Saudade

— Сони?       После того, как он стал очевидцем напряженной ссоры между Джисоном и Чанбином, у Сынмина было чувство, что это обычно не происходило очень часто, судя по испуганным выражениям лиц их обоих после того, как Джисон выпустил свою злость.       В момент после того, как Джисон убежал, Сынмин знал, что тот определенно не хотел бы, чтобы Чанбин бежал за ним, а Чанбин точно подумал, что лучше дать младшему немного свободы после его вспышки. Может, это было не его дело, но Сынмин подумал, что он был лучшим вариантом, чтобы проверить Джисона, вместо его старшего друга, который наверняка будет выдавливать из него ответ о его местонахождении.       Последовав за Джисоном по коридору, Сынмин постучался в громадную дверь, прежде чем пропихнуть голову внутрь и мягко назвать его имя. — Прости. Прости меня. Боже, я такой ублюдок, — шептал Джисон, откинувшись спиной на кровать, ладошки были прижаты к его глазам, и Сынмину не нужно было тянуться ближе, чтобы знать, что тот определенно делал это, чтобы остановить слезы сожаления от падения.       Робко закрыв за собой дверь, чтобы это дало им немного приватности, Сынмин проскользнул в довольно загроможденную комнату. Он понял, почему Чанбин был шокирован тем, как Джисон умудрялся сохранять комнату Сынмина такой блестяще чистой, когда по его собственной будто прошлось торнадо.       Темно-синий шкаф, глубже в комнате, был открыт, а вещи текли из него, как какого-то рода импровизированная река. Книги разных форм и размеров были открыты на каждой поверхности, со стикерами и загнутыми углами страниц, загораживающими слова. Подушки, которые должны были быть у спинки кровати, вместо этого были на полу рядом с ней. Сынмин подумал, что характер Джисона сам по себе проявлялся через то, как он персонализировал свою комнату. — Ты не ублюдок, Сони. Поверь мне, когда я тебе говорю, — нежно заверил Сынмин, заняв место рядом со встревоженным Сумеречным охотником на незаправленной кровати. — Да, я такой. Я просто нагрубил Бинни, потому что он был взволнован тем, где я был. Он лишь присматривал за мной, а я прокричал ему, чтобы он отъебался. Он был злой после того, как я ушел? Или разочарованный? Поэтому здесь ты, а не он? О нет, я не хочу, чтобы он сердился на меня.       Джисон перевернулся, чтобы лицом прижаться к матрасу, тихие всхлипы были заглушены, когда он слегка корчился.       Положив успокаивающую руку на его спину, Сынмин тёр вверх и вниз, чтобы попытаться рассеять напряжение, которое, он видел, начинало зарождаться. — Он не был сердит, Сони. Я думаю, он был просто немного шокирован тем, что ты закричал на него.       Шар, которым являлся Джисон, заревел вновь и начал натягивать на себя одеяло. — Но ты прав, он сделал это только потому что волновался. Когда я пришел утром проверить тебя, а тебя не было в комнате, я пошел к Чанбину, чтобы посмотреть, знает ли он где ты был. Он вошел в режим мамы-медведя, бегая по Академии в попытках найти тебя.       Это заставило Джисона развернуться из своей позиции и уставиться на Сынмина блестящими от неупавших слез глазами. — Продолжал бубнить что-то про «чувство боли через связь Парабатай». Он был довольно обезумевшим, Сони. — Ох, дерьмо. Я даже не думал об этом.       Прижав колени к своей груди, Джисон отчаянно откусил заусенец над своим ногтем, глаза метались по всему помещению, что было побочным эффектом попыток собрать все свои мысли вместе.       Сынмин почувствовал, что он наверняка не будет испытывать ту же реакцию, что была у Чанбина ранее, так что он решил попытать удачу своего собственного построения вопросов. — Хочешь поговорить о том, почему ты огрызнулся? Или о том, где ты был? Я не расскажу об этом Чанбину, если ты не хочешь этого.       Тяжелый вздох Джисона смешался со спокойным ветром, что вспорхнул в открытое окно. На мгновение Сынмин подумал, что едва превосходящий по возрасту парень собирается позволить вылиться своим чувствам, но все, что он получил, это серьезные мотания головой в ответ. — Я просто был немного расстроен. Моей собственной ошибкой. Это не так уж и важно.       Сынмин хмыкнул, почти что сказав, что если он был расстроен, пусть и немного, то это было для него важно, но он не собирался давить на Джисона, когда тот очевидно не хотел говорить об этом. Он видел, как это обернулось для Чанбина. — Ты же не делал ничего опасного, так ведь? — Нет, в любом случае, не физически. — Как насчет чего-то нелегального?       Слегка сменив поведение и позволив небольшой улыбке прорваться через его мрачное настроение, Джисон наклонил голову с ужасно задумчивым выражением лица. — Тебе нужно быть более конкретным, Минни. Ты говоришь о нелегальном в мире Примитивных или в Сумеречном мире? Не все подходит под оба варианта.       Может, ему нужно было стараться сильнее, но Сынмин не смог замаскировать выражение легкого ужаса, что вспыхнуло на его лице. Кажется, это не имело значения, потому что Джисон скрыл лицо за своими руками еще раз, но позволив тихим смешкам раздаться из пространства между его пальцами. — Я издеваюсь над тобой, Минни. Нет, ничего подобного. Все в порядке, я большой мальчик, я справлюсь с этим. Просто пожелай, чтобы я смог справиться с ним чуточку быстрее.       Джисон, видимо, никак не заметил свою маленькую ошибку в словах, сказав «справиться с ним» вместо «справиться с этим», но Сынмину было лень указывать на это, не понимая ситуацию полностью, но получив слабые очертания того, что заставляло Джисона быть таким обезумевшим. — Мне нужно пойти и извиниться перед Бином, да? — Тебе не нужно, но, я думаю, тебе стоило бы, и, я думаю, ты и сам хочешь. Вы любите друг друга слишком сильно, чтобы позволить этому повиснуть над вашими головами.       Показавшись немного неуверенным, Джисон кивнул головой, выглядя довольно пристыженным тем, что вел себя так по-детски и говорил так со своим Парабатаем, когда тот этого определенно не заслуживал. — Хочешь, чтобы я подержал тебя за ручку? — прошептал Сынмин, стараясь не подшутить над другим, а заботливо предложить помощь другу с его небольшим невезением, через которое тот проходил. Кроме того, это для него делал Джисон с того момента, как он появился в Академии.       Джисон громко усмехнулся, противно закатив глаза, и Сынмин подумал, что это действие достаточно точно ответило на его вопрос, но когда он поднялся с кровати, он почувствовал пальцы, проскользнувшие и сцепившиеся с его собственными. Он повернулся обратно к Джисону, спрыгнувшему с кровати, с опущенными вниз глазами и щеками, горевшими красным. — Не говори Бинни об этом, хорошо? Я уже получаю от него достаточно дерьма из-за того, что веду себя как ребенок. — Твой секрет в безопасности у меня, Сони. Прямо как и будут все твои остальные секреты, если ты когда-либо захочешь снять их с сердца. — Спасибо, Минни.       Сынмин не ответил; это было не нужно. Что-то, что он понял с самой встречи с Джисоном. Слова не требовались, чтобы передать свои чувства, что-то, что он никогда раньше не разделял с кем-то другим, но он был рад, что имел такую небольшую связь с Джисоном. Это была та вещь, которой отчаянно не хватало в его прошлой жизни, но он знал, что ему больше не нужно было беспокоиться об этом.

______________

      Проследив, как туманная жидкость упала в витиеватые китайские кружки, которые были прибережены для гостей, Чанбин поднял свой взгляд, но не голову, чтобы уставиться на Феликса. Парень усваивал все вокруг себя, за исключением Чанбина. Он выглядел почти как ребенок. Гигантские, любознательные глаза сияли, когда тот рассматривал цветы на столе перед ним. — Эта композиция действительно прекрасная. Болотный Белокрыльник, Амариллис, Однолетний Подсолнечник. Ну, это удивительно. Их довольно сложно найти в это время года. О, Однолетний Подсолнечник по-другому называют— — Подсолнухом. Да, я знаю, Феликс. Как и знаю, что Болотный Белокрыльник это название для цветков Каллы, а Амариллис это Нарцисс.       Брови подскочили в удивлении, Феликс откинулся на диван и посмотрел на Сумеречного охотника перед собой с тем, что можно было описать лишь как восхищение. — Хах, ты определенно полон сюрпризов. Ты сам их вырастил?       Чанбин поставил кружку перед Феликсом, указав на сахар и молоко, за которым тянулся Фэйри, когда Чанбин поместил два кубика сахара в свой собственный чай. — У нас есть оранжерея. Мы выращиваем изобилие обычных и экзотических растений, множество из которых мы даем Минхо, Магу, который был на совещании прошлым вечером, для зелий и всякого такого.       Чанбин действительно не пропустил тихую усмешку, которую Феликс не попытался скрыть. Не было тайной, что небольшое напряжение между Фэйри и Магами было всегда, прямо как и некоторая враждебность между Оборотнями и Вампирами. За их долгую историю, Фэйри всегда смотрели свысока на Магов, так как они продавали свою магию за деньги, пока Фэйри держали этот дар в себе. Не то чтобы Маги были особо мягкими к Фэйри тоже. Большинство презирало Фэйри за их скрытую идеологию и то, как они одурачивали и игрались с людьми.       Однако, Чанбин знал, что мнение Феликса о Магах не было его собственным, а Королевы Благих, которая, опять же, распространяла свои собственные мысли на невинных и наивных Фэйри. Чанбину стоило сесть и обсудить все это в следующий раз, когда Феликс придет к нему на чай.       Следующий раз? — В любом случае! Мне нравится выращивать цветы и растения в свободное время. Решил, что Академии стоило бы немного оживиться. — Реально? Тебе нравится культивировать цветы? — Ты звучишь ужасно удивленным. Разве я не выгляжу так, будто мне бы понравилось что-то подобное? — Прежде всего, нет. Не выглядишь.       Честно, не было ничего потрясающего в том, чтобы проходить это заново, но Чанбин не мог винить Феликса в этом. Большинство людей бы предположили что-то, основываясь только на внешности, но было что-то, что Чанбин терпеть не мог: думать, что ты знаешь о человеке всё, базируясь на том, как они сами себя представляли. Феликс был не первым, кто судил его по его внешнему виду, и он был уверен, что Фэйри был не последним. — Во-вторых, из того, что я слышал о людях, они не склонны заботиться о природе совсем. Срубают деревья, чтобы они смогли поставить здания и шоссе вместо них. Позволяют цветам и кустарникам умирать, потому что они слишком заняты, чтобы ухаживать за ними. Загрязняют воздух и заражают себя. Все это кажется очень неэтичным.       Чанбин мог видеть, как Феликс становится расстроенным, но, конечно же, он мог видеть, откуда пришел молодой человек. Плюс, Фэйри всегда имели особую связь с природой, явно могли разговаривать с деревьями в лесах своего измерения, поэтому его агрессия к людям, травмирующим живые организмы подобным образом, была более, чем немного обоснованной. — Это достаточно справедливо. Ты прав, что некоторые люди безразличны к ситуации мира в этом отношении, но не относи всех к этой категории. Прямо как и я не говорю, что все Фэйри смущающие, манипулятивные засранцы.       Этот простой комментарий, который уверенно заявил Чанбин, имел мощный эффект, заставив Фэйри подавиться чаем, который он только что отпил. Чанбин не обратил на него внимания, взяв свою собственную кружку в руки и ухмыльнувшись, поднеся её ко рту. — Что ты только что сказал, разве это не считается оскорбительным? — Да, это считается. Молодец, что понял это, но ты схватил мою точку зрения. Не делай выводы о людях, и я не буду делать выводы о Фэйри. Хорошо?       Успокоив себя после первоначального шока, Феликс неуверенно кивнул и повернул коробку, полную вкусностей, которую он принес собой, к Сумеречному охотнику на другой стороне стола. Оба парня взяли клубничные кексы и прокусили глазурь, которая в итоге оказалась на обоих их носах. — Ты правда был тут только один раз до этого? — поинтересовался Чанбин. — Ага, это был… неприятный опыт, — Феликс сжался, пальцами крепче ухватившись за ручку своей кружки. — Мне жаль это слышать. Эм… — Ты хочешь знать, что произошло?       Чанбин хотел, но выражение лица Фэйри дало ему понять, что он мог не хотеть разглашать эту информацию, особенно тому, кого он только что встретил. — Нет, если ты не хочешь говорить об этом, Феликс. Кажется, это больное воспоминание. — Мне всегда говорили, что лучше поговорить о своей боли с кем-то другим. Ты не должен прятать её, иначе она загноится и вырастет. Разве люди не так справляются с подобного рода проблемами?       Чанбин почти что сказал, что множество людей чувствуют себя так, но картинка Джисона, кричащего на него, чтобы тот занимался своими делами и отъебался, купаясь в собственной агонии, заставила его захлопнуть свой рот и молча кивнуть Феликсу. — Я был довольно молод в то время. У меня просто была ссора с мамой насчет… кое-чего.       Хоть Феликс и не мог врать, он был способен скрывать что-то, если он хотел это сделать. Это виделось так, будто пусть он и хотел сказать Чанбину о том, почему он не посещал человеческое измерение более часто, он не желал рассказывать ему, о чем была та ссора. — Она всегда говорила мне, что я не должен рисковать и ходить в человеческое измерение один в первый раз, что это может быть опасным для неопытного Фэйри, но, конечно же, я не слушал. Хотел доказать, что могу быть самостоятельным. Я пришел сюда, но был достаточно глуп, чтобы не наложить гламур.       Это уже заставило Чанбина поморщиться, боясь того, как повернется оставшаяся часть истории. Гламур мог скрыть много вещей. С одной стороны, гламур мог замаскировать места, из-за чего Примитивные не осмеливались зайти в их Академию, здание выглядело как заброшенный склад с бесчисленными предупреждающими знаками перед ним, как ловушка, чтобы отвести взгляды Примитивных. С другой же, с той, которая больше подходила к истории Феликса, гламур мог скрыть черты сверхъестественных существ, и большинству из них не требовалось думать об этом постоянно. Это маскировало их от людей вокруг для их же безопасности и сохраняло в секрете то, что прятал их мир. Однако, для молодого неопытного Феликса, что было важной деталью, проскользнувшей у него в голове, что и знал Чанбин, это было опасной ошибкой. — Я был так увлечен всем. Человеческое измерение такое прекрасное и сильно отличается от измерения Фэйри. Но, прогулявшись немного, я заметил, что получал немного странные взгляды от людей, но не обращал на них внимания. Затем, я приблизился к привередливой компании пьяных мужчин…       Чанбин поставил свою кружку на блюдце, хватая Феликса за руку, чтобы тот сделал то же самое. Он побоялся, что если он не сделает этого, ручка сломается под сжатыми до белых костяшек руками, что испытывал парень. — Они начали звать меня и выкрикивать отвратительные клички. Я думаю, они сделали вывод, что я просто человек в каком-то фантастическом наряде. Из того, что я могу вспомнить, очевидной проблемой было то, что я выглядел для них слишком женоподобно, будто это имело какое-то отношение к их жизни. Они схватили меня за руку и начали тянуть за крылья. Им удалось их даже порвать вот тут, видишь?       Как только Феликс притянул свои крылья, которые мерцали на свету, он указал на неотчетливый белый шрам, который бежал по всей длине одного из них с левой стороны. Крылья Фэйри были ужасно хрупкими, хоть они и справлялись с тем, чтобы удерживать их на лету. Они были буквально вторым набором лёгких для Фэйри, и для кого-то, кому физически порвали одно из них, это должно было быть мучительно больно. — Я попытался уйти от них, но их было слишком много. Если быть честным, я не достаточно много помню что-то после первых двух ударов, но я могу вспомнить боль. Когда я очнулся, меня уже вернули в измерение Фэйри, но никто не рассказывал мне, что произошло после того, как я потерял сознание. — Феликс, это ужасно. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через что-то подобное, особенно в твой первый раз тут.       Атмосфера, которая стала довольно холодной за последние несколько моментов, видимо, вернула свою теплоту, когда Феликс помотал головой и возобновил распитие чая. — Все в порядке. Это было так давно, но поэтому я и спросил мою королеву, как я должен вести себя среди вас прошлым вечером. Я не хотел сказать что-то, что могло привести к тому же исходу, что и прошлый раз. Может, мой опыт с людьми тоже заставил меня быть подсознательно грубым. Я не хотел делать этого, но мой разум работал сам на себя. С тех времён, люди и их способность творить ужасающие вещи пугали меня. Поэтому я решил больше не появляться здесь. — Это совершенно понимаемо. Почему ты вновь вернулся сейчас? — Моя королева выбрала меня, чтобы я ходил, и мы должны подчиняться ей. Это честь.       Не было ничего удивительного для Чанбина в том, что это было причиной. Это было что-то типа кодекса Фэйри на дворе Королевы. Они должны защищать ее ценой своей жизни и придерживаться ее правил, чтобы жить в ее измерении, но не иметь выбора, когда дело доходило до ее приказов, это казалось довольно ужасающим. Не иметь своего собственного голоса в месте, которое рассматривалось как твой дом, даже не считалось правильным для Чанбина, но это то, как большинство Фэйри хотели жить свою жизнь тысячами лет, у Чанбина не было абсолютно никакого права открывать свой рот на эту тему. — Понимаю. Ну, если это хоть как-то утешит, я рад, что ты решил приходить сюда на совещания. Я обещаю, что никто здесь никогда не отнесётся к тебе плохо. Можешь мне верить.       Настоящая благодарность была написана на лице Феликса, его по-обычному темно-карие глаза сверкнули зелёным на секунду, когда его эмоции достигли предела. — Чанбин, у тебя есть— Ох, прости, не думал, что у тебя есть компания.       Оба молодых человека обернулись к звуку третьего голоса, пролетевшего по комнате, который оторвал их от разговора. Сынмин стоял в дверном проходе, начав уходить, но был остановлен, так как врезался в Джисона, который стоял и слегка скрывался за ним. — Нет, нет, все в порядке. Мне все равно уже надо уходить, — вставил Феликс, быстро покончив со своим чаем. — Это было… довольно приятно, Чанбин. Спасибо, что нашел время поговорить со мной. — Пожалуйста, Феликс. Я знаю, что ты скоро вернешься для совещания, но если ты захочешь прийти еще раз до него и задать больше вопросов о людях, просто дай мне знать и мы сможем повторить.       Феликс грациозно поклонился, действие, которое заставило Джисона вытянуть голову из-за плеча Сынмина и поднять бровь от факта, что Фэйри опускался перед человеком. Когда он начал покидать комнату, Феликс уважительно улыбнулся Джисону и Сынмину, также одарив еще одной, последней, улыбкой Чанбина, прежде чем закрыть за собой дверь. — Хочу ли я знать? — усомнился Сынмин, кивая по направлению к двери, на случай, если Чанбин был неуверен в том, что он имел ввиду. — Позже. Так, чем я могу помочь вам?       Ни один из парней, зашедших в комнату, не сказал ничего, но когда глаза Чанбина прогулялись вниз, он заметил, что Сынмин держался за руку Джисона, медленно потирая его костяшки и явно пытаясь расслабить его, так как тот продолжал прятать свою фигуру за красноволосым. — Сынмин, можешь дать нам минутку?       Чанбин увидел, как младший засомневался на мгновение, когда его глаза метнулись к Джисону, буквально спрашивая его, будет ли все хорошо, если он оставит их с Чанбином наедине. Он подумал, что было забавным то, как Сынмин стал таким защитником для Джисона за несколько дней, которые он был тут, но он был благодарен, что все складывалось так. Он знал, как много это значит для Джисона, что он восстанавливал в памяти доверие, которое разделял с Сынмином в детстве, но, казалось, это не было такой уж и проблемой.       В каком-то смысле, Чанбин был уверен, что Джисон понимает, что тот не собирается начинать ругать его вновь за его поведение, поэтому легонько кивнул головой, чтобы показать Сынмину, что он был не против, и отпустил его руку.       Когда Сынмин покинул комнату, Чанбин медленно выдохнул, чтобы напомнить себе сохранять спокойствие. Он почувствовал, как его потянули за рукав, и посмотрел вниз, чтобы увидеть Джисона, использующего свою свободную руку для того, чтобы потянуть за распущенную завязку на своей собственной футболке. Не то, чтобы это происходило так уж часто, но когда он и Джисон серьёзно ссорились, у младшего всегда были проблемы в озвучке своих мыслей и прямых извинениях, но Чанбин понимал, что у него было желание пообщаться с ним по его маленьким жестам. Вот так всегда и было, даже до того, как они разделили руну Парабатай в шестнадцатилетнем возрасте. Чанбин слишком хорошо знал Джисона на этой стадии.       Разместив палец под подбородком младшего, Чанбин поднял тревожный взгляд Джисона, чтобы встретиться с ним глазами. — Ты в порядке? — Я набросился на тебя без причины, и первая вещь, о которой ты меня спрашиваешь, это в порядке ли я? Ты должен кричать на меня за то, что я вел себя так незрело. Не позволяй вести себя так. Настоящая мама бы так не делала.       Это должен был быть душевный момент между двумя братьями, но у Джисона всегда было умение поднимать любое настроение своим остроумием. Пусть это и убрало немного жар с ситуации, Чанбин чувствовал нужду в том, чтобы сфокусироваться на серьезной стороне их ссоры в этот раз. Он не хотел, чтобы Джисон продолжал терпеть это; он все еще мог ощущать сохранившиеся остатки боли, которую чувствовал младший, через их связь. — Сони, ну же. Побудь со мной серьезным минуту.       Чанбин уже мог видеть, как выражение лица Джисона поменялось на какое-то паникующее, подумавшее, что прежний допрос должен был продолжиться, но до того, как эта очередь мыслей закончилась, Чанбин обнял его и потер его плечи. — Все в порядке. Я… Я извиняюсь за то, что так напал на тебя тогда. Сколько бы эти мысли не убивали меня временами, ты уже взрослый. Ты можешь сам принимать решения и вести такую жизнь, какую ты хочешь сам, пока ты в безопасности. Мне не нужно быть частью каждой до единой вещи, и у тебя есть право хранить секреты от других людей, которые к ним не причастны.       Все еще держа руки на плечах младшего, Чанбин физически почувствовал, как нервозность покидает тело Джисона, когда он посмотрел на него с такой привязанностью, которую Чанбин рад был получить. — Бин, ты не должен извиняться передо мной. Ты не сделал ничего неправильного. Ты мой старший брат, тебе и полагается быть болью в моей жопе, — Джисон поржал, увидев желание ударить его в глазах Чанбина. — Но правда, прости меня за то, что я нагрубил тебе тогда, и прости за то, что волновал тебя через связь. Я немножко позабыл об этом. Я не хотел, чтобы ты испытывал боль из-за меня. — Джисон, то, что я чувствовал из-за тебя, было довольно сильной эмоцией. Я обещаю, что не буду спрашивать, чем ты занимался, но если я буду чувствовать эту боль слишком часто, я потребую, чтобы ты все мне объяснил. Я не хочу, чтобы ты проходил через что-то такое. Просто поклянись мне, что ты в безопасности. — Ага, Бин, тебе не о чем волноваться. Это было один раз, я обещаю, что это не повторится вновь.       Приняв теперь такой достаточно хороший компромис, Чанбин хмыкнул в подтверждение, махнув рукой Джисону, чтобы замять всё объятиями. Когда он почувствовал крепкую хватку на своей талии, Чанбин позволил голове Джисона расслабиться на его плече, наклонившись и оставив быстрый поцелуй сбоку на голове молодого человека.       Чанбин все равно волновался обо всей этой ситуации. Это было его работой — защищать Джисона, и было так всегда, но он лишь пообещал себе, что будет приглядывать за ним лучше. Может, он сможет понять, что расстраивало Джисона, без надобности в том, чтобы это рассказал младший. Ему просто нужно было обращать больше внимания на него с этого момента.       Как только Джисон наконец-то отпрянул от объятия, ущипнув Чанбина за руку после того, как прочистил свое горло, оба парня направились к двери и отворили ее. Чанбин был рад, что имел молниеносно быстрые рефлексы, потому что если бы не имел, он не смог бы спасти Сынмина от падения на пол из-за того, что тот очевидно прижимался к двери, пытаясь подслушать их разговор. — Хэй, ребята, — выкрикнул Сынмин, пока Чанбин все еще держал его в своих руках. — Всё в порядке теперь? — Разве ты не знаешь уже ответ на это? Хмм, шпион?       Решив избежать любое смущение, Сынмин пожал плечами, когда Чанбин помог ему вернуться в вертикальную позицию. — Просто хотел убедиться, что мне не нужно врываться и вдалбливать вам какой-либо здравый смысл.       Чанбин мог сказать, что Джисон метался между тем, чтобы обнять Сынмина или же отпинать его за ехидство. — Ну, теперь, когда все мы готовы, как насчет того, чтобы пойти в квартиру Сынмина и собрать его вещички? Ты идешь, Сон?       Получив подтверждение, что тот составит им компанию, Чанбин схватил двух парней помладше и направился к другой части города, обратно туда, где они избавились от ужасающего демона и нашли Сынмина в качестве вознаграждения.