Saudade

      В стенах Академии в это утро было оживленно и все это благодаря приказам Гюхуна, летящим налево и направо. Старший Сумеречный охотник с чеклистом в руках суетливо бегал по кухне, говоря Дахен, что место должно быть блестящим, никаких кастрюль, сковородок или посуды стоять не должно. С успокаивающей улыбкой она убеждала Гюхуна, что за всем присмотрит и убедится, что в этом месте не останется ни капли грязи. Даже не успев поблагодарить ее за ее утешения, хоть она и знала, что он был благодарен, он смотался через распахнутые двери обратно в столовую.       Нервозное состояние, в котором сейчас находился Гюхун, появилось благодаря Арым и тому, что она сказала прошлым вечером. Нанесение руны Сынмина вчера прошло так хорошо, Гюхун впервые за очень долгое время чувствовал себя легче от эйфории вокруг него. Вид Сынмина, так хорошо освоившегося, с Хёнджином слева от него и Чонином справа, пока Джисон с Чанбином сидели напротив него и делили между собой ужин, заставлял Гюхуна вспыхнуть своей самой гордой улыбкой, пока он наблюдал за ними, замечая, что Арым, кажется, питала точно такие же чувства.       В этот момент она решила рассказать Гюхуну, что она получила огненное сообщение от его отца, в котором говорилось, что он возвращается через пару дней, вопреки тому, что он сказал Гюхуну во время их последнего разговора. Вместо недели, чтобы приготовиться к приезду его отца, Гухуну в лучшем случае понадобится два дня. Хотя, он никогда не говорил Арым конкретный день, когда он вернется, и Гюхун не мог не подумать, что было забавно то, что Юнсок так и не дал ему знать, что вернется скорее, чем ожидалось.       Специально, без сомнений, поскольку Юнсок сказал Арым не говорить Гюхуну о его прибытии, но Арым, в каком-то роде, угадала, почему он попросил ее так сделать. Наверняка потому что он думал, что вернется домой и увидит Академию в беспорядке. Хоть это никогда и не случится, Гюхун не позволит, но он действительно не хотел давать своему отцу еще больше припасов, чем у него уже было, чтобы попытаться понизить и унизить его. Вот почему Академию сегодня отмывают от пола до самого потолка.       Когда Гюхун сказал Джисону, Чанбину и Сынмину, что они отвечали за отмывание столовой, они заныли и завздыхали, Гюхун был раздражен тем, что Сынмин был уже готов впасть обратно в такие старые привычки со своими друзьями, но как только он упомянул, что это из-за скорого возвращения его отца, они достаточно быстро закрыли свои пасти, прежде чем схватить тряпки, вёдра с пылезащитными салфетками и покорно начать стерилизовать место с такой яростью, что это заставило Гюхуна ухмыльнуться. — Кухня? Дахён взяла под контроль. Библиотека? Мина сказала, что позаботится о ней. Столовая? Три засранца делают свою работу. Комната видеонаблюдения? Югём сказал мне, что проверит все данные. Вестибюль—       Взвизгнув с уж слишком большим удивлением, Гюхун неловко уронил свой планшет, где отмечал работу, и почти что жестко упал на свои запутавшиеся ноги после того, как врезался в кого-то, стоящего в коридоре. К счастью, рука, что всегда была рядом, чтобы поймать его, вытянулась и поставила его вновь на ноги, заставив его встретиться с карими глазами, удивленными тем, что только что произошло. — Ох, Минхо, когда ты сюда пришел? — озадаченно спросил Гюхун, отряхиваясь и поднимая свои вещи с пола. — Только что. Гю, нам нужно поговорить.       После прямого осмысленного тона, который Маг использует очень редко, поскольку он явно контрастировал с его характером, Минхо смотрел куда угодно, кроме как прямо на Гюхуна, будто он предвидел, что кто-то выйдет из тени и прервет их разговор, заставив Гюхуна на мгновение потеряться, прежде чем вспомнить, чем он занимался перед приходом своего друга. — Мин, ты же знаешь, что я люблю, когда ты приходишь поболтать, но сейчас я суперски занят. Может в другой раз? В любом случае, чувствуй себя как дома, — искренне извинился Гюхун, уже разворачиваясь на пятках и направляя свою концентрацию обратно на свою работу, когда почувствовал крепкую хватку на своем плече. — Нет, Гю. Нам нужно поговорить. Сейчас.       Подумав о всем том времени, что он провел с Минхо, Гюхун не смог вспомнить мгновение, когда он видел Мага подобным тому, какой он сейчас. Глаза беспокойно бегали вокруг него, пальцы танцевали в тихом и быстром темпе, нижняя губа начинала отрываться от свирепо сжимающих ее зубов. Минхо был на грани, заметно дрожал от чего-то, и Гюхун знал, что он не должен откладывать этот разговор. Работа по Академии могла подождать. Минхо был куда более важен, чем его отец. Как будто бы Гюхун не привык к постоянному высмеиванию, которое он несомненно получит в любом случае. — Хорошо, Мин. Ты в порядке? Что такое? — задобрил Гюхун, когда взял Минхо за руки и нежно потер их своими большими пальцами. — Не здесь. В твоем кабинете, — прошептал Минхо, секрет, который не должен был быть услышан кем-либо другим, стал явным для Гюхуна после слов Мага.       Короткая прогулка до кабинета Сумеречного охотника была слегка устрашающей, если бы Гюхун был честен. Минхо делал куда более огромные шаги в своей спешке, чтобы добраться до комнаты, где никто не сможет их услышать, заставляя Гюхуна сорваться на небольшой бег, чтобы догнать его. Последовав за Магом внутрь, и когда Маг попросил Гюхуна запереть двери, чего он никогда не делал с тех пор, как стал главой Академии и мог понадобиться кому-то в любое время дня, Гюхун на мгновение засомневался на пороге. И все же он сделал так, как его попросили, когда он увидел, какими неистовыми были действия Минхо, неуверенный в том, что заставило Мага ввалиться в Академию и позвать его на импровизированное секретное совещание. — Мин, поговори со мной. Я не смогу помочь тебе, если не буду знать, что происходит, — заумолял Гюхун, пытаясь сцепиться с Минхо глазами, пока тот беспокойно оглядывал комнату. — Я не особо уверен, с чего мне начать, Гю.       С улыбкой, наполненной безнадежностью, Минхо помотал своей головой и уставился в открытое окно, свежий, но резкий ветер ворвался в комнату. — Я понял, что начало это обычно довольно-таки приятное место. Сядь, Мин, и передохни. Расставь мысли по полочкам и скажи мне, когда будешь готов, — предложил Гюхун, направив Минхо к тахте, прежде чем поставить свой собственный стул напротив него, спокойно ожидая, когда Маг найдет немного сил, чтобы заговорить.       Буквально осознав, что они не могут просидеть здесь целый день в тишине, Минхо поднял свои глаза, чтобы встретиться с глазами Гюхуна, тихо фыркнув от того, насколько терпеливым и понимающим был его друг, когда это касалось других, существенная причина, почему его выбрали главой Академии. — Я соврал тебе, Гю, — признался Минхо, больше не справляясь с удержанием взгляда на смущенное лицо друга, которого он так ценил, но ровно столько же обманывал. — Когда я осуществлял ритуал, чтобы проверить воспоминания Сынмина, я нашел там блок.       Если бы Гюхун не был сбит с толку до этого, он определенно точно смутился бы сейчас. Два вечера назад Минхо и Сынмин присоединились к ним в мирной столовой, пока те ждали, чтобы услышать обнадеживающие новости, но когда они оба настояли на том, что ничего магического, искажающего воспоминания Сынмина, найдено не было, небольшая крупица веры во всех них в то, что Сынмин сможет узнать свое прошлое, испарилась. Сейчас же Минхо говорит ему, что это не было случаем, что они скрыли такую важную деталь ото всех. Пододвинув скрипящее кресло ближе, Гюхун положил спокойную руку на колено Мага, пытаясь его приземлить. — Где там? Почему ты соврал нам об этом, Мин? Сынмин знает правду?       Яростным кивком головы Минхо дал Гюхуну понять, что Сынмин тоже был причастен к обману, и как бы Гюхун не доверял им обоим, он не особо хорошо принял то, как его ввели в заблуждение относительно такой значительной проблемы. — И не злись на него за то, что он не рассказал тебе. Я попросил его не делать это, — умолял Маг, не желая, чтобы Сынмин страдал от каких-либо последствий того, о чем он его попросил. — Ты скрываешь от меня что-то еще, Мин. За этим всем кроется что-то еще.       У каждого были свои секреты; бог знает, что у Гюхуна они тоже были. Он скрывал настоящую причину его расставания с Чаном от Минхо месяцами, и сейчас он задавался вопросом, не делала ли безысходность или незнание этого почувствовать его то же самое в этот момент. Он сказал Минхо не спешить, прежде чем заговорить, но, если быть честным, он хотел, чтобы Минхо поспешил и раскрыл свою тайну, что рисовала такую кислую гримасу на лице старшего. — Джихун был тем, кто поставил там блок.       Среди всех возможных объяснений, которых Гюхун ожидал, этого точно не было. Теперь он понимал, почему Минхо выглядел таким испуганным, чтобы рассказать, почему он был таким неуверенным. — Что?! К-как?! Как он мог…? Это не— — Да, примерно такой была и моя реакция, — Минхо вздохнул, протерев рукой свое лицо.       Тысяча и один вопрос боролись за доминирование в мыслях Гюхуна, но после пары секунд одна мысль превзошла всех, когда Гюхуну пришло в голову, что причиной, почему Минхо не убрал его, было не его нежелание, а кое-что другое. — Ты не смог убрать его, так ведь? — За все те годы, что он тренировал меня, я ни разу не превзошел старика в магическом мастерстве и поверь мне, я пытался, — признал Минхо, хоть Гюхун и был уверен, что это было непросто. — Я пытался искоренить это, Гю, я клянусь, что пытался, но магия Джихуна перехватила и оттолкнула меня. Хотя я бы удивился, если бы прошло чуть больше времени.       Прежде чем Гюхун вообще спросил что он этим имел ввиду, Минхо начал тянуть руки к карману своего серого кашемирового пальто, доставая оттуда разорванный конверт с его именем на нем. — Почему Джихун поставил блок на воспоминания Сынмина? Как он вообще мог не сказать нам об этом? Что он пытался скрыть? Он пытался защитить себя или кого-то другого? Эти мысли сейчас прыгают по всей твоей голове, верно? — задал вопрос Минхо, хоть он уже и знал ответ Гюхуна, поскольку Маг понимал, какого быть в его позиции.       Протянув морщинистый белый конверт Гюхуну слегка трясущимися руками, Минхо прикусил губу, очевидно беспокоясь тем, что самый старший Сумеречный охотник подумает о его содержании.       Гюхуну пришло в голову, что это было письмо, которое Джихун оставил после себя, то самое, которое Минхо так сомневался открывать, но в поиске ответов на свои вопросы наконец-то нашел смелость раскрыть его текст, который сможет пролить немного света на его смущение. — Будет легче показать тебе, что я знаю, чем рассказать это. Это не ответит на все вопросы, но это лишь начало. Просто… приготовься, Гю. Думаю, у тебя появится еще больше вопросов к тому времени, как ты закончишь.       После этого зловещего предупреждения Гюхун погрузил свою руку в конверт, вытаскивая листы, на которых были крошечные высохшие капли чего-то по краям, Сумеречный охотник начал думать, не плакал ли Минхо, читая их содержание, лишь заставив этим узел в своем животе затянуться еще сильнее. С парализованным сердцем Гюхун начал читать слова тихо себе под нос.       'Мой дорогой сын, Минхо,       Если ты читаешь это, значит две вещи точно верны.       Первая, меня больше нет в этом мире и я перешел на другую его сторону. Насчет этого, мой мальчик, не оплакивай меня слишком долго. Твой дух уж слишком ослепителен, чтобы сетовать по такому старому чудаку, как я. Я прожил полную жизнь, счастливую и удачную для такого количества моих дней. Это время стало еще ярче, когда я взял тебя, потому что, Минхо, ты дал мне понять, какого это наконец-то иметь семью и за это я буду бесконечно благодарен тебе. Я так невероятно горжусь тобой, мой сын, не только из-за становления Высшим Магом Сеула после меня, но и просто за то, каким человеком ты стал. Ты вырос в такого великолепного парня и я не смогу попросить о еще лучшем подмастерье. Я так люблю тебя, мой дорогой, милый мальчик, и я надеюсь, что в один день ты тоже сможешь испытать ту же любовь к своей собственной семье. Не отталкивай людей, Минхо. У тебя так много друзей, которые заботятся о тебе, и я знаю, что они станут твоей силой, когда придет время, когда они понадобятся тебе сильнее всего.'       Гюхуну не нужно было ничего говорить Минхо, чтобы знать, на что ссылался в словах Джихун, потому что именно этим он и его друзья являлись друг для друга: силой. Во многие разы боли и сомнений, подобные тем, когда Джихун умер, а он, Джисон и Чанбин заботились о нем три дня, они оставались друг рядом с другом и помогали справиться с болью, которую испытывали. Они полагались друг на друга, чтобы никто из них никогда не смог споткнуться и упасть.       'Вторая, я боюсь, что я был разочарованием и трусом, чтобы рассказать тебе правду до того, как покинуть тебя.       Я подумал, что должен написать это на случай, если так и будет, потому что нет сомнений, что после моей смерти прояснятся вещи, вещи, которыми я бы никогда не хотел нагружать тебя, Минхо, но, так как ты теперь Высший Маг, прямо как и я был, мы, к сожалению, должны будем понести на своих плечах ответственность за весь Сумеречный мир, чтобы убедиться, что темнота никогда не преодолеет свет. Хотя, я правда сожалею о том, что скрывал все это от тебя и твоих друзей из Академии, но я знаю, что это сильно навредило бы вам всем. Мои грехи по отношению к вам связаны с мальчиком, который, как вы вероятно думали, умер: Ким Сынмином.'       Вот оно. Несомненно Минхо хотел, чтобы Гюхун прочитал именно это. Подняв свои глаза, но не голову, чтобы уставиться на другого, Гюхун заметил, что Маг держал свою голову руками, наверняка перечисляя слова письма в своей голове, поскольку тот бесспорно читал это несколько раз.       'По этим словам ты, наверное, уже понял, что он, по факту, жив. Кто знает? Может, тебя уже предупредили об этом, потому что моя магия начнет пропадать после момента моей смерти. Мальчик был под моей защитой последние десять лет из-за обещания, которое я дал его отцу в тот ужасный Канун Рождества. Ты точно знаешь, о каком я говорю.       Вечер взрыва и наплыва демонов, я помню, что ты был в Нью Йорке на конференции и не был здесь, чтобы стать свидетелем того ужаса, который постиг нас. Я благодарен за такое маленькое совпадение, потому что это была одна из самых ужасных вещей, которые я когда либо испытывал.'       Гюхун тоже вспомнил это. После тревоги, поднявшейся в Академии, каждый возможный доступный Сумеречный охотник стёкся к месту, чтобы отразить атаку, они также пытались связаться с Минхо, чтобы спросить его, знал ли он, что происходит, лишь чтобы Маг ответил им, что был на другом конце мира. Он мог телепортироваться обратно, но это заняло бы некоторое время, поскольку дистанция была такой большой и непостижимо выжала бы из него силы.       'Я услышал взрыв из моего дома, почти в шестнадцати километрах от него, и немедленно телепортировался в город, чтобы увидеть, что происходит. Это было чистое абсолютное бедствие, Минхо. Отчёты, написанные на него, не отдавали должное анархии. Мне пришлось выбирать между попытками помощи невинным гражданским, уходом за теми, кто был слишком слаб, чтобы бежать, и борьбой с демонами. В конце концов, я, кажется, ни с чем из этого не справился из-за того, что увидел дальше.       Ынён, отец Сынмина, едва цеплялся за жизнь, пока его Минджун неподвижно лежала рядом. Чжунсо и Суджин, родители Джисона, в нескольких метрах от них все еще держали друг друга за руки, хоть и мертвые. Мои друзья. Умерли. Я подбежал к Ынёну так быстро, как только смог, но он знал, так же, как и я, что было уже слишком поздно. Черная кровь сочилась из его ран, знак, что демонический яд уже безвозвратно запятнал его кровь. Он потянулся к моей руке и я сжал ее с такой мягкостью, которую только смог найти. То, что он пробубнил дальше, стало причиной для моего обмана, Минхо, и я надеюсь, что ты сможешь понять, почему я сделал так, как я сделал.       Он сказал мне найти Сынмина, что они разделились с ним после того, как их атаковали, и не могли найти его из-за своих ран. Для Примитивных всегда было рискованно исследовать тело Сумеречных охотников, потому что то, что они могли узнать, было на них не похоже.       Я пообещал, что выслежу его и верну домой, но его хватка на моей руке, как и его глаза, ожесточились. Он едва мог говорить из-за крови, ползущей по его горлу, но я смог услышать, что он сказал мне. Ынён сказал мне, что Сынмин не может вернуться в Академию, что сейчас это слишком опасно, что он не знает, кому они могли доверять. Он попросил меня держать его подальше от Сумеречного мира, если я мог, и он знал, что просил слишком много, но он боялся, что его сын уже увидел слишком много, что это могло поставить его жизнь в смертельную опасность. Я не знал, что он имел под этим ввиду, но как только я собрался спросить, он начал задыхаться и оттолкнул меня, сказал мне поспешить и найти его сына, защитить его. Я бы хотел не покидать его, но я уважал последнее желание умирающего человека. Последняя услуга, о которой меня попросил мой друг.       Я подумал, что это всё, когда покидал его, чтобы выследить Сынмина, но когда я отошел достаточно далеко, я повернулся, чтобы в последний раз посмотреть на разгром, и тогда я увидел их.       Фигуры в капюшонах.       Затаившиеся повсюду. Без страха или интереса к тому, что происходило вокруг них, будто они были теми, кто устроил этот хаос. Никто из Примитивных, кажется, не отметил их присутствие. Они выглядели так отрешенно, пока люди кричали и убегали от бедствия.       Один подошел прямо к телам Сумеречных охотников, прежде чем подойти к задыхающемуся Ынёну. Я услышал, как Ынён умолял, говорил человеку над ним остановиться, но прежде чем я смог что-то сделать, фигура в капюшоне лезвием прошлась по горлу моего друга.       Убийца. Заставил это выглядеть так, будто демон был тем, кто убил его. Они убили уже умирающего человека, но это было не из сожаления. Из-за этого я хотел побежать обратно, но внезапно я осознал, из-за чего Ынён говорил, что не был уверен, кому теперь можно доверять. Из-за рук фигуры, которые показались после того, как она взмахнула своим лезвием. И они были покрыты. Рунами.'       Гюхун сделал все, что было в его силах, чтобы его не стошнило прямо сейчас. Слова Джихуна были удивительно реалистичными, заставив Гюхуна чувствовать себя так, будто он переживал вечер кошмара сам, но как только он начал читать о том, что убил отца Сынмина не демон, как они верили, а, фактически, кто-то, он мгновенно ощутил, что покрывается холодным потом. — Сумеречный охотник? Нет, это не… возможно. Никто бы так не сделал. Это не… — Продолжай читать, Гю, — прошептал Минхо, не отрывая глаз от пола, к которому те были приклеены с момента, как Гюхун начал читать.       'Я скрыл себя заклинанием невидимости и побежал от страха, что эти Сумеречные охотники потом придут за мной, если узнают, что я видел их. Я посмею не говорить, чего еще свидетелем я стал, но я никогда не забуду, что на руках того человека были руны. Их лица были прикрыты, и я бы хотел остаться, чтобы определить их и, вероятно, узнать, почему они там были, но я пообещал, что найду Сынмина, и я не мог терять время на это, ведь кто знает, что узнали бы Примитивные, если бы я не поспешил.       Я искал в множестве больниц, телепортируясь в каждую, чтобы сохранить время, и когда я наконец-то нашел его, он был в ужасном состоянии. Он точно повредил голову, поскольку его лицо было покрыто кровью. Он был едва узнаваем, и тогда я воспользовался шансом. Я положил на него искажающий гламур, чтобы его не узнала его собственная мать. Ни один Примитивный, кажется, не заметил изменений во внешности, и я знал, что мне придется держать заклинание так долго, как я вообще смогу, чтобы его нельзя было отследить. Хотя изменения для него были бы не очевидными. Если он увидит себя на фотографиях, его внешность останется неизменной, но только для его глаз.       Я сделал еще одно ужасное решение тем вечером, заблокировать воспоминания парнишки, чтобы он больше не вспоминал свою прошлую жизнь. Поскольку у него была травма головы, для всех вокруг имело бы смысл, что что-то подобное забрало у него воспоминания. Независимо того, заблокирует ли это какую-то крайне важную информацию о том, что произошло той ночью, был риск, который я должен был взять на себя. Мне нужно было защитить его. Ради его отца.       Я оставил ему его имя, потому что не мог забрать у него это. Я не знал, сделал ли мой выбор для него что-то хорошее, но я не знал, как еще мог его сохранить от боли. Я не мог держать его рядом с собой, потому что знал, что те, кто убил Ынёна, и мои остальные друзья обязательно узнали бы о нем. Я оставил его жить самостоятельно, все это время держа на нем гламур, и это, Минхо, причина, по которой моя жизнь утекла с необычайной скоростью. Ты, как Маг, знаешь, что неразумно постоянно использовать свою магию, чтобы не подпитывать ее своей жизненной силой, как бензином, но я выбрал это как искупление грехов за то, что оставил своих друзей в руках лживых Сумеречных охотников.'       Это было причиной, почему Минхо потерял Джихуна куда быстрее, чем он ожидал. Маг использовал свою жизненную силу, чтобы защитить личность Сынмина, скрывая его физическое обличие и блокируя его воспоминания. Гюхун, кажется, не понял слов старшего Мага, но, тем не менее, продолжил читать.       'Хоть я и не мог держать его рядом с собой, были и другие способы, которыми я за ним следил. Каждую неделю я посещал детский дом, в котором он жил, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Хоть он и казался слегка интровертным и возможно потерянным, он развивался так же, как и любой обычный ребенок. Хотя я постоянно боялся, что он чувствовал себя лишним, будто он должен быть в каком-то другом месте. Но я не мог раскрыть ему свою истинную сущность и лишь смотрел издалека.       Я также послал Джумун послеживать за ним, когда я не мог. Это было рискованной идеей, но эта маленькая создательница проблем хорошо сделала свою работу. Они очень быстро привязались, и Джумун дала мне знать, что несколько полюбила Сынмина, прямо как Джумун любила тебя, Минхо.       В свое свободное время я изучал тот вечер, так много направлений это мне дало, но я все еще в неведении относительно того, что вызвало взрыв и наплыв демонов, и, что более важно, кем были те Сумеречные охотники тем вечером. Почему они там были и как они смогли вот так убить одного из своих, возможно, навсегда останется для меня тайной. Попытки держаться в тени не снабжали меня кучей ресурсов и из-за этого мое личное расследование этой темы было бесплодным. К счастью, Сумеречные охотники, что были той ночью, так и не пришли за мной, и я сделал вывод, что они меня не видели, что было небольшим благословением, поскольку я мог продолжать защищать Сынмина. Я так мечтал о возможности вернуть его вам раньше, Минхо, но пока тень все еще скрывала тот вечер, я не мог позволить этому произойти. Я не знаю, кому я должен доверять. Слабые звенья цепочки команд могли довести до самого Клэйва в Аликанте, опираясь на то, что я знал.       Увы, поскольку мое время на этой земле подходит к концу, я надеюсь, что у меня найдется достаточно смелости, чтобы рассказать тебе правду, потому что, как ты знаешь, как только я умру, моя магия будет испаряться, и настоящее обличие Сынмина вернется. Блок на его воспоминаниях также начнет спадать, но куда более медленно. Причина, почему я нагружаю тебя этим, Минхо, это потому что тебе нужно будет найти Сынмина и сохранить его в безопасности. Постарайся держать его подальше от Сумеречного мира, если сможешь, так как все еще существует слишком много опасностей, окружающих секреты того вечера.       Я также скажу тебе не совать свой нос в то, что произошло десять лет назад, но после того, как ты это прочтешь, думаю, мои слова ты слушать не станешь. Ты слишком сильно заботишься о своих друзьях, чтобы сидеть и ничего не делать. Мне жаль, что я не смог снабдить тебя полезной информацией, которую большинство еще не знает. Но, мой мальчик, я бы не хотел, чтобы ты нес все это на своих плечах, как это делал я. Информации для одного человека слишком много, чтобы держать ее в себе и сохранять рассудок. Найди тех, с кем сможешь поделиться этим, и кто поможет тебе. Но я предупреждаю тебя, Минхо.       Будь осторожен с тем, кому ты доверяешь.       Мой сын, я так горжусь тобой. Я надеюсь, что ты это знаешь. Пожалуйста, прости меня за все, что я сделал, что скрывал от тебя твоего друга и позволил вам оплакивать все еще живого мальчика. Прошу, пойми, почему я так поступил.       Прости меня, Минхо.       Твой любящий наставник и отец,       Джихун.'       Если бы была возможность, Гюхун был уверен, что его собственное сердце выпрыгнуло у него прямо из груди, если кровь, бегущая по его ушам, имела к этому какое-то отношение. Он поспешно сложил бумагу и протянул руку Минхо, не желая больше ничего делать с несчастной вещью и информацией, что была в ней. — Это не правда. Ничего из этого не правда. Сумеречные охотники так бы не поступили. Мы поклялись защищать друг друга и невинных. Сговор с демонами и разрешение им ворваться и навредить людям? Это абсурд. — Хочешь сказать, что Джихун врёт?       Никогда не было разумным обвинять Джихуна перед его подмастерьем, и возмущение в глазах Минхо, пока он ждал ответ своего лучшего друга, подтверждало это. В мире Минхо никто не мог сравниться со старшим Магом, и намекать на то, что он пытался предать или одурачить их, точно было ошибкой. — Нет, Мин, я просто… тебе нужно понять, что нужно многое осмыслить. Я просто не могу поверить…       С небольшой агрессией в своих жестах Минхо встал и четко поставил руки на подлокотники кресла Гюхуна, наклоняясь, чтобы посмотреть Сумеречному охотнику прямо в глаза, не разрывая контакт. — Если бы Арым написала это письмо тебе после того, как умерла, ты бы поверил ей?       Это не было вызовом, который бы Гюхун ожидал от выкинувшего это Минхо, но он знал причину этому. Хоть и никто из них двоих не был настоящей родительской фигурой, но и Джихун, и Арым были самыми близкими людьми, которые были им отцом и матерью, пусть и отец Гюхуна все еще был жив. Вот почему, когда Минхо спросил, поверит ли он Арым, если та посмертно напишет письмо, объясняющее события Кануна Рождества десятилетней давности, он уже знал ответ. — Гю? Ты поверишь ей? — Да, Мин. Я ей поверю. — Тогда доверяй моему чутью, когда я говорю тебе, что Джихун не стал бы врать о чём-то подобном, — молил Минхо, встав на колени перед своим другом с письмом, зажатым меж его рук. — Он написал это письмо для меня, Гю, и я чую сердцем и душой, что он бы не пытался обмануть меня о таком. Он хотел защитить Сынмина. Он хотел, чтобы я защитил Сынмина, и черт, именно это я и собираюсь делать, Гю. С тобой или без тебя. Я просто думал, что ты можешь помочь.       Несмотря на все то, что внутри говорило ему не поворачиваться спиной к своей собственной интуиции, Гюхун понимал, что Минхо определенно был в худшей ситуации, чем он сам. Если Гюхун не поможет ему с этим, тогда тот окажется в той же самой ситуации, что и Джихун, когда тот пытался добраться до дна всего этого самостоятельно. — У каждого внутри есть своя темнота, Гю. Не каждый Маг полезен. Не каждый Примитивный невинен. Не каждый Сумеречный охотник хороший. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Пожалуйста, ты мне нужен.       Слёзы, вызванные бесчисленными эмоциями, начали наполнять глаза Минхо, раздражение начало брать над ним верх и позволять его эмоциям из-за этой ситуации проявиться. Гюхун поспешно присоединился к нему на полу, прижимая его ближе и давая ему понять, что он не будет проходить через это в одиночку. Это была не только его обязанность узнать, что произошло столько лет назад, из-за его работы, но и его обязательство помочь Минхо, который так много раз помогал ему в прошлом. Он собирался поддержать своего друга в то время, когда он в этом нуждался. — У тебя есть я, Мин. Всегда. Смотри, это немного тревожно для меня, но если Джихун сказал, что это то, что произошло… тогда я тоже ему верю. Мы узнаем это вместе, хорошо?       Гюхун почувствовал, как трясущиеся руки обхватили его, тихое «спасибо, Гю», прошепченное прямо ему в ухо, разбило его сердце. — Но что мы собираемся с этим делать? Я не знаю, насколько далеко мы продвинемся лишь вдвоем, — задался вопросом Минхо, используя свои ладони, чтобы стереть любые улики слёз. — Джихун сказал нам быть осторожными с тем, кому мы доверяем, Мин. И это же сказал отец Сынмина. Нам нужно быть с этим предусмотрительными.       Опустив свои глаза так низко, как это вообще возможно, Минхо уселся обратно на тахту, прежде чем цокнуть языком. — Как думаешь, кому мы должны рассказать? — Я пока не знаю, должны ли мы подключить к этому других Сумеречных охотников. Если кто-то из наших был тем вечером, мы понятия не имеем, с кем можем об этом поговорить, не тревожа тех, кто был причастен, — поразмышлял Гюхун, прежде чем начать вести список тех, кого они могли включить в свое подпольное расследование. — Мы можем рассказать об этом Чану.       Это зацепило внимание Минхо, Маг моментально поднял взгляд, но заметил, что Гюхун переместился в другую часть комнаты, встав перед окном с озабоченным выражением на своем лице. — Ты уверен? — спросил Минхо, зная, что Гюхун был предельно уверен в защите Сынмина, и если был кто-то, кто мог им помочь, даже Чан, он попросит о помощи. — Хочешь, чтобы я поговорил с ним об этом?       Гюхун засомневался, прежде чем кивнуть, очевидно, неуверенный в том, хотел ли он включить альфу Оборотня во что-то настолько опасное. Но все же, связь Оборотней распространялась далеко-далеко, даже за пределы Сеула, Минхо знал, что Чан был лучшим шансом, который у них был, чтобы разузнать информацию из областей, к которым сами они доступа не имели. — Что насчет Хёнджинни? Он был там тем вечером. Кто-то, буквально присутствовавший на месте, мог бы дать нам немного проницательности, которую многие люди даже представить не могут. Даже если он думает, что это что-то неуместное, — обосновал Минхо, увидя еще один кивок головы Сумеречного охотника, прежде чем тот повернулся к нему лицом. — Хорошо, Хёнджина мы тоже можем попросить. С условием, что он ничего не расскажет об этом Сынмину.       Недоверчиво засмеявшись от забавного предложения Гюхуна, Минхо медленно начал понимать, что у Гюхуна и правда не было никаких намерений позволить парню, что был в эпицентре всего этого тяжелого испытания, знать об нем что-либо. — Ты не собираешься говорить Сынмину? Ты шутишь надо мной. Как ты мог, Гю? — Что я должен сказать ему, Мин? — вскипел Гюхун с широкими глазами. — Мы только вернули его домой и теперь я должен сказать ему, что один из нас убил его отца? Что какие-то Сумеречные охотники были посреди наплыва демонов и не сделали ничего, чтобы остановить это? Что люди нашего собственного разряда были причиной, почему он не мог быть с нами последние десять лет?!       Минхо понял, он правда понял. Он смог почувствовать панику Гюхуна с места, где он сидел, и волнение за то, как Сынмин сможет отреагировать на осознание того, что то, чем он стремился стать, было причиной не только смерти его родителей, но и кучи других людей, если уж говорить о наименьшем. И все равно, он не мог сказать, что он смирился с тем, что скрывал все это от него. — Когда-нибудь, Мин. Когда мы узнаем об этом больше, я расскажу ему, а сейчас это останется между нами, Хёнджином и Чаном. Я не хочу говорить ему, когда никакой надежды мы дать ему не можем. — Что насчет Джисона и Чанбина? — Нет, — резко возразил Гюхун. — Пока что. Никто из Сумеречных охотников не должен быть к этому причастен. И это не потому, что я не доверяю им, ты знаешь, что это не так, но мысли о том, что может с ними случиться, если те, кто относился к этому напрямую, узнают, что они тоже об этом знают, это слишком рискованно.       Кивнув головой, Минхо мог сказать, что он всем сердцем был согласен с этой конкретной мыслью. Он знал, что поставил Гюхуна в опасность лишь тем, что рассказал ему все это, но он также знал, что его друг отдаст все, что имеет, чтобы помочь ему. Ничто не заставит его захотеть поставить Джисона и Чанбина в эту ситуацию. Особенно Джисона.       Еще некоторое время они сидели в тишине, прежде чем обсудить то, что было им нужно и как они должны действовать. Когда все темы были исчерпаны, Гюхун взял письмо Джихуна еще раз и начал читать, чтобы посмотреть, вдохновит ли его это или прольет свет на что-то, что он пропустил. — Эй, я хотел спросить еще раньше, но кто такая Джумун? — Ох, она была Духовным Проводником Джихуна. Не думаю, что ты когда-либо видел ее раньше. Она перевёртыш. Пооводила большую часть своего времени как золотистый ретривер. Хотя я не видел ее с того момента, как он умер.       Не нужно было говорить это вслух, но Гюхун уже мог сказать, что Минхо скучал по Джумун с тех пор, как она явно пропала после того, как умер Джихун. Он потерял не одного, а целых двух тех, кто был ему близок, и судя по словам Джихуна в письме, она также прекрасно заботилась о Минхо, что заставило Гюхуна удивиться тому, почему она не попрощалась, поскольку было известно, что Духовные Проводники переходят к другому человеку, чтобы обслуживать его после того, как их Маг умрет.       В любом случае, было очевидно, насколько Джумун была важна Минхо. Гюхун, конечно же, был очень знаком с идеей Духовных Проводников у Магов, животные-компаньоны с разными способностями, которые служили им всю жизнь. Он, вообще, сам никогда не контактировал ни с одним из них, потому что они были достаточно редки, но когда Духовный Проводник был связан с Магом, он был очень привередлив в плане раскрытия себя другим людям, лишь тем, на кого они достаточно полагались, было разрешено знать об их присутствии. И хоть у них точно было свое собственное мнение о людях, то, что их Маг думал о других, сильно на них влияло. Отсюда Гюхун и знал, что Минхо был очень важным человеком в жизнях их обоих. — Почему он заставил ее следить за Сынмином за моей спиной. Судя по тому, как это звучит, Джихун попросил ее делать это, потому что больше не мог посещать Сынмина в детском доме. Может, когда он переехал, чтобы жить самостоятельно? Но как она делала это незаметно? Не то чтобы рандомное животное могло просто войти во входную дверь его квартиры, не выглядя при этом подозрительно.       Глаза Гюхуна комично раскрылись, заставив Минхо задуматься, что же, черт возьми, он такое сказал, чтобы вызвать такую реакцию. — Как насчет открытого окна? Ух, Мин, было ли для неё возможно, ох, ну я не знаю, превращаться в кошку?       Пожав своими плечами с выражением лица, буквально говорящим «очевидно, она же перевёртыш», Минхо еще больше смутился, когда Гюхун тихо усмехнулся, поднявшись со своего кресла. — Ну что-ж, следуй за мной. Думаю, тебе кое-что нужно увидеть.