Saudade

— Так, не страшно, если я буду приходить, когда захочу? — Конечно, Ликс. Я говорил об этом, разве нет? — Чанбин хмыкнул с сочувственной улыбкой на лице, зная, что Фэйри все еще пытался удостовериться, правильно ли он интерпретировал слова Сумеречного охотника.       Когда Чанбин привел Феликса на улицу, чтобы попрощаться, он не смог не заметить изобилие сияющих звезд, окружающих серповидную луну в центре бескрайнего полотна над ними. Феликса они, кажется, тоже очаровали, взгляд Фэйри был направлен прямо на небо, и только тогда Чанбин понял, что он лучше будет смотреть на Феликса, чем на красоту сверху, и если уж это ничего не говорило о его чувствах к другому, то тогда он даже не знал, что могло. — У меня что-то на лице? — Что? — протараторил Чанбин, его колени почти что подкосились, когда он осознал, что его поймали за любованием Фэйри, который сейчас пытался скрыть воображаемый дефект на своих щеках. — Это из-за моих веснушек? — в вопросе Феликса очень сильно слышалась вплетенная в него боль. — Я знаю, что они некрасивые. Я не знаю, почему они у меня есть, у других Фэйри их нет. Я не— — Воу, погоди. Ты только что сказал, что твои веснушки некрасивые?       Если Чанбин звучал возмущенно из-за заявления Феликса, то это потому что он максимально точно был возмущен. Кто бы там ни заставил парня чувствовать себя неуверенно из-за созвездий на его щеках, им тут же сломают ноги, если у Чанбина когда-нибудь доберутся до них руки. Тот факт, что эта идея также вызвала и надутые губки на лице Фэйри, заставил Чанбина подумать, что сломанные ноги обидчиков будут слишком легким наказанием. — Это не так. Мне все это всегда говорили, что они — пятно, — прошептал Феликс, продолжая потирать свои щеки, будто это заставит их магическим способом исчезнуть. Чанбину пришло в голову, что Феликс также пытался скрыть их с виду, хотя Чанбин не только их уже видел, но и неоднократно восхитился ими. — Ликс, это возмутительно. Это совсем не так. Кто сказал тебе такое?       Схватив запястья Феликса, возможно, слишком сильно, Чанбин убрал руки Фэйри подальше от его лица, немедленно отпустив их, когда заметил блики страха в его глазах, пока их не перекрыло негодование. — Все! Каждый из дома всегда говорил мне, что у Фэйри не должно быть таких отметин на их лицах, которые делают их непривлекательными! Они все говорили мне, что это потому что мой отец был Диким Фэйри, кто не был частью Королевского измерения, и я несовершенен из-за его крови. Они все говорили, что это должно быть правдой. Почему я должен отличаться от всех остальных?! — выкрикнул Феликс, нижняя его губа начала трястись, когда его руки вернулись к его глазам.       В считанные секунды, безмятежный момент созерцания звезд превратился в эпизод саморазрушения, и Чанбин правда не мог стоять и смотреть на Феликса в таком состоянии. Эмоции Фэйри были невероятно переменчивыми, пусть даже они якобы хорошо умели их скрывать; то, чему научился Чанбин за все время обучения, и внезапный всплеск у Феликса был этому подтверждением. Не то, чтобы он мог полностью понять, почему Феликс был постоянно подвержен более чем легкому буллингу и унижению всю жизнь от тех людей, которые, по идее, дожны были считаться его семьей. — Послушай сюда, глупый ты Фэйри, — утешал Чанбин, аккуратно разместив свои руки на шее Феликса, потирая его теплые щеки. — Прежде всего, отличаться от остальных — это не плохо. По факту, я думаю, что это в каком-то роде благословение. Думаю, ты во многом отличаешься от всех других Фэйри, которых я встречал, в очень позитивном смысле.       Это был первый шаг на пути к помощи Феликсу понять, что ему не нужно было скрывать себя от Чанбина, и когда он наконец-то поднял голову, глаза его засияли от непролитых слез, лицо все еще было заключено меж рук Сумеречного охотника. — Во-вторых, те, кто говорит тебе, что твои веснушки «непривлекательны» — засранцы. — Королева сказала мне это несколько раз. — Оу, ну, тогда твоя королева засранка.       Хоть он и был уверен, что Феликс не знал, как ему реагировать на это заявление, Чанбин почувствовал, что его настроение возросло, когда Фэйри мелодично посмеялся через нос, его прекрасная улыбка становилась ярче, чем звезды, с каждой прошедшей секундой. — И, наконец, никто не идеален, даже эти самодовольные Фэйри в твоем измерении. У всех есть недостатки, даже если ты не видишь их на чужой коже. Никто не идеален, Ликс, но ты чертовски к этому близок. — Ты правда так думаешь? — с надеждой спросил Феликс. — Я правда так думаю, Ликс.       Чудесная тишина, прерывающаяся лишь низкими уханьями сов где-то вдалеке, образовалась между двумя парнями, которые только и могли, что улыбаться друг другу при данных обстоятельствах. Зная, что это действие многое значило для Феликса, Чанбин медленно соединил их лбы, точно так же, как они сделали это ранее в тот день, когда Феликс объяснил важное значение, скрытое за этим. Это было мгновение, когда ни один из них не хотел уходить, но оба были прерваны, когда голос ворвался в их грезы, выводя из состояния, похожего на сон. — Феликс?       Чанбин отпрыгнул назад, когда услышал, как его мать зовет Фэйри, повернувшись, чтобы увидеть, как она пялится на их, вероятно, слишком интимный момент. Его разум прогнал то, как он собирался объяснять маме, что только что произошло между ними, не сразу удивляясь тому, как она узнала его имя, в первую очередь. Даже несмотря на всё, о чем они говорили, он не мог упомянуть мальчика с лавандовыми волосами, которого он встретил неделю назад; причину этому он говорить не хотел. Он подумал, что, может, кто-то из его друзей упоминал Феликса, но даже так, она не должна была знать то, как он выглядит, но, судя по тому, как её лицо засияло, когда она его увидела, было очевидно, что она знала. — О божечки, это ты. Вау, последние двадцать лет прошли для тебя куда лучше, чем мои. Ты совсем не изменился. Что ты, черт возьми, здесь делаешь?       У Феликса была почти та же реакция, что и у Чанбина, повернувшегося, чтобы посмотреть на его лицо, будто бы тот желал, чтобы их познакомили, что именно Чанбин и сделал. — Ух, Феликс, это моя мама, Со Арым. Я бы представил тебе Феликса, Мам, но, кажется, это не нужно. Он — заместитель, которого Королева Благих послала, чтобы курировать совещания.       То, как глаза Арым изучали лицо Феликса в поиске хоть какой-то смены эмоций, показывало, что она надеялась, что то, как ее сын говорил о ней, зажжет искру реакции, но ее надежды были быстро разрушены. — Собираюсь предположить по отсутствию твоей реакции, что мое имя тебе ничего не дало, — Арым съежилась, когда Феликс помотал головой из стороны в сторону, заставив ее волосы встать дыбом самим по себе. — Ох, тогда хорошо. Она еще не рассказала тебе. Не думаю, что я должна что-то рассказывать.       Начав извиняться, Арым опустила глаза и шагнула по направлению к дверям Академии, прежде чем Феликс не догнал ее, встав перед ней на пути и остановив ее движения. — Нет. Вы знаете кто я такой, но я вас никогда раньше не встречал. Как это так? Я хотел бы знать.       Чанбин увидел то, как его мать посмотрела на него, прежде чем громко вздохнуть. Если быть честным, Чанбин был также заинтересован в том, чтобы знать, откуда его мать была знакома с Феликсом, когда Фэйри сказал, что его взаимодействия с людьми были более чем ограничены. Судя по тому, как Арым положила руки на свои бедра и тяжело выдохнула еще раз, было очевидно, что и он, и Феликс собирались получить свои ответы. — Ну, хорошо. Я думаю, прошло достаточно времени, чтобы я могла рассказать это тебе, но встретились мы не при лучших обстоятельствах.

________________

      Бодрящий весенний ветерок сложил свои руки вокруг шеи Арым, заставив ее вздрогнуть, ее руки убаюкивали то маленькое тепло, что было рядом с ней. Солнце только начинало исчезать за длинными зданиями города, ночь начинала покрывать улицы, которые становились все тише и тише. Молодая девушка только возвращалась домой со спонтанной прогулки по городу, тоскливо вдыхая, пока она заботливо держала свои ладони на небольшом бугорке, что постепенно рос.       Создать семью — все, что Арым когда-либо хотела, мысли о своем собственном маленьком пучке радости, о том, как она будет смотреть, как он вырастает в чудесное человеческое существо, заставляли ее заливаться смехом. Она так долго пыталась со своим мужем, и, хоть и не было никакого успеха, когда она услышала, что ее лучшая подруга забеременела прежде нее, ее сердце запело. Все это закончилось трагедией, однако. Ханна, сияющая звезда среди людей и одна из лучших Сумеречных охотников, которых она только знала, родила сына два года назад, замечательного мальчика с глазами, полными блеска, из-за которых его назвали Гюхун. Свет в сердце Арым лишь разгорелся сильнее, когда она увидела младенца, взяв малыша на руки и пропев мягкую колыбельную ему, так как его мать не могла, ее ослабленное тело не выдержала то, что из нее высосало рождение ребенка.       Она всегда заботилась о Гюхуне, будто он был ее собственным, вместе с другими ее друзьями в Академии, тоже считавшими Гюхуна своим сыном, но сейчас, на своем пути был ее собственный ребенок, которого она надеялась вырастить вместе с Гюхуном, сделать их лучшими друзьями и братьями в то же время. — Малыш, думаю, время нам идти в кроватку. Твой папа будет волноваться, где же мы забродили, — пропела она, ритмично похлопывая пальцами по своему животу.       Ее мысли о возвращении в свою уютную спальню с потрескивающим камином были прерваны, когда она услышала возню и тихие всхлипы, прерывающиеся лишь мужским смехом над тем, кому было больно. И пока ее голова говорила ей убираться подальше от этого безобразия за углом, сердце Арым умоляло ее хотя бы оценить ситуацию, зная, что если кто-то пострадает из-за отсутствия её вмешательства, это грузом повиснет на ее совести до конца ее жизни. Её нерожденный ребенок не будет гордиться ей, если она оставит кого-то на съедение жестокости. Когда она повернула за угол и осталась незамеченной, кожа Арым начала покалывать от ярости, когда она изучила сцену перед собой. — Я в смысле, он ужасно симпатичен, если посмотреть на него поближе, не думаете, парни? Даже с таким окровавленным лицом, — невнятно проговорил один мужчина, запах алкоголя добрался до Арым и заставил ее поперхнуться. — Ух, ты, видимо, шутишь. Этот парень — фрик. Я в смысле, кто так одевается? Девчачьи маленькие крылья феи, кружевная рубашка и, я думаю, он накрашен. Если этот парень в твоем вкусе, делай с ним что хочешь, — другой парень посмеялся, пнув ногой что-то спереди, войдя в контакт с чем-то на земле, что плакало от боли.       В ту секунду, что мужчина отошел в сторону, Арым увидела его. Молодой Фэйри без гламура, заостренные ушки и дивные крылья были на виду, чтобы их видели Примитивные. Сейчас, большинство Сумеречных охотников немедленно заволновалось бы о том, что Примитивные зацепились за факт, что Фэйри был не в красивом платье, как многие из них могли подумать, но все это было реально. Однако, мужчина перед ней был явно опьянен, настолько, что, кажется, даже не мог стоять прямо, большинство из них шатались и лежали друг на друге для поддержки после того, как они нагнулись и ударили молодого Фэйри по лицу еще раз, для пущей убедительности. И тогда Арым поняла, что не могла просто стоять там и позволять этому происходить; не защищать секреты Сумеречного мира, а защищать этого мальчика, который познал слишком много боли в эту ночь. — Да, алло? Я бы хотела доложить о преступлении. Здесь, кажется, несколько мужчин избивают бедного, беззащитного парня. Да, я могу сказать адрес. Это… — продолжила выкрикивать Арым в свой телефон, у которого заряд кончился ещё полчаса назад.       Это, очевидно, сработало, так как мужчины все начали шептаться друг с другом, тараторя о том, что они должны убраться отсюда к чертям собачьим, и что это «существо» не стоило проблем, ударив Фэйри по животу еще раз. Обычно, Арым бы дала им всем по морде, дав понять, какого это, быть избитым и покалеченным, но, будучи почти на пятом месяце беременности, зная, что ее муж умом тронется, если узнает, что она ввязалась в физическую драку, будучи тем гиперопекающим папой-медведем, кем он и являлся, она решила, что просто выберет хитрый ход.       Как только мужчины скрылись из виду, Арым подбежала к мальчику на земле, снимая свою куртку и размещая ее на его голове, чтобы приподнять ее. Он явно был в плохом состоянии, в каждом смысле этой фразы. Кровь постоянно бежала из уголка его губ так же, как и из грязной глубокой раны на его лбу, по которому наверняка пнул один из этих жестоких мужчин своим ботинком. Его прекрасное лицо начало становиться черно-синим, цвета эти ужасно контрастировали с его нетронутыми крыльями. И тогда Арым заметила на одном из них разрыв, ее кровь начала вскипать, когда она поняла, что разрыв крыла для Фэйри был равен тому, если бы человеку оторвали конечность.       Когда мальчик мягко захныкал, Арым немедленно взялась за его руку, успокаивая его мягким тоном. — Хэй. Ты в порядке. Я с тобой, хорошо? Я никому не позволю навредить тебе.       Все, что она получила в ответ, это максимально слабый кивок от мальчика, что сильнее сжал ее руку. Это было обещание, которое Арым собиралась сдержать, пока этот мальчик был под ее крылом. Никто больше не мог его трогать, пока он не вернется домой в безопасности. — Хорошо, сладкий. Можешь мне сказать свое имя, пока я изо всех сил стараюсь остановить кровотечение? Я хочу, чтобы ты попытался остаться со мной. — …икс…       Вытерев рот мальчика запасным носовым платком из ее кармана, пока он кашлял, чтобы очистить горло от крови, Арым скривилась от того, как все тело Фэйри сжалось от боли. — Прости, дорогой. Я не особо тебя поняла. Можешь попытаться еще раз?       Кажется, что Фэйри не особо хотел это делать, и Арым не могла его осуждать, но ей правда нужно было, чтобы он оставался в сознании все это время, пока она не убедится, что о нем кто-нибудь позаботится. — Фе-ликс, — Фэйри вдохнул с по-прежнему закрытыми глазами, и Арым задумалась, сможет ли он открыть их в этом состоянии, когда ужасные синяки начинали формироваться вокруг них обоих, начиная от челюсти и заканчивая лбом. — Феликс? Это правда прекрасное имя. Хорошо, Феликс. Я собираюсь тебя подвинуть. Мой телефон не работает сейчас, чтобы позвонить и попросить о помощи, поэтому, когда я подниму тебя, это будет больно, но я обещаю, что тебе скоро станет лучше. Доверяй мне, хорошо?       Это, кажется, удовлетворило Фэйри, так как он еще раз легонько кивнул головой, прежде чем закричать в агонии, когда Арым начала поднимать его с земли. Это было не идеально, ничего из этого, но Арым знала, что недалеко было несколько порталов в измерение Фей, и это было куда ближе, чем до Академии. Прижав трясущееся тело Феликса ближе к себе, пока он продолжительно всхлипывал, Арым начала свое маленькое путешествие к пункту назначения. — Ох, маленький. Почему я всегда вмешиваюсь в такие вещи?       Совсем не легко было бродить по темнеющим улицам, неся раненного Фэйри, пока ты беременна, и Арым никогда не думала, что ей придется когда-нибудь в своей жизни справляться с такой проблемой. Ноги Феликса подкашивались несколько раз, и Арым приходилось останавливаться и менять хватку, но казалось, что молодой Фэйри был совершенно не в себе, сознание слишком часто ускользало от него. Между стараниями нести большую тяжесть и попытками держаться вне поля зрения Примитивных, Арым понадобилось почти тридцать минут, чтобы добраться до туда, где был известный ей портал в измерение Фей.       Оказавшись там, у моста на окраине города над кристально-чистой рекой, Арым внезапно пришла к осознанию, что она понятия не имеет, как войти в место, которое Феликс называл своим домом. Ей никогда не доводилось заходить в измерение Фей, и если бы ей и пришлось, сама бы она этого не желала. Это была ошибка, которую не хотел совершить никто из Сумеречного мира. Фэйри были известны своим коварством, и было слишком много историй, были они брехнёй или нет, о людях, что зашли в измерение Фей и больше их никто не видел. Но сейчас ей нужно было попасть туда, и единственный путь, который она знала, был заставить Фэйри открыть для нее портал. — Феликс, солнышко, ты можешь открыть портал, чтобы мы могли попасть к тебе домой? Я человек, у меня нет такой силы.       Даже не открывая глаз, Феликс поднял свою руку, слегка повернув запястьем, когда зеленый свет спиралью закрутился в воздухе, формируя символы, которые Арым раньше никогда не видела, несмотря на все ее знания, касающиеся различных существ Сумеречного мира. Когда мальчишеская рука обмякла, Арым едва ли не попыталась поднять его снова, но, до того, как она успела это сделать, вода под ними начала разделяться, обвиваясь кругом, пока Арым не смогла увидеть что-то за сформировавшейся дырой. Очевидно, что Феликс сделал то, о чем его попросили, до того, как снова потерять сознание. — Ну, думаю, больше ничего не остается, кроме как прыгнуть прямо сюда, — прошептала Арым, прежде чем сделать это, прыгнуть в портал, который создал Феликс, помолиться, чтобы они вышли на другой стороне в полном порядке.       К счастью для них обоих, так и было, хватка Арым на талии Феликса была крепкой, пока ноги их обоих не оказались в безопасности на земле. Оглядевшись, Арым пришлось восхититься тем, насколько завораживающе прекрасным было измерение Фей. Дугласовы пихты и гигантские секвойи прорезали ночное небо, светлячки порхали в воздухе, луна отбрасывала дивный блеск на покров леса; все выглядело настолько прекрасным, но сейчас было не время заниматься рассматриванием.       Поправив Феликса в своих руках еще раз, Арым начала брести, так как абсолютно никого не было в поле зрения, и с тем состоянием Феликса, в котором он сейчас был, он бы никак не помог ей найти путь.       Однако, прошло не так много времени, прежде чем ее кто-то нашел. Спустя несколько секунд, Арым обнаружила себя в окружении четырех Фэйри, одетых с головы до ног в броню, которая, как она знала, принадлежала рыцарям Королевскоо двора, копья были направлены на нее, будто бы она была в каком-то роде угрозой. Конечно, ей бы не разрешили войти во владения Королевы без ее разрешения и выйти сухой из воды, но это было ради помощи одному из ее подданных; она бы определенно не ввязалась из-за этого в проблемы. — Вы должны пройти с нами, Сумеречный охотник. Королева желает поговорить с вами. — Ага, она может поговорить со мной, но вы должны помочь этому мальчику. Он серьезно ранен, я—       Арым не удалось закончить свое предложение, когда она почувствовала настойчивый толчок в спину, направляющий ее вперед, чтобы последовать за двумя рыцарями, пока двое остались позади нее. Казалось, что им совсем не было дела до раненного Феликса, все, что они хотели делать, это следовать указаниям Королевы и, хоть это и не удивляло Арым, это ее крайне сильно злило. — А, бродячий Сумеречный охотник. Мы не часто видим непрошенных посетителей. Чем же мы заслужили такую радость? — Королева Благого Двора почти что смеялась, демонически улыбаясь своими губами Арым и ее охране, следующей за ней.       Никогда ранее не имея опыта в контакте с подобной ей персоной, Арым глубоко изучила Королеву Благих. Согласившись со всеми докладами, что она о ней прочитала, красота Королевы и вправду была несравнимой, но почему бы ей таковой и не быть, если ходили слухи, что она могла менять свою внешность по желанию? Это было проблемой, с которой большинству Фэйри приходилось сталкиваться. Лицо, что заставляло людей падать на колени, но душа, которая заставляла их вставать обратно и убегать как можно быстрее. — Правда? Вы не можете подумать, почему я здесь? Этот бедный мальчик без сознания не дает вам никаких подсказок? — шикнула Арым, не пытаясь скрыть свое возмущение, хотя она и знала, что это была не самая умная вещь, особенно когда никто не знал, где она находится, и что Королева Благих не по-доброму воспринимала неуважение. — Хмм, очевидно, что Феликс попал в некие проблемы. Хотя, судя по тому, что я слышала, причиной стали его собственные опасения. Не волнуйтесь, мы позаботимся о нем. Не могу упустить такого одаренного слугу, как он, не так ли?       Как только Арым собралась отчитать Королеву за то, что она относилась к Феликсу больше как к прислуге, чем к человеку, молодого Фэйри выхватили из ее рук с помощью виноградной лозы, тянущейся с самого леса, уложившей мальчика плашмя на спину и укрыв его так, чтобы Арым больше не смогла его увидеть. — Погодите секундочку! Вы должны дать мне знать, что он будет в порядке. Я несла его все это время, и минимальное, что вы можете сделать, это— — Он будет жить, если это вас устраивает, хотя я не понимаю, почему это должно вас устраивать. Наши возможности заживления куда лучше, чем у людей. На этом всё, Сумеречный охотник? На этот раз я забуду о вашем незаконном проникновении. Можете уйти. Ну, если сможете найти путь обратно, — Королева зевнула, поправляя свои волосы и не обращая внимания ни на Феликса, ни на Арым. — Слова, которые вы потеряли, это «благодарю, что нашла одного из моего двора, позаботилась о его ранах и принесла его домой». Обращайтесь. Поговорите еще об отсутствии манер, — Арым фыркнула и испарилась, не задумываясь о том направлении, в котором она шла сюда.       Возможно, ей следовало послушать слова Королевы более внимательно, когда она снова оказалась в густом лесу, без намека на то, как добраться до человеческого измерения. Лес не казался таким уж прекрасным, пока она шагала по этому месту одна, и лишь звездное небо становилось все темнее с каждой прошедшей секундой. Любая фауна, которая до этого искала там убежище, исчезла, оставив Арым в мрачной тишине, что кралась вокруг нее.       Холод атмосферы начал пробирать до дрожи и даже несмотря на то, что она была обученным бойцом, в месте, которое было ей незнакомо, безо всякого оружия, Арым не могла сдерживать свое чувство страха. Это чувство начало усугубляться, когда позади нее хрустнула веточка, заставив ее повернуться назад, готовясь атаковать, лишь чтобы встретиться с яркими глазами женщины, что казалась на несколько сантиметров ниже ее, светлые рыжеватые локоны взъерошились после бега, который она, по-видимому, только что завершила, что было очевидно по ее нехватке дыхания. — П-простите. Я слышала, что человек принес раненного Фэйри обратно из другого измерения несколько мгновений назад. Я могу предположить, что это были вы. Этот Фэйри, у него случайно были не лавандовые волосы? Белые крылья? Можете рассказать о нем, пожалуйста?       Должно быть, в ней проскочили ее новообразовавшиеся материнские инстикты, но Арым сразу же поняла, кем являлась эта женщина, даже не нуждаясь в ее представлении. — Вы мама Феликса, так ведь?       Ее теория подтвердилась, когда глаза Фэйри засветились, не только от опознания, но и от страха тоже, так как единственный способ, как Арым могла узнать имя ее сына, заключался в том, что он точно был тем Фэйри, которого она спасла. — Значит это был он. Я знаю это, я ему говорила не идти, но он не хотел слушать. Он в порядке? Мой сын будет жить? — Хэй, хэй, успокойтесь. Феликс будет в полном порядке. Вдохните несколько раз поглубже ради меня.       Позабыв о своем прошлом страхе, Арым медленно направляла трясущуюся Фэйри к ближайшему пеньку, медленно опуская ее, но сохраняя хватку на ее руках, прямо как она делала с сыном этой женщины чуточку ранее. — Так держать. Отлично справляетесь. Чувствуете себя немного лучше?       Фэйри медленно кивнула, не позвояя руке Арым исчезнуть вместе с ней самой. Арым смогла увидеть, в первую очередь, силу материнской любви, когда она обнаружила и ужас из-за неблагополучия ее сына, и неотрицаемую ярость по отношению к тем, кто ему навредил, в глазах женщины. — Извиняюсь за устраивание сцен. Это просто… Феликс это мое все. Я не выдержу, если у меня его заберут. Я не могу поверить, что он был в шаге от этого. — Вам не нужно беспокоиться об этом. Королева уверила меня, что он будет в порядке.       Слегка подняв свои брови в ответ на смешок, что издала Фэйри, Арым посетило чувство, что женщина, сейчас сидящая перед ней, не особо верила в своего лидера, что, по размышлениям Арым, было не особо частой практикой в измерении Фей. — Точно. Эта женщина наверняка была так же обеспокоена о том, что Феликс ранен, как и я, правильно? — Ну… — пикнула Арым, зная, что Фэйри уже знала ответ, судя по тому, как она озвучила свой вопрос. — У нее совершенно нет никакой эмпатии. Это очевидно по тому, как она разделила меня с моим сыном.       Почувствовав, что это была ужасно долгая история, скрытая за ее полными презрения словами, Арым нежно разместила руку на коленке женщины, обращая на себя ее внимание и одаряя ее взглядом, что давал ей понять, что она могла ее выслушать, если та того потребует. — Меня зовут Арым, кстати. — Калли, — заявила Фэйри, поднимая свою руку, чтобы взять в нее руку Арым.       С течением времени Калли добралась до деталей того, как Феликс пришел в этот мир, как требования стать частью Королевского двора заставили ее вернуться в измерение Фей и оставить отца Феликса в человеческом, как однажды она узнала, что вынашивала ребенка. Королева Благих посмотрела на нее с таким отвращением и лишь секунды ей хватило, чтобы стать изгнанной, а ее нерожденному малышу явиться к Королеве по достижению нужного возраста, как Калли не могла ничего с этим поделать, когда ей не на кого было положиться и некуда идти. Возможно, что более важно, из-за того, что она чувствовала себя так, будто она была больше имуществом Королевы, чем своей собственной персоной. — Сегодня Феликс навестил меня впервые за более, чем месяц. Я была так счастлива увидеть его, но через какое-то время он внезапно начал задавать вопросы о своем отце. Он делал это неоднократно, но в этот раз я подумала, что нужно ответить, потому что взгляд его глаз так был похож на взгляд его отца. Хотя, я не хотела разглашать слишком много информации, — Калли вздохнула, уже упрекая себя за то, как из-за ее решения остаток дня пошел не по плану. — Могу сделать вывод, что это все обернулось не очень хорошо? — Вы сделали правильный вывод. Я решила рассказать ему, что его отец был Диким Фэйри, тем, кто не был под защитой Королевы, и что он, скорее всего, все еще был в человеческом измерении. Когда Феликс спросил, почему он не может пойти и встретиться с ним, зная, что он запросто сможет попросить Мага найти его, я признаюсь, что на мгновение я запуталась в своих ощущениях.       Без сомнений, это была очень непростая ситуация, в которой Арым не собиралась делать вид, что знала все, что стояло за этим, но она определенно могла посочувствовать женщине, что прямо сейчас боролась с огромным количеством эмоций, сминающих ее сердце. — Я просто боюсь, что Королева с ним сделает, если он выйдет на контакт со своим отцом, тем, кто не с ее двора, пока он все еще ее обслуживает. Плюс, Феликс никогда раньше не был в человеческом измерении и я так сильно старалась рассказать ему о возможных опасностях, но он отказался слушать, сказав, что у него есть право знать, кем был его отец, и что он хотел найти его. Он убежал до того, как я смогла бы остановить его и сейчас… его почти отобрали у меня из-за того, что я не смогла защитить его, — Калли шмыгнула носом, держа свое лицо в своих руках, пытаясь замаскировать слезы, скатывающиеся из уголков ее глаз.       Ни на секунду не сомневаясь, Арым взяла плачущую Фэйри в свои руки, обняв ее так, как она знала, что успокоит этим женщину. От одной матери к скоро станущей матери, боль чувствовалась обеими частями дуэта, в чьих руках не было благополучие молодого Фэйри. Не иметь возможности пойти к Феликсу, должно быть, разбивало сердце Калли, знающей, что ее ребенок находился где-то, может, звал свою маму, чтобы она прекратила его страдания, и что она ничего не могла с этим поделать. — Тише, тише. Если ваш сын хоть чем-то на вас похож, он справится. В этом я уверенна. Он несомненно силен, прямо как его мама, — мягко убеждала Арым, когда Калли отпрянула и уткнулась глазами вновь в свои руки.       Темнота, окружавшая Арым после ухода из владений Королевы, начала рассеиваться, свет просачивался через пучки свисающих ветвей деревьев, давая ей понять, что утро приближалось, и, хоть она и знала, что скоро вернется домой, подозревая, что люди будут о ней волноваться, она не могла найти в себе силы оставить Калли сейчас одну. — Кажется, вы тоже будете одарены ребенком в скором времени, — Калли засияла, всхлипнув, вытерев последние слезы и разместив свою руку на животе Арым. — Да, через несколько месяцев. — Знаете, кто это будет? — Мальчик, — выпалила Арым с улыбкой, полной солнечной радости, накрывая руку Калли своей собственной. — Я только недавно об этом узнала. — А имя какое? — Его отец хочет назвать его Чанбином. Мне, в принципе, тоже нравится это имя. В нем есть сила, я думаю.       Почувствовав удар по ее ладони, Арым слегка подпрыгнула, ее глаза округлились, когда она осознала, что это был первый раз, когда она почувствовала, как ее сын пинается. Окрыленные смешки сорвались с ее губ, когда она почувствовала другой пинок, слишком сильно радуясь, что ребенок внетри нее, видимо, понимал, что о нем сейчас говорили. — Думаю, ваш малыш согласен с этим утверждением, — Калли посмеялась, игриво воскликнув, когда ребеночек ещё раз пнулся и заставил ситуацию, в которую попали две незнакомки, ощущаться крайне легче. — Я бы с радостью осталась еще на время, но, думаю, я должна уже возвращаться домой. Мой муж несомненно будет обо мне волноваться, — Арым сомнительно выдохнула. — Если какой-то вариант, в котором вы могли бы показать мне, как вернуться? Королева не дала мне никаких инструкций по тому, как это сделать. — Обалдеть, — пробубнила Калли, закатив глаза, прежде чем взять руку Арым в свою собственную и не повести ее по тропе на восток. — Надеюсь, вы не подумаете, что я неблагодарная, когда я скажу это, но я думаю, что должна отказаться рассказывать Феликсу о том, что произошло, когда он проснется, — прошептала Калли, почти что выглядя пристыженной из-за своего решения, хоть Арым и не понимала, почему. — Королева несомненно попытается скрыть от всех этот секрет, и я уверенна, что она не хочет, чтобы он или любой другой знал, что Сумеречный охотник спас Фэйри, и если я скажу ему о событиях, это может немедленно вернуться к нему и напомнить ему о боли, что он почувствовал в эту ночь. Пожалуйста, не думайте, что я не ценю то, что вы сделали, но— — Калли, у вас нет причин оправдываться передо мной. Вы делаете то, что считаете правильным для защиты своего сына, и если это подразумевает сокрытие того, что произошло здесь этой ночью, тогда вам решать.       Пнув ногой опавшие листья под ней, Арым и вправду начала понимать цитату «Когда ты мать, ты никогда не будешь одна в своих мыслях. Мать всегда думает дважды, один раз за себя и один за своего ребенка.» Все, что делала Калли, было для Феликса, для того, чтобы он был в безопасности, чтобы убедиться, что его счастье было гарантировано, и Арым знала, что как только родится ее сын, она будет того же мнения; вообще, она уже думала об этом. — Когда он немного подрастет и у него будет время смириться со всем этим, возможно, я расскажу ему, — Калли запнулась, но остановилась перед огромным дубом, хватая руку Арым своей собственной. — Это не значит, что я когда-нибудь забуду о том, что вы сделали для меня и моего сына этой ночью, Арым. Я навечно у вас в долгу.       Как только Арым была в шаге от протеста, сказав, что ей не нужно ничего в ответ, и что она лишь делала то, что считала правильным, Калли подняла свой палец, чтобы предотвратить ее слова, взгляд ее глаз сказал Сумеречной охотнице, что это не обсуждалось. Арым помогла ее сыну в то время, как могла этого не делать, и что это стоило массы любезности в глазах Фэйри, несмотря на то, чему ее учили об отношении к людям на протяжении всей жизни.       Взмахом запястья, Калли отзеркалила прежние движения Феликса, нарисовав изумрудные символы в воздухе, прежде чем сверкающий портал не сформировался в древесной чаще перед ними. — Я надеюсь, что в один день мы сможем встретиться вновь, но, прежде, чем вы уйдете, позвольте мне наградить вас кое-чем.       Калли шагнула вперед, захватывая щеки Арым, прижимая их лбы друг к другу и двигая руки их обеих к бугру, что вызвал столько радости несколько мгновений назад. Вместе с тихим шепотом, нежный ветер прибавил приятной прохлады, которая пробежалась по спине Арым, Калли начала читать заклинание на языке, который, как думала Арым, был уже мертвым. Лепестки цветущей вишни над ними начали опадать дождем, теплое чувство наполнило сердце и душу Арым, когда Калли продолжила говорить слова, которые содержали в себе лишь только надежду. На финальной фразе Фэйри открыла глаза, убирая свои руки с живота младшей женщины и поднимая их, чтобы вместо этого обхватить ее щеки еще раз. — Благословение моего народа, чтобы ваш сын был таким же сильным, заботливым и смелым, как его мать. Чтобы он был защищен богами вашего мира и моего. Я желаю лишь счастья вам и вашей семье, Арым. Безопасной дороги.       Как только Арым ответила на мысль последним объятием, что было полно молчаливых пожеланий, она шагнула через портал в свете поднимающегося солнца, засматриваясь на благодарное материнское лицо, зная, что она сделала что-то хорошее этой ночью.

_________________

— И малыш, у меня были проблемы, когда я вернулась, — Арым хихикнула, руками хлопнув себя по груди. — Так как время в измерении Фей течет по-другому, хоть я и была там всего несколько часов, в человеческом прошло более суток. Они знали, что я была не мертва, так как Минджун все еще могла чувствовать меня через нашу связь Парабатай, но она не могла отследить меня, так как я была в другом измерении. Твой отец был мне не рад.       Чанбин стоял с упавшей челюстью в пораженном состоянии. Ему было интересно, что его мать подумает о Феликсе, если он их познакомит, но, кажется, она знала о нем больше, чем он на данный момент. — Вы… вы были той, кто спас меня в ту ночь? — спросил Феликс, голос его надломился посреди вопроса, так как предшествующие слезы, вероятно, возвращались на новое открытие. — Виновна во всех преступлениях, думаю так.       Странная тяжелая тишина повисла над всеми ними, никто на самом деле не знал, куда дальше нужно было двигаться. Арым стояла, молча ожидая, прожигая Феликса взглядом, который Чанбин видел так много раз, когда она смотрела на остальных ребят в Академии, которыми была очарована.       Сомневающимися, ватными шагами, Феликс начал двигаться вперед снова. Неуверенный взгляд появился в его глазах, как только он остановился перед Арым, прежде чем он ее достиг и обернул свои руки вокруг женщины напротив, положив свой подбородок на ее плечо и закрыв свои глаза, получая удовольствие от того, как мама его друга и его собственная спасительница незамедлительно ответила на объятие. — Спасибо вам. Я не знаю, что сказать еще, кроме как спасибо вам огромное. Вы спасли мне жизнь той ночью. Я вас не помню, но я помню, как они напали на меня, я помню боль и, что странно, помню, как она прервалась. После этого, я помню каждое мгновение, но, думаю, вы об этом знаете.       Чанбин почувствовал, будто он не должен тут находиться, что он вмешивался в то, что его не касалось, хоть это и было между двумя важными людьмив его жизни, но когда его мать оглянулась и поймала его взгляд, он почувствовал себя немного лучше. — Меня не за что благодарить, Феликс. Я просто рада видеть, что ты в безопасности. Кажется, что твоя королева может сдерживать свои слова об определенных вещах, — ответила Арым с очевидным отвращением в своем голосе, пробежавшись пальцами по тусклой полосе на крыле Фэйри, где оно было разорвано в последний раз, как она видела этого парня. — Если я спрашивал свою мать о той ночи, все, что она говорила, это что за мной присматривал ангел. Предполагаю, она думала, что это было смешно, давать мне подобную подсказку, учитывая, что у вас ангельская кровь и все такое.       И Феликс, и Арым от души засмеялись над хитрым способом Калли незаметно рассказать своему сыну о его защитнике в ту судьбоносную ночь. Так как она была на все сто уверена, что Королева Благого Двора остановит любого, кто расскажет Феликсу, что его спас Сумеречный охотник, Калли была в их числе. Это не значило, что она не дала бы ему намеки обходным путем. — Не хочешь остаться на ночь, Феликс?       Чанбин замер от слов своей матери, удивленный тем, как знакомство быстро переросло в объятия, а затем выстрелило прямо в приглашение провести с ними ночь. Не то, чтобы он жаловался на это. Его мать лишь осмелилась спросить то, что хотел спросить он сам. — Ох, нет, я не могу. Мне правда нужно вернуться домой, но спасибо огромное за предложение, — выговорился Феликс с намеком на стыд, поглядывая на Чанбина, будто бы оценивая его реакцию. — Возможно, мы сможем поболтать в другой раз.       Быстро почесав руку, Арым сказала, что поняла, прежде чем упомянуть, что ему всегда рады здесь, пусть и Чанбин был уверен, что было некоторое количество правил и протоколов, которым нужно следовать, если Нежить оставалась в Академии. Чанбин знал, что его мать имела похожую привычку, что и Джисон, что заключалась в нарушении правил, что мешали ей делать то, что она хотела. Хотя, она никогда не нарушала их, и именно это она использовала в качестве оправданий, когда она ругала Джисона.       Феликс быстро попрощался с Арым, кучу раз поблагодарив ее вновь, и, вежливо поклонившись, что, как и ранее Чанбина, явно шокировало Арым, так как Фэйри не были склонны опускаться перед людьми. Хорошо скрыв свое удивление, Арым отзеркалила молодого Фэйри и ответила тем же жестом.       Допрыгав обратно до Чанбина и взяв Сумеречного охотника за руки, Феликс улыбнулся в, кажется, десять раз ярче, чем раньше, пусть Чанбин и не думал, что это возможно. И все же, он так же еще раз уставился на Фэйри и начал фокусироваться все больше и больше на звездах на его щеках, вместо тех, что были на небе. — Я очень скоро вернусь. Обещаю, что не заставлю себя долго ждать в этот раз, — завороженно прожужжал Феликс, хотя Чанбин и не был уверен, было ли это из-за мыслей о возможности увидеть его вновь или узнать, кем была его мать. — И спасибо тебе за то самое, за то, что сказал все это, о моих веснушках и все дела… — Не волнуйся об этом, но я хочу, чтобы ты думал о том, что я сказал, каждый раз, когда кто-либо будет тебя оскорблять. Они прекрасны, Ликс, и даже не думай стесняться того, кем ты являешься.       Соединив их лбы еще раз в знак их расставания, Феликс быстро повернулся на пятках и помахал рукой, возвращая свой гламур и шагая в сторону улиц, ведущих к порталу в его измерение. — Я не думала, что вы двое знаете друг друга, — удивилась Арым, вырывая Чанбина из его забвения, очевидно желая знать больше. — Я не думал, что вы двое знаете друг друга, — парировал Чанбин, копируя дразнящую улыбку своей матери. — Ох, мой саркастичный ребенок, не уважающий свою мать, — Арым хихикнула, ущипнув Чанбина за щеки, заставив парня засмеяться и попытаться выбраться из ее хватки без шанса на успех. — Тогда пошли, предполагаю, нам лучше подготовиться. — К чему? — Юнсок. Я получила огненное сообщение, говорящее, что он прибудет через несколько дней.       Обреченно вздохнув, ни в коем случае не желая делать что-либо для мужчины, что презирал Гюхуна просто за его существование, Чанбин смог лишь кивнуть и последовать за Арым обратно в Академию. — Так, расскажи мне о Феликсе, — попросила Арым, хотя Чанбин не пропустил этот косой взгляд, который она ему адресовала. — Ты говоришь это так, будто я хорошо его знаю, — огрызнулся Чанбин, открыв главную дверь и отойдя в сторону, чтобы Арым зашла первой. — Я знаю, что значит это действие, Чанбин. Соприкасаться с кем-то лбами это не то, что Фэйри с легкостью делают. Это не используется с незнакомцами. Так что да, я думаю, что ты достаточно хорошо его знаешь.       Иногда Чанбин не мог вынести то, что его мать замечала всё. Ты мог посмотреть на нее с пустым выражением лица, и она сможет сказать, что ты ел на завтрак, с кем ты разговаривал в течение дня, сколько раз ты чихнул с момента пробуждения этим утром. Иногда приводило в ярость то, что он ничего не мог от нее скрыть, но Чанбин смирился много лет назад и просто плыл по течению. — Что ты хочешь знать? — Расскажи мне всё.