Saudade

      Сынмин смотрел на одну и ту же страницу книги, которую изучал, последние пятнадцать минут, его концентрация ухудшалась из-за его дико бегущих мыслей. Добавление на него новой руны по расписанию начиналось через час и, так как другие были заняты своими делами, Сынмин сказал Джисону, что пойдет в библиотеку Академии ненадолго и постарается найти что-нибудь почитать.       Недавно он сделал достаточно тревожное открытие, когда Гюхун сказал ему, что для того, чтобы быть Сумеречным охотником, не хватало одного лишь быть хорошим бойцом, но что Сынмин должен был ещё разбираться в знаниях о Сумеречных охотниках так же хорошо, как в информации о Нежити, демонах и всем остальном, с чем можно было контактировать на миссиях или патрулях. Услышав, что его знания когда-нибудь будут оценены посредством теста, внутренний ребенок Сынмина заныл, думавший, что ему никогда больше не придется иметь дело с школой или тестами снова. К сожалению, он был не прав.       Уйдя в библиотеку, чтобы учиться, и не то, чтобы что-то из этого сейчас происходило, в каком-то смысле он хотел уйти куда-то в тихое место и побыть одному после того, что случилось прошлой ночью.       После того, как он вышел из комнаты с Минхо, Арым немедленно подбежала к ним с оптимистичным блеском в глазах, ее тихое любопытство задавалось вопросами, как прошло снятие блока. Обещание никому не говорить о том, что Минхо узнал, эхом раздавалось в ушах Сынмина, парень стоял абсолютно беззвучно и смотрел на Минхо в просьбе объяснить.       То, как лицо Арым погрустнело, когда Минхо сказал ей, что никакого блока найдено не было на воспоминаниях Сынмина, заставило сердце младшего разбиться. Было не сложно понять, почему ему нужно было скрывать то, что они открыли, и Сынмин доверился Минхо, когда Маг сказал, что отодвинет все остальное на потом, чтобы найти то, какое отношение его наставник имел к запечатанному сознанию, но Сынмин так сильно хотел рассказать и Арым о том, что они узнали, особенно после того, как ее руки обернулись вокруг него и пообещали, что всегда будут рядом для него, что они покажут ему жизнь, которую он когда-то знал, и помогут построить ему и новую тоже.       Это же Сынмин рассказал остальным своим друзьям, когда они все встретились в столовой, их ободряющие улыбки отражали чувства Арым ранее. Это чувствовалось неправильно, вот так врать им, когда они были так открыты о себе и их мире.       Он также сказал это Хёнджину во время их звонка позже этой же ночью. Всё, что Сынмин хотел, это свернуться в клубок в кровати и погрузиться в сон, так как он чувствовал себя так, будто пробежал марафон и еще чуть больше. Но это было бесполезно, молодой Сумеречный охотник метался и ворочался, пока не осознал, что пообещал Хёнджину, что позвонит ему после того, как закончит с Минхо, и, может, это было причиной того, что он не мог заснуть, хоть и чувствовал себя невероятно уставшим.       Вампиру понадобилось лишь два гудка, чтобы ответить на звонок. — Хэй, милашка. Я уже начал думать, что ты напрочь забыл обо мне, — промурчал Хёнджин в трубку, заставив Сынмина откинуться на свою подушку со взбудораженной ухмылкой, уже начиная чувствовать себя лучше. — Ну, если быть честным, я был более взволнован, что с Минхо что-то пойдет не так. Я сидел тут, точил клыки на случай, если он что-то с тобой сделает.       Может, Минхо был прав, когда упоминал, что Хёнджин был ужасным собственником по отношению к парню, с которым сходил лишь на одно свидание. Не то, чтобы Сынмин был против. Для него это было целым новым открытием, иметь того, кто им бы восхищался и хотел защитить таким способом. — Нет, все прошло хорошо, — сквозь зубы соврал Сынмин. — К сожалению, ничего не было найдено. Никакого блока, лишь моя пустая голова, мне страшно. — Ох, нет. Минни, мне жаль, — успокаивал Хёнджин, хоть и вещь, из-за которой Сынмин был расстроен, заключалась не в отсутствии воспоминаний, а в том, что тот, кого он знал и кому доверял, создал барьер вокруг них, чтобы он не смог добраться до того, чего больше всего хотел. — Не волнуйся, Хёнджин. Это не такая уж и большая проблема. Вместо того, чтобы смотреть на мое прошлое, мне лишь остается смотреть в будущее. С Джисоном, Чанбином и Гюхуном. С Арым и Минхо. С тобой.       Это была скрытая забавная тактика, которую он использовал на Вампире, пытаясь заставить его падать в обморок так, чтобы тот не смог задать больше никаких агрессивных вопросов о том, через что он прошел с Минхо.       И, что странно, это причиняло боль. Не «чувство вины о том, что ты соврал своему новому парню», а действительно физический стук сердца, что отразился на его грудной клетке, когда выдумка срывалась с его губ. Это немного волновало Сынмина, пока он сжимал край своей пижамы, начиная более часто дышать с маленьким стоном, который, как он надеялся, Вампир на том конце линии не услышал, но его тревожность медленно рассеялась, когда Хёнджин продолжил говорить. — Ну и ну. Ким Сынмин может быть игривым, когда захочет. Как мое сердце должно справиться с этим постоянным соблазном? — Не думаю, что тебе нужно переживать об этом, когда твое сердце не бьется, — пошутил Сынмин, но заинтересовался, не перегнул ли он палку, когда пошутил о состоянии смертности Хёнджина. — Боже, может и нет, но у меня все еще есть чувства, Минни!       Они продолжали говорить еще сорок минут, о таких вещах, как их следующее свидание, и также ни о чем конкретном. Хёнджин сказал Сынмину, что ему не нужно было волноваться о решении об их точке проведения следующего выхода в свет; он обо всем позаботился. Это и взбудораживало, и слегка ужасало Сынмина одновременно, но он был уверен, что познает куда более кошмарные вещи в будущем, чем мистическое свидание.       С обещанием, что он встретится с Сынмином во снах, Хёнджин издал излишне выразительный звук поцелуя, прежде чем засмеяться и сбросить трубку, не дав Сынмину времени на то, чтобы разобраться с хитрым ответом. Может и правда, что то, что он почти что забыл позвонить Хёнджину, отвлекало его, или может так было из-за того, что Вампир расслабил его мысли, но в обоих случаях, как только Сынмин положил телефон на прикроватную тумбочку, он отключился, как и свет, больше не вертясь в агонии от возможностей, которые станут правдой в ближайшем будущем.       Воздушное и очень незнакомое чувство коснулось ноги Сынмина, вытащив его из своих мыслей и заставив его еще раз посмотреть в лицо реальности. Ощущение заставило бы его подпрыгнуть, и если бы не факт, что присутствие Джисона почти что заставило его ухватиться за свою кожу, Сынмин бы так и не понял, что парень сел напротив и внимательно его рассматривал. — Знаешь, я был тут последние пять минут, задаваясь вопросом, когда ты уже наконец-то заметишь меня, но, кажется, твои мысли были где-то не здесь. Что, ох, что же это могло быть? — усмехнулся Джисон, наклоняясь, чтобы взять Боми и положить ее себе на колени, предупреждая Сынмина о том, что до этого коснулось его икры. — Ничего, Сон. Я просто читал. — Не может быть, чтобы какая-то книга заставила кого-то сконцентрироваться настолько сильно, — настоял Джисон, потеревшись носом о нос Боми, зарабатывая себе громкое мурчание, которое заставило других людей в библиотеке повернуться к их столу и шикнуть на шумную кошачью. — Ты нервничаешь из-за получения руны чуть позже?       Сынмин бегло обсуждал это с Гюхуном ранее днем, размышляя, какую из множества рун он должен получить, поскольку он был тренирующимся Сумеречным охотником. И так как он прочитал некоторые книги, которые Джисон подарил ему на Рождество, Сынмин предложил Гюхуну руну Силы и руну Хитрости, желая увидеть, как они повысят его силу и хитрость в бою, но глава Академии задал вопрос, не будет ли уместнее для него руна Выносливости, так как она поможет Сынмину дольше держаться в бою, если тот с ним столкнется. В конце концов, Сынмин больше доверял интуиции Гюхуна, решив согласиться с тем, что по его мнению было лучше. — Ага, это оно, я думаю. И думаю, что выстроил у себя в голове слишком многое. Напугал себя, все дела, — убедил Сынмин, почесывая подбородок Боми, пока она лежала на спине посреди стола. — В этом нет нужды, Минни. Гюхун был первым в классе буквально во всем, включая рунную магию. Тебе не о чем волноваться. Ну, за исключением, может, только твоего второго свидания с Хёнджинни.       Ах, да, точно. Хорошее поддразнивание, которое он услышал, всплывало среди друзей, особенно когда дело касалось романтических отношений. Сынмин раньше никогда этого не терпел, но все это шло в комплекте вместе со всеми его друзьями и было частью семьи. — Ну же. Скажи, что ты хочешь.       Казалось, что Джисон собирался взбеситься от его слов, пока его не прервало мягкое мяуканье, Боми тыкалась в плечо старшего с тем, что ранее Сынмин определил как раздражение, если животные вообще могли выражать такие эмоции своими лицами. — Мне нечего сказать плохого, Минни. Только что я рад видеть, что ты так счастлив. И Хёнджинни тоже.       Судя по тому, что Сынмин уже узнал о Вампире, он лишь мог сделать вывод, что Хёнджин всегда был веселым и живым, так как никогда и не видел его в других состояниях, но, после озвучивания Джисоном его наблюдений, он подумал, что, возможно, он был одной из причин, почему Хёнджин так себя вел. — Плюс, вы, ребята, идете реально быстро. Называть друг друга парнями уже после первого свидания? Вау, это почти молниеносная скорость, — вздохнул Джисон, показывая взрыв вокруг своей головы кончиками своих пальцев. — Хёнджин спросил, не против ли я. Мне было без разницы, так что, почему бы и нет? — Ага, почему бы и нет?       Закатив глаза в очевидном раздражении, Сынмин обратил свое внимание обратно на книгу перед собой, действительно читая текст и впитывая информацию.       «Как только Оборотень соединяется с партнером через скрепляющий укус, они с названным партнером связываются до конца их жизней, ментально и эмоционально.»       Да, Сынмин уже знал обо всем этом. Это было в его беглом комплекте с остальными объяснениями отношений Гюхуна и Чана. — Эй, если вы оба хотите, то кто я такой, чтобы вам мешать? — буркнул Джисон, играясь со своей стеле и вертя ее вокруг своих пальцев.       «Если Маг сможет найти того, с кем он проведет всю жизнь, он может поделиться своими годами жизни с этим человеком, чтобы провести свои оставшиеся дни вместе.»       Сынмин вспомнил, как Чанбин и Джисон тоже говорили об этом, когда его впервые познакомили с Минхо, Маг решительно не собирался отдавать половину своей жизни кому-либо ещё. — Ты вернулся к игнорированию меня, Минни? Это реально жестоко, да, Боми? Ты все еще любишь меня, правда?       Голос Джисона превратился в шум на заднем плане, когда Сынмин продолжил путешествовать по гигантской книге, которую он случайным образом выбрал, о Жителях Нижнего Мира и связях, которые они создают. На следующем развороте страниц с жирным заголовком «Мифология», который заставил Сынмина фыркнуть, поскольку бОльшую часть этой книги огромная часть земного населения называла мифологией, он не смог не сфокусироваться на одном особом абзаце.       «В ранние 1100-е считалось, что Нежить могла найти свою родственную душу. Но, поскольку официально зарегистрированных случаев не было, это было развенчано как слух и все они с тех пор обозначены как беспочвенная гипотеза.» — Да, ты любишь меня, прекрасная девочка, а я люблю т— — Эй, Сони. Что это значит? — Хмм?       Джисон обратил свое внимание на Сынмина и книгу, которую младший перевернул, чтобы показать парню, все еще державшему Боми над головой, как какое-то странное исполнение вступительной сцены из Короля Льва. Джисону понадобилась секунда, чтобы действительно сфокусироваться на том, что Сынмин спрашивал, прежде чем сесть обратно с тихим вздохом. — Это просто легенда, Минни. Об этом не так уж обязательно знать. В мире есть куда более интересные вещи. — Хах, у вас тоже есть легенды? В любом случае, расскажи мне, — упросил Сынмин, хлопнув в ладоши, тихо ожидая объяснения. — Ну, в легенде Нежити говорится, что есть люди, чьи души не тронуты грехами, которые связаны с теми, кто испорчен темнотой. Например, так как говорят, что души Вампиров «прокляты», — фыркнул Джисон, закатив глаза, — люди, соединенные с ними, их родственные души, могут облегчить их душу и направить их на истинный путь. Для Оборотней существует идея идеальных партнеров, которые связаны судьбой.       Хоть Сынмин и был уверен, что множество людей верило в идею родственных душ, и даже были Сумеречные охотники, имеющие руну Парабатай, связывающую партнеров на всю жизнь, это казалось другим. Это была не просто мысль, что два человека хорошо подходят друг другу относительно характеров, а то, что Нежить и их родственная душа были по-настоящему предопределены друг для друга; две половинки, создающие единое целое. — Но, как я и сказал, — начал Джисон, закрывая книгу, — это не реально. Среди всех сумасшедших вещей, в которые тебе приходится верить в этом мире, Минни, не интересуйся вещами, которые не имеют для тебя никакого смысла. Тебя даже не будут тестировать по этой теме.       Пусть это и прямо не влияло на него, Сынмин находил это ужасно очаровательным и хотел впитать всю информацию, которую только мог, особенно если это касалось Вампиров и было тем, о чем он вполне мог поговорить с Хёнджином. Может, он думал, что также сможет удивить бессмертного парня своими знаниями в следующий раз. — Пожалуйста, не превращайся из-за меня в ботаника, Минни. Ну, пошли возьмем немного еды или типа того, пока тебе еще не сделали твою руну, — заныл Джисон, Боми отзеркаливала его плачь своим собственным, заставив Сынмина очень быстро принять решение, когда они вновь заработали раздраженные взгляды других посетителей библиотеки. — Окей, окей. Может нам стоит немного прогуляться? Сходить в кофейню или что-то типа того? Я заплачу. — Ты словил меня на «я заплачу». — Это была буквально последняя вещь, которую я сказал, Сон, — Сынмин засмеялся, толкая свой стул под стол и возвращая книгу на ту полку, где он ее нашел, но он сделал мысленную заметку запомнить, где именно она стояла. Он хотел вернуться и внимательно прочитать ее содержание вновь, в идеале, когда Джисон не будет ноющей кокеткой, пытающейся привлечь его внимание.       Когда Сынмин в какой-то момент вернулся в Академию с Джисоном после расслабляющей чашечки ромашкового чая, пока Джисон рассказывал обо всём подряд, у них было еще десять минут до того, как им нужно будет прийти в кабинет Гюхуна, чтобы получить руну. Бабочки в его животе ощущались так, будто они бились об стенки вместо полета, и Сынмин изо всех сил старался сдержать свою тошноту, чтобы оно снарядом не вырвалось на Джисона, который шел перед ним, прежде чем остановиться. — Так, у меня в каком-то роде есть для тебя маленький сюрприз, пока мы туда не зашли.       Сынмина предупреждали. Чанбин предупреждал его о «сюрпризах» Джисона, и сейчас, если Джисон говорил, что у него есть один для него, он должен был бежать так далеко и так быстро, чтобы он смог скрыться от боли, которая несомненно будет его ждать. И все равно, Сынмину было невероятно любопытно, поэтому, когда сияние в глазах Джисона загорелось еще ярче, он подпрыгнул на пятках от нетерпения. — О…кей, Сон. Что за сюрприз? — Я.       Что бы там ни было нужно улучшить Сынмину, если дело касалось Сумеречной охоты, его рефлексы были не на вершине списка. Именно поэтому, когда хриплый голос пробежал мимо его уха и напугал его от чужого присутствия, Сынмин развернулся и ударил своим кулаком. Сильно. — Уф! — О божечки! Хёнджин!       Кудахтанье Джисона эхом раздалось по комнате, когда Хёнджин сложился пополам, хватаясь за свой живот и хрипя, так как удар Сынмина был достаточно силен, чтобы он упал на колени. — Черт, Минни. Тебе определенно не нужна руна Силы. У тебя и так чертовски сильный удар, — квакнул Хёнджин, смеясь от того, как руки Сынмина скитались по его лицу, пытаясь убедиться, что тот был в порядке, параллельно без конца извиняясь. — Нет, нет, моя ошибка. Я должен был знать, что не стоит подкрадываться к тренирующимся Сумеречным охотникам. — Эх, лучше поранится бессмертный Вампир, чем изящный Оборотень, — обдумал Джисон, подняв свой большой палец по направлению к двери второму силуэту, что зашел в комнату. — Йенни? — воскликнул Сынмин, глазея на смущенно махающего рукой Чонина, который приближался, чтобы помочь Сынмину выпрямить Хёнджина в стоящее положение. — Погодите, почему вы оба тут? — Мы пришли на твое добавление руны. Джисон сказал нам, что у Сумеречных охотников на церемониях получения рун обычно присутствуют их друзья и семья, и хоть это и технически не твоя первая, это начало твоей новой жизни, и он попросил нас прийти! — Чонин сиял улыбкой, оборачивая свои руки вокруг Сынмина, красноголовый захихикал от того, насколько прилипчивым был Оборотень, несмотря на их маленькое количество проведенного вместе времени.       Может Чанбин просто чувствовал паранойю из-за того, что Джисон слишком часто шутил над ним, но Сынмин был довольно-таки признателен тому, что Джисон подумал о том, что заставит его чувствовать себя легче во время получения руны, и это не только было присутствие его друзей, но и парня тоже. В глубине его головы были мысли, задающие вопрос, нормальной ли была практика приглашать Жителей Нижнего Мира на церемонии Сумеречных охотников, но, опять же, ни одно из обстоятельств Сынмина не было нормальным. — Реально? Вау, Сони, спасибо. — Нет проблем, Минни. Я же говорил, что позабочусь о тебе, — гордо завопил Джисон, будто бы хотел, чтобы те, кто был внутри комнат, окружающих их, знали, что он был сострадательным и любезным, когда люди этого заслуживали. — Дадите нам минутку?       Пошевелив бровями с тонко завуалированными непристойными мыслями в голове, Джисон сделал реверанс перед Хёнджином, хитрое «да, сэр» произнеслось перед его заходом в кабинет Гюхуна. Не отрицаемая нужда дать Сумеречному охотнику подзатыльник за его очевидное поддразнивание переполнило Хёнджина, но он сдержался, как и всегда.       Посмотрев обратно на Сынмина, который все еще пытался убедиться, что тот был в порядке после его недавней атаки, Хёнджин почти что начал говорить, когда заметил, что они все еще были втроем, а не вдвоем, как он надеялся, молодой Оборотень все так же держался за руку Сынмина без намеков на желание отпустить. — Эм, Чонин, я попросил о минутке наедине с Сынмином.       Казалось, что Сынмин даже не подозревал о том, что Чонин не последовал за Джисоном в комнату, судя по тому, как он отдёрнул руку при упоминании имени Оборотня, прежде чем улыбнуться и слегка потрепать его волосы. Бровь Хёнджина подлетела вверх, когда он заметил, как Чонин смотрит на него с намеком на недовольство, будто бы он спрашивал, кем Хёнджин его считал, чтобы пытаться отделить его от своего нового компаньона.       Хёнджину понадобилась минута, чтобы вспомнить, что новообращенные Оборотни были экстремально требовательными, когда дело касалось притворства и вознаграждения касаниями, и даже более оберегающими, чем был альфа по отношению к своей стае, когда это касалось тех, о ком они заботились. Очевидно, Чонин все еще был в этой фазе. — Ты получишь своего друга обратно через минуту, щеночек. Я не заберу его у тебя надолго.       Выражение отвращения в глазах самого младшего десятикратно увеличилось от ласкового обращения, которое шло вместе с насмешливым тоном, и Чонин не оценил это, увеличив свою хватку за бицепс Сынмина и сморщив нос в сторону Вампира. — Не называй меня так. Только Чан меня так называет. Хоть я этого и не хочу. Но тебе точно этого делать не стоит. Я не щенок, — предупредил Чонин, его небесно-голубые глаза приобрели фиолетовый оттенок, и Хёнджин знал, что это было из-за того, что малиновый начинал вторгаться в его радужную оболочку, пока росла злость Чонина. — Хорошо, хорошо. Сегодня важный день для меня и я не хочу, чтобы он испортился из-за того, что вы двое подеретесь, понятно?       Пусть и нехотя, но Чонин отделился от Сумеречного охотника, сладко улыбаясь ему с небольшой отданной честью, начав уходить прочь, но, как только Сынмин отвернулся, чтобы вновь посмотреть на Хёнджина, Вампир посмотрел через чужое плечо, чтобы увидеть, как Чонин пронзает его взглядом, указывая на свои собственные глаза, прежде чем указать на Хёнджина, предупреждая, что следит за ним. — Не думаю, что я ему особо нравлюсь. Черт, поговори еще о собственничестве. — Правда, Хван Хёнджин? — возразил Сынмин с дразнящим смешком. — Ты собираешься критиковать Чонина за ревность ко мне? Ты? Из всех людей? — Пытаешься предположить, что я собственник, Минни? — Я не предполагаю, я утверждаю это, — достаточно уверенно признался Сынмин, ухмыляясь от того, как Хёнджин обернул свои руки вокруг его талии и прижал его ближе, вполне себе подтверждая его выводы. — Ты нервничаешь?       Сынмин слегка пожал плечами на вопрос Хёнджина, хотя его быстро бьющееся сердце его подводило. — Я могу сказать, что так и есть, твой запах чутка выразительнее. Ты же знаешь, что в этом нет нужды, верно? — Вампиры тоже могут определять запахи? Как Оборотни? — Технически нет, — засомневался Хёнджин. — Оборотни могут определять общий запах, который издает твое тело, и который довольно-таки сильный. Вампиры просто… нюхают твою кровь.       Это было деталью, которая тут же заставила Хёнджина подумать, что Сынмин найдет это отвратительным, что он безоговорочно выберется из безопасных объятий, но мысль так и не пришла ему в голову, он лишь крепче обнял Вампира. — Ох, понятно. Чем я пахну? — поинтересовался Сынмин, все еще ютясь в руках Вампира. — Хмм, ну, тут смесь разных вещей. Лимон и мята, что я нахожу ужасно освежающим, но есть и что-то в роде карамели, это заставляет меня чувствовать себя тепло и мягко. Я не Оборотень, чтобы ощущать твой запах за сотни километров. Я должен быть прямо рядом с тобой, чтобы учуять твой аромат, и поэтому я не могу насладиться до конца нахождением рядом с тобой, — Хёнджин обомлел, зарывшись носом в шею Сынмина и глубоко вдохнув, заставив младшего громко засмеяться до дрожи, пытаясь убрать холодящий нос Вампира подальше от своего горла. — Ну, хорошо, что я классно пахну. Хотя ты тоже. Как розы и сладкая вата.       Это заставило Хёнджина вскинуть голову, посмотрев на Сынмина так, будто бы он раскрыл ему все секреты вселенной тем, что только что сказал. — Погоди, ты можешь меня чуять? — Ага? А что? Это не хорошая вещь?       Рот Хёнджина попытался сформировать какое-то последовательное предложение, но слова, которые он искал, были потеряны где-то на задворках его сознания. — Это не плохая вещь, но этого вообще быть не должно. Люди не должны чувствовать запахи Нежити. Я почти уверен, что только Вампиры и Оборотни могут это, и когда дело касается таких, как я, Оборотни говорят, что мы пахнем как смерть. Чем бы ни был этот запах, я не знаю, но точно не хороший.       Сынмин ожидал, что Хёнджин продолжит свое объяснение, но выглядело это так, будто он и не хотел его выдавать. Если что, Вампир смотрел на Сынмина, ожидая, что тот объяснит, почему так происходило. — Ну, как я и сказал, у тебя приятный запах, так что это никак нам не помешает, правда? — Правда, правда. Если быть честным, классно, что ты думаешь, что мой запах делает меня неотразимым, — зафлиртовал Хёнджин, снова прижимая свой нос к точке пульса Сынмина. — Я никогда ничего не говорил о том, что ты неотразим.       Нижняя губа выступила вперед и глаза заблестели ох как ярко, Сынмин не смог не почувствовать себя слабым в присутствии Хёнджина, особенно когда тот корчил самую милую обиженную мордашку, перед которой не могло устоять его бессильное сердце. Поддавшись своим желаниям, Сынмин подался вперед, размещая свои губы поверх губ Вампира в настолько коротком поцелуе, что это, кажется, напугало их обоих до тишины. — Прости, это не было… Я не хотел… ох, боже, давай просто пойдем, — молил Сынмин, пытаясь потянуть за собой Хёнджина, но запнулся, когда его запястье поймали и он был притянут в свою прежнюю позицию, едва ли в сантиметрах от грешных губ в форме сердца, которые он только что баловал.       Сынмин не мог оторвать глаз от них, но это, кажется, лишь придавало Хёнджину уверенности, чтобы накрыться волной чувств, предполагая, что младший тоже этого хотел, когда он соединил их губы вновь, и в этот раз поцелуй был бесстыдно полноценным и нежным. Ощущение рук Хёнджина, двигающихся вниз, чтобы подхватить его бедра, подтолкнули Сынмина закрыть свои глаза, его пальца призрачно касались шеи парня повыше и двух маленьких шрамов сбоку от чужого горла. Что-то вылетело из головы Сынмина, говорящее ему, что именно тут он и должен быть, в руках Хёнджина, прижиматься к нему, даруя прекрасный целомудренный поцелуй. — Ваша минута вышла? Вы уже гот— ох, боже! Мои глаза! Мои глаза!       Отпрянув под крики своего друга, Сынмин прикрыл свои краснеющие щеки тыльной стороной ладони, пока Джисон продолжать быть театральным в дверном проеме из-за их спонтанного сеанса лобызаний в коридоре. — Сон, сбавь тон, — пожаловался Хёнджин, очевидно, не впечатленный тем, что его интимный момент с Сынмином прервали. — Как быстро вы, ребята, двигаетесь. Вы будете женаты, с тремя детьми и в домике в пригороде к следующей неделе такими темпами! — Успокойся, Сон. Ты хотя бы не поймал за чем-то более… ну, большим, — подчеркнул Хёнджин, хитро подняв свои брови. — Если бы так было, я бы тут же вырвал себе глаза, спасибо.       С ухмылкой помотав головой, Сынмин схватил Хёнджина за руку и повел его к двери, где Джисон все еще закрывал глаза своими ладонями. — Не ненавидь меня из-за того, что я делаю какие-то движения, а ты нет! — отплатил той же монетой Хёнджин, высовывая свой язык и ожидая ответа Джисона. Которого не было. Парень лишь сердито смотрел на него, низко опустив голову, пока тот не фыркнул и не прошел обратно в ту комнату, из которой вышел. — И что это было?       Не дав ему ответ, Сынмин ссутулился, усилив свою хватку за руку Вампира, показывая ему, что в конце концов они продолжат с того момента, на котором остановились. — Из-за чего кричал Джисон? — громко поинтересовался Чанбин, когда все трое наконец-то присоединились к ним в кабинете Гюхуна. — Ничего— — Не волнуйся об этом— — Они сосались в коридоре.       Будучи благодарным за то, что взгляд не мог убивать, по причине того, как и Сынмин, и Хёнджин уставились на него, Джисон пробежал глубже в комнату, запрыгивая на Гюхунов стол из красного дерева и чувствуя от этого комфорт. — Окейси, мы просто пропустим это мимо ушей. Вишенка, ты готов к своей руне? — задала вопрос Арым с любящей улыбкой.       Сынмин мог сказать, что он был рожден готовым, поскольку он буквально жил этим примером. Он был рожден, чтобы быть Сумеречным охотником, и это был первый шаг к тому, чтобы официально стать одним из них. — Агась. Готов, если вы готовы, — взвизгнул Сынмин, наконец-то отпуская руку Хёнджина и приближаясь к Гюхуну. — Хорошо, футболку прочь.       Именно тогда по нему и ударило то, что, может, звать так много людей было не лучшей идеей, которая когда-либо была у Джисона. Гюхун уже упоминал, что чем ближе руна к твоему сердцу, тем эффективнее она будет, так как руны забирают энергию человека для функционирования. Между тем, они сошлись на том, что, поскольку такая руна, как руна Выносливости, которую он получал, была очень важной, ее разместят между его лопатками, достаточно близко к сердцу, но не на груди, на случай, если Сынмин пожелает разместить другие руны на ней в будущем. Сейчас, когда все глаза были на нем, ему особо не нравилась идея раздеваться перед всеми в комнате. — Ух… знаешь, может нам стоит поменять место руны. Может— — Ох, ну же, Минни. Ты же не стесняешься нас, так ведь? Сними ее и покажи нам, чем тебя наградила природа! — проорал Джисон, заработав себе удар по бедру от Арым, взгляд, обещающий смерть, от Хёнджина и низкий звенящий рык от Чонина.       Из-за этих реакций Сынмин понял, что все в этой комнате были теми, кому он доверял, теми, кто хотел для него лучшего, теми, кто хотел его успеха в жизни и любил его всем сердцем. Все они были теми, кому он также соврал насчет блока на его воспоминаниях, и, хоть он и чувствовал стыд из-за этого, за это стыдить его за это не нужно было.       Когда он стянул свою футболку через голову, кто-то, кого он определил как Джисона, в восхищении присвистнул издалека, прежде чем в воздухе раздалось страдальческое «ай!». Он не знал, кто его приструнил, но он в любом случае был ему благодарен. Его телосложение не было ужасным, может лишь немного костлявым по сравнению с Чанбином или Гюхуном, но, благодаря его тренировкам с ними за прошедшие две недели, он набрал немного мышц и слегка подтянул тело.       Теплые руки на его плечах развернули Сынмина так, что теперь он стоял ко всем спиной, к счастью, ведь ему не нужно было показывать свое лицо, когда на него будут добавлять руну, потому что, судя по тому, что остальные говорили об этом, это было больно, и он был уверен, что его болевой порог был не настолько высоким. — Я собираюсь начать, Минни. Хорошо? — прошептал Гюхун, ближе наклоняясь к его уху и располагая успокаивающую руку между его лопаток, там, где вскоре будет расположена его руна.       Сынмин ухватился руками за стол перед собой, чувствуя холод на своей спине, зная, что это был кончик стеле Гюхуна. Он знал, что холод был лишь временным, что то, что последует дальше, было причиной, почему его друзья советовали взяться за что-то во время добавления руны.       Мама дорогая, стало очевидным, когда все это началось.       Новообращенный Сумеречный охотник сжал свои зубы, не сумев сдержать тихий шик, который освободился из его рта вместе с тем, как мышцы на его спине напряглись, когда чернила начали выжигать его кожу. Только так он мог это описать. Она горела.       Длилось это слишком долго, ну уж слишком долго, и Сынмин не был уверен, как долго он еще сможет терпеть это, не оставив следы ногтей на столе Гюхуна навечно. Он всеми своими силами старался не показывать слезы в глазах, но, как только его решимость была в шаге от разрушения, одну из его рук подняли со стола, чтобы переплестись с ней пальцами. — Ты очень хорошо держишься, Минни. Гю почти закончил, верно?       Это скорее всего было ложью, это займет еще время, прежде чем Гюхун закончит, но, так как он был хорошим старшим братом, Гюхун тихо убедил Сынмина в том, что он почти закончил, когда Хёнджин скорчил понимающее личико, чтобы показать, что ему нужно было успокоить красноволосого.       Практически через двадцать секунд Хёнджин уже сидел на столе перед Сынмином, держа младшего за руки и говоря ему продолжать смотреть на него, и не то чтобы у Сынмина с этим были какие-то проблемы. Медленно выдохнув, когда он почувствовал, что жар покидает его спину, Сынмин понял, что все это наконец-то закончилось, и он смог осознать, что руки Хёнджина сейчас покрывали вмятины в форме полумесяца от того, как Сынмин от всей души держался за них. — И, мы закончили! — чирикнул Гюхун, слегка похлопав по спине, что толкнуло тихо ворчавшего Сынмина вперед. — Видишь? Это было не так уж и плохо, правда?       Прямо уставившись на Хёнджина, Сынмин толкнул его, прежде чем прошипеть «как насчет того, что я положу раскаленную железную кочергу на твою спину, и ты скажешь мне, насколько плохо это будет!»       Как только Вампир посмеялся из-за, как он надеялся, шутливой угрозы своего парня, он вновь взял его за руку и повел к зеркалу в пол, перед которым стоял Чонин. — Это выглядит очень круто, Сынмин. Хотел бы я тоже получить одну, — фыркнул Оборотень, определенно хорошо зная, что получение руны Нежитью приведет к катастрофическим последствиям с его ментальным и физическим состояниями.       Арым медленно развернула Сынмина, чтобы наконец-то увидеть работу рук Гюхуна, и, он должен признать, выглядело это чертовски хорошо. Сложные черные линии завивались друг вокруг друга, бросаясь в глаза на его почти пустой спине. Это вызвало улыбку на лице парня, позволяя ему понять, что он наконец-то стал тем, кем должен быть.       Он не ощутит эффект руны, пока он не понадобится, так ему и сказали. Руна поймет, когда ей нужно будет активироваться, когда он выдохнется или когда ослабнет настолько, что не сможет двигаться, она принесет ему вспышку новой жизни, и, основываясь на том, сколько раз он ее использовал в течение жизни, она постепенно исчезнет, оставляя ему все меньше и меньше времени на ее активность в следующий раз. Но сейчас он не хотел беспокоиться об этом. Он наконец-то обрел вторую руну, ту, которая, он надеется, прослужит ему хорошо. — Мои поздравления, Минни, — воскликнул Джисон, позволив Сынмину вернуться в реальность и оглядеть всех своих друзей и семью. — Эта метка значит, что ты застрял с нами на всю жизнь.       Парень с волосами мышиного цвета начал обратно надевать футболку Сынмина на него через голову, прежде чем окутать его объятием, после чего его место немедленно занял Чонин. Прекрасным чувством было осознание этого момента, значащего для них всех так много, потому что это был он. Потому что он был частью их семьи. Потому что он был одним из них. Сынмин впервые чувствовал себя настолько любимым. Потому что он был дома.