***
Вот и началась долгая реабилитация Пеонура... Через всё это я уже проходил, будучи им. Теперь же мне предстояло сыграть в ту же игру, только в роли наставника, который направит этого запутавшегося бедолагу на путь истинный. С ним было непросто. Пусть Пеонур и согласился пойти со мной, он оставался непослушным, упёртым и резким на язык. Трёхэтажный мат в его речи и нежелание переодеться во что-то не столь грязное и вульгарное капелька за капелькой стремились переполнить мою чашу терпения. Но я был достаточно сдержан, ведь понимал Пеонура. Он наступал на те же грабли, что и я в своё время. А его выходки - это мои же выходки в далеком прошлом. Впрочем, однажды тот немного успокоился и стал более сговорчив. Даже согласился отказаться от своей раритетной футболки с оскорбительным для представительниц прекрасного пола слоганом. По мере того, как Пеонур все больше отрекался от своего прошлого, начали заживать его шрамы. Разве что зрение не спешило возвращаться. И не вернется без посторонней помощи. Но время для этого еще не наступило. Пеонур: И что за ху... Кхм... Что здесь написано? Ботанер: Про силу знаний, мой друг. Именно они тебя и вылечат. Пеонур страдальчески вздохнул и в очередной раз напомнил мне, что книги для незрячих его неимоверно утомили. Я лишь в который раз напомнил ему, что альтернатива есть, но подсказок с моей стороны он не дождётся: как и я в свое время, он должен был придумать решение сам. Стоило отдать ему должное, в этот раз он не стал браниться. Видимо, моя система наказаний действовала. Прочтённые Пеонуром книги благотворно сказывались на его речи: она стала более разнообразной. Порой он даже был вполне интересным и приятным собеседником. Но до желаемого результата было еще далеко. Ботанер: Ну что, готов попытать счастья в новом цикле? Пеонур: Что, опять? Ты ведь знаешь, как некомфортно, когда все тебя жалеют. Чувствую себя еле живой собакой, которую переехала машина, а сердобольному прохожему жалко избавить ее от страданий. Я улыбнулся. Кажется, он выучил еще одно новое слово. Ботанер: Нельзя забывать про общение, оно - естественная часть твоей реалибитации. Сидя здесь со мной и слушая мои нравоучения, ты только еще больше возненавидишь свою жизнь. Во всём нужно разнообразие. И нам с тобой - отдых друг о друга. К тому же, обитатели лагеря могут оказаться полезнее, чем ты думаешь. Я прикусил язык. Не хотелось давать Пеонуру лишних подсказок. Пеонур: Ладно, ты прав. Отправляй меня к куклам. Ещё бы таблеточку - совсем ворчать перестану. Ботанер: Обойдешься. Не буду потворствовать твоей зависимости. Я уже говорил тебе, что эти таблетки очень вредны, и если так хочется, можно синтезировать другие. Пеонур: Вслепую? Издеваешься? Ладно, у Толика возьму тогда. Этот предатель мне всё равно должен. Только вот загвоздка, он перестаёт меня узнавать. Видимо, я всё меньше похожу на себя прежнего. Ботанер: Возьми, так и быть. Но для этого тебе придётся с ним общаться. А значит, тебе придется его простить. Пеонур: Что-нибудь придумаю. Я перенес Пеонура в только что начавшийся цикл и, дав ему последние напутствия, подтолкнул к воротам. Ботанер: Ну, преприятнейшего тебе отдыха. Проведи это время с пользой. Свяжемся дней через шесть. Пеонур: Ладно, заботушка ты моя. Я и сам тебя найду, ты ведь знаешь, не такой я и беспомощный. Ботанер: Я-то знаю. А они нет. Но тебе оно только на руку. Не убивайся из-за этого. Извлеки из этого пользу. Пеонур: Агась. Я все же решил пронаблюдать за первыми шагами моего подопечного в этом цикле, поэтому спрятался за еще припаркованный у тротуара автобус. Я помнил, что Пеонур прекрасно знал, что я переместился отсюда не сразу. Пусть у него будет лишний стимул проявить себя как нормальный человек, по крайней мере, пока его наставник следит за каждым его действием. Навстречу Пеонуру вышел Толик. Толик: Привет. Ты, наверное, новенький? Неловкая пауза... Толик: Как тебя зовут? Пеонур: Пео... Меня зовут Семён. Ты ведь Толик, верно? Помедлив, выдавил Пеонур. Ему это стоило значительных усилий. Все-таки обида на Толика еще осталась где-то в его глубинах. Пеонур верил, что тот предал их дружбу, выбрав Юлия, а не его в самый критический момент. Толик: Откуда ты знаешь, как меня зовут? Ты за мной следил? У Пеонура скрипнули зубы, но он все-таки выдавил улыбку. Пеонур: Дружище, я похож на того, кто мог бы за тобой следить? Где ты есть вообще? Далее мой подопечный протянул руки вперед и пощупал воздух перед собой. Мастер театрального мастерства. Толик: Извини, я сказал, не подумав. Я вообще мало думаю. Но зато у меня есть справка. Пойдем, Семён. Покажу тебе лагерь. Ой, прости... Снова я сказал не то. Они скрылись за воротами, и я, довольный начинаниями Пеонура, мог спокойно заняться своими делами.***
А дела у меня были на сей раз не связаны с научными изысканиями. В последнее время мне нравилось проводить вечера за интеллектуальными играми. И Женя, с которой я начал общаться уже не как перевоспитанный Пеонур, а как умудренный опытом Ботанер, была прекрасным компаньоном. Женя: Висит груша, нельзя скушать. Ботанер: Лампа. Женя: Так... Этим предметом убирают листву. Ботанер: Метла. Женя: Нет. Сгребают в кучи. Ими еще грядки разравни... Ботанер: Грабли. Всё, время вышло. Я похлопал Жене. За одну минуту, прежде чем песок в маленьких часах окончательно ссыпался вниз, она успела объяснить мне тринадцать слов. Хотя тут следовало похвалить и мою догадливость. Теперь был мой ход. Женя: Интересная всё-таки игра этот Элиас. И где ты ее раздобыл? Никогда о такой не слышала. ~ Если подумать, она не раньше девяностых появится. Как хорошо, что я убрал все неподходящие слова и заклеил дату производства на упаковке. ~ Ботанер: Ну, есть особенное место. Там можно найти исключительные вещи... Отозвался я, передвигая фигурку и беря в руку колоду карт. Отвечать приходилось максимально уклончиво. Про аномальные циклы, знаете ли, так просто не расскажешь. Теперь была очередь пионерки угадывать слова. Она поправила очки и посерьезнела. Девушке не хотелось отставать от меня по очкам. Разумеется, дабы не давить ее мощью своего умудренного прожитыми циклами и прочтенными книгами интеллекта, я немного поддавался. Но за последние пару ходов мне всё равно удалось опередить ее по очкам. Ботанер: Это иллюзия, которую видишь в пустыне. Женя: Мираж. Ботанер: У слона есть... Женя: Хобот? Бивни! Я кивнул, откладывая карточку и быстро читая слово на следующей. Так наша игра продолжалась еще минут десять. Мы менялись ролями, периодически опережая друг друга, и теперь уже нельзя было сказать наверняка, чья фигурка первой дойдет до финиша. Надо сказать, в этот раз моя напарница превзошла сама себя. А я внезапно заметил, что мне начинают попадаться слова, навевающие воспоминания о моих прошлых похождениях по циклам и встречах с другими версиями меня. Должен заметить, это несколько отвлекало, так что у библиотекарши была некоторая фора. Ботанер: Это орган. Страдает у алкоголиков. Женя: Печень. ~ О, а вот и напоминание про Алконера. Нет, с этой игрой сегодня что-то явно не так. Или со мной?.. ~ Взяв следующую карточку, я нахмурился. Потому что написанное на ней напомнило мне о моем подопечном, который прежде жаждал боя с Юлием. Ботанер: Боец, солдат, по-другому, более общо... Женя: Воин? Ботанер: Похоже. Чуть подлиннее. Женя: Воитель. Следующим было слово «шахта», и тут мне вспомнился старый лагерь, вернее подземелья под ним. Только вот Женя, которая никогда там не была, и, может, даже не слышала байки об этом месте, точно не поймёт. Нужно было объяснять по-другому. Я так задумался, что даже не заметил, как песочные часы огласили конец выделенной мне минуты. Женя: О, так я, кажется, уже выиграла. Заметила девушка, протянув руку к моей фигурке на доске и обнаружив, что ее фигурка уже стоит на последней клетке. Женя: Что-то мы заигрались. Было интересно, но я немного устала. Даже не заметила... Она улыбнулась и вздохнула. Интеллектуальная деятельность, пусть даже и в развлекательном формате, в таких количествах выматывала. А сыграли мы около десятка партий. Ботанер: Поздравляю с победой. По выигрышам мы сравнялись. Хотя главное - это, конечно, не победа, а хорошая компания. Спасибо за игру. Поняв, что мои слова как-то уж больно скатываются в лестные комплименты, я торопливо начал собирать игру. Я задавался вопросом, в чём я теряюсь больше - в своих воспоминаниях, которые, будто параллельная реальность, реальный мир, из которого я пришел однажды, лежали у меня на плечах неподъемным грузом, или в своих нынешних ощущениях и таящихся в сердце интенциях. ~ Что ты делаешь, Ботанер? Поля фиасковости всё равно сделают своё, и это закончится крупным фиаско. Вспомни, чем закончились твои попытки сблизиться с Люсей. ~ Болезненные мысли меня немного отрезвили. Но, надо сказать, в последнее время я начал всё больше проникаться общением с библиотекаршей. Да, как когда-то, когда я был Пеонуром на перевоспитании. Женя была одной из тех, кто начитывал мне книги. В том числе и ее стараниями я расширил круг интересующих меня тем и даже участвовал в книжном кружке. Но тогда я был всецело поглощен своей трансформацией в кого-то другого, кем я являюсь сейчас. А что теперь? Теперь я совершенно другой человек. Да и формат нашего общения сменился на более дружный и тесный. Меня пугала догадка, что во мне начинают просыпаться какие-то чувства. Но вероятность оного подчеркивалась количеством циклов, которые я провёл в компании пионерки, отдыхая от порой столь несносного Пеонура. Наши игры, общение, даже наблюдение за звёздами через собранный моими же руками телескоп... А ведь я не просто хотел его на ком-то опробовать для объективной оценки его качества. Я хотел показать Жене Вселенную, пусть она и не настоящая. Женя: О чём задумался? Спросила она. Девушка покраснела. Видимо, моя последняя реплика и ее натолкнула на определенные мысли. Ботанер: Хм... Думал, кого загадать тебе, когда мы будем играть в... кхм... Сыграем по пути? Время уже позднее, могу я вас проводить, сударыня? Женя: Что это ты на «вы» резко перешел? Ты что так волнуешься? Заулыбалась она. Поняв, что я выгляжу максимально глупо, я отвернулся. ~ Не будоражься ты так. Ты просто констатировал, что тебе приятно нахождение в ее компании за игрой. ~ Я повернулся, собираясь сказать что-то, чтобы сгладить неловкую ситуацию, но мысли свернули не в то русло. И вместо того, чтобы успокоиться, я вспомнил, какой манящей и игривой была библиотекарша с ушками и хвостиком. Пусть тогда я и был Пеонуром, след той далёкой памяти еще сохранился в моём разуме. И надо же было всплыть ему именно сейчас! КошкоЖеня: Промяуводишь, меня домой, мой мур-мур? Промурлыкала Женя, ступая мне навстречу столь же решительно, как и тогда, в далеком кошкоцикле, сблизившем нас неподобающе сильно. Ботанер: Чего? Я моргнул, и наваждение пропало. Зато я ощутил, как Женя взяла меня под руку. Женя: Ну, говорю, я согласна. Ты ведь предложил меня проводить. А по пути и сыграть можно. Я тебе уже загадала. Проводить я ее проводил. И сыграть мы сыграли. Только вот чувство неловкости не покидало меня до самого последнего момента. Когда Женя скрылась за дверцей своего дома, махнув мне на прощание, я с сожалением подумал, что надо было ее поцеловать. Хотя бы в щечку... Пионер: Бросал бы ты это дело, Ботанер. Я вздрогнул. Столь внезапно прозвучал голос из-за моей спины. Ботанер: Пионер? Что ты тут делаешь? Пионер: Решил тебя проведать. И напомнить о плане. Ты ведь не забыл про эксперимент? Ботанер: Я всё помню. Время еще не пришло. Пеонур еще не готов занять моё место. Да и у меня как-то нет интенции уходить раньше времени. Пионер: Да, я смотрю, у тебя сейчас совсем другие интенции. Он улыбнулся, и я поежился, понимая, что Пионер прекрасно знает и помнит, чем я тут занимаюсь. Пионер: Впрочем, как и у Алконера. Помни, для этого нужны вы оба. Ботанер: Не думаю, что он согласится. Да и, как я уже говорил, предопределенная неудача эксперимента ставит под сомнение его целесообразность. Тебе ведь не удалось вернуть воспоминания? И слияние всех появившихся Семёнов в одного вряд ли осуществимо... Пионер посерьезнел. Пионер: Хочешь сказать, я - неудачный эксперимент? Не забывай, Ботанер, что без меня вся наша история треснет по швам. И одному Юлию известно, что тогда будет с каждой нашей версией. Эксперимент сделает нас на шаг ближе к освобождению. Да, эксперимент не был совершенным, но я еще над этим работаю. И кому как не тебе знать, что если судьба выбрала одно русло, она по нему и течет? Неужели история Пеонура тебя ничему не научила? Всё-таки, зная, на что способен Пионер, я бы не посмел ему перечить. Ботанер: Ты прав... Просто всё это... Мне как-то боязно. Пионер: Ты не один такой, мне тоже неспокойно. Именно поэтому я и хочу подготовить себе замену. Думаю, ты поймешь меня как никто другой. Ботанер: Неспокойно? Отчего же? Пионер: А что, если я скажу тебе, что возможен другой исход событий, при котором мы одолеем Юлия? Так сказать, параллельная история, где ты, я, Пеонур, Микуфил и Алконер существуют как отдельные личности, не обреченные рано или поздно превратиться в кого-то иного? Ботанер: Что? Но как такое возможно? История ведь обязана всегда повторяться. Сколько я ни пытался, я не смог ничего изменить. И Пеонур, что был за мной, тоже следует тому же сценарию. Помнится, ты однажды говорил мне, что мы лишь зацикленные истории, сменяющие друг друга. Пионер: И я не солгал, всё так и есть. Но у любого сюжета есть альтернативный сценарий. Тот, что хранится в разуме автора, но так и не воплощается на бумаге. Невозможная история, в которой всё происходит по-другому. Именно это нам и нужно, чтобы победить Юлия. Самая большая аномалия в истории этих циклов. Но это небезопасно. Именно поэтому мне и нужна моя, так сказать, резервная копия. Ботанер: Даже я сейчас ничего не понимаю... Пионер: И не поймешь, пока не займешь моё место. Это за гранью твоего восприятия. Один лишь я способен воплотить эту затею. Вернее, попытаться. И тогда, может быть, мы все освободимся. Вот зачем нужен эксперимент. Не надо больше слов и вопросов. Ты, по крайней мере, нынешний ты не задействован в этом невозможном сценарии. Как и тот Пеонур, которому ты сейчас мозги вправляешь, натаскивая его на своё место. Мне стало как-то обидно. Ботанер: Но ты же сказал, что все мы существуем там независимо друг от друга... Пионер с загадочным видом посмотрел на меня. Пионер: Поезд уже упущен, Ботанер. Поверь мне, твоя роль не менее важна. Она заключается в том, чтобы двигать цикл нашей трансформации дальше. Лишь тогда мой план станет возможным. А это станет ключом к нашему всеобщему освобождению. Я всё равно ничего не понял, но раз Пионер говорил, что это за гранью моего восприятия, попытки бесполезны. Ботанер: Но если мы всё еще здесь, не значит ли, что твой план потерпел крах? Если в невозможном сценарии, о котором ты говоришь, мы победили Юлия, не значит ли это, что мы с тобой сейчас бы не стояли тут и не обсуждали это? Пионер задумался. Пионер: Возможно, ты прав. Но и для меня это пока большой спойлер. Но я всем своим нутром чувствую, что попытаться стоит. А если нет - произойдет что-то более страшное. Доверься моему чутью. Ну, что-то я тебя загрузил. Помню, как нелегко было всё это переварить. Но поверь, передо мной сейчас стоит не менее сложная дилемма... Он ободряюще хлопнул меня по плечу и испарился. Наш разговор и правда дал мне почву для новых размышлений, но утешал тот факт, что время еще есть. А как я его потрачу? Наверное, это уже только моё дело, если рано или поздно мне придется пожертвовать себя во благо плана, который даст нам всем какой-то шанс на спасение.***
Пока Пеонур развлекается (или, как подсказывали воспоминания, мучается) в своем цикле, я решил заняться своими делами и все же попытать (не)удачи в своих атрофированных романтических начинаниях. Кто бы мог подумать, что прыщавый очкастый зазнайка вроде меня сможет, наконец, попытать счастья на личном фронте. Пеонур, если б он узнал, чем я тут занимаюсь, весь бы скривился и забыл бы про цензурные ограничения, которые я перед ним поставил. Понятно было, почему прошлый Ботанер ничего мне не рассказывал. Пусть это будет тайна. Только моя тайна. Впрочем, для таких мыслей было рановато. Удача ведь в любой момент может вновь повернуться ко мне не самой приглядной стороной... Шло время, и я узнавал о Жене много нового. У нее была большая семья, обеспеченные мама и отчим, много двоюродной родни, кот-британец с пушистым пузиком и удивительно длинным хвостом. Интерес к чтению появился у Жени с детства, особую любовь она питала к романам 18-19 веков. Пионерка прочитала почти все произведения Джейн Остин, ей нравился развернутый и детальный стиль Льва Толстого, утонченность и вместе с тем легкость поэзии Пушкина. Девушка мечтала собрать свою большую библиотеку, когда обзаведется собственным жильем. А пока в связи с отсутствием такой возможности она пользовалась возможностью, которую ей давал пионерлагерь. Поначалу можно было подумать, что Жене нравится уединение, и именно поэтому она предпочитала проводить свое время вместе с книгами и полками. Но это было верно лишь отчасти. Я бы не назвал ее «воробушком-социофобушком». Пионерка не хотела вечно стоять на месте, и у нее было много планов. Она хотела посмотреть мир, получить высшее образование и выучить пару иностранных языков, даже попробовать прыгнуть с парашютом. И вообще в целом она очень любила планировать, поэтому распорядок дня, недели, а порой и целого месяца у Жени был написан наперед, а в библиотеке соблюдался идеальный порядок, и она всегда знала, что где найти. Я стал понемногу проявлять смелость и инициативу. К примеру, как-то мы отправились к реке с лодочной станцией. Поводом стало неожиданное поручение Ольги Дмитриевны. Ну, вернее, Женя так подумала. Женя: Ума не приложу, зачем хранить сахарный песок здесь. Его место на складе, так всегда было. Да и Шурик с Электроником вчера целый мешок Харису Абдрахмановичу отнесли. И мы с тобой в чем провинились, чтобы таким заниматься? Ты точно внимательно слушал Ольгу Дмитриевну, Семён? Мне кажется, тут что-то нечисто. Ботанер: Ладно, признаюсь, никакого поручения не было. Просто я счел жизненно необходимым обеспечить тебе приятное времяпрепровождение на свежем воздухе, тем более, со всеми делами мы с тобой уже справились. Женя: То есть, ты всё это придумал? Семён, ну что за детские игры? Ботанер: Не кипятитесь, пожалуйста. Я просто подумал, было бы здорово прокатиться на лодке. Женя: На лодке? Это вообще безопасно? Как-то они не внушают доверия. Не помню, чтоб ими кто-то пользовался. По крайней мере, в этой смене. Плавать-то я умею, но что нам Ольга Дмитриевна скажет, если мы лодку утопим? Ботанер: Спокойствие, только спокойствие. Если что-то произойдет, я беру всю вину на себя. Женя поправила очки и улыбнулась. Похоже, ее все-таки позабавил весь мой хитрый план. Женя: Ладно, раз пришли, надо попробовать. Где наш дух авантюризма, верно? ~ У меня его априори нет, по крайней мере, пока тебя рядом нет. ~ Я помог Жене спуститься в лодку, отвязал наше малогабаритное судно и погрузился сам, не забыв проверить наличие весел. Мы отчалили и вскоре уже плыли вдоль берега. Успев пообщаться со Славяфагом, я узнал о его истории с попаданием на остров в результате того, что они двинулись в другом направлении по центру реки, и их со Славей унесло течением. А потом еще и лодку унесло, пока они остров изучали. Повторять чужие ошибки мне не хотелось, поэтому я выбрал максимально безопасный маршрут. Гребки давались мне нелегко: сказывалась моя физическая немощь. Впрочем, пока работа вёслами была терпимой. А перед Женей я не собирался «падать в грязь лицом»... По крайней мере, не так сразу. Вскоре показался и пляж, который, к счастью, был совершенно пуст. Вот и хорошо: значит, пока мы останемся незамеченными. По лицу Жени я видел, что она довольна. Ботанер: Женечка, вы как будто ни разу в лодке не катались. Улыбнулся я, обращаясь к своей пассажирке. Из-за волнения я вновь не заметил, как случайно перешел на «вы», что лишний раз позабавило мою спутницу. Я заметил, что первую минуту она была несколько напряжена, пусть и прятала это за вежливой улыбкой, ну а сейчас расслабилась. Она с интересом глядела по сторонам и несколько раз нагнулась, чтобы коснуться пальцами воды. Женя: Будешь смеяться, но не каталась. Потому и было немного боязно в лодку лезть. Ботанер: Какое досадное упущение! Восхитительно, что мы смогли это исправить! Женя: Ты не устал? Что-то ты весь покрасневший. Я отложил весла, стерев выступивший на лбу пот. Ботанер: Так то от солнца... Не волнуйся, я всё предусмотрел. Я открыл взятую с собой тканевую сумку, по поводу которой Женя почему-то не стала задавать вопросов, и достал оттуда плод своих недавних творений. Над этой штукой мне пришлось изрядно попотеть, но я надеялся, что мои старания окупятся, и мне удастся удивить пионерку. Женя: Что это? Мотор? Ого, как быстро крепится. Но откуда? Прежде чем ответить на ее вопросы, я завёл свое изобретение, собранное моими собственными руками и работающее на биологическом топливе. Мы тронулись с места. Ботанер: Смастерили с Шуриком и Электроником. Вернее, работа моя, но с деталями они мне помогли. Надеюсь, эта штука не заглохнет. На банановой кожуре долго не проплаваешь, но я взял с собой яблочные огрызки. Женя заглянула в сумку и убедилась в искренности моих слов. Впрочем, вид огрызков впечатлил ее не так сильно, как аппарат, который позволял нам плыть без лишних усилий, пусть и довольно медленно. Женя: Только огрызки? Понятно... ~ Пожалуй, стоило бы и просто яблок захватить. Или сделать какие-нибудь бутерброды. Пикник на лодке - это же так романтично. И почему гениальные идеи приходят ко мне только в самый последний момент? ~ Женя: Ты такой забавный, Семён. И я поражаюсь твоей изобретательности. Сразу видно, руки у тебя из нужного места растут. ~ Из нужного места? Всё-таки, она недостаточно хорошо меня знает. ~ Я так замечтался, что забыл, что неплохо бы следить за нашим движением и периодически поворачивать. Идеально было бы наворачивать на выбранном нами участке речки круги. Вот и аукнулась мне моя невнимательность. Женя: Осторожно! Буйки! Крикнула Женя в последний момент. Я в последний момент попытался заглушить мотор и повернуть, но было уже поздно. Нашу лодку тряхнуло. Недостаточно сильно, чтобы был повод нервничать. Но вот Женя, которая попыталась нагнуться и оттолкнуться от буя, от такого столкновения вздрогнула, и ее очки с негромким плюхом упали в воду и пошли ко дну. Женя: Что? О нет, кажется я их уронила... Мы успели проплыть по инерции еще немного, и я, догадываясь, куда они примерно упали, сунул руки в воду, надеясь, что успею их выловить. Мои пальцы шарили в воде, пытаясь за что-то зацепиться, но ничего кроме прохладной воды, я за бортом так и не обнаружил. Но уж умнику вроде меня должно было сразу быть понятно, что очки уже не вернуть. Женя: Ну что, ты их поймал? С надеждой обратилась ко мне моя пассажирка. Я повернулся к Жене и с сожалением мотнул головой. Улыбка сползла с ее лица. Я ожидал любой реакции с ее стороны, даже что она сейчас спихнет меня в воду. Я был готов мужественно и смиренно принять это наказание, ведь в случившемся был виноват только я. ~ И вообще, дурацкая была идея куда-то ее звать. Можно было заранее предугадать, что это кончится очередным фиаско. ~ Ботанер: Простите, Женечка. Случившееся - исключительно моя вина. Я могу попытаться нырнуть за ними, но вероятность найти их на дне или хотя бы добраться до них при учете их малого размера, течения, вероятной глубины, плохого освещения и прочих факторов составляет десятые доли процента. Но Женя отреагировала довольно спокойно. Она даже засмеялась, позабавленная моим предложением. Женя: Вот я неряха. Семён, успокойся. И в воду не прыгай, это глупо. Поплыли лучше к берегу. У меня на душе стало легче. Я кивнул, взявшись за вёсла и решив своими силами доставить нас до лодочной станции. Я снял с лодки свое устройство, выбрался из нее и протянул руку Жене, помогая ей тоже оказаться на суше. Но на лодочной станции нас поджидал неприятный сюрприз в лице Алисы. Алиса: Так-так-так, что это мы тут делаем? Имущество лагеря без согласования пользуем? Ботанер: Хм, это не вашего ума дело, сударыня. Кхм... То есть, сама-то что здесь забыла? Алиса: Что, очкарик, яйчишки отрастил? Я сама по себе, и это тебя волновать не должно. Ты мне лучше скажи, зачем девушку похитил? И почему она без очков? Женя, этот прыщавый извращенец к тебе приставал? Женя: Умерь свой пыл, Алиса. Ничего такого не было. И, как Семён сказал, не твое это дело. Сама небось опять от поручений Ольги Дмитриевны прячешься. Нет бы добросовестно задания выполнить, лучше на пару с кем-то, и гулять спокойно. Но не мне тебя учить. Мы в твои дела не лезем, вот и ты в наши свой нос не суй. Всё это Женя говорила предельно спокойным тоном, чем заслужила не только мое удивление, но и безмерное уважение. Алиса в ответ на такое приоткрыла рот и даже не знала, что сказать. Алиса: Ладно, тогда извиняюсь... Наверное, даже Пеонур не смог бы так быстро поставить Двачевскую на место. Она быстро ретировалась, и я с восхищением посмотрел на Женю. Ботанер: Спасибо, Женечка. Вы очень грамотно разрешили наш конфликт. Женя: Не благодари, Семён. Я ведь всё вижу: она постоянно всех задирает, а ты за себя постоять не умеешь, это и ежу понятно. Не воспринимай это как упрёк. Это ведь совсем не главное. Я тоже когда-то такой была. Но если таких выскочек на место не ставить, будут вечно мнить себя пупами земли. И книги сдавать не вовремя. И в неподобающем виде. После этих слов я улыбнулся, даже и не зная, что сказать. Ботанер: Но как же быть с ваш... твоими очками? Может быть, примеришь мои? Будь здесь Алиса, она бы наверняка пошутила в духе «можете еще трусами поменяться», но Женю мое предложение тронуло. Женя: Да нет, как же ты тогда без очков будешь? И мне кажется, они мне не подойдут. Куда мне такие толстенные линзы? Да и со зрением у тебя всё хуже, чем у меня. Без обид. Не волнуйся, я у Виолы возьму. Ее прямолинейность в вежливой форме очень нравилась мне. Пожалуй, такого качества я раньше за Женей не наблюдал. Раньше она казалась мне черствой и безразличной к чувствам других. Но даже спустя столько циклов «Совёнок» умел преподносить сюрпризы. Я опустил взгляд и увидел валяющуюся копеечную монетку. Подняв и покрутив ее в руке, я протянул ее Жене. Ботанер: Если бросить в воду и загадать желание, оно обязательно исполнится. Как тогда, с падающей звездой. Помнишь, я показывал? Женя: Да. Ну, у меня есть одно желание. Если это и правда работает, ты точно не хочешь потратить его на себя? Ботанер: Нет, оно твоё. Только не загадывай новые очки. Если у Виолы их не окажется, я что-нибудь придумаю. Сказал ведь перед нашим заплывом, что весь ущерб я беру на себя. ~ В крайнем случае я могу и из другого цикла очки скоммуниздить. А что, неплохой ведь вариант. Пропади она пропадом моя законопослушность! ~ Женя: Никак не успокоишься? На очки я не обижаюсь, сама ведь виновата. Ладно, загадала. Женя бросила монетку в воду, а мне оставалось только догадываться, что за желание было у нее на уме. Оставшиеся дни пронеслись незаметно. Так всегда происходит, когда ты увлечен любимым делом. Или любимым человеком... Впрочем, мне пока так и удалось объясниться с дамой моего сердца. Я долго думал, как преподнести всё это в максимально красивой форме. Даже репетировал перед зеркалом. Что бы сказали на такое мои другие версии? Наверное, некоторые посмеялись бы. Но те же Микуфил и Славяфаг наверняка отнеслись бы к этому с пониманием.***
Приближался конец моего импровизированного отпуска, и меня гложила мысль, что вскоре всё это канет в Лету. Это было неизбежной частью нашего существования в загадочном мире, в который мы попали, и всю боль от этого я уже познал в предыдущей своей жизни. Я с самого начала знал, что рано или поздно цикл начнется с нового листа, а мне придется покинуть забывшую меня Женю и возвращаться к своему воспитаннику. Возможно, будет лучше уйти раньше и не дожидаться, пока мы с Женей сядем в автобус. Если я не успею переместиться из цикла до его перезагрузки, с малой долей вероятности, но я все-таки могу снова потерять память, и тогда восстановление Пеонура, а также наш с Пионером план потерпят крах. Поэтому я решил, что уйду отсюда ночью. Но перед этим всё-таки превозмогу себя и объяснюсь со своей особой. После концерта и дискотеки, на которых мы с Женей побывали вместе, я решил в последний раз проводить ее до домика. Женя: А ты неплохо танцуешь. По крайней мере, медленный танец. Ботанер: Я немного подготовился... Прочитал десять руководств... И всё равно отдавил вам... тебе... ноги. Катастрофическое упущение. Надеюсь на ваше... твоё прощение, Женечка. Женя: Не переживай. Подумаешь, пару раз наступил. Удивлена, что ты всё-таки меня пригласил. Одна я бы вряд ли пошла. Наверное, посмотрела бы концерт и отправилась домой отсыпаться и собирать вещи. Ботанер: Да, очень жаль, что время пронеслось столь стремительно... Женя: Ой, что-то у меня ноги устали. Ты не против, если мы присядем и немного передохнем? Я был только за. Я и сам думал это предложить, только вот никак не мог набраться смелости. Дело в том, что я подготовил ей небольшой сюрприз в поэтической форме. И сейчас было самое подходящее время, чтобы его озвучить. Когда мы присели, я негромко кашлянул, привлекая к себе ее внимание, а затем потянулся к карману и достал оттуда... носовой платок, испачканный в машинном масле. ~ Каналья, не тот карман. ~ Достав заветную бумажку, я развернул ее, набрал в легкие побольше воздуха и начал. Ботанер: Дорогая Женечка, это стихотворение посвящается вам от чистого сердца. Я лишен стопроцентного зрения, Но узрел красоту ваших глаз. На меня снизошло озарение: Вы прекрасны, как новый КамАЗ! Вся блестите, а ваша улыбка - Это словно прожекторы фар. Быть не может в расчетах ошибка! Вы зажгли в моём сердце пожар. Вы чисты, словно спирт, и пьянящи. С вами был мне приятен досуг. Идеал красоты настоящей! Рядом с вами не страшен испуг. Целиком захватили меня Вы, как Гай Юлий Цезарь великий. «Испытать счастье можно, любя», - Написал несравненный Гаврилий… Я подбирался к самому главному тезису моего стихотворения, но тут произошел один казус. Порыв ветра вырвал у меня из дрожащих рук последний листочек с моими трудами. Описав пируэт в воздухе, листочек угодил прямо в мусорное ведро возле нашей скамейки. Лезть туда при Жене показалось мне непозволительным, и я замолк, глядя на нее сквозь слегка запотевшие стекла очков. Женя: Это... Очень мило. Спасибо. Уверена, дальше было еще красивее. Ты продолжение не запомнил? Я честно попытался вспомнить концовку своего поэтического шедевра, но волнение начисто стёрло его из моей памяти. В такой неловкой паузе мы сидели еще около пары минут. Никто не решался нарушить молчание. Ботанер: О чем думаешь? Осмелился подать голос я, заметив, как Женя глядит на звезды. Она медленно перевела взгляд на меня. Женя: О том же, о чем и ты. Произнесла она, после чего придвинулась ко мне ближе, обнимая меня за плечи и притягивая к себе. В следующий миг наши губы соприкоснулись. Этот неожиданный, но столь желанный поцелуй перевернул внутри меня абсолютно всё. Исчезла моя скованность, где-то в недрах моей забитой и потерявшейся души зажглась искра решимости, и я ответил на поцелуй, обнимая Женю и понимая, что я не захочу ее отпускать. Эти волшебные мгновения запомнились мне навсегда. Они были столь же прекрасны и приятны, сколь невыносим и болезненен был момент прощания. Я понимал, что не найду в себе силы взглянуть ей завтра в глаза и сесть в проклятый 410-й автобус, зная, что всё потеряю. Я еще долго стоял перед домиком, стараясь максимально надолго сохранить воспоминания об этой прекрасной прогулке в мельчайших деталях. Ботанер: Прощайте, Женечка. Знайте, что я очень вас люблю! Я понял, что не могу так просто уйти. Не хочу. Но тут раздался рингтон моего телефона. ~ Кто бы это мог быть? Да еще и в такой неподходящий момент. ~ Пеонур: Алло, дружище, ты там про меня совсем забыл? День до перезапуска, пора бы отсюда съё... сворачиваться пора, в общем. Забери меня отсюда. Ботанер: Кто-то яро уверял меня в том, что он не беспомощный, и сам найдет путь домой. Пеонур: Этот кто-то чрезмерно устал, да и ломка даёт о себе знать. И ему срочно нужна доза, иначе не стать ему твоей заменой. Я закатил глаза. Невыносимость Пеонура уже успела меня утомить, хоть мы лишь несколько секунд говорили по телефону. Ботанер: Ладненько, сейчас буду.***
Так я и вернулся к своим рабочим будням, продолжая работать над преображением моего подопечного. Со временем он всё больше походил на меня. Пеонур приятно удивлял меня тем, в чем когда-то я преуспел, будучи на его месте. Он стал более тактичным, более начитанным, менее агрессивным и раздражающим. Моя будущая замена додумалась, что может воспринимать книги на слух, и теперь в каждом цикле его обитатели оказывали слепому Пеонуру помощь. По мере того, как он грыз гранит науки, в нем росла тяга к экспериментам, но осуществлять их вслепую было невозможно. Я понимал, что близится тот день, когда мой преемник станет готов к возвращению зрения. Тогда придет и мой черед решаться на великие перемены... Чувствуя близость этого момента, я решил, что пора и Алконера уведомить о своих намерениях. Поэтому я ему и позвонил. Алконер: Да? Привет, умняш. Ботанер: Приветствую. Алконер, у меня к тебе исключительно феноменальная пропозиция. Возможно... По крайней мере, мне кажется, что я придумал способ покинуть вселенную лагеря «Совёнок». Для этого требуются «взрослые» версии Семена Персунова, назовем это так. Покинуть вселенную... Хорошо бы, это было так. Мы ведь так и не знаем, кончится ли план Пионера успехом. Но, в любом случае, я должен буду сделать всё, что от меня зависит и любыми способами привлечь Алконера к участию в эксперименте, который оборвет наши истории и начнет новую... Столь сложную и запутанную, что даже мне ее не постичь. Ботанер: Пионер отказался участвовать в данном эксперименте, сославшись на занятость и свои дела, Алисофаг куда-то пропал, а потом я подумал... Мы ведь с тобой весьма близки. Наши пути имеют больше точек соприкосновения, чем у кого-либо. Следовательно, даже наши поля фиасковости работают примерно на одних частотах и... Я тараторил и тараторил, даже не задумываясь, насколько правдиво звучат мои слова. Алконер: Погоди-погоди, притормози коней, пожалуйста. Я конечно тоже весьма рад тебя слышать, но я мало что понял. Скажи более простым языком, что именно ты предлагаешь, и что требуется от меня лично? Я вздохнул. Пока что по разговору было понятно, что Алконер не очень заинтересован в моей инициативе. Ботанер: Ладно, я постараюсь изложить мои интенции в более доступной форме... Итак, я хочу пригласить тебя поучаствовать в одном моем эксперименте. Если он пройдет успешно, у нас будут все шансы вырваться в реальный мир. Алконер: Как ты вообще к этому пришел? ~ Рассказывать про то, что рассказал мне Пионер - плохая затея. Впрочем, я так долго работал над этим, так долго изучал переданные мне Пионером записи моего предшественника... Будем придерживаться принципа частичной истины. ~ Ботанер: Нашел записи прежнего Ботанера, но в них не хватало заключительных вычислений. Я додумал все своим умом, и вроде бы все сходится. От тебя мало что потребуется - просто быть рядом и, возможно, выполнять какие-то мои команды. Ты справишься. Алконер: А если мы свалим... То что будет со всеми остальными Семенами? И что мы там вдвоем будем делать? Как мы маме это объясним в конце концов? Похоже, он и правда поверил, что мы сразу же окажемся на свободе. Любопытно было бы, что в таком случае сказала бы мама. Чему она бы удивилась больше, что у нее теперь двое сыновей или что один превратился в ученого всезнайку, а другой - в вечно пьяного алкоголика? А как мы бы в одной квартире уживались? Реальность же - это реальность, ни в какой цикл другой переместиться нельзя. А жилплощадь будет одна на двоих. С одной кроватью, одним компьютером и одним холодильником, который слишком мал, чтобы забивать все отсеки пивом. Ботанер: Настолько далеко в будущее я еще не заглядывал. Возможно, мы опять сольемся в одного человека, не знаю... А насчет остальных... Ну, если мы сможем вырваться, то в крайнем случае потом сможем вернуться сюда же со всеми знаниями и забрать остальных, что скажешь? Я затаил дыхание, не думая, что в только что сказанное мной можно поверить. Уже попытка вырваться отсюда кажется невозможной. А оказаться на свободе и вернуться обратно, чтобы вытащить в реальность всех остальных, - это вообще сказочный сценарий. Но, похоже, Алконер уже успел принять на грудь, и мало вслушивался в мою речь. Алконер: Неплохо расписываешь. Ладно, допустим, я согласен. Когда будем начинать? ~ Как-то слишком быстро. Нет, пока рано. Пеонур... То есть, уже Ботанур пока не готов. Да и у Алконера есть еще обязательные пункты в истории других Семёнов, если верить словам Пионера. ~ Ботанер: Нет-нет, это не сейчас. Я еще не выходил Ботанура, а тебе предстоит еще сыграть свою роль в становлении Микуфила. В противном случае Юлий может заметить изменения в своем сценарии и спутать нам все карты. Да и к тому же мне надо подготовить всё для эксперимента. Я сообщу, когда буду готов. Алконер: Ладно, буду ждать весточки. Погоди... Как ты его назвал? Ботанур? Я вкратце рассказал Алконеру о положении вещей. Алконер: Ладно, понял тебя, Ботанер. Звони, как будешь готов... И да, рад был услышать, братишка. Ботанер: Ох, и я тебя, Алконер. Во мне бушевали смешанные чувства. Я ощущал себя предателем, ведь не сказал Алконеру всей правды и фактически предлагал ему пожертвовать собой, что и мне самому делать не очень хотелось. С другой стороны, это был единственный вариант, иначе круг не замкнется. Я чувствовал, что времени остается мало, что само по себе абсурд, ведь в циклах этого пионерлагеря в нашем распоряжении была, казалось бы, вечность. Но всё же знание грядущего немного меняет отношение ко времени и его восприятие. Осознание, что скоро тебя не станет, и твое место займет другой, превращало оставшийся срок в мучительное ожидание. И вместе с тем я никак не мог насытиться этим ожиданием. Как тогда, когда я попрощался с Женей, я стремился запомнить то, как всё было перед тем, как всё неумолимо изменится.***
Настал день, когда мы вернули Ботануру зрение. Поначалу, помнится, он испугался тому, что всё мутное. А я испугался, что это выльется в насилие и разрушения. Но потом, когда я дал ему очки, он был настолько счастлив, что не мог сдержать своих эмоций. Ботанур: Это просто ох*... невероятно. Я вижу! Вижу, бл... благодать какая! Ботанер: Всего-то нужны были хорошие очки. Ботанур: Спасибо тебе! *банат натрия, счастье-то какое. Я же и правда вижу! Ботанер: Можешь не благодарить. Ты заслужил. Я считаю, подготовил себе великолепную замену. Теперь всё готово, и я могу со спокойной душой вверить наше дело тебе. Ботанур: О чём это ты? Куда собрался? Надо же это дело отметить этот феноменальный успех! Как насчёт нового эксперимента? От его слов на сердце стало больно. Меня и так ждал новый эксперимент. Последний эксперимент... Ботанер: Боюсь, теперь тебе придется обходиться без меня. У меня есть важное дело. Один эксперимент, который я долго откладывал в долгий ящик. Ботанур: Эксперимент? Так давай я тебе проассистирую! Я же тебе всем обязан. Если б не ты, даже не знаю, как бы моя история закончилась. Я улыбнулся. И всё-таки, хорошую работу мы проделали. И тут не только моя заслуга, но и заслуга моего воспитанника. Он приложил неимоверно много усилий, чтобы стать лучшей версией себя. И еще многое ждет его впереди. Ботанер: Я лишь подталкивал тебя в нужном направлении. Всего этого ты добился сам. И в свое время ты вернешь долг, вновь поставив на ноги и направив на праведный путь следующего Пеонура. ~ Хотя по поводу последнего - надеюсь, что нет. Если план Пионера все-таки сработает, тебе не придется этого делать. ~ Всё, что я мог сейчас сделать - протянуть ему руку. Ботанур пожал ее, и я прекрасно помнил, что именно после этого прозвучали мои последние напутствия. Ботанер: У тебя все еще впереди. Будь верен своему уму, но не забывай и про сердце. Так уж и быть, сделай себе партию таблеток. Отметь за нас обоих, Ботанер. ~ Круг завершен. Прощай и удачи тебе. Ну а мне... Мне пора на покой. ~***
Для эксперимента я выбрал полянку в лесу, где заранее разбил лагерь и занимался постройкой необходимого нам аппарата всё то время, пока моему преемнику восстанавливали зрение. Это был особый цикл, координаты которого подсказал мне Пионер. Я действовал согласно его инструкциям и расчетам, которые проводил уже долгие циклы, опираясь как на данные своего предшественника, так и собственные нововведения с учетом изменения уровня полей фиасковости. Всё было готово, и моё настроение медлить с тем, что должно случиться, отпало само собой. Я позвонил Алконеру, спросил его о готовности и сообщил ему координаты. Он справился на удивление быстро. Ботанер: А вот и ты! Смотрю, к тебе вернулась былая меткость перемещений? Алконер: Есть такое дело. Так что делать надо? Отозвался Алконер. По-видимому, он решил не медлить, помочь мне, а потом возвращаться к своим делам. Только вот Алконер до сих пор не знал, чем всё это закончится. Я мотнул головой, отгоняя мысли и настраиваясь на грядущее. Я вспомнил, что мне рассказывал Пионер о некой вакуумной тюрьме, в которую угодил Алконер. Это было пространство, полностью подвластное Юлию, откуда не было выхода. Ботанер: Не буду утомлять тебя долгими рассказами о вычислениях, формулах и сборке этого аппарата. Но ты ведь помнишь свое освобождения из вакуумной тюрьмы? Алконер: Припоминаю... Ботанер: Так вот, эта штука откроет похожий портал. Но я перенастроил частоты, поэтому выплюнет оно нас не в одном из циклов, а в реальном мире... С некоторой долей вероятности и везения, конечно же... На деле же портал, который должен был открыться, представлял собой энергетическую центрифугу, в которой нам с Алконером предстояло слиться в единое целое, объединив наш опыт, знания и воспоминания. Алконер: Звучит не сказать чтобы совсем обнадеживающе, ну да пофиг. Запускай свою шарманку. Пробормотал Алконер. Я вновь глянул на него, удивляясь его равнодушию. Сейчас было бы уместно спросить, что случилось. Но, опасаясь, что это пробудит во мне новые угрызения совести и отобьет у меня готовность проводить эксперимент, я не стал этого делать. В моём деле важно было хладнокровие. Разве что сейчас во мне проснулся научный интерес к тому, что произойдет дальше. Вот она, готовность ученого идти на риск или даже смерть ради какого-нибудь прорыва. Ботанер: Сейчас-сейчас. Я уже заканчиваю настройку... И да, мне самому не терпится попробовать! Я бегал вокруг своей чудо-машины как угорелый, нажимая кнопки и дергая за рычажки. ~ Я не хочу уходить, но всё же, раз это должно случиться, сделаю это красиво. Джеронимо-о-о! ~ Ботанер: Все, готово! Я запускаю! Я дернул за последний рычаг, и открылся портал, мигом засосавший нас внутрь.***
Мы неслись вперед на невообразимой скорости. Повернув голову, я убедился, что Алконер летит рядом со мной, переворачиваясь в воздухе. Кажется, он пытался за что-то зацепиться, но это было бесполезно. В этом месте кроме нас не было ничего материального. Да и сами мы скоро преобразуемся в нечто иное. Даже я не в силах был подобрать здесь корректный термин. А может, мои мысли уже начали перетекать, перелетать или пересыпаться в сознание Алконера, а его мысли - в моё. По мере того, как нас несло вперед, мы стремительно приближались друг к другу. Кажется, только сейчас Алконер, совершенно потерявший ориентацию в пространстве, заметил меня." Прежде чем нас столкнуло, я успел увидеть, что его силуэт смазывается, плавится и превращается в нечто бесформенное. Похоже, со мной происходило то же самое. Ощущения были не из приятных. И вот в момент нашей коллизии все чувства будто перестали существовать, как и мы сами. Это можно было сравнить с тем, как ощущаешь себя, когда спишь, но самого сна не помнишь. Лишь тоненькая нить воспоминаний и фантомных мыслеформ удерживала где-то в этом пространстве то, чем мы когда-то были. Но нить эта вот-вот готова была оборваться, и тогда... Некому будет продолжать этот рассказ. Я не знал, что чувствует сейчас Алконер. Не знал, существует ли он сейчас. Наверняка в последние свои секунды он был напуган и думал, что план потерпел крах. Но то, что я услышал дальше, разуверило меня в том, что я провалил данное мне задание. Пионер: Мда, ну идите уже сюда, бедолаги. Услышал или даже почувствовал я голос Пионера. Ботанер: Сюда? Это куда? Подумал я в ответ. Сразу после этого то, что от меня осталось, потянуло куда-то в сторону. Алконер: Где ты? Услышал я Алконера. Значит, он еще не перестал существовать. Пионер: На мой голос. Вновь услышали мы зов Пионера. Я вновь ступил на твердую землю, а портал за моей спиной закрылся. Посмотрев вниз, я убедился в том, что существую в материальной форме. Или, по крайней мере, способен воспринимать себя и окружающую реальность так же, как и прежде. Также я обнаружил, что был совершенно голым. Наверное, увидь это кто-то со стороны, то точно заметил бы схожесть с моментом из «Терминатора». ~ Где же он? ~ Спросил я, посмотрев по сторонам и не понимая, куда делся мой спутник. ~ Стоп, почему я не назвал его по имени? Я же подумал, где сейчас... Он? ~ Пионер: Эй! Ты где? Эксперимент удался или как? Крикнул я, одновременно спрашивая себя, зачем я это делаю. Я ведь и так прекрасно знаю ответ. Пионер: Удался, не кричи ты так. Просто под экспериментом подразумевалось нечто другое. ~ Что? Я разговариваю сам с собой? ~ Пионер: Ты меня обманул! Нет, я сам себя обманул. Мы... Мы всё еще здесь, в Совёнке. Я вздохнул, собираясь с духом. Сделать это было нелегко, учитывая, что два потока мышления, которые когда-то были независимы друг от друга, еще синхронизируются, медленно превращась в мои собственные мысли. Пионер: Я в Совёнке... Повторил я, чувствуя, что мне всё проще произносить это, казалось бы, простое слово «я» по мере того, как голоса в моей голове затихали. Я перевел взгляд на палатку, заботливо приоткрытую, чтобы я увидел положенную внутрь аккуратно сложенную пионерскую форму. Простая пионерская форма - брюки и белая рубашка без всяких украшений, надписей и прочих опознавательных знаков, благодаря которым разные Семёны различали друг друга, когда обретали свою индивидуальность. Теперь в этом не было надобности. Я и так знал, кто я и какова моя задача. Я начал понимать то, что не в силах был постичь прежде. Пионер: Так устаю делать одно и то же. А надо ведь сейчас еще записку Микуфилу написать, майку с трениками из аномального цикла доставить, Толику перед началом смены сказать, что парня, сидящего рядом с ним в автобусе, зовут Пеонур. Короче говоря, для кого-то это конец пути, а у меня еще работы непочатый край. Нас всех еще ждёт борьба! Впрочем, и тут меня ждут кое-какие дела.