_______________
— Вот, держи, Сынмин. — Спасибо, Тетушка. В по-настоящему материнской манере, Арым разместила тарелку свежего фруктового салата перед Сынмином вместе со стаканом воды. Джисон однажды упоминал, что иногда Арым действительно принимает роль к сердцу, и пусть им всем уже за двадцать, она всегда должна быть уверена в том, что все они хорошо поели, достаточно поспали и не переусердствовали с работой, когда она возвращается в Академию. — Божечки, я хочу задать тебе так много вопросов, но знаю, что ты не сможешь ответить мне на большинство из них, — Арым посмеялась, с любовью уставившись на Сынмина. Женщине не нужно было ничего говорить, чтобы донести до него то, что она чувствует на самом деле, ее глаза буквально кричали ему одну фразу: «я ужасно скучала по тебе.» — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сказать вам все, что вы хотите знать, — ответил Сынмин, слегка поклонившись прямо на своем месте. Его предупреждали, что он уже был знаком с этой женщиной, вспышка воспоминаний, которая появилась у него, подтвердила это, но в данный момент он все еще чувствовал небольшую тяжесть в ее присутствии. Было нелепо чувствовать себя так, когда Арым уже относилась к нему с такой добротой, но он встречал множество людей за свою жизнь, которые сперва казались сострадательными, только чтобы потом повернуться к нему спиной. Более того, он хотел сблизиться с Арым, с, по сути, единственной возможной материнской фигурой, которая у него сейчас была. Хоть она и держала в себе неотрицаемое ощущение материнства и воспитания, было очевидно, что она была кем-то уважаемым, кем-то с высоким статусом, что было понятно по тому, как все вокруг них пялились на нее. Однако, было это не так, как в первый раз, когда он сел в столовой с Джисоном и Чанбином, когда все с яростью хмурились на них, приглушенный шепот окружал их со всех сторон, все они, кажется, были довольно восхищены тем, что кто-то настолько знаменитый сейчас вернулся в Академию. — Она наконец-то вернулась, — одна младшенькая громко вздохнула. — Вау, она выглядит так пугающе. Хорошо, что мы знаем, что это неправда, — посмеялась другая девочка. — Погодите, кто это? — Хочешь сказать, что ты не знаешь легенду Со Арым? — У нее самое большое количество убитых демонов за всю историю Сеульской Академии. — Я слышала, что она буквально мастер каждого оружия, знакомого человеку. — Есть слух, что нет в Сумеречном мире книги, которую она бы не читала. — Кто-то говорил, что через неделю после начала ее тренировок, она победила инструктора в сражении. — Она была одной из самых младших Сумеречных охотников, которым предложили место в Клэйве, но она отказалась, чтобы заботиться о сыне. — Каждая Академия в мире хочет, чтобы она была частью их группы из-за ее способностей. — В общем и целом, просто опупенный Сумеречный охотник. Она такая невероятная. Отлично. Это не заставляло Сынмина чувствовать себя еще более ущемленно женщиной, что сейчас сладко улыбалась напротив него, ведя себя безразлично по отношению к не особо тактичному шепоту вокруг нее, хотя Сынмин и знал, что она слышала каждое слово до единого. — Послушай их, — вздохнула Арым, — перешептываются о каких-то слухах, которые они обо мне слышали. — Но, — хмыкнул Сынмин, — хоть один из них правдив? Это заставило Арым слегка задереть нос, подняв подбородок со сцепленных рук и постаравшись не позволить гордой ухмылке сменить ее любящую улыбку. — Может быть, — она хихикнула, прежде чем подобрать одну клубнику и забросить ее в свой рот, игривая искра проскочила в ее тоне, — но я не собираюсь говорить тебе, какие именно. Позволив себе тихо посмеяться после глотка своей воды, Сынмин начал чувствовать себя так, будто он говорит с другом, а не с кем-то еще. Он правда мог сказать, почему так было, что Джисон был взволнован из-за ее долгожданного возвращения, чтобы увидеть их, и он правда надеялся, что он сможет стать более расслабленным рядом с Арым через какое-то время. — Я не хочу забрасывать тебя вопросами о твоей жизни с момента, как я последний раз тебя видела. Я уверена, что ты по горло сыт людьми, которые спрашивают тебя об этом. Как насчет того, чтобы мы прошли наш путь заново? Позволь мне начать задавать тебе вопросы о тебе нынешнем. Сынмин быстро кивнул в знак соглашения, почувствовав небольшой приступ счастья в своем сердце, когда Арым сошла с темы его прошлого в пользу узнавания того, кем он является сейчас. — Каким ты находишь проживание в Академии? Эти трое заботятся о тебе? — спросила Арым, взгляд ее глаз говорил Сынмину, что он не должен пытаться защитить трех парней, с которыми он стал друзьями, если те относились к нему плохо. — Они действительно не смогут сделать для меня большее, даже если попытаются. Честно говоря, я не был таким счастливым очень долгое время. Я в каком-то смысле доверяю им свою жизнь. У меня наконец-то снова есть семья. Это была правда о том, что Сынмин сейчас чувствовал ко всем им сейчас. То, как они относились к нему, пытались заставить его чувствовать себя как дома, более легко, будто он был одним из них, все это имело вес. И пока его разум все еще подавлял воспоминания о его детстве, Сынмин понял, что вместо него его сердце помнило, кто на самом деле был его семьей. — Это хорошо. Рада видеть, что я хорошо воспитала их. Так, тебя представляли всем остальным? — Многие другие Сумеречные охотники здесь были очень добры ко мне. Думаю, некоторые все еще слегка неловкие со мной, но это понятно. Не имеет значения, что он делал в Академии, будь то ел, тренировался или проводил время с другими, все равно были люди, которые бросали на него сомнительные взгляды, которые говорили о том, что они все еще были неуверены, как к нему относиться. Он не особо волновался об этом, потому что мог понять, почему так происходит. Плюс, было и множество других Сумеречных охотников, таких, как Мина, Югем и Дахен, которые были невероятно дружелюбны и пытались помочь ему привыкнуть к новой обстановке. — Я принимал участие в совещании с лидерами Нежити. Это было действительно интересно. — О, Гюхун тебе разрешил? Это было умное решение. Позволить тебе погрузиться в что-то подобное, — Арым любезно похвалила, и Сынмин был уверен, что самый старший Сумеречный охотник не так уж и много слышал подобного от его настоящего родителя. — Я тоже так думаю. Я впервые встретил Минхо— — Ох, мой славный Маг. Разве он не куколка? Как бы Сынмин ни описал Минхо, «куколка» не было первой вещью, которая бы выскочила из его рта, но казалось, что Арым была очень к нему добра. Сынмин точно не знал, как близки они были, но теплота, которая покрыла ее лицо, когда Сынмин упомянул его, доказало, что они были не просто знакомы. — Ух, ага, я уверен, что так оно и есть. Потом следующим пришел Чан с Чонином. — А, понимаю. Как там Чан? Я довольно-таки давно его не видела. Сынмин мог практически со своего места слышать, как сердце Арым разбивается. Было не секретом, что Джисон и Чанбин были расстроены расставанием Гюхуна и Чана, и казалось, что это повлияло и на Арым в какой-то мере. — Он, вроде, в порядке. Мне особо не удалось пообщаться с ним. Джисон и Чанбин ввели меня в курс дела между ним и Гюхуном. — Я все еще не понимаю, почему этот мальчик расстался с ним. Они так идеально подходили друг другу. Чан так бережно относился к нему, а Гюхун бы сделал абсолютно все ради Чана. Они были друг для друга миром. Это не имеет смысла и это меня раздражает. Казалось, что все были в поиске ответов, когда дело касалось Гюхуна и Чана, и это было не просто знать правду, потому что они были любопытны. Это потому что они были взволнованы, напуганы за двух парней, которые были невозможно близки, две души, которые было не возможно разорвать. Но сейчас их разорвали. — Ты сказал Чонин? Не думаю, что встречала его раньше. — Это еще один Оборотень. Чан захотел натренировать его, чтобы тот занял его место и принимал участие в совещаниях. Сынмин взаправду переписывался с Чонином довольно часто за последние пару дней с момента их встречи на последнем совещании. Не то, чтобы у него были друзья по мере взросления, но Чонин был кем-то, кого бы он хотел иметь в своей жизни во время его юности. Молодой Оборотень был невинным лучиком солнечного света и этот свет всегда просачивался сквозь его сообщения. Чонин часто спрашивал его о том, как его дела, после того, как Сынмин объяснил ему ситуацию. Желая узнать Чонина получше, Сынмин спрашивал, не хочет ли тот встретиться. К сожалению, Чонин сказал, что чувствовал себя не очень хорошо и что не сможет увидеться с ним следующие несколько дней. Сынмин усмирил его извинения, сказав, что какое-то время они могут пообщаться с помощью сообщений, но у старшего появилось ощущение, что в будущем они станут близкими друзьями, поскольку они уже довольно хорошо ладят. — Так он действительно старается забыть. Вот же стыд, — вздохнула Арым, массажируя свои виски. — Предполагаю, что Королева Благого Двора не заморачивалась с посещением совещаний. Старая карга наверняка отправила представителя, верно? Сынмин не смог сдержать смешок, что покинул его губы от передразнивающего тона Арым, когда та закатила свои глаза, говоря о лидере Фэйри. Видимо, никто особо не питал к ней симпатии, а Сынмин вспомнил, как и Чанбин, и Джисон также насмехались над ней. — И затем я встретил Хёнджина. Показалось, что эти пять слов были тем, в чем Арым нуждалась, чтобы понять, что что-то отличало Хёнджина от других. Сынмину вообще не нравилась дрязнящая ухмылка, которая начинала появляться на женских губах. — Ах, да, Хёнджинни. Такой славный мальчик. Ну, я называю его мальчиком, хотя он достаточно стар, чтобы годиться мне в пра-прадеды, — Арым фыркнула из-за своей собственной шутки. — Что ты о нем думаешь? — Он… хороший, — безразлично промямлил Сынмин, откусив дольку апельсина и избежав взглядом понимающий взор Арым. — Согласна. Так, вы двое уже целовались? Сынмин начал бить себя по груди, пытаясь сместить кусок фрукта, что попал не в то горло и заставил его подавиться. Арым тут же появилась на его стороне, хихикая все время, что она хлопала меж его лопаток, прежде чем переместить руку, чтобы взъерошить его волосы. — Прости, это было жестоко. Ты не достаточно хорошо меня знаешь, чтобы я могла говорить подобного рода шутки. Прости. Ты в порядке, Вишенка? Как только Сынмин восстановил свое самообладание и свое дыхание, он почувствовал небольшой укол дискомфорта, когда Арым только-только убрала руку. В мгновение ока, за его закрытыми веками, Сынмин увидел Арым, стоящую над ним с мужчиной, которого он не помнил, оба взволнованно смотрели на него сверху вниз. — Ты в порядке, Вишенка? — Болит, Тётушка. — Сынминни, я собираюсь залечить это поцарапанное колено. Ты уже так вырос. Будь сильным, хорошо? — Да, Дядюшка. Когда имя эхом раздалось в его голове, Сынмин предположил, что мужчина с тепло-коричневыми волосами, сильной челюстью и успокаивающим смехом являлся отцом Чанбина. Вспомнив того, кого он не встречал с момента возвращения в Академию, Сынмин лучше бы загордился, вместо того, чтобы моментально разбиться, услышав обеспокоенный зов Арым, пробивающийся сквозь туман. — Сынмин? Мой ты дорогой, посмотри на меня. Разместив руку на холодном каменном полу, чтобы поднять себя, Сынмин не осознал, что упал со своего места на землю под ним из-за воспоминания, моментально сбившего его с толку. Раздражение, как и всегда, сопровождало воспоминания, которые он так отчаянно хотел увидеть, пусть даже того, что он видел, никогда не хватало. — Я в порядке, Тетушка. Я немного начинаю привыкать к этому. Сынмин был в курсе, что еще больше взглядов обратилось на него еще раз, но в этот раз это было не из-за присутствия Арым. — Сынмин, это не то, что я прочувствовала лично, но как по мне, судя по тому, что я прочитала в бесчисленном количестве книг, это все и вправду выглядит, будто на тебе стоит блок на воспоминания, который медленно начнает слабеть моментами по какой-то причине. Аккуратно посадив Сынмина обратно на его место, Арым не вернулась на свое напротив, вместо этого выбрав то, что было рядом с ним, и заботливо размяла заднюю часть мужской шеи, чтобы избавить от боли. — Это просто из-за несчастного случая, Тетушка. Так сказали врачи. — Это потому что Примитивные врачи не знают о возможностях нашего мира, мой дорогой. Как я и сказала раньше, выглядит так, будто ты заставляешь их преодолевать барьер и поэтому это вызывает боль, потому что ты не должен был получить к ним доступ. Было много вещей, о возможности которых Сынмин не думал неделю назад, целый мир существовал вне его осознания, но он не пренебрег тем, что Арым говорила ему, когда она определенно была более образованной, в отличии от него. И все равно, он не смог понять, почему его воспоминания только с недавнего времени преодолевали путь обратно, пока он был в абсолютной темноте последние десять лет, но, опять же, может, он не должен быть тянуть эту нить. — Почему на моих воспоминаниях может быть блок? — Я не уверена, Сынмин. Может мы сможем узнать. Маги единственные, кому под силу поставить блок на чьи-то воспоминания, и более того, они единственные, кто может его снять. Наверное, нам стоит попросить Минхо попытаться, так как тебе более менее комфортно рядом с ним. У Сынмина было чувство, что уборка такого блока будет довольно агрессивной процедурой, так как Арым хотела кого-то, с кем она была знакома, чтобы тот выполнил задание. С одной стороны, если на его воспоминаниях был блок, это значило, что его можно будет убрать, и Сынмин сможет наконец-то добраться до своего прошлого вновь, и это делало его невероятно взволнованным. С другой стороны, это ужасало его, из-за причины, почему его воспоминания должны были быть заблокированы. Если кто-то заблокировал их, почему он это сделал и что они смогут найти, если они разблокируются? В любом случае, Сынмину стоило попробовать. Это то, что он искал последние десять лет, и если верить Арым, у них будет шанс найти это сейчас. — Если думаете, что это может помочь, мы можем попытаться. Повернув кресло Сынмина к себе, Арым приобрела суровое выражение лица и подняла подбородок парня, чтобы он посмотрел прямо на нее. — Отмена такого блока, как на тебе, может у тебя многое забрать, Сынмин, и ментально, и физически. Я не заставляю тебя это делать. Если быть честной, это просто моя теория, блока может даже и не быть. Через какое-то время ты сможешь вспомнить больше вещей сам. Можем подождать и увидеть. Обдумав это мгновение, Сынмин задумался об изоляции и отчуждении, что он испытал в своей жизни, потому что он не хотел полагаться на кого-либо, чтобы они его не бросили. Он наконец-то нашел людей, которые понимали его, понимали, как он одиноко чувствовал себя всю свою жизнь и желали помочь вернуть ему память. Сынмин и вправду не нуждался во времени на обдумывание. — Нет, Тетушка. Если есть шанс, я хочу его использовать. Пока его предоставляет Минхо. Арым заботливо кивнула, почти что сомневаясь в том, соглашаться ли на то, что она предложила, когда осознала стресс, который это может принести Сынмину. — Хорошо, если ты уверен. Я свяжусь с Минхо и попрошу его помочь. Но мне нужно будет, чтобы ты мне кое-что пообещал, — умоляла Арым, прежде чем Сынмин поспешно кивнул. — Если в каком-либо смысле это будет для тебя слишком, ты скажешь Минхо и он остановится. Любая боль, любое плохое воспоминание, что придет к тебе, ты можешь остановить снятие блока и продолжить в другое время, если пожелаешь продолжить. Когда она получила подтверждение того, что Сынмину нравилось это предложение, Арым встала и начала собирать пустую посуду со стола, не забыв разместить на лбу Сынмина поцелуй. Это было действие, которое шокировало их обоих, потому что Арым повернулась, чтобы посмотреть на парня с небольшим ужасом. Это была быстрая реакция, то, чего она даже не хотела делать, но мысли о подвержении Сынмина риску вреда вновь призвали ее защитные материнские инстинкты, и она моментально вернулась в свое прошлое, когда она утешала молодого Сынмина поцелуями в его левый висок. И хоть показывание подобного рода заботы и шокировало Сынмина, ему это не было неприятно. Он слегка отпрыгнул назад, когда Арым начала тереть его лоб носовым платком, бубня тысячу извинений за ее беззаботность, говоря, что вновь это не произойдет, но Сынмин лишь залился смехом из-за ее взволнованного состояния, заставив женщину остановить свои движения. — Тетушка, все хорошо. Вы ведете себя так, будто ударили меня. — Я знаю, но я не должна была делать это, пока мы еще до этого не дошли. — Может мы и не дошли, — начал Сынмин, — но если и есть вещь, которой меня научил этот разговор, то это то, что вы заботитесь обо мне и моем благополучии, и у меня есть чувство, что вы заботились всегда. Я вам доверяю, Тетушка. Не волнуйтесь. Показалось, что одно это заявление значило абсолютный мир для Арым, когда она прервала свою помощь и взглянула глубоко в глаза Сынмина. — Ты так сильно напоминаешь мне своего отца, но у тебя определенно есть дух матери. Такая невинная душа, — прошептала она, убирая с глаз Сынмина выбившуюся прядь волос. — Вы были с ними близки? — Они были моими лучшими друзьями, — гордо объявила женщина. — Ты не сможешь найти людей добрее, если попытаешься. Не важно сколько лет пройдет, я все еще помню боль, которую почувствовала той ночью. Это было невыносимо. — Вы имеете ввиду, когда узнали, что они… Арым прикусила губу, прежде чем помотать головой с грустной улыбкой. — Нет. Я знала, что что-то произошло с ними раньше кого-либо. Я знала, потому что твоя мать была моим Парабатаем. Зная многое о связи Парабатаев из того, что говорил ему Джисон, Сынмин почувствовал взрыв боли в сердце, когда услышал о том, как Арым не только потеряла своих друзей и семью той ночью, но и свою родственную душу. Джисон говорил, что это ощущается так, будто ты сам умираешь, когда твой Парабатай погибает, и Арым почувствовала это десять лет назад, когда мать Сынмина покинула этот мир. — Я думаю, именно поэтому для меня многое значили слова Чанбина о том, что они нашли тебя. Я думала, что тебя тогда потеряли вместе с твоей матерью, но часть Минджун буквально вернулась ко мне, и будь я проклята, если не защищу тебя всем, чем смогу… так как не смогла защитить ее. Сынмин подумал, что, возможно, Арым была права, когда сказала, что они еще не пришли к «этой» связи в отношениях между ними, но он не смог сдержаться, когда услышал, как женщина напротив него рискнет всем, чтобы сохранить его, прямо как будто она всегда пыталась сделать подобное для его матери. Разместив свои руки вокруг ее шеи, Сынмин крепко обнял Арым, не чувствуя никакого дискомфорта, когда она ответила на объятие, разместив руку на его затылке, чтобы ближе прижать его к себе. — Не важно что, Вишенка, мы все тебе поможем. Помни это. Мы не позволим тебе уйти вновь._______________
— Чан? Ну, чему я обязан этим неожиданным удовольствием? Когда Минхо услышал ритмичный стук в свою переднюю дверь, ему даже не нужно было открывать ее, чтобы знать, кто стоял по другую ее сторону. Альфа Оборотень был довольно уникален во всем, что он делал. — Хэй, Мин. Есть минутка поболтать? — Конечно же! Всё для моего друга, который не удосужился меня навестить за последние пару месяцев. — Мин, ну же. Ты знаешь, почему меня так долго не было. — Знаю ли я, Чан? Ты говоришь так, будто это моя ошибка. Он не хотел, чтобы это звучало так резко, но Минхо не мог отрицать, что ему было обидно, когда было ощущение, что ему пришлось выбирать кого-то одного, когда Гюхун и Чан разошлись путями. В связи с ролью Высшего Мага, его работа позволяла ему встретиться с обоими парнями еще даже до того, как они начали отношения. Он был их другом долгое время, но с самого их расставания они едва ли могли находиться в одной комнате друг с другом, за исключением лишь обязательных собраний, проводимых Клэйвом. Так как способности Минхо часто были необходимы Академии, он проводил много времени с Гюхуном, и для Чана это было очень ясным посланием. Между ними не было никакой вражды в каком-либо смысле, они все еще были близкими друзьями и безоговорочно уважали друг друга, но после всего этого происшествия, что-то изменилось в динамике между всеми ними, изменение, которое совсем не нравилось Магу. Минхо также знал, что причина, по которой Оборотень не виделся с ним так часто, была из-за того, что Чана предупредили, что он закидает его вопросами, пока не получит ответы, которые ему нужны. Так, он подумал, почему бы не попробовать еще раз? — Не важно. Не то, чтобы я не жесток и все такое. Не думаю, что ты пришел поговорить о том, что произошло между вами двумя, ведь так? Маг увидел, как Чан закрутил язык, прежде чем резко захлопнуть рот, что было верным знаком того, что он будет использовать ту же стратегию, что и Гюхун. — Упрямая волчья жопа. Вы оба невероятные. Даже не видите, что я просто хочу помочь вам обоим. Ну, так почему же ты решил наконец-то удостоить меня своим присутствием? — Мне нужна твоя помощь в выслеживании кое-кого. Фыркнув в ответ, Минхо налил себе напиток, предложив еще один Чану, который взял его без раздумий. Был ли он расстроен тем, что Чан не был здесь просто так? Возможно немного, но он никогда не отвернется от друга в беде, если он мог чем-то помочь. — Кто-то избегает такого великого альфу, как тебя? Не можешь найти по запаху? — Не имею его запаха, — прокашлял Чан, поморщив нос от силы напитка, что ему вручил Минхо. — Кто этот человек? Какой-то враждующий волк создает проблемы? Вампир, которому нужно преподать урок? Другой обворожительный Маг, прямо как я? — Примитивный. Это заставило Минхо закрыть книгу, которую он пролистывал в поисках заклинания, которое требовалось для поиска кого-то без связи с человеком. Это не было необычно для людей Сумеречного мира, приходить к нему за помощью по целому ряду вопросов; выслеживание людей было его особенностью, но он мог сказать с уверенностью, что только несколько людей вообще когда-либо просили его найти кого-то, кто не принадлежал их миру. — Примитивный? Какого черта ты вообще ищешь Примитивного? По-видимому, волк с серебряными волосами собирался вновь остаться в тишине, но Минхо начинал становиться чрезвычайно уставшим от своего друга и его молчания. — Дай мне причину, Чан, или можешь пойти нахуй. Если он собирается вернуться и укусить меня за жопу, я хочу быть готовым. Плюс, я устал от того, что меня держат в неведении, когда это касается твоих секретов. Минхо знал, что Чан не хотел быть сложным, и единственная причина, почему он не был откровенен, заключалась в защите кого-то, но ему действительно нужно было знать, через что он проходил в этот раз. — Это Чонин. — Что? Чонин не Примитивный. — Нет, этот ребенок, этот Примитивный это кто-то, кого Чонин знал до того, как его обратили. Судя по всему, Чонин встретил его в городе и этот парень увидел, как он убил демона, пока был частично обращен. Глаза Минхо широко раскрылись, пока он медленно просвистел, зная, что эта ситуация была менее чем идеальна. История становилась все интереснее и интереснее по мере того, как Чан ею делился, и у Минхо было больше чем пару вопросов к этому всему. — Этот ребенок увидел демона? Это значит, что он не Примитивный, Чан. Ты должен знать… — …что они не могут видеть демонов? Чонин сказал мне, что его запах был как от Примитивного, и куда более, он всегда знал, что тот таковым и являлся. Что-то не так, и мне нужно, чтобы ты отследил его, чтобы я смог понять в чем дело. Поняв, что информации на данный момент было достаточно, чтобы продолжить, Минхо пожал плечами и начал заново искать заклинание. Как только он найдет этого мистического юношу, он вытянет оставшуюся часть истории из Чана, и не важно, хочет ли этого он или нет. — Ты можешь дать мне как минимум что-нибудь конкретное о ребенке? Как бы хорош я ни был, работать ни с чем я не смогу. — Бан Едам. Двадцать лет. Родом из Пусана. Чонин, в состоянии горячечного бреда прошлой ночью, рассказал мне, что они были лучшими друзьями с самого детства. Мне правда нужно найти этого парня, Минхо. «Очевидно,» подумал Маг, остановившись на требуемой странице. Минхо знал проблемы, с которыми все они могут столкнуться, если Примитивный раскроет секреты их мира. Лучше разобрать это безобразие побыстрее. Хотя, у Минхо было чувство, что это не только для утаивания секрета их мира, но и для защиты Чонина тоже. Он ничего не знал о молодом Оборотне, но то, как Чан вел себя с ним в одну из ночей, заставило Минхо подумать, что что-то сомнительное произошло с ним, что он даже оставил свою Примитивную жизнь позади. — Из-за того, что ты не можешь дать мне ничего физического от него, мне понадобится немного времени. Я позову тебя, когда найду его. Ну только если ты не захочешь вернуться, чтобы увидеться со мной в свободное время. Хотя я сомневаюсь, что это произойдет, — Минхо пробубнил последнее предложение, но убедившись, что это было достаточно громко, чтобы волк это услышал. — Спасибо тебе, Мин, — Чан улыбнулся, попытавшись передать свою настоящую благодарность в простых словах, которые он говорил слишком часто. — Я ценю это. Минхо сделал вид, что был невероятно сфокусирован на книге в его руках, но он не упустил то, как Чан двинулся вперед, будто бы он хотел обнять Минхо на прощание, как они всегда это делали, кроме последних шести месяцев, за которые Чан воздержался от показывания привязанности к кому-либо не из его стаи. Минхо осознавал это, даже если другие нет. У него была парочка теорий, но в итоге Маг пришел к выводу, что это из-за того, что Чан не хотел больше ни с кем сближаться. Чувствительность стала слабостью альфы, полагание на других заставляет тебя подвергаться боли; вот чему их отношения с Гюхуном точно научили его, и Минхо это ненавидел. Маг едва заметил, что Чан начал поворачиваться и уходить даже без прощания, и не имело значения, как сильно Минхо бесился из-за него, он не желал, чтобы какой-либо напряг повис между ними, поэтому он сорвался вслед за Чаном и поймал его прямо перед тем, как волк открыл бы дверь, лишь чтобы встретиться с еще одним. — О, Сони? Что ты тут делаешь? Минхо съежился, когда услышал имя, совершенно забыв о том, что он сказал Сумеречному охотнику, что был свободен этой ночью и что он мог придти с ночевкой. Никто в Академии не знал об их маленьком соглашении, и Чан определенно тоже не знал. Причина этому? Чан просто так же опекал Джисона, как и Гюхун с Чанбином, и Минхо был уверен, что ему бы надрали жопу за соглашение на предложение Джисона ради капельки веселья. Зацепившись глазами с парнем по другую сторону порога, Минхо послал Джисону взгляд, когда увидел, что младший был в панике, говоря ему хранить спокойствие, потому что если он покажет какой-либо знак удивления, нос Чана немедленно учует запах стресса. — Привет, Чан. Эм, я хотел одолжить у Мина книгу. Подумываю научить Минни каким-нибудь Магическим штучкам. Я могу вернуться в другое время, если я помешал. — Нет, нет, не говори глупостей. Я уже уходил. Был рад тебя увидеть, — Чан вздохнул, ударяя Джисона по руке, прежде чем повернуться к Минхо. — Мы поговорим позже, Мин, и спасибо за помощь. Когда Чан вышел за дверь с последним кивком, Минхо глубоко выдохнул, благодаря волка за то, что он не понял ничего странного в их поведении, увидев, как Джисон сделал то же самое, прежде чем пройти дальше в комнату. — Ты мог и предупредить меня, что здесь будет Чан. — Я не знал! Он просто внезапно свалился, чтобы попросить кое-что. Не важно, он все равно, кажется, так и не понял, зачем ты здесь на самом деле, — Минхо ухмыльнулся, его несравнимая уверенность разлетелась по всей комнате. Он не терял времени, толкнув Джисона, пока младший не прижался спиной к двери, тут же соединив их губы без намека на нежность. Синяки были единственным способом описать интенсивность поцелуя, так же, как и хватка Минхо за чужую талию. Не было никакой нужды в ласке, потому что никто из них не хотел этого в этих отношениях. Минхо дал ясно это понять, когда все это началось кучу месяцев назад, и, к счастью, Сумеречный охотник был того же самого мнения. Все, чего Джисон хотел, это способ провести время, так как он понял, что был слишком занят для поддержания отношений с кем-либо из-за его работы, и именно поэтому он искал Минхо. Это все, чего от него хотел Минхо, все, чем он когда-либо сможет стать. Никаких чувств, никакой страсти, никаких грязных эмоций, которые могли бы усложнить ситуацию. Минхо ухмыльнулся в челюсть Джисону, когда услышал, как младший заскулил, когда он оставил на ней поцелуи с открытым ртом, двигаясь ниже по его шее, прежде чем резко отпрянуть, ужасно гордясь тем, что он смог заставить Сумеречного охотника развалиться. — У тебя есть какие-нибудь планы на эту ночь, Сони? — Эм, я, ну… — Джисон запутался в словах, попытавшись немного успокоиться. — Я думал, что мы могли бы посмотреть фильм или что-нибудь такое. Есть очень милый Рождественский фильм Клаус, и я бы… хотел посмотреть… Это не то, что в мыслях Минхо должно было сойти с уст Джисона, но у него не было никаких проблем с простым отдыхом. Как минимум на первую часть вечера. — Рождество уже закончилось, Сон. — Я знаю. Я просто думал… Улыбка на лице Минхо испарилась так же быстро, как и появилась из-за очаровательного смущенного лица Джисона. Помотав головой из-за своей же реакции, Минхо лишь пожал плечами, сказав, что ему, в общем-то, без разницы, махнув рукой, чтобы закрыть занавески в другой части комнаты, чтобы сделать атмосферу более комфортной. — Тогда хорошо, но если фильм дерьмовый, то это твоя вина.