Saudade

      Джисону нужно было признать это. Быть на взводе было не так уж весело. С тех пор, как произошла вся его эскапада с Минхо в их последнюю ночь, Джисон вел постоянную внутреннюю борьбу с самим собой. Он, честно говоря, больше не знал, что ему следует делать, и не похоже было, что он мог попросить у кого-нибудь совета. Даже если его друзья знали о его затруднительном положении, казалось, что они медленно отдаляются от него.       По неизвестным причинам Гюхун в последнее время был довольно отстраненным, и Джисон скучал по медвежьим объятиям, которые он получал ежедневно. Теперь ему везло, если он видел Гюхуна больше, чем пару минут в день, чем бы тот ни был занят. Запираться в своем кабинете было крайне необычно для лидера, даже когда Юнсок был рядом, и это бесконечно беспокоило Джисона.       С другой стороны, Джисон знал, чем был занят Чанбин. Этот очаровательный маленький Фэйри. Хоть он и хотел разозлиться на Феликса за то, что тот отнимал время его Парабатая, Джисон на самом деле любил веснушчатого паренька. Он был милым и обаятельным, восхитительно невинным и ничего так не хотел, как завести новых друзей, но Чанбин был настолько очарован им, что, казалось, совсем забыл о том, как Джисону время от времени требовались утешение и внимание, и то, что его по ошибке игнорировали два человека, которых он считал самыми близкими своему сердцу, выбивало его из колеи даже больше, чем он уже был.       Даже Арым не так часто появлялась в Академии, а Юнсок, казалось, был практически везде одновременно, проверяя каждое их малейшее движение. Это было мучительно, и все постепенно начинало наваливаться на Джисона до такой степени, что ему казалось, что он не может дышать.       И, возможно, это было для Сынмина очевидным, поскольку он спросил Джисона, не хотел бы он сопроводить его в город, пока тот выполняет несколько поручений, просто чтобы вытащить его из Академии.       Как будто он мог когда-нибудь сказать «нет» Сынмину. Вот так он обнаружил, что сидит на скамейке в парке, ожидая младшего, поскольку тот на мгновение убежал, чтобы купить еще что-нибудь для учебы, так как тетради, которые Джисон уже дал ему, начали заполняться до краев важной информацией для его оценок.       Откинув голову назад и закрыв глаза, Джисон медленно вдохнул, не замечая, как сильно он скучал по тому, как просто наслаждался звуками повседневной жизни, не беспокоился о сложных отношениях, мучаясь из-за того, чего от него ожидали и как он подводил людей, или надвигающейся угрозы новых нападений демонов, которые могли бы вырвать с корнем жизни стольких людей. Джисону нужно было помнить, что иногда ему просто нужно было отстраниться от всего этого и позволить себе немного покоя. Прежде всего он был человеком, а потом уже Сумеречным охотником, и у него было странное чувство, что его родители отругали бы его за то, что он не заботился о себе, если бы они все еще были здесь сегодня.       Звуки дикого детского смеха заставили Джисона снова сосредоточиться на своем окружении, посмотрев вперед, чтобы увидеть мальчика с шоколадными кудрями, не старше семи или восьми лет, падающего в траву, пока его мать преследовала его, подняв руки и чересчур драматично рыча, говоря маленькому мальчику, что щекочущий монстр собирался сожрать его. Джисон невольно захихикал вместе с ним, когда ребенок начал кричать, когда пальцы его матери схватили его за бока, прежде чем притянуть его к своей груди и оставить любовные поцелуи по всему его лицу.       Это напомнило Сумеречному охотнику о бесчисленных случаях, когда он приходил в этот самый парк со своими родителями, и о том, как Джисон утомлялся на игровой площадке или играл в прятки со своим отцом. Когда его маленькие ножки больше не могли нести его, мама затаскивала его в коляску, прежде чем пойти за мороженым и вернуться домой. Он часто думал о них, но именно такие маленькие воспоминания, как это, которые напоминали ему обо всех хороших временах, которые они провели вместе, заставляли его скучать по ним больше всего. — Приветик.       Никогда в своей жизни Джисон не подумал бы, что ему понадобятся способности Нижнего мира, но, черт возьми, как же ему хотелось взять крылья Феликса и улететь прямо из этой ситуации. Ни в коем случае, ни в какой вселенной Джисон не хотел начинать разговор с великолепной брюнеткой с нимбом вокруг головы, затмевающим солнце. — Ох, здравствуй, Нари. — Дэсон, верно?       С насмешкой Джисону пришлось изо всех сил постараться не огрызнуться на женщину, которая намеренно перепутала его имя. Откуда он узнал? В улыбке, появившейся на ее потрясающем лице, не было никакой нежности, только намек на злобу, и Сумеречный Охотник уже мог догадаться почему. — Вообще я Джисон, но ты уже это знаешь. — Ах, конечно, конечно. Как глупо с моей стороны, — усмехнулась Маг, садясь рядом с Джисоном, хотя он никоим образом не показал, что желает продолжать это взаимодействие дальше. Единственным, в чем они понимали друг друга, были их взаимоотношения с Минхо, которые, если подумать, были не самым большим, что у них было общего. — Чем могу тебе помочь, Нари? Ты случайно встретила меня и решила начать разговор или ты следила за мной? — проворчал Джисон, и, возможно, он был немного более враждебен, чем это было необходимо, но после того, что она сказала ему или, по отношению к нему, в баре и назвала его «нежелательной помехой» в своем сообщении Минхо, он быстро признал, что не так уж сильно любит прекрасного Мага. Не только по той причине, что у нее было гораздо больше шансов с Минхо, чем у него когда-либо было. Он не испытывал горечи по этому поводу. — Что-ж, ты наглый. Видимо, поэтому Минхо держит тебя рядом с собой.       Минхо настаивал на том, что они были просто друзьями тогда в баре, больше всего ради Джисона, но Нари, очевидно, уже придерживалась мнения, что у Сумеречного охотника с Минхо такие же отношения, как и у нее. В любом случае, нет смысла пытаться отрицать это прямо сейчас. Не похоже было, что она собиралась рассказывать об их отношениях всем в Академии. — Он мой лучший друг, а я — его. Наши отношения не строятся на валянии дурака. Нам нравится компания друг друга вне всего этого безобразия. Нам нравится проводить время вместе. — Ой, ну же, Джисон. Не будь таким наивным. Это может быть просто дурачеством для него, но не для тебя так точно.       Джисон не смог сдержать легкого вздоха, сорвавшегося с его губ, прежде чем Маг злобно ухмыльнулась, ее аура порочности была похожа на черную вдову, поймавшую добычу в свои сети. — Чт— — Умоляю, ты не особенный в этом плане. Все, кто общаются с Минхо, в определенный момент начинают что-то чувствовать к нему. И поэтому его интрижки так быстро меняются. Он не вынесет продолжительных отношений с кем-то, если узнает, что они заинтересованы в нем в романтическом плане, — объяснила она, поправляя бретельки своего лавандового платья. — Ты пытаешься сказать, что у тебя тоже есть к нему чувства? — спросил Джисон, заглатывая наживку и погружаясь глубже в разговор. — Конечно. Я в смысле, я знаю его больше тридцати лет. Он горячий, сильный, хорошо одевается, его квартира роскошна, лучший в поцелуях из тех, кого я знаю, помимо всего остального. Было бы классно иметь того, кого хотят все.       Разинув рот, Джисон быстро усмехнулся и прикусил язык. Неужели Нари действительно думала, что это значит — испытывать к кому-то чувства? Все, что она только что упомянула о Минхо, было совершенно поверхностным. Это был просто случай животного желания; она хотела Минхо только потому, что многие другие хотели того же. Если бы она спросила Джисона, что ему нравится в Минхо, у Сумеречного охотника был бы совсем другой ответ.       Джисон, конечно, признал бы, что Минхо был красив и чрезвычайно влиятелен, но это никогда не было бы первым, что он сказал бы, если бы перечислял многочисленные замечательные качества, которыми обладал Маг. Он мог часами говорить о том, каким добрым и нежным был Минхо. Джисон отмечал его очаровательную глуповатую улыбку и то, как его глаза загорались и выглядели так, словно в них была целая галактика, когда он смеялся. Никогда не настанет дня, когда он не оценил бы, как Минхо всегда убеждался, что Джисону было комфортно и он давал согласие, прежде чем они что-либо делали вместе. Его всегда заставляло хихикать то, как Минхо иногда смущался и светло-розовая пыль покрывала его щеки, или когда он по-настоящему волновался и терял гламур, отчего выскакивали его милые маленькие кошачьи ушки. Джисон никогда не мог сдержаться от воркования, когда Минхо становился сонным, невнятно произносил слова и становился прилипчивым, или когда он был полностью погружен в попытки овладеть заклинанием, на котором концентрировался так сильно, что мог заблокировать всю комнату.       Это было то, что он любил в Минхо, то, что показывало, каким человеком он был на самом деле, и слышать, как Нари говорит, что в Минхо не было ничего, кроме его тела и имущества, заставило Джисона захотеть грубо сказать ей, куда идти. Что он и сделал. — Вау, ты и вправду недалёкая, не так ли? — обвинил Джисон, шокировав Нари настолько, что та слегка выпрямилась, в то время как ее выражение лица помрачнело. — Ты ничего не знаешь о нем, о настоящем Минхо. Ты когда-нибудь удосуживалась спросить у него о нем? Или ваши отношения держались строго в пределах спальни? — Я была бы осторожнее с тем, как ты со мной общаешься, Сумеречный охотник. Я с легкостью могу разрушить то, что между вами. Все, что мне нужно сказать, это несколько слов, и он быстренько тебя бросит.       Угроза в тоне, который показывал, что она не дурачилась и намеревалась довести дело до конца, если Джисон разозлит или оскорбит ее еще больше. — Без разницы. Это всё равно больше не имеет значения.       Нари была готова к очевидной контратаке, но полные злобы слова, которые собирались быть использованы против Джисона, так и не слетели с ее губ, поскольку Сынмин подбежал к ним с бумажным пакетом в руке, из которого торчали папки и бумаги. С довольной ухмылкой красноволосый собирался окликнуть Джисона, прежде чем увидел, что он не один, и замедлил шаг, пока не оказался на расстоянии разговора. — Эй, Сон. Всё нормально? Готов идти? — спросил Сынмин, слегка улыбнувшись Нари, хотя по языку тела Джисона он мог сказать, что у него не было приятного разговора с неизвестной женщиной. — Да, Минни. Пока, Нари, — решительно сказал Джисон, хватая Сынмина за руку и уводя его прочь от Мага, даже не оглядываясь на женщину, от которой исходила опасная аура с того места, где она все еще сидела. — Ты и вправду легкомысленный ребенок, если думаешь, что когда-нибудь будешь значить для него что-то большее!       Крепче сжав руку Сынмина, Джисон попытался проигнорировать лукавое замечание, ничего так не желая, как крикнуть ей в ответ, что он уже это знал. Но он этого не сделал. Вместо этого он сосредоточился на том, чтобы не позволить такой ревнивой и легкомысленной женщине, как она, увидеть слезы, которые начали покрывать его ресницы.       Проходя мимо маленькой игровой площадки справа от себя, Джисон был благодарен, что они почти вышли из парка, чтобы он мог просто свернуться калачиком с Боми в своей постели и, возможно, тихо поплакать про себя весь вечер, хотя он знал, что не мог этого сделать, так как встреча лидеров была сегодня вечером, и он должен был присутствовать, как и всегда. Тем не менее, ангелы не оказали ему даже небольшой услуги в виде такой возможности, когда Сынмин остановился как вкопанный, потянув Джисона за руку и заставив старшего, споткнувшись, упасть в объятия своего друга. — Сони, ты в порядке? — спросил Сынмин, крепко держа Джисона за плечи там, где он его поймал. — Со мной все хорошо, Минни. Давай просто пойдем домой, ага?       Казалось, он утратил благосклонность серафима сегодня, когда Сынмин прижал Джисона ближе к груди, только для того, чтобы увести его от ворот парка к игровой площадке, на которой почему-то не было детей. Сынмин медленно опустил Джисона на одну из качелей, прежде чем поставить свою сумку с вещами на землю и расположиться на других качелях рядом со своим другом. — Так, кто она? — Никто, Минни. Просто подруга друга.       Что… технически было правдой. Хотя, судя по всему, Нари хотела быть для Минхо намного большим, чем это. Хотел ли Минхо того же, все еще было неясно, но то, как он повел себя по отношению к ней в баре, не исключало возможности того, что это чувство было взаимным. — Окей, тогда, что она имела ввиду, когда сказала, что ты не будешь значить для него что-то большее? Для кого, «него»?       Момент ломки Джисона быстро становился видимым, руки Сумеречного охотника сами собой пробегали по его лицу, пока он пытался смотреть куда угодно, только не на раздраженный взгляд Сынмина. Его разрушало скрывать что-то подобное от своих друзей, но он никогда не мог рассказать им о своей ситуации, по крайней мере напрямую. — Минни, это не имеет значения. Она была права. Мы можем, пожалуйста, просто забить на это?       Мгновение тишины. Нежный шепот ветра, доносящийся до их ушей. Миг снисходительного сострадания окружал их, прежде чем все это было разрушено следующим вопросом Сынмина. — Она говорила о Минхо?       Не было никакого шанса, чтобы Сынмин не заметил чрезмерную реакцию Джисона на его вопрос. Голова Сумеречного охотника дернулась в сторону, губы задрожали, когда он попытался отрицать обвинение, но стал откровенно разочарован собой, когда, казалось, не смог подобрать слов, необходимых ему для самозащиты. — Что? Нет. Почему бы она стала говорить о Минхо? — Джисон, я могу быть новичком в деле Сумеречных охотников, но я всегда был довольно хорош в чтении людей вокруг себя. Я видел то, как ты смотришь на него, когда думаешь, что никто не обращает внимания. Точно так же, как я смотрю на Хёнджина.       Он действительно так смотрел на Минхо? Джисон всегда так старался держать свою привязанность к Магу под охраной и близко к сердцу, но, судя по всему, ему, возможно, не удалось полностью скрыть ее от окружающих. — Это не… — Так вот куда ты уходишь, когда пропадаешь из Академии по ночам? К Минхо?       Возможно, вместо того, чтобы становиться Сумеречным охотником, Сынмин мог бы просто подать заявление на должность детектива, потому что за месяц, что он был с ними, он уже раскрыл все выходки Джисона, которые он успешно скрывал от всех остальных в Академии. — Я пришел спросить тебя кое о чем в одну из ночей, когда было уже довольно поздно. Я знаю, что ты обычно закрываешь дверь, но когда я попытался войти, она была открыта. Боми спала на твоей кровати, но тебя там не было. Я собирался сказать что-нибудь Гюхуну, но подождал до утра на всякий случай, как в первый раз, когда нашел твою спальню пустой, и ты появился, вновь ведя себя так, будто ты был там все это время. Ты ходил увидеться с Минхо?       Нет, нет, нет. Сынмин уже знал слишком много. Он собирался в конечном итоге рассказать Чанбину и Гюхуну обо всем этом. Они будут так разочарованы в нем после того, как узнают, что он лгал им так долго. Минхо рано или поздно узнает об этом и в конечном итоге бросит его. С чего бы ему хотеть дружить с ним дальше, если он так жутко тосковал по нему последние три или четыре месяца? Все они будут смотреть на него по-другому, он не хотел их подводить, он не хотел терять никого из них. — Эй, Сони. Чшш, посмотри на меня. Мне нужно, чтобы ты дышал, ради меня, окей? — попытался Сынмин, схватив Джисона за колени, чтобы дать ему знать, что он был рядом.       Джисону пришлось задаться вопросом, зачем, пока он не увидел, как побелели костяшки пальцев, которыми он вцепился в цепи качелей, его дыхание стало намного быстрее, чем он когда-либо помнил. Именно тогда он понял, что впал в полномасштабную паническую атаку. — Ага, именно так. Ты в порядке, не волнуйся. — М-минни, ты не можешь никому рассказать, хорошо? Я-я не хочу, чтобы Гю или Бин разочаровались во мне. Минхо т-тоже не должен знать, что я к нему чувствую. Пожалуйста, Минни, я не могу— — Сони, я никому ничего не скажу, если ты не хочешь. Этот разговор останется между нами. Пожалуйста, просто постарайся успокоиться.       Джисон выбросил руки вперед, схватив Сынмина и притянув его ближе, пока они не обнялись, и тепло, которое Джисон чувствовал вокруг себя, охватывающее его разум и сердце, было всем, что ему было нужно, чтобы наконец сорваться. Вопли чистого отчаяния и сердечной боли срывались с губ Джисона, мучения и напряжение, которые накапливались в течение последней недели, наконец, взяли над ним верх, когда он еще больше упал в объятия Сынмина и продолжал рыдать, как брошенный ребенок, как и сказала ему Нари.       Игровая площадка, подобная этой, обычно была местом смеха и восторга, приподнятого настроения и ликования, но когда двое молодых людей прижались друг к другу, пока старший вытирал слезы раздражения, на ней не было ничего, кроме атмосферы отчаяния и растерянности. Примерно через пять минут крики Джисона стихли до сопения и икоты, этого было достаточно, чтобы он оторвался от Сынмина и вытер глаза дрожащими руками. — Прости, Минни. — Не надо, Сон. Все хорошо, — заверил младший, убирая волосы Джисона с глаз так осторожно, как только мог. — Я просто хочу, чтобы ты говорил со мной, чтобы я смог помочь тебе.       Поразмышляв о том, должен ли он сказать что-нибудь еще, но подумав, что это может быть не так уж больно, поскольку Сынмин уже сделал достаточно выводов самостоятельно, Джисон облизнул губы, но подпрыгнул, когда почувствовал, что его телефон завибрировал в кармане, достав его, чтобы увидеть селфи с ним и Чанбином во время его последней вечеринки по случаю дня рождения, которую он присвоил контакту старшего. С испуганными глазами Джисон протянул телефон Сынмину, уже ругая себя за то, что вел себя таким образом, когда он знал, почему его Парабатай звонил ему. Снова эта чертова связь.       Без колебаний Сынмин взял телефон в руки и принял вызов. — Алло? Ага, Бин, это Сынмин. Нет, нет, он в порядке. Мы просто… говорили о наших семьях и я спросил Джисона о его родителях. Он слегка расстроился. Он сейчас освежается в туалете, мы в кафе, и он оставил телефон на столе. Прости, если мы напугали тебя. Ага. Ага, обещаю. Я присмотрю за ним. Окей, увидимся позже на собрании. Передай Феликсу привет от меня. Пока.       Сынмин был хорошим другом, готовым лгать, довольно умело, ради Джисона, чтобы его секрет не был раскрыт, видя, как одна мысль об этом приводила его в ужас. Несмотря на это, Джисон знал, что ему не сойдет с рук долгое избегание этой темы с Сынмином, не тогда, когда он только что продемонстрировал такую уязвимость и то, как сильно это повлияло на него. — Так, вся эта ситуация с Минхо? — начал Сынмин, надеясь, что Джисон продолжит рассказ по собственному желанию. — Мы начали видеться друг с другом около семи месяцев назад и всё это было чисто физическим. Было скорее выходом для стресса, чем что-то другое, — пробормотал Джисон почти пристыженно, видя, как двое детей со своей бабушкой подбегают к горкам на другой стороне игровой площадки. — Но несколько месяцев назад я… — Ты начал что-то к нему чувствовать.       Торжественный кивок головы — все, на что Джисон был способен, задаваясь вопросом, каким Сынмин видел его сейчас. — Мы договорились, что это не обернется во что-то большее, но моя тупая натура в итоге в него влюбилась. Я так долго был его другом, я даже не знаю, как это произошло. Я не должен был влюбляться. Не только из-за факта, что мы пообещали друг другу этого не делать, но… — Но? — Не то чтобы у такого ребенка, как я, когда-нибудь будет шанс с кем-то, как он.       Джисону даже не нужно было поднимать глаза, чтобы увидеть сочувственный взгляд, которым одаривал его Сынмин; он чувствовал, как это давит на него. Он уже знал, что скажет младший, что друзья всегда говорили о возможности быть с тем, кого ты хочешь, но это было не то, что он хотел услышать прямо сейчас. — Почему нет? Конечно же есть, Сон. Мин любит тебя. — Но не так, как я хочу. — Сони…       Схватив сумку Сынмина с того места, где она была брошена ранее, Джисон пружинисто вскочил, мотая головой из стороны в сторону в попытке стереть все те ужасные, нежелательные мысли, которые преследовали его. — Это больше ничего не значит, — Джисон старался говорить бодрым тоном, зная, что Сынмин ни на секунду не поверил, что у него снова все волшебным образом в порядке, но все равно знал, что его друг сохранит его секрет, если он об этом попросит. — Ну же, пошли, мы не должны опаздывать на собрание.       Но Джисон был прав, это больше не имело значения, потому что он уже решил, что именно он должен был сделать.

_______________

      Гюхун делал все возможное, чтобы унять дрожь в руках, пока шел в конференц-зал, куда вскоре должны были прибыть остальные. Последние тридцать минут, возможно, были самыми нервными за всю его жизнь, и то, что он обнаружил, тоже не слишком его успокаивало.       Зная, что их еженедельная встреча состоится сегодня вечером, Гюхун был непреклонен в том, что выполнит свое обещание и получит в свои руки тот скрытый файл, который ускользнул от него ранее на неделе. Ему представилась такая возможность. Его отец упомянул, что его не будет в Академии около часа, но что он вернется как раз к встрече. Несмотря на то, что Гюхун заверил его, что нет необходимости контролировать её, Юнсок, как обычно, проигнорировал его, сказав, что каждый руководитель каждой Академии по всему миру подвергается проверкам, и он будет проводить их для Гюхуна, пока он здесь. Это сотворило чудеса с постоянно растущим беспокойством Гюхуна.       Тем не менее, при таких благоприятных обстоятельствах, предоставленных ему, Гюхун знал, что, возможно, это единственный раз, когда он может войти в кабинет своего отца, не будучи пойманным. Конечно, он мог бы подождать, пока Юнсок не вернется в Аликанте, но он, честно говоря, не знал, когда тот уедет, а Гюхун был полон решимости быстро разобраться во всей этой неразберихе. Система была коррумпирована, и подозрение всех вокруг него заставляло Гюхуна становиться чрезмерно параноидальным по поводу всего, что он делал в Академии, а иногда и за его пределами.       Зная, что Сынмин был в постоянной опасности, Гюхун стал более бдительным в том, чтобы постоянно видеть кого-то рядом с ним. Вот почему он сказал младшему взять Джисона с собой на сегодняшнюю прогулку, так как Джисон был более чем способен защитить себя и тех, кто находится под его опекой. Он не позволил бы ни единому волоску упасть с головы Сынмина, не тогда, когда они так долго были без него.       Посмотрев, как Юнсок покидает Академию, Гюхун прогулялся еще пять минут, просто чтобы убедиться, что его отец внезапно не вернется, пока он будет в его кабинете. Это было всего в нескольких дверях от его собственной станции, поэтому Гюхун сначала зашел в свой кабинет, включил музыку внутри, чтобы казалось, что он работает, и его не беспокоили, а затем направился в комнату тремя дверями дальше. Благодарный за то, что дверь не была заперта с тех пор, как его отец вернулся в Академию, Гюхун проскользнул внутрь, закрыв дверь так тихо, как только мог, и побежал к компьютеру, где, как он надеялся, эта задача займет не более двух минут.       У него уже был номер файла на руках, когда он загрузил компьютер своего отца, быстро войдя на серверы и введя номер. Постоянно поглядывая на дверь, Гюхун никогда в жизни не был таким нетерпеливым, поскольку компьютер, казалось, работал так медленно, как только мог, словно издевался над ограниченным количеством времени, которое у него было.       Когда высветился номер файла, Гюхун взмолился, чтобы все эти хлопоты не были напрасными, чтобы он просто не потратил все это время впустую, пытаясь получить доступ к файлу, в разрешении к которому было отказано даже его отцу. Однако вместо сообщения об ошибке, отображаемого при нажатии на папку, по экрану запрыгали страницы, заполненные формулами и анатомическими диаграммами, в которых Гюхун не мог разобраться, пока не открыл вторую страницу в скрытых документах.       «Начало записей.       Обнаружено местоположение Объекта 0325. Немедленное изъятие и снос объекта, признанные необходимыми.»       Гюхун прокрутил страницу дальше вниз. Он никогда не слышал о месте под названием Объект 0325. Это никогда не упоминалось ни в одной книге, которую он изучал, ни на каких собраниях, которые он посещал в качестве лидера. Название абсолютно ничего для него не значило, но оно было взято из документа, который был написан, когда он был еще подростком, и, возможно, сейчас оно больше не имело значения, а может быть, в нем было слишком много смысла.       «Эксперименты, проведенные на Объекте 0325, открыли бесчисленные пути к выяснению того, как функционировали способности и тела испытуемых и как их можно было использовать в нашу пользу. Однако комитет, наблюдавший за этими экспериментами, был недоволен большинством пробных запусков, поскольку многие испытуемые были полезны лишь в течение короткого промежутка времени, прежде чем их тела отказывали. Что касается их вклада в улучшение, то только в одном случае был подтвержден успех по их ДНК.» — Процедуры? Испытуемые? — Гюхун продолжал углубляться все дальше и дальше в файл, чтобы посмотреть, сможет ли он выяснить, кого или что они имели в виду.       «После обнаружения Объекта 0325 неназванными Сумеречными охотниками в Сеульской Академии совет принял единогласное решение закрыть его, но, из-за наличия доказательства того, что там было сделано, совет был полон решимости уничтожить его. Учитывая местоположение, существовало очень мало способов осуществить снос, который привел бы к полному уничтожению всех данных. С помощью успешного эксперимента был создан портал в Эдом, и 24 декабря полчище демонов было выпущено на город Сеул. Их присутствие скрыло наше местонахождение и позволило участникам установить взрывное устройство, которое быстро уничтожило любые доказательства того, что Объект 0325 когда-либо существовал, в форме взрыва.»       Если у Гюхуна когда-либо были какие-либо сомнения в том, что организация, которой он посвятил свою жизнь, стояла за тем, что произошло десять лет назад, то сейчас они были полностью и определенно уничтожены. Больше всего на свете Гюхуну хотелось закрыть лицо руками и просто кричать, пока у него не пересохнет горло. Как он должен был представлять и отстаивать учреждение, которое разрушило так много жизней и пыталось это скрыть? Они выпустили демонов на город, чтобы скрыть разрушение своего объекта, чтобы их не поймали. Чего это место хотело достичь, все еще было неясно, как и тот факт, что им понадобился бы Маг, чтобы открыть портал в Эдом, но вместо этого было сказано, что это сделал «экспериментатор», что привело Гюхуна в еще большее замешательство.       «Данные были сохранены в архивах Аликанте. Никаких других записей, кроме этой, не существует для обеспечения безопасности вовлеченных лиц. Не каждый член Клэйва был осведомлен о произошедших сделках, и если бы об этом стало известно, без сомнения, началось бы восстание. Чтобы сохранить личности тех, кто знаком с этим исследованием и мероприятием, эксперимент в учреждении был приостановлен до тех пор, пока не будет приобретено другое подходящее помещение для продолжения. Настоящим исследование откладывается на десять лет до тех пор, пока подозрения не падут на тех, кто был вовлечен.       Конец записей.»       Откинувшись на спинку стула, Гюхун удивился самому себе, что он, казалось, был так шокирован тем, что обнаружил, что Сумеречные охотники определенно стояли за резней в канун Рождества, как будто в его сердце все еще теплилась некоторая надежда, что Джихун ошибся, но, по-видимому, это было не так.       Достав флешку из кармана, Гюхун вставил её в компьютер и начал загружать файл, желая показать доказательства Минхо, Хёнджину и Чану при следующем разговоре. Он также подумал о том факте, что, если им в конечном итоге удастся добраться до дна этой богом забытой кроличьей норы, ему, возможно, потребуется подтверждение того, что они не выдумывали все это, если файл таинственным образом пропадет в какой-то момент. В файле были и другие документы, которые нужно было прочитать, но Гюхун знал, что мог бы сделать это в другой раз, не желая больше тратить время на сидение здесь.       Когда процент загрузки начал расти, Гюхун молча умолял его ускориться, ненавидя то, что компьютер его отца выглядел так, словно принадлежал девяностым; медлительность всего процесса медленно убивала его. — Арым, достаточно, я больше не хочу это слушать.       Чистый лед начал пробегать по венам Гюхуна при звуке голоса его отца, торопливо пробивающегося к нему. Если его обнаружат, он абсолютно никак не сможет объяснить, почему он был здесь без разрешения своего отца. Даже без личных проблем между ними двумя, тот факт, что он вломился в кабинет начальника и получил доступ к секретной информации на его компьютере, мог не только понизить его в должности руководителя Академии, но и вообще лишить его рун за этот акт нелояльности.       Звуковой сигнал, означающий окончание загрузки, достиг ушей Гюхуна, заставив Сумеречного охотника выхватить карту памяти и быстро выключить компьютер. Зная, что у него не будет времени добраться до какого-либо другого приличного укрытия, Гюхун ограничился тем, что забился в небольшое пространство под столом Юнсока, молясь, чтобы мужчина просто вернулся за чем-то, что он забыл, и не остался, потому что Гюхун никак не сможет сбежать, если его отец решит сесть за свой стол.       Как только он нырнул головой под стол, дверь в кабинет открылась и ударилась о соседнюю стену, заставив Гюхуна вздрогнуть, ухватившись за карту памяти в левой руке. — Юнсок, может ты, пожалуйста, остановишься и послушаешь меня хоть раз в жизни? — замолила Арым взволнованным тоном, который Гюхун никогда не имел удовольствия слышать. — Мне не нужно слушать, когда я знаю, что всё, что ты собираешься сделать, это пристать ко мне с бесполезными делами. — Почему ты продолжаешь так к нему относиться? — Я отношусь к нему так, как он заслуживает. — Ты чертовски хорошо знаешь, что Гюхун не заслуживает, чтобы к нему так относились!       Под пронзительный вопль, который участился, Гюхун вздрогнул при упоминании его имени и того, как Арым, казалось, пыталась вести свою битву за него. Изо всех сил стараясь оставаться неподвижным и как можно больше маскировать свое дыхание, Гюхун почувствовал, как его кровяное давление начало стремительно расти, когда он увидел, как начищенные ботинки его отца обошли стол и встали прямо перед тем местом, где он был спрятан. — Он старается изо всех сил, Юнсок. — У тебя свои методы воспитания, Арым, а у меня свои. Сейчас, не прочь поведать мне, зачем ты преследовала меня весь путь до Академии? — подметил Юнсок, отодвигая стул от стола и заставляя сердце Гюхуна ухнуть прямо в желудок. Однако он не сел, а только приподнял один из своих ботинок, чтобы завязать развязавшийся шнурок. — Я не преследовала, Юнсок. Если бы так и было, ты бы определенно даже не узнал об этом. А что? Ты ходил куда-то, что делает тебя параноиком о том, что кто-то следит за тобой? — женщина бросила вызов, резко положив руки на стол наверху, судя по звукам. — Если поход в ресторан это подозрительно, то тогда конечно. Я вернулся за своими очками. Тебе что-то еще нужно, Арым? Или тебе просто нравится обвинять меня во всем, как ты это делаешь последние четыре десятилетия?       На этом последнем язвительном замечании Юнсок, наконец, отошел от Гюхуна, а Арым с раздражением последовала за ним. Услышав, как закрылась дверь, Гюхун расслабил свою жесткую позу и прислонился спиной к стенкам стола. Его почти поймали, несмотря на то, что он сказал Чану, что не будет настолько беспечен. Разжав пальцы, Сумеречный охотник уставился на маленький ключ памяти, который содержал нужные ему документы, надежно спрятанные в его руке. — Гю, что думаешь? — Мм?       Глаза Гюхуна снова сфокусировались на комнате, замечая, что все выжидающе смотрят на него. Он был настолько погружен в то, что произошло в кабинете его отца, что полностью отключился от первых нескольких минут встречи. Краем глаза он мог видеть фигуру своего отца в углу комнаты, который пристально смотрел на него изучающим взглядом, без сомнения, записывая все то, что Гюхун делал неправильно. — О смертях? — Минхо вздохнул, определенно осознавая, что он не обращал внимания. — Два Оборотня, один Дикий Фэйри и Вампир. Это крутой рост убийств. И, опять же, уровень демонических атак остается тем же, несмотря на то, что я и Феликс закрываем некоторые порталы с помощью других Магов.       Четыре необъяснимых убийства за неделю в пределах страны — это нехорошо. Все это тоже было в непосредственной близости от Сеула, и Гюхун начинал ощущать тяжесть давления, падающего на его плечи. — Нельзя не упомянуть, что Азазель был замечен снова недалеко от мест, где произошли убийства. Как будто бы он убивает эту Нежить, но зачем? Кто-то его контролирует? Я не понимаю. Единственный, кто мог это сделать, это Маг, но почему кому-то захочется вот так убивать Жителей Нижнего Мира? — Что мы должны делать, Гю? — попытался Хёнджин, также заметив, что лидер Сумеречных охотников, казалось, мысленно не был здесь, его разум витал где-то в другом месте.       «Эксперименты, проведенные на Объекте 0325, открыли бесчисленные пути к выяснению того, как функционировали способности и тела испытуемых и как их можно было использовать в нашу пользу… Был создан портал в Эдом, и 24 декабря полчище демонов было выпущено на город Сеул… Их присутствие скрыло наше местонахождение и позволило участникам установить взрывное устройство, которое быстро уничтожило любые доказательства того, что Объект 0325 когда-либо существовал, в форме взрыва. Настоящим исследование откладывается на десять лет до тех пор, пока подозрения не падут на тех, кто был вовлечен.»       Десять лет.       О нет. — Гю?       Он продолжал отключаться. Слишком многое происходило у него в голове. Что произошло, что происходит сейчас, что должно было произойти в будущем. Все это крутилось у него в голове, постоянный круговорот возможностей, и это быстро подводило его к грани безумия. — Я… — Нам нужно подумать об установке контрольных пунктов в городе. Всегда ставить стражу на особые точки города, чтобы если и произойдут атаки, их можно будет уведомить и они отправятся на место, — вмешался Чан, взяв бразды правления в свои руки и высказав свое мнение о том, как сделать город безопаснее.       Все согласились, обеспокоенно бросив косой взгляд на Гюхуна, которому, казалось, было стыдно, что он не мог сосредоточиться на текущей задаче, несомненно, показывая своему отцу, что он, возможно, был прав, когда говорил, что Гюхун не подходит для такой руководящей должности. — Нам нужно поставить функцию распознания лиц на камеры и сигнализацию, которая уведомит нас, если Азазель снова появится. Если нам получится взять его вовремя, надеюсь, мы сможем установить причину, по которой он их убивает.       Гюхун не мог отрицать, что Чан был рожден для чего-то подобного. Он всегда был лидером, гордым и целеустремленным. Было неясно, видел ли он, как Гюхун страдает, и решил взять верх, или он просто высказывал то, что думал. В любом случае, Сумеречный охотник был немного благодарен за то, что все решения не ложились на него.       Когда они закрыли собрание и все начали расходиться, причем Юнсок с важным видом вышел из комнаты первым, даже не оглянувшись, Минхо отвел Гюхуна в сторону, успокаивающе обняв его за плечи. — Ты в порядке, Гю? Ты кажешься слегка отстраненным.       Вопрос, полный такой озабоченности, что аж Минхо крепче сжал своего друга, но на который Гюхун не был уверен, как ответить. Увидев, что Чан и Хёнджин приближаются к нему, оставив Сынмина и Чонина болтать, Гюхун полез в карман, достал маленькую карту памяти и вложил ее в ладонь Минхо. — Я нашел файл, который был скрыт в системе. — Ты реально пробрался в кабинет своего отца? — отчаянно прошептал Чан, более чем немного раздраженный тем, что Гюхун действительно пошел на что-то настолько опасное. — Ага, и вот что я нашел. Здесь какие-то диаграммы и формулы, я не вижу в них смысла, у меня не особо много времени было, но я подумал, что ты сможешь понять, Минхо, поскольку ты хорошо лечишь. Были еще другие вещи, которые я не прочитал, но была маленькая записка, которую я просмотрел. — О чем она говорила? — спросил Хёнджин, поворачиваясь, чтобы убедиться, что никто больше не подслушивает этот разговор. — Что-то начинается снова. Что-то, что произошло десять лет назад. Это доказательство, что Сумеречные охотники стояли за тем инцидентом, но я думаю, что они начинают делать это снова.       Это было всего лишь предположение, но, основываясь на всем, что привлекало его внимание до сих пор, Гюхун начал строить теорию в своей голове. — Делать снова что? — отчаянно спросил Минхо. — Они проводили эксперименты, но я точно не знаю для чего.       Увидев, что Чанбин и Джисон жестом приглашают его подойти и присоединиться к ним, Гюхун поднял большой палец вверх, прежде чем вернуться к их маленькой исследовательской группе. — Посмотри, вдруг сможешь узнать, что в оставшейся части данных. Не думаю, что смогу увидеться с вами вне Академии в ближайшее время, но если что-то узнаете, вы знаете, где я.       Отходя от них к младшим, он слышал, как трое его друзей яростно шепчутся о том, что они могли бы найти на этой флешке. Основываясь на том, что он уже нашел, Гюхун уже пришел к выводу, что ничего хорошего из этого не выйдет.