не удивительно, что остальные Маги Сеула укажут ему на старое место Джихуна, место Высшего Мага. — Я помню, как он приходил сюда, чтобы поговорить с моим отцом. Он всегда был очень мил ко мне и к мальчикам, и, потому что ты учился у него, ты тоже всегда приходил. Вот так мы впервые встретились, не так ли? Когда ты покачивался на своем пути в наши жизни. У нас не было шанса выбраться. — Ой, пошел ты. Ты не продержишься и двух секунд без меня! — Минхо надул губы с фальшивым негодованием.       Маг был рад увидеть небольшую улыбку, прорвавшуюся через жесткий внешний вид Гюхуна, позволив парню вернуться к старому себе на мгновение. — Из-за моей позиции и факта, что он был моим учителем, мне было дано задание убраться в его доме. Мне нужно решить, что оставить, а что выкинуть, — Минхо вздохнул, мысли о количестве работы, которую ему нужно было вытерпеть, заставляли его становиться угрюмым. — Он еще оставил письмо, которое адресовано мне. Я не знаю, что в нем. Я просто… правда еще не смог собраться и открыть его. Я думаю, это лишь укрепит факт того, что он ушел, знаешь? Не просто ушел в одну из своих годовых поездок или присутствие на конференции на другом конце мира.       Губы сжались в тонкую линию, Гюхун уважительно кивнул, зная, как сильно Минхо любил человека, которому был так сильно обязан тоже. Он сам был привязан к старшему Магу, который всегда приносил тайком конфеты ему, Джисону, Чанбину и Сынмину, когда он посещал их, понимая, что они не могли позволить себе кучу аспектов детства, так как были Сумеречными охотниками, что требовало у детей расти намного быстрее. — Не спеши, Мин. Если я знаю его, он наверняка просто хотел сказать тебе, как много ты для него значишь. Он гордился тобой, и я уверен, что он написал это письмо, чтобы сказать тебе, что ты хорошо справляешься, будучи Высшим Магом. — Ты пытаешься превратить меня в рыдающий ком? Продолжай говорить так и ты получишь, что хотел, — оскорбился Минхо, прочистив горло, чтобы избавить себя от кома, который вызвали слова Гюхуна.       Сохраняя комфортную беседу и расслабляющую атмосферу, оба парня просидели еще час или два, прежде чем Минхо объявил, что пришло ему время уходить. — Ты не хочешь уходить? Мы будем есть очень скоро, делать эту штуку с подарками, и ты мог бы немного больше поговорить с Сынмином. Я знаю, что ты тоже скучал по нему. — Я бы хотел, но сказал себе, что начну очищать некоторые вещи в доме старичка сегодня. Я позабочусь о том, чтобы вернуться завтра. Ты прав, я скучал по нему и не могу дождаться, чтобы узнать его заново. — Как ты думаешь, почему твое заклинание отслеживания не сработало на нем?       Минхо хмыкнул, прежде чем беззаботно пожать плечами, не способный дать Гюхуну ответ на его вопрос. Он вспомнил трех молодых Сумеречных охотников, пришедших к нему после инцидента, дав ему знать, что Сынмин попал под демоническую атаку и что сейчас он пропал без вести. Он знал, что отследить юного мальчика может быть сложным, с беспорядком энергии жуликов, летающей по городу из-за атаки демонами, но после того, как он немного подумал, он смог бы его найти. Однако, он столкнулся с пустотой, дав другим знать, что такой результат мог значить только одно. — Не могу сказать точно. Это было странно. Не было никаких следов к нему, когда я пытался, и я знаю, что делал все правильно. Этого не должно было произойти, если он не был мертв. Так почему я не смог найти его, если он сейчас здесь, живой и здоровый?       Теперь была очередь Гюхуна стать сбитым с толку, обдумывая, что это могло значить. В реальности, пока они трепетали над возвращением Сынмина, его появление принесло больше вопросов, чем ответов с собой, но тех, правду на которых Гюхун был нацелен найти. — Мин, ты не думаешь, что мог бы попробовать что-то, чтобы помочь ему вернуть воспоминания, как считаешь?       Как только Минхо закончил с остатками своего напитка, он еще раз помотал головой, но с более окончательной уверенностью в этот раз. — Если его воспоминания были заблокированы Магом или чем-то еще, тогда возможно, но он буквально потерял воспоминания, Гю. Подобное этому выше даже моих способностей. — Вау, ты даже не пытаешься звучать скромным. — Эй, что я мог сказать? Нет смысла быть скромным во всем этом, — воскликнул Минхо, указав на себя. — Есть еще куча вопросов без ответов, да? — Ага, но тех, на которые я нацелен найти ответ, — убедительно утвердил Гюхун.       Когда Гюхун начал провожать Мага к двери, он остановился на своем пути, позвав Минхо, чтобы тот подождал его, пока сам побежал к своему столу. — Чуть не забыл отдать тебе твой подарок. Держи.       Разместив руку на груди и позволив своим губам слишком драматично затрястись, Минхо воскликнул, что Гюхун «не должен был тратить такие деньги на него, старичка», позволив Гюхуну ударить его в плечо завернутым подарком, прежде чем поместить его ему в руки. Когда Маг аккуратно порвал бумагу, нахальная улыбка слегка упала с его лица, когда он заметил, что было тем, что ему дал другой. — Гю, где ты нашел это? Я искал это годами.       Повернув предмет в своих руках, уставившись на «Историю и анализ Тёмной Войны», Минхо тут же прикрыл свой рот, подняв глаза, чтобы увидеть Гюхуна, самодовольно улыбающегося ему, предвидя, что Маг будет постоянно хвастаться тем, что другой больше не сможет его ничем удивить. — Ага, Сони сказал мне, что ты искал. Он понял, что тебе это понравилось бы, так что я попросил об услуге. Счастливого Рождества от всех нас, Мин. — Он сделал, да? Тебя тоже, Гю. Спасибо большое за это. — Позаботься о том, что попрощаешься с Бином, Сони и Сынмином. Они не будут счастливы, если ты уйдешь, не отыскав их. — Я понял это. Увидимся завтра? — Конечно, увидимся.       Кажется, Минхо не нужно было долго искать, когда он открыл дверь, чтобы обнаружить трех парней, которые были упомянуты ранее, и руку Чанбина, поднятую, чтобы постучаться в гюхунову дверь. — Хэй, Мин. Чуть не ударил тебя по лицу. — Ты ударил меня по лицу, Со Чанбин, и это была последняя вещь, которую ты сделал.       Хоть и Чанбин выглядел довольно потрясенным, Сынмин начал смеяться на тем, как старший попятился назад, подальше от Минхо, будто его угроза не содержала шуточной интонации. Чанбин пытался заставить Минхо остановиться, но услышав, куда он собирался, тот лишь легонько похлопал Мага по плечу, прежде чем отойти в сторону. — Я вернусь завтра, Бин, не волнуйся. — Окей, ловлю на слове.       Минхо двинулся к двери, протянув с улыбкой руку Сынмину, на что красноголовый парень уставился, прежде чем крепко пожать. — Не могу дождаться, чтобы вновь поговорить с тобой, Сынминни. У нас куча потерянного времени, которое надо восполнить.       Сынмин засиял ему улыбкой, очевидно порадовавшись идее, так как случайное воспоминание о Минхо, вскочившее в голове во время встречи с ним, говорило парню, что ему нужно было узнать Мага, в каком-то смысле, тоже. Минхо поймал чувство, что Сынмин оживился от идеи становления Сумеречным охотником заново, даже если это произойдет с кучей сложностей на пути.       Позволив своим глазам упасть на последнего участника небольшой группы, Минхо уставился на верхушку джисоновой головы, а младший сохранял свой взгляд на его обуви, чём-то, что, по мыслям Мага, было не более интересно, чем он сам. — Пока, Сони. Увидимся позже. — Ага, Мин. Увидимся.       Маг наконец-то пошел по коридору, пропадая из поля зрения, когда Чанбин и Сынмин пошли дальше в гюхунову комнату, чтобы поговорить со старшим Сумеречным охотником. Никто из них, видимо, не заметил Джисона с опущенной головой, смотрящего на человека, который только что ушел. — Хан Джисон, ты такой, блять, идиот.