***
Тойя просыпается ближе к утру от жуткого неудобства, что-то очень тяжёлое навалилось сверху и мешало не то что двинуться, даже вдохнуть полной грудью. Он дёрнулся насколько смог, в ответ огромное существо громко всхрапнуло и придавило сильнее к спинке дивана. Разлепив кое-как глаза, он заметил красный ёжик на голове и тихо прохрипел: — Па-а-ап, — тело привстало, не понимая, откуда доносится голос. Тойя зашевелился будто змей, давая хоть малейший знак, что придавлен. — Пап, ты тяжёлый… Энджи посмотрел за спину и встретился с яркой бирюзой напротив. Лохматый подросток недовольно смотрел на мужчину, желая покрыть всю ситуацию трёхэтажным матом. Герой приподнялся и Тойя смог сделать несколько глубоких вдохов-выдохов, но пошевелиться так и не смог. Те несколько часов в одном положении, придавленный массивной тушей, сказались на нём так, что конечности онемели и сейчас кровь начинала нормально циркулировать, покалывая острыми иглами руки и ноги. — Я — сосиска в тесте, что ли? — Он огляделся и осознал, что это далеко не его комната и даже не ванная, где он был, пока не вырубился. — А почему гостиная? — Ты не помнишь, что случилось ночью? Просто отдохни немного, — Тодороки-старший повернулся к бумагам, вникая, на чём он остановился и когда это он успел уснуть, вроде бы только кофе пил, потом пришла Фую… Заварочный чайник отражал утренние лучики солнца. Маленькая зараза умудрилась позаботиться о сне для отца, так вовремя преподнеся чай из успокаивающих трав. — Какой отдых, пап? У меня первый день стажировки, — Тойя пополз на диване, как червячок по сухой дороге, в попытке выбраться из плена тёплого пледа и полотенца. — О нет, лучше посиди дома, у тебя причуда прорывается даже сквозь блокатор, — мужчина вновь придавил его спиной, мешая выбраться из «слоённого» теста. — Ты же разрешил вполне осознанно поработать на это сраное агентство, а теперь хочешь сказать, что мне тебе лучше не верить, раз ты свои слова не сдерживаешь? — Беловолосый смог выпутать руку из этой «свалки» ткани и вполне удачно вылез с дивана, перевалившись через его спинку и грохнувшись на пол, тут же поднявшись. — Я же обещал, что не буду впутываться в неприятности. То, что причуда дома выходит из-под контроля — никак с этим не связано. Подросток кипел от возмущения, от этой ебаной несправедливости, блокатор начинал тоненько пиликать от злости. Энджи взвесил в голове все «за» и «против» и, вставая с насиженного места, произнёс: — Хорошо. Пойдём в тренировочный зал… — Что? — Тойя недоверчиво плёлся следом за мужчиной, зайдя в зал, Энджи перехватил руку сына, снимая с его запястья блокирующий браслет. Тойя убрал девайс в карман штанин и принялся выслушивать объяснение отца в данной ситуации. — Пламя хочет выйти хоть куда-нибудь. Высвободи то количество огневой мощи, что не повредит тебе, и нападай на меня, посмотрим, сможем ли сдержать порыв, — мужчина размял плечи, пока Тойя вновь ощущал именно тепло от причуды, которое ещё не успело навредить, формируя в руках файербол. Босые ноги непривычно тихо ступали по деревянному полу, он уже успел подзабыть, каково тренироваться с отцом. Энджи наблюдал за изменениями в его причуде и был готов к любому повороту, что могло выдать синее бесконтрольное пламя. Огонь в руках нагрелся быстро, почти доходя до небесного-голубого с прожилками белого пламени. Тойя притушил его, хотя не мог не радоваться ощущениям от своей причуды, которая переливалась по телу, приятно грея своего обладателя. Мужчина ждал, что же предпримет его оппонент, никак не полагая, что подросток пойдёт в лобовую атаку, не используя причуду, взамен неё шла скорость и гибкость мелкого паршивца, за которыми взрослый еле поспевал. — Ах ты ж мелочь, — Энджи использовал жар своей причуды, заставляя его отойти от себя. Взлохмаченный кинул маленький сгусток огня в ороситель на потолке, довольно улыбаясь тому, что Старатель был потушен довольно быстро. — Не думай, что если взялся за хитрость, то всё выйдет так, как тебе хочется. Он словил его за ногу, что с размаху при удачном прыжке должна была попасть в голову мужчине, уронив мальчишку на пол. Тойя сгруппировался быстро и в отместку за неудачное падение засветил огненным шариком в мокрое от воды лицо отца. — Ты же говорил, что важно подмечать любые недостатки соперника и контролировать ситуацию всегда, а теперь говоришь мне действовать необдуманно? Я таким советам следовать не буду… — Рад, что помнишь мои наставления. Давай, высвободи пламя, — Тодороки-старший вполне осознанно полуприказал сыну использовать свою силу и не ожидал, что в него полетит мощная разрушительная волна пляшущего огня, которую он отвёл в сторону своим алым потоком. Тойю отбросило к другой стороне зала от слияния пламени, руку ожидаемо покалывало от сильного выплеска. Отец был совсем рядом и он вцепился в его рубашку, заметно нервничая от того, что огонь сдержать не сумел. В доме загрохотало от столкновения двух причуд, врезавшихся в стену тренировочного зала. Комната наполнилась гулом и ужасным жаром, что даже бедный-несчастный ороситель не мог полностью приглушить волны двухцветного пламени. Дверь открылась с грохотом через пару минут, в проёме стояла растрёпанная женщина. Две пары бирюзовых глаз переглянулись и тихо пошли на выход из зала. Рей использовала свою причуду, чтобы успокоить прыгающее пламя и уставилась на виновников происходящего действа, выдыхая холодные пары. — Что это значит, Энджи? Только не говори мне, что ты опять за старое? — В комнате резко похолодало и Тойя скрылся за широкой спиной отца. Можно было говорить что угодно, но в этот раз инициатива была со стороны родителя. Он тихо вытащил браслет из кармана и надел на место, не до конца защелкнув замок на запястье. — Рей, всё хорошо, дорогая, — мужчина попытался приобнять супругу, что так холодно смотрела на него. — Мы просто выпустили волну пламени, чтобы не произошёл несчастный случай, пока он будет на стажировке. — Я думала, что землетрясение началось, нападение на дом или что ещё похуже… Дети напуганы, а ты мне говоришь «просто». Ты идиот? — Я, пожалуй, пойду, — Тойя развернулся на месте на сто восемьдесят градусов и не успел сделать и пары шагов — был слегка приморожен к деревянному полу, что пришлось незаметно размораживать. — Да ну блин, мам… Погрохотали немного, прости за это… — Хоть кто-то уподобился извиниться. Дорогой, я понимаю твоё желание отвлечься от бумаг, но головой хоть иногда-то нужно думать, с кем идти сюда, найди себе спарринг-партнёра, в конце концов. — Извини, дорогая… — А чем это я плох, мам? — Тойя отошёл от мокрого места и под взглядом отца замкнул блокатор обратно. — Я вполне взрослый человек и со мной можно тренироваться, хотя бы без причуды. Серые глаза смотрели то на одного дурака, то на другого. Было заметно, что высказаться она, ох как, хочет и не просто высказаться, а используя сложноподчинённые в речи маты, но пока рядом хотя бы один ребёнок, хоть и достаточно взрослый, женщина будет молчать и дождётся, пока она останется с супругом наедине. — Нет, этот вопрос мы уже закрывали и я не намерена спорить об этом и далее, — Энджи едва заметно кивнул, вспоминая прошлый разговор на эту тему и количество синяков и ушибов, которые украсили старшего сына надолго. — Шрамы украшают мужчин, мам. Я не барышня, которую надо хранить под семью печатями с охранником-драконом, как и «принца» дожидаться в укромном замке не буду, — он потопал по мокрому полу, хлюпая босыми ногами, выходя прочь из зала. Приятное тепло от использования причуды подогревало желание поскорее свалить из дому в ближайшее время. — Рей, успокойся. Всё прошло нормально, — Энджи поспешил заверить супругу в обратном для неё понятии об использовании пламени двоих придурков. — Я обеспокоился тем, что он может воспламениться на стажировке и помочь ему остыть никто не успеет, это было нужно… — Вы больные на голову идиоты… Рей покинула тренировочную площадку, оставив мужчину размораживать ледяную стену. Тойя свалил к себе в комнату и пока никто не мешает, затянулся яблоком на балконе. Бирюзовые глаза наблюдали за ним из-под стёкол очков, гадая, заметил ли её старший брат или нет. Подождав, пока он докурит, она тихо откашлялась, привлекая к себе внимание. — Кхем, братик, у меня к тебе вопрос, — она стиснула его со спины, жмякая по синякам. — Ты в последнее время очень подозрительный. — Кицуне фигова, то, что я тебя не треснул — сраное чудо и если ты не хочешь получить звездюля, тебе следует свалить нахрен, — беловолосый щипает её за руки, заставляя отпустить его. — Я папе расскажу о женщине, что выбежала из ванной до того, как он вытащил тебя оттуда, — Фую хитро улыбнулась на то, что парень подавился яблочным дымом. — Или о вредных привычках, или о том, что ты часто из дому уходишь и шляешься невесть где, смотря, что тебе страшнее выдать? — Что. Ты. Хочешь? — процедил Тойя сквозь зубы, девочка чуть притихла. — Не впутывайся во всё это, — она вцепилась в его руку, что недавно была сильно обожжена, несколько алых отметок всё ещё красовались на ней, и встретилась с ним взглядом. — Это же из-за этой женщины. Она вроде как «герой», но о ней столько слухов ходит, что ужас просто. И все они очень странные. — Тебя не касается, сопля, — Тойя выдернул свою руку, доставая очередную сигарету. — Я в твои дела не лезу… — Дурак, — Фую, не меняясь в лице, треснула его по плечу и ушла из комнаты, скинув со стула окровавленную простынь. — Бля-я-ять… Он прожигает в нескольких местах белую ткань, скрывая алые пятна за жжеными прогалинами. В телефоне срабатывает очередной будильник и Тойя готов материться, что он катастрофически не высыпается в последнее время. Полупустая кружка с давно остывшим кофе опрокидывается в сухое горло, ещё одна неприятная сторона использования причуды — засыхаешь почти мгновенно. Быстро переодевается в форму академии и спускается вниз, избегая взгляда серых глаз. Отец ещё раз желает удачи, сидя в кипе бумаг под строгим надзором женщины. — Звони, если что случится, — напоминает мама, сверлит недовольным взглядом мужчину и выдыхает. — Я рассержена, что вы не сказали мне об этом и пошли в зал неподготовленными… — Я был не один, мне не страшно использовать причуду после всего, что произошло и да, я не боюсь пламени, сколько бы оно не жгло, мам, — Тойя ходит по гостиной с кружкой кофе и, в кои то веки, выговаривается, выдавая то, что его не мучает. О кошмарах, ебучей боли, вечно охрипшем горле и постоянных ожогах — говорить смысла нет, «это только в его голове» — так мозгоправ высказался, оно всё не важно. — Всё нормально… — Это опасно… Он смотрит на время и, не дослушав, что хочет сказать мама, покидает гостиную, не говоря и слова. Рей переводит взгляд со скрывшейся спины на мужчину и теребит его ворот. — Что опять произошло? Энджи, я думала, что больше не будет ничего подобного… — Рей, ночь была тяжёлая… для него, — герой убирает от себя бумаги и потирает уставшие глаза. — Это пламя, оно становится всё сильнее и его не может сдерживать этот сраный блокатор. Сейчас в другом агентстве пытаются создать что-то подобное и пока никаких подвижек я там не вижу, но работку они мне подкинули, как видишь… — Боже, ты не мог мне сразу рассказывать о таком? — Женщина падает рядом с ним на диван, обнимая за плечо. — Это действительно меня убивает, я уже не знаю как со всеми вами общаться… Нацу ходит раздражённым, Фую что-то недоговаривает, Шото единственный, кто ведёт себя нормально среди всех. — Всё наладится, Рей, — красноволосый нежно треплет белую голову супруги, глазами то и дело натыкаясь на часы. — А не пора ли детей поднимать? — Они уже проснулись от вашего грохота, — женщина рукой мягко указала на двухцветную голову на лестничном проходе. — Шото, ты умылся? — Да, мам, — мальчик спустился по лестнице и сел между родителями. — Нацу снова уснул и я ему фломастелом лога налисовал, потому с’то подниматься он не хос’ет. — Значит, я его разбужу и буду надеяться, что вы помиритесь. Молочные зубы не страшно терять, а вот ссориться и игнорировать друг друга плохо, — Шото повернулся к мужчине и показал свою «большую» проблему. — Я тепель не выговавиваю букву «л-гр-л», а всё Нацшу виноват, — Рей оставила их вдвоём, чтобы младший выговорился, да и Энджи отдохнул от ковыряния очередных документов. На втором этаже было поразительно тихо. Фуюми листала книгу, честно стыренную из комнаты старшего, полностью собравшись и ожидая нужное ей время до выхода. — Фую, солнышко, перекуси хоть что-нибудь пока время есть, книги никуда не убегут, — девочка пару раз кивнула и положила закладку на нужной странице, пока женщина ушла в следующую комнату, громко постучав. — Нацу, твоя преподавательница звонит и хочет узнать, собираешься ли ты прибыть на оставшиеся предметы? — Что?! Мам, я не сплю! — Серые глаза разлепляются с трудом, белые колючие волосы торчат под неестественным углом, а сам он практически полностью одет в форму. — Я почти готов… — Бегом в ванную, соня, — беловолосый натягивает тапок на ногу и, зевая на ходу, топает по направлению к выходу. — Я не сплю, не сплю, — бормотание мальчика прекращается только тогда, когда включается вода и он подставляет голову под струи холодной воды. Рей мысленно хлопает себя по лбу и спускается вниз, где младший ребёнок вовсю рассказывал о своих приключениях в школе отцу, герой, на её удивление, внимательно всё слушал и делал некоторые замечания по поводу поведения сына, но вникал абсолютно во всё сказанное. — Школа ждать не будет, — произносит женщина, когда Шото заканчивает очередной рассказ о несправедливости оценок в их классе. — Пора на выход… Фуюми, улыбаясь, машет сидящему на диване отцу и выбегает из дома, чтобы лишний раз не получить нагоняй за слишком добросердечную её сторону. Шото, посмеиваясь ехидно, отворачивается от старшего брата, что спустился с двумя рюкзаками, своим и его. — Нацу… — Энджи выдыхает со смешком, глядя на взлохмаченного ребёнка. — Посмотрись в зеркало и умойся тщательнее. — Так вот, почему ты угораешь?! — Нацуо рассматривает своё отражение в небольшом зеркале, тянет младшего за ухо, не сильно, но вполне ощутимо. — Я больше извиняться перед тобой не буду, мелочь пузатая… — Не я виноват, сто ты снова уснул, — Шото отбрыкивается от брата и прячется с другой стороны, пролезая между отцом и спинкой дивана. — Я тебя будил… Энджи искренне надеется, что они не перевернут лежащие стопками бумаги и отодвигает их подальше от края. Нацуо уходит обратно с недовольной миной, а Шото только удивлённо мог смотреть ему вслед, но как только он скрылся из виду, спросил: — Это похозе на плимиление? — Тодороки-старший качает головой и малыш не понимает, что он ему ответил. — Па-а-ап… — Думаю, что извиниться придётся всё равно, он же вчера сколько раз это сделал, пока ты его игнорировал? — Шото надолго уходит в свои мысли и Энджи задумывается, что ребёнок просто не ответит на вопрос, ибо все эти взаимоотношения та ещё морока… — Холосо, в этом есть смысл… Шото убегает на второй этаж, зная, что брат ещё смывает с себя пририсованные рожки, и громко-громко извиняется. Рей прогоняет их со второго этажа, до автобусной остановки им приходится бежать, но по крайней мере уже вместе…***
Тодороки добирается до агентства для себя через чур быстро и, зная, что Юу ещё не подошла, решил проверить ближайшие магазины на наличие нужных ему сигарет. По странному стечению обстоятельств он примечает подозрительно знакомый ветхий магазин. Он же был неподалёку от дома, каким образом эта хрень могла находиться в другом месте? Заинтересованность была, наверное, одной из больших проблем парня и он решил зайти внутрь здания, чтобы убедиться, что это так… Ну или разубедиться и уяснить, что бывают похожие строения. Старик встретил его всё с тем же кряхтением и яблочной упаковкой на столе. Тойя был действительно удивлён, но к мужчине подошёл, оглядывая пространство помещения. — Пятьсот йен, — проскрипел седой и вытянул руку в ожидании денег. — У тебя магазин умеет перемещаться по городу или это чья-то причуда? — Тойя не спешит оплачивать товар, хочет поговорить с ним. Пока что этот мужчина ничего не говорил, кроме как о продаже и сомнительных недопредсказаниях. — Пятьсот йен, — снова повторил он, наглядно убирая пачку с прилавка. Тодороки протянул купюру и неудивительно был схвачен за протянутую руку. — Ты или девчонка? Выбор за тобой. Будет охота… Мужчина уселся обратно, а Тойя так и остался стоять с вытянутой рукой, не веря, что он услышал. В очередной раз… — Эй, дед! — Тодороки встряхнул его за плечо, внутри впервые разрасталась тревога за кого-то из-за этих странных слов. — Какая ещё девчонка? — Мальчишка, — седовласый разлепил глаза и уставился в бирюзовые глаза напротив. — Это ларёк для взрослых, убирайся и я никому не скажу о твоей выходке… — Ты прикалываешься? — Злость теребила изнутри, а пламя подначивало что-то учинить, беззвучно нашёптывая призыв к действию. — Ты не знаешь, с чем связываешься, — глаза мужчины залило красным светом, Тойя дёрнулся от его вида, магазин погружался во мрак, становясь более устрашающим. Тень сгущалась вокруг них, став почти осязаемой. — Сколопендра будет точить свою ненависть о недостойных… — Что? Какая сколопендра? — Седой расплылся белым туманом и совсем исчез из виду, оставляя подростка на пустой мрачной улице с вопросами. Он закурил сигарету, стараясь унять пробежавшую дрожь в руках. Телефон вибрировал в кармане пиджака, раздражая своей мелодией, невыспавшегося человека. Он взглянул на светящийся экран и поднял трубку, удивляясь, что там было несколько пропущенных от Такеямы. — Только не говори, что ты уже на месте… — Я на месте, — голос у неё мягкий и немного взволнованный, но заметно успокоившийся. — Ты же обещал не опаздывать… — Я недалеко, — он усмехнулся в телефон, заворачивая на людную улицу и увидев её, стоящую и подпирающую столб. — В отличии от тебя, я пришёл раньше и немного походил по окрестностям… — Вот увижу тебя и тресну, — Юу улыбается, пока говорит это и Тойя тихо подходит к ней со спины. — Надеюсь, что ты сейчас не куришь, не хотелось бы снова целовать шоколадную пепельницу… — Пепельница сейчас яблочная, — девушка оборачивается на него, услышав голос за спиной, и не может не обнять его, завершив звонок. — А обещала ударить… — Прощаю, — Юу легонько чмокает сухие губы, ощущая действительно сладкое яблоко и спешит в сторону агентства. — Докуривай быстрее, нас ждут. Тодороки театрально закатывает глаза к небу и пепелит остаток сигареты, стряхивая пепел с руки. В офис они заходят под грозный взгляд вчерашней женщины, что недовольно смерила подростков карими глазами, подмечая, что студенты таскаются вместе. — Здравствуйте, — она слегка наклоняет голову, приветствуя их, и повторно рассказывает о том, с чем им придётся иметь дело, кого слушать и так далее. Тойя её не слушает, засматривается на сомнительного сотрудника за углом, что подозрительно поглядывал на них и что-то записывал в свой блокнот. — Надеюсь, вы сработаетесь с нашим агентством… — Ага, — Тодороки идёт следом за девушкой, осматривая и запоминая каждого работника агентства, на их сайте не все были упомянуты, что затрудняло задачу, а после «тех» слов старика ему было далеко не до смеха. Такеяма его одёргивала вовремя, чтобы не врезался в поворот или того хуже, в человека, а это было действительно опасно. Люди в «Полотне» бегали с огромными папками, почти ничего не видя перед собой, и мелкий пацан на пути был не слишком хорошим препятствием. — Нас отвезут на натурные съёмки летней коллекции через полчаса, а сейчас ведут знакомить с фотографами и остальным составом, — Юу рассказывала подробности инструктажа ему, будто он ничего из этого не слышал, но согласно кивал невпопад, беся этим блондинку. — Ты придурок… — Ага, — Тойя смеётся с её умилительного удивления на его ответ. — Что? Можешь называть, как хочешь… из твоих уст всё звучит как комплимент. Щёки фиолетовоглазой краснеют и она отворачивается от него, догоняя впереди идущую женщину и уточняя маленькие детали поездки. Намеренно игнорирует его присутствие и внимает словам очкастой, что, разболтавшись с девушкой, никак не могла прикрыть свой болтливый рот, от чего Тойя только тяжко выдохнул. Общение с разговорчивыми людьми его по-настоящему утомляло и минут через десять знакомства с толпой он уселся подальше от них и принялся изучать их лица. Две молодые гримёрши присели рядом, обсуждая последние события, что девочек-моделей жалко, да череда странных обстоятельств заставила сменить половину рабочего отдела. Тойя прислушался к их разговору и понял, что не давало ему покоя. Чёрная полоса у «Полотна» была будто кем-то устроена, что всё агентство сейчас настолько было вынуждено сократиться. Девушки переглядывались между собой и перешли на совсем тихий шёпот, поняв, что их подслушивают. Тодороки переключил внимание к Такеяме, она весело болтала с одним из фотографов, мужчина сделал несколько пробных снимков, подмечая, что девушка непременно хорошо будет выглядеть на всех фотографиях. «Ожидание хуже смерти» — проносится в белой голове, когда очередная девушка присаживается рядом и пытается его разболтать.***
На натурных съёмках всё шло как по маслу до слов Мизуки, девушки-фотографа, что кадрам не хватает чего-то. Тодороки проклинал тех девушек, что сидели рядом и указывали на него, говоря, что они готовы за пару минут привести в порядок «ходячее безобразие». Такеяма сидела на качелях и смеялась на камеру, наблюдая, как ассистентки пытались причесать белые вихры на голове у Тодороки, но все попытки были тщетны. Тойя всё думает о том, что ещё не скоро сможет взять перекур от этих надоедливых людей и затянуться сладким яблоком. — Ты тоже модель и обязан выглядеть хотя бы сносно, чтобы девушке рядом было комфортно, — причитала Кайрна, девушка долго подбирала, что можно сделать с его ранами и сошлась в выборе на бинтах, пока вторая ассистентка замазывала ему синяки под глазами тонной тоналки. — Если бы ты побывала в моей шкуре, то так не говорила бы, — Тойя недовольно бурчит под нос и теребит блокатор. Она заматывает тянущиеся по шее царапины-гематомы, весело присвистывая. — Ничего себе… Удивительно, что ты ещё живой с такими украшениями… — О-о-о, ты не поверишь… — он делает наигранную паузу и тихо продолжает. — Есть очень чудная система воскрешения… Только слишком дорогая, не советую ей часто пользоваться — из кредитов не вылезешь… — Обязательно так ехидничать? — Кайрна села напротив и принялась подбирать одежду, чтобы она прикрыла ожоги на руках. — Просто отвечаю в той манере, в которой считаю нужной, если лезут не в своё дело, — он надевает предложенную оверсайз рубашку и специально закатывает рукава по локоть, зная, что девчонка эта взбесится от его выходки. Она проглатывает заметную обиду и ядовито улыбается. — Всё, он готов, забирайте, — девушка подтолкнула его из зоны отдыха в сторону места съёмок, на удачу хлопнув по спине, заставляя его выпрямиться от боли и натянуть кривую ухмылку, лишь бы скрыть неприятное прикосновение. — Постарайся… Блондинка цепляет его за руку, усаживая рядом, пока возле них ходит Мизуки в поисках хороших кадров. Такеяма звонко смеётся, когда очередной порыв ветра взлохмачивает и без того лохматую голову. — Такеяма-чан, заставь его улыбнуться, — просит женщина, ветер уносит её слова быстро и её просьбу подбирают молодые ассистентки. — Да, сотри с него этот покер-фейс, — вторят девушки, они постарались на славу, поработав с ним и задолбавшись от непослушного белого ёжика. — Чем ты им так не угодил? — фиолетовые глаза с хитрым прищуром наблюдают за ним, она пытается подметить, чем сможет его развеселить, если у неё улыбка светится сейчас, а он даже ленивую выдавить не может. — Ты же видела всё, — Тойя слабо щёлкает девушку по носу, Юу морщится от этого, но продолжает улыбаться. — Им не понравились мои волосы, всего то… Такеяма раздумывает, что же его заставляло улыбаться все это время, что сейчас голубоглазый устало раскачивался в качели. Она припоминает, что может предпринять и смело тихо спрашивает: — Слушай, а это правда, что ты ко мне сильно привязался? — Юу заинтересованно на него смотрит и ждёт, что он предпримет в ответ на её вопрос. — Юу, чёрт! Нашла, блять, где спрашивать такое, — он немного краснеет, но всё же отвечает. — Можешь считать меня психически нездоровым, но да… — Просто мы знакомы чуть больше недели, да и встречаемся ровно столько же, и я не могу понять, ты мне нравишься, но есть что-то лишнее, что не могу объяснить доступным языком… Я запуталась… — блондинка ковыряет его руку, проводя линии по зажившим шрамам, совсем позабыв, что они сейчас под камерами. Им и не мешают болтать, пока кадры получаются хорошие. — Окей, тогда я буду просто рядом до тех пор, пока не сможешь хотя бы для себя прояснить… Я вполне терпеливый, — Тойя тянется к заднему карману в поиске пачки сигарет, но вовремя одумывается. Не хватало ещё, чтобы агентство прислало фотки его вредных привычек. От этого будет труднее отбрехаться. Юу возмущённо продолжает разговор: — Нет, мне так нравится. Не хочу даже пытаться порвать эти отношения… Чудик, ты этакий… — Тодороки слегка улыбается, заставляет радостно пищать двух ассистенток, что обрадовались мимолётной улыбке этакого говнюка. Он игнорирует последующие просьбы повторить это, на лице всплывает едкая ухмылка. — Ну уж прости, не я виноват в твоём проявлении доброты ко мне… — Такеяма удивлённо моргает, смотря на него. Было слишком много сказано, что Юу просто не понимала. А если учитывать всё, что было связано с ним и непониманием чего-то, то слишком много получается. К нему только вопросы и никаких ответов. — Можешь хотя бы объяснить, что это значит? — Она предпринимает попытку разрешить хотя бы один из появившихся вопросов, но он отмахивается от этого. Их зовут на другую площадку, переставляя оборудование поближе к кофейне. Тойя надеется, что там подают вкусный кофе, ну или сносный, и, заметив заинтересованный взгляд, отвечает. — Просто забей на это или ты хочешь полистать историю моей болезни? — Тодороки говорит это в шутку, зная, что никто в здравом уме не захочет листать больничные толмуды. Глупая затея, но Юу реагирует на это неожиданно, для него это что-то в новинку. — Было бы интересно, но это только если ты сам согласен, конечно… — Блондинка тянет его за собой, спрыгивая с качели, и ведёт в сторону кофейни. Парень недовольно дуется, что из-за её надетых каблуков он стал ещё ниже Такеямы и это было заметно невооружённым глазом, что подружка Кайрны, полукровка Стэфи, смеётся с этого, заливаясь истерическим хохотом. Тодороки обдумывает её слова, в мыслях крутится только одно: «Ей это знать ни к чему… Пусть живёт в неведении…», по спине липким ощущением проходится маленькая волна пламени, успокаивая обладателя синего огня. — Как-нибудь дам почитать, чтиво нудное и длинное, — Тойя нервно теребит край баннера, мимо которого они проходили, и останавливается, пытаясь незаметно подкурить сигарету. Яблочный дым легко окутывает внутренности, заставляя облегчённо выдохнуть. Такеяма заталкивает его под тень от дерева, прикрывая собой, то, что облака дыма видны, она не сразу замечает. — Ты интригуешь меня своими секретами. Буду ждать с нетерпением… а сейчас нам надо обратно на площадку, они всё установили… — Тодороки делает несколько глубоких затяжек и избавляется от окурка. Девушка рядом отмахивается от дымка и выходит под яркое апрельское солнце. — Пойдём… — Блять, и всё же я недоволен этой стажировкой… — беловолосый еле тащится за ней и понимает, что из кофейни доносится запах горячего шоколада. — Угомонись, это лёгкая подработка за нормальные деньги. Жаловаться тут нечему… — она тоже подмечает сладкий запах и дико кривится от этого, вспоминая противный запах тех сигарет. — Только не это… — Такеяма, Тодороки, садитесь по местам, — Мизуки указывает на украшенный столик со стаканами шоколада. Подростки переглядываются между собой, в мыслях лишь одно — только бы пить не заставили. — Можете непринуждённо болтать, пейте напитки, ваша задача выглядеть естественно. Тойя плюхнулся на сиденье и отодвинул от себя ароматный стаканчик, Юу не решилась на такое хамство и пригубила шоколад, удивляясь, что он не настолько противный, как ей изначально показалось. Бирюзовые глаза опасно косились на неё, ясно говоря, что девушка сейчас предала его, сдавшись во власть шоколадного монстра. Она забрала стаканчик у него из-под носа, подставив свой, пустой, чем упростила задачу фотографа. Мизуки уже хотела вмешаться в процесс, как всё пошло снова как надо, без каких-либо заморочек.***
Неделя стажировки проходит слишком быстро и Тойя даже немного расстраивается от этого. Как всегда рано поднявшись, он, уже собранный, спустился на первый этаж, где отец, скорее всего не спавший очередную ночь, копошился в чужих делах, не замечая, как рассвело. — Доброе утро, пап, — беловолосый тащится на кухню и возвращается оттуда с кружкой горячего кофе. Уставшие бирюзовые глаза поднимаются и смотрят на такие же глаза с синяками под ними. — Хреново выглядишь… — Сам не лучше, — отец откладывает от себя очередную безнадёжную папку, подбирает несколько рядом стоящих кружек и уходит на кухню за новой порцией кофеина. — Ты в последнее время совсем никакой, что у тебя происходит? Тойя запрыгивает на диван с ногами, переворачивая уже просмотренные героем папки, и виновато извиняется. Энджи тяжко выдыхает от этого зрелища и поднимает упавшие бумаги. — Нагоняю учебные часы и восполняю знания, — врёт Тодороки и отпивает «кусок кофейного сахара», то, что обычно он пьёт, никто выпить не в состоянии, слишком сладкая гадость. — Мне на следующей неделе в академию возвращаться… Или забыл уже? — Точно, академия, — Энджи поглядывает на лестницу, замечая там движение. — Тебе бы отдохнуть от этой херни, — Тойя присматривается к документам, игнорируя факт того, что они засекреченные. — А вот этот дохлый уже, можно не искать… Он затыкается быстро под встревоженным взглядом отца, на лице появляется глупая улыбка, мозг подкидывает сразу несколько ответов на возможные последующие вопросы. Мужчина, встрепенувшись, чуть не пролил на себя горячий напиток и уставился в те бумаги, на которые обратил внимание старший сын. — С чего ты взял, что он мёртв? — Младший Тодороки присматривается к снимку преступника, вспоминая, как Леди Наган рассказывала, что с ним сделала и что если и искать его, то только с металлоискателем, потому что в него она спустила почти полторы обоймы. — Да ну пап, глянь на него, такой на дно не ляжет, а по некоторым данным он залёг, но скорее всего на тот свет, — Тойя прячет ложь в своём странном юморе и продолжает нести нелепицу. — Просто подумал, что если он с некоторой периодичностью что-то совершал, а теперь прекратил, то скорее двинул ноги, чем стал достопочтенным гражданином этого поганого общества, коим считался преступник… — Тойя, хватит, — Энджи останавливает поток речи болтливого подростка и закрывает папку, убирая подальше от любопытных глаз. — Эта информация не для детей… Тойя недовольно фыркает и заглядывает в другую папку, с интересом понимая, что это ещё один мёртвый пельмень в работе отца. Он просматривает дела одно за другим под грозным взглядом бирюзовых глаз, осознавая, что с ними папа долго будет возиться, ибо это — настоящие висяки в его работе. — Ты серьёзно при мне просмотрел все засекреченные дела? Тебя ничего не смущает? — Энджи даже ругаться не мог, просто сидел рядом, понимая, подросток никуда не торопится. — Если я скажу забить на эти дела и бросить их обратно в то агентство, чтоб сами еблись с ними, что будет? — Тойя ковыряет оставшиеся папки и складывает их в одну стопку. — Я дам тебе леща, — тихо произносит красноволосый и слегка тянет его за ухо, не беспокоясь о вечно незаживающем проколе хряща. — За что это? — Парень выкручивается из неприятного положения и отсаживается подальше на диване, поправляя крестик в ухе. — За нецензурную лексику и за то, что лезешь не в своё дело, — красноволосый треплет беспокойную голову сына и всё же слабо даёт обещанную затрещину. — Ой ли, сам, значит, материшься похлеще меня, а я получать должен? — Тойя смеётся с вида отца, что завис от того, что сын пытается его отчитать. — Давай после стажировки ты снимешь с меня этот браслет и мы пойдём в тренировочный зал? Посмотрим, что получать могу не только я… Энджи отпивает крепкий напиток и задумывается. В его словах был смысл, хотя бы потому, что его пламя больше не бунтовало и ночные припадки вроде тоже не беспокоили. По крайней мере новых ран у него не было и герой этому ужасно радовался. — Если ещё чего не учудишь — пойдём, — соглашается мужчина и оказывается в некрепких объятиях, чему сильно удивляется, но сжимает его в ответ. — Спасибо, я постараюсь побыстрее закончить сегодня, — Тойя отрывается от него и вскакивает на ноги. — И пап, реально, откажись от этой херни, оно того не стоит. Тебя твоё агентство ждёт, там — реальные дела, с которыми тебе работать надо, а не вот это. — Я подумаю на этот счёт, — Энджи переворачивает очередные папки и не слышит, как Тойя тихо выходит из дома. Рей спускается минут через двадцать, сопровождая детей, и ругает их за то, что они решили поспать подольше, переставив будильник на час позже. Фуюми сонно машет отцу и, спотыкаясь через раз, обувается, незаметно чертыхаясь, что на улице пошёл сильный ливень. Проводив их, женщина садится под тёплый бочок мужа, наваливаясь на него. — Доброго утра, дорогая… Он целует её в лоб и возвращается к делам, Рей чмокает его плечо и захватывает его руку в плен, кусает за запястье и кладёт себе между ног, зажимая бёдрами. Мужчина просматривает ещё несколько папок и следит за действиями супруги, что мастурбирует его рукой, тихо зовя его по имени, отвлекая от работы. — Рей, я занят, любимая, — легко целует пару раз в маленький носик и добивающий, в губы, чтобы она успокоилась, но беловолосая вцепилась в его плечи, плавно перебираясь на его ноги, не отрываясь от сухих и горьких от крепкого кофе губ мужчины. — Отдохни немного, — Рей шепчет в ухо пошлости и проходится рукой по паху пламенного. — Ты меня избегаешь будто, в постель не приходишь, на меня почти не смотришь. Я ревную тебя к этой работе и хочу обратно своего мужчину, а не офисного клерка. — Боже, хорошо, сдамся тебе, чертовка, — он поднимает её за ягодицы и уносит в спальню, укладывая в постель. Беловолосая быстро избавляется от объёмной майки, светя аккуратными грудями. — Неужели это произошло, — она закатывает глаза к потолку и стягивает намокшие трусики. — Иди ко мне и возьми как следует. Он целует припухшие губки беловолосой и опускается на шею, теребит возбуждённые соски и выцеловывает мокрые дорожки к белой груди. Рей обнимает его ногами за бёдра, притягивает к себе и вытаскивает готовый к горячему делу член. — Не спеши, любимая, — Энджи зарывается пальцами в белые волосы и накрывает просящие ласки губы. Она направляет его в себя, приподнимаясь в постели на локтях и сладко выдыхая, ощутив в себе агрегат мужчины. — Я хочу тебя в себе, — Рей едва заметно краснеет, но взгляд не отводит. — Хочу и всё, ты — мой, как и я — твоя. Мы давали клятву. — Я помню, ягодка моя, — он стискивает её в руках и осторожно входит внутрь, целуя раскрасневшиеся щёки женщины. Повторяет за ней, как молитву. — Я — твой, ты — моя… я помню… Красноволосый медленно двигается, не набирая темп, ласкает нежные груди, пока Рей пытается притянуть его к себе поближе. Виснет на его шее, двигая бёдрами навстречу близкому удовольствию. Энджи приходится уложить её обратно, нависнув над ней и чуть ускорившись. Женщина тянет его на себя, царапая его ягодицы. Рей стонет ему в рот и холодит его, перекатывая ледяной кубик языком, чтобы поцелуй вышел влажным и липким. Энджи прижимается почти вплотную, намереваясь кончить, как ощущает вездесущие ручки супруги, что обшаривали его задницу в поисках чего-то. — Рей, солнце моё, что ты делаешь? — Беловолосая, не отрываясь от своего занятия, невинно хлопает серыми глазками. — Не отвлекайся на мелочи, — она впивается в его губы своими, заканчивая ненужный разговор на неоднозначной ноте, и, чувствуя приближающуюся разрядку пламенного, осторожно тыкает ему пальцами куда-то между яйцами и анусом, мешая ему кончить. — Солнышко… — Энджи поднимает её к себе на ноги и заглядывает в глаза, пытаясь отыскать честный ответ. — Ты что пыталась сделать? — Ничего, любимый, — Рей довольно трётся своей грудью об его волосатую и тихо мурлычет, ритмично двигая бёдрами на нём. — Просто проверила одну штучку, о которой вычитала кое-где… Тодороки слегка воспламеняется и набирает темп, доводя женщину до громких вскриков-стонов. Она царапает крепкие плечи, кусает его за шею, пока он доводит её до исступления. Рей тянет короткие волосы на затылке, мучительно кусая мужские губы. Энджи ложится на спину, насаживая беловолосую на ствол до конца, она полностью улеглась на нём и подмахивала бёдрами, ощущая пламя на своей бледной попке. Он и не замечает, как успевает кончить, заставляя шумно дышать на себе Рей, что пыталась отдышаться будто после скачек. В какой-то мере она действительно выползла с них, причём довольно бурных. Женщина не намеревается с него слазить и довольно оттраханная засыпает прямо так. Энджи лишь медленно выдыхает и, придвинув её к себе поближе и поудобнее перехватив в объятьях, накрывает их одеялом. Ради такого можно и забить на работу на некоторое время…***
Начавшийся ливень испортил все планы Мизуки и агентство отказалось от идиотской вылазки на природу в поисках красивых кадров. Было решено провести съёмку неподалёку от самого офиса, там же и отпраздновать окончание стажировки у слишком полюбившейся парочки студентов. Тодороки материл Кайрну вместе со Стефи, сидя на огромном пуфике под их надзором, они не выпускали его на перекур даже на жалкие пять минут и от этого у него болезненно скручивало лёгкие — ебучая нехватка никотина. Такеяма мысленно поддерживала девушек и счастливо вертелась под камерами, дождь за окном её нисколько не расстраивал. Тойя устроился поудобнее в мягком сидении и принялся зачитываться литературой, чтобы убить время в ожидании, когда этот стажировочный ад закончится. — Снежка, твой выход, — Мизуки поманила стажёра рукой, приглашая на свет. Юу шла навстречу, снимая с себя неудобные перчатки. Она прыгнула на соседний пуфик и тяжко выдохнула: — Я закончила, только ты остался, — Тодороки взъерошил свои волосы и вышел из зоны отдыха, женщина быстро объяснила, чего она хочет от него и сделала снимок на пробу, сменяя некоторые настройки в фотоаппарате. Такеяма пока переодевалась обратно в форму и разболталась с новыми подружками. — После этого мы идём отмечать, верно? — Да, тётя Мизуки обещала устроить веселуху… — Кайрна задумчиво почесала щеку и повернулась к рыжей ассистентке. — Мы помогали организовывать, будет весело… — Да уж… — Стефи поправила чуть растрепавшиеся волосы в причёске блондинки чисто на автомате. — Будем скучать по вам, вы забавные, но наши девочки возвращаются. Хотела бы я познакомить тебя со всеми, ты бы им понравилась… Кайрна треснула подругу по плечу, обиженно фыркая, что та уже прощается раньше времени. — Не говори так, будто это единственная стажировка, на которую Юу-чан попала… Ты же ещё к нам присоединишься? Такеяма была удивлена, она-то уже подумала, что успела надоесть всем здесь находящимся, а нет. Она ковыряет обложку книги, что оставил на месте Тодороки, читая название на форзаце. «Ваш покорный слуга кот» — ничего не говорило о самой книге и Юу улыбнулась, подумав, что это довольно интересное чтиво с милым названием. — Если «Полотно» захочет, я обязательно соглашусь, — отвечает девушка спустя минуту раздумий и ловит радостные вопли ассистенток. — Обещаю… Тодороки почти уползает с площадки, сбегая таким образом от второго фотографа, и прячется за курящим сотрудником на балконе, поджигая сигарету и довольно затягиваясь дымом. Мужчина на это не говорит и слова, ему не в первой прикрывать подростка с сигаретой. Беловолосый стягивает с себя уже родные бинты и выбрасывает в рядом стоящую урну. Мешковатая майка со спины намокла в мгновение ока и Тойя нелестно прошипел на это проклятье, мужчина только незаметно улыбнулся, глядя как мальчишка вертится, пытаясь встать так, чтоб за шиворот не текла холодная вода. — Стой уже так, иначе весь промокнешь, — он не выдерживает и заговаривает с ним. Бирюзовые глаза распахиваются шире от удивления, что мужчина впервые с ним завёл разговор. — Я думал, что вы молчун, — Тодороки немного виновато отодвигается поближе к балконной двери и смотрит на собеседника. Рыжий мужчина, нисколько не удивлён такому заявлению, лишь хмыкает на это. — То есть, почти всю неделю вы меня прикрывали, и слова не сказав про курение, а тут даже беспокоитесь… — Просто ты брызгаешься, когда ворочаешься, а так, кури на здоровье, жизнь одна, — мужчина уходит со своего места, выбросив окурок и быстро теряясь на площадке, будто его и не было на балконе вовсе. Лохматого находит Мизуки, собирая весь состав в зону отдыха, и отводит к коллективу, перед этим отдав ему сухое полотенце. Прощальная вечеринка оканчивается быстро, часа через три после завершения последней съёмки, чему Тодороки неимоверно радуется. Юу плачет от расставания с полюбившимися людьми, обещая, что писать она будет много и не по делу, на что Стефи так же клянется отвечать ей горячо и со всеми подробностями. Кайрна на последок отвешивает затрещину парню, получая в ответ пламенный щелбан. — Это было некрасиво, — громко верещит она, лоб покраснел от столкновения с огненным пальцем, оставив там неплохой синяк. — Некрасиво, как же… — Тойя ухмыляется и тянет за собой Такеяму. — Не я первый начал… — Помиритесь уже, — Юу берёт их руки в свою одну и сжимает крепко-крепко. — Я с вами обоими разговаривать не буду, если откажетесь. Манипуляция проходит как надо и Кайрна получает утешительное поглаживание по голове. — Больше щелбана не пропишу, но пнуть тебя могу, раз ты ещё выкинешь подобное, — он уводит девушку от ассистенток, утомлённо выдыхая. — Переставай плакать, ты же с ними не навсегда попрощалась. Телефонами вы обменялись, радуйся, что теперь возвращаемся в академию, удачно окончив первую стажировку. — Но теперь я не увижусь с ними ещё долгое время, — Юу держится за его руку. Свой зонтик она давно сложила, осознанно решив погулять под дождём. — Ничего подобного, — Тодороки отвлекается на входящий звонок и отпускает девушку, чуть отставая от неё на несколько шагов. — Погоди пару минут, я отвечу. Да, мам. Стажировка окончена, мы направляемся в академию. Да, нас ждёт директор Недзу, потом я напишу, если планы изменятся. Всё нормально, честно… Тодороки сбрасывает вызов, не понимая, куда успела пропасть блондинка. Приходится вернуться на несколько шагов назад, заглядывая в переулок. Рыжие волосы несколько раз мигнули, заприметив парня, мужчина дёрнулся со своего места, убегая в противоположном направлении. В голове сразу всплыли фразы-предсказания того старика и Тойя рванул следом за ним, надеясь, что Такеяма впереди и, хотя бы, в порядке. Лишь бы… Девушка валялась в нескольких метрах от мужчины с разбитой головой, синее пламя порывалось сорваться с рук, сжигая дождевые капли своим жаром. Зрение дало сбой, став одной мутной картинкой. Тодороки накинулся на рыжего мужчину, вбивая его голову в стену здания и понимая, что если этот мужик с ней сотворил такое, то ему пиздец. Высокий мужчина быстро очухался от неслабого удара в голову и хрустнул шеей. Огонь обволакивал руки подростка, обжигая их и срываясь на преступника. — Съебись, пацан, не ты им нужен, — его голос показался Тойе знакомым, рыжие волосы ещё раз мигнули в полумраке, мешая распознать лицо, и мужчина приподнял лежащее на земле тело. — Повторять дважды не буду… — Отпусти её, — не голос — рык. Тодороки набрасывается на него снова, разбивая чужое лицо в кровь. Громкий хруст слышен прекрасно, мужчина смеётся с этого. — Ты лапку сломал, мелочь, — рыжий приближается на минимальное расстояние, Такеяма лишь беспомощно может смотреть на то, как мутная фигура вбивает парня в каменную кладку. Кровь быстро пачкает белые волосы, окрашивая их в алый цвет. Синее пламя обжигает руки мужчины, он отходит от него, от жгучей боли бросив на месте девчушку. — Сука! Я же сказал, ты не нужен… Слова-триггеры, как ебучие воспоминания, заставляют Тодороки разгореться, ощущая всем телом адское пламя. В лёгких настоящий пожар, похлеще того, что прыгает по рукам. Сломанный кулак не ощущается достаточно болезненным, бирюзовые глаза горят от злости, в мужчину он влетает пламенным разрядом, опрокидывая его на землю. Рыжий катается по лужам, сбивая с себя обжигающее пламя и набирает первый экстренный на мобильном. — У меня не получится, пока здесь есть пламенный мальчишка, хозяин, — он убегает на достаточное расстояние, чтобы не попасться под новый огненный удар. Тойя проверяет состояние девушки, понимая, что рядом не может находиться — огонь облизывает её руки и не только. Он садится рядом и пытается восстановить рваное дыхание, огонь не успокаивается, мешая обладателю синего пламени сосредоточиться на чём-то конкретном, нащупывает в кармане телефон и звонит отцу, в надежде, что мобильник не расплавится раньше времени. Нападавший исчез из поля зрения и Тодороки не мог поверить, что это надолго. Пламенный герой быстро поднимает трубку, знает, если сын звонит первым — что-то не так. — Тойя, что случилось? — Отец не слышит тихой просьбы о помощи и младшему Тодороки приходится собраться с силами, чтобы сказать это громче, достаточно громко, чтобы герой услышал его. — Помоги, пап, — сил на что-то конкретное, как местоположение или их состояние, просто не хватает. Телефон вываливается из рук, замечая, что тот мужчина возвращается не один, а в компании огромной мутной фигуры, напоминающей какое-то страшное создание с мозгами наружу. — Блять… — Мне сказали, что ты неплохой образец для экспериментов, — рыжий ухмыляется и Тойя совмещает этот зловещий образ с тем добрым мужиком, что пару раз прикрывал его на стажировке. — Какая жалость, что для этого необходимо стать неживым… — Какого чёрта? — Тодороки встаёт перед девушкой, браслет на руке превратился в металлическое расплавленное нечто, больше никак не мешая призвать небесное пламя. Существо налетает практически сразу, разрывая прикрывающие тело руки подростка в кровь. От струи пламени оно отшатывается в сторону, неприятно морщась от ярких голубых вспышек. Позади него Такеяма пыталась подняться на ноги, увеличиться в размере ей мешало сильное головокружение, сопровождаемое тошнотой. «Сотрясение, не меньше…» — фиолетовые глаза не могут сфокусироваться на происходящем, она вновь садится на землю, не в состоянии удержаться на ногах. — Юу, пожалуйста, если можешь — беги отсюда, зови на помощь, что угодно — только уйди, — Тодороки приходится постараться, чтобы сказать это достаточно твёрдым голосом, выпуская невыносимый жар из тела. — Уходи! Он срывается на крик, чувствуя, что она не двигается, а лишь в страхе наблюдает за ним. Что спереди опасность она не знает, не видит из-за всполохов повсюду. Тодороки выпускает разрушительную волну огня вперёд, мешая обзору мужчины с тем существом, и, развернувшись на месте, влепляет ей хлёсткую пощёчину, возвращая к осознанию ситуации. Силы у девушки появляются также внезапно, как и непрошенные слёзы. Блондинка отталкивает парня от себя что есть мощи и убегает на людную улицу. Синее пламя спадает и мужчина нападает сразу же, вбивая окровавленного подростка в сторону странного создания. — Вот же глупое существо… — мужчина злится от ёбанной нелепицы, что двоих подростков не получилось быстро убрать. — За ней двигай, куриные мозги! — Не смей, — беловолосый обжигает монстра пламенем, что это не даёт никакого эффекта, он поздно понимает. Создание глупо смотрит на парня, разбивая его о серую стену. Кости хрустят от сильного столкновения и Тойя надеется, что сможет продержаться ещё хоть немного в сознании. Кровь во рту набирается так же быстро, как и боль разливающаяся по телу. Из последних сил он цепляется за монстра и пепелит в руках. Под веками прыгают яркие зайчики, синий цвет заливает всё рядом. Мужчина отходит подальше от бушующего пламени и прикрывает лицо. Жара слишком много, от существа исходит настоящий смрад сожжённого тела, злодея от мерзкого запаха горелой плоти выворачивает наизнанку. — Маленькое ничтожество, что ты наделал?! — Рыжий подходит почти вплотную, когда большей части огня не осталось, как на месте не оказалось искусственного создания, лишь пепел развеялся по земле. — Выблядок, тебя убить мало! Этот был пробным экспериментом… Сука! Он с силой забрасывает его на железный забор, слушая перезвон ломающихся костей. Сознание не удерживается на месте, Тодороки в последний раз ощущает вспышку пламени в руке, прежде чем она срывается мощным потоком, уничтожая рядом всё вокруг. Огонь изнутри сжигает даже кислород, мешая мужчине вдохнуть достаточно воздуха. Рыжий злодей не успевает отбежать подальше, как пламя настигает его, быстро обращая его тело в прах.***
Такеяма возвращается с несколькими людьми в геройских одеждах и не может сдержать дикий плач. Бирюзовые глаза невидяще смотрели в затянутое тучами небо, повиснув поломанным телом на заборе тряпичной куклой. Пара героев боязливо переглядываются между собой, не зная, что делать. Вид у мальчишки ужасный и, кажется, малейшее движение его тела в сторону только усугубит ситуацию. Юу слёзно молит рядом стоящих людей спустить парня на землю и слышит лишь отказ. Герои не готовы взять на себя ответственность за ухудшение состояния подростка. Она не может смотреть на это и осматривает переулок, того мужчины рядом уже не было, но вонь стоит просто отвратительная, даже ливень не может скрыть этот запах. Блондинка натыкается на телефон парня, где видит огромное количество пропущенных от «отца», и набирает его, моля, чтобы пламенный герой взял побыстрее мобильник. — Тойя?! — В телефоне раздаётся громкий голос мужчины и девушка слегка глохнет от этого. — Где ты? — Про-сти-те, — девушка задыхается своими слезами, пытается собраться и сказать хоть что-нибудь. — Он… он не… двигается… Она замечает алое пламя над зданиями и плачет по новой, понимая, что мужчина сейчас увидит. Он приземляется рядом с ней и Такеяма не может больше ничего сказать, оседает по стеночке рядом с кровавыми пятнами. Крови слишком много во всём переулке и герои, которых она с собой привела, ничего не могут в этой ситуации, не знают с чего начать. Старатель быстро оглядывает ревущую девчонку, что прижимала к груди мобильник… сына… После чего оглядывается, ища глазами беловолосую голову. Несколько героев опасливо обернулись на него, кто-то подошёл, пытаясь объяснить, что произошло в переулке, пересказывая, слова девчонки. Но бирюзовые глаза уставились на висящее в неестественном положении тело… Пламя покинуло героя, сил на поддержание активности причуды больше не было. Энджи расталкивает собравшихся рядом людей и берёт в руки окровавленного ребёнка. Хруст костей впервые пугает его, лицо окрашивается алым от кровавого кашля старшего сына и Тодороки не может принять этого. Тойя пытается что-то сказать ему, шевеля кровавыми губами, но выходят только булькающие звуки вместе с алой кровью. До академии он доносится меньше, чем за пару минут. Система оповещения не успевает даже сработать на пламенном герое. Он врывается в кабинет медсестры, сжигая дверь к чертям собачьим. Исцеляющая девочка удивлённо моргает, рассматривая неожиданного гостя, и не верит своим глазам. Шузенджи указывает на свободную койку, чтобы мужчина положил пострадавшего на место. Тодороки пытается осторожно уложить поломанное тело и обходит постель с другой стороны. Белая рубашка на герое пропиталась алой жидкостью насквозь, Исцеляющая девочка может только сочувственно посмотреть на него. — Что угодно, Чиё, только исцели его, — грубые руки трясутся от страха за жизнь ребёнка, Тодороки крепко сжимает каркас кровати в попытке взять себя в руки. Шузенджи использует причуду, снова и снова, но результат только один — подросток так и остаётся лежать сломанной игрушкой. — Мне жаль, Энджи, — женщина устало берёт руку мужчины, привлекая его внимание. — Я помочь не смогу больше, тебе придётся обратиться к другому целителю. Раны затянулись, но это всё, что я могу, мальчик… Тодороки садится на койку рядом, потрясённо смотря на едва дышащего сына. По словам тех героев он сражался с кем-то… сражался… Бирюзовые глаза взглянули на обожжённую руку, там, где был блокатор, остались металлические разводы, глубоко впившиеся в кожу. Тойя ведь пытался ему сказать что-то, но из-за того, что захлёбывался кровью не смог этого сделать. «Ты же обещал никуда не впутываться…» — проносится в голове Энджи, он чувствует, что маленькая рука женщины немного трясёт его. — Вези ребёнка в больницу, — исцеляющая девочка говорит твёрдо, знает, что мужчине рядом нужна поддержка, как и пару лет назад. — Он жив ещё, не теряй надежды… Старатель немного оживает от сказанных женщиной слов и поднимает окровавленного мальчишку на руки, перезвона костей он больше не слышит и, поблагодарив Чиё, покидает академию через открытое окно, обещая заплатить за оказанную помощь.***
В больнице мужчина надеется на лучший исход. Несмотря на беспокойный взгляд медсестры, он всё ещё надеется на это. Даже после слов врача, о том, что это практически невозможно. «Но ведь не невозможно!» — под убеждающим взглядом героя все сдаются и делают действительно всё возможное. В палату Тодороки не хотят пускать по самой хуёвой причине — успокойтесь для начала. Энджи класть хотел на такие причины и врывается туда сам, зная, что там что-то происходит. Врачи покидают палату, боясь сначала за свои жизни и только после за пациента. Рядом остаётся молодая девушка, со страхом наблюдая за действиями Старателя. Бирюза в глазах парня слабо сверкает, то, что он в сознании — настоящее чудо. Мужчина усаживается рядом и пытается понять, в каком состоянии находится Тойя. — Пр-рос-ти… ме…ня… — хрипло вырывается с уст беловолосого, прежде чем он снова теряет сознание. Энджи смотрит на медсестру, что начала трястись как осиновый лист на ветру. — П-простите, я больше не могла поддерживать его сознание, — девушка оседает около постели и беспокойно плачет. — Простите, простите, простите… Энджи тяжело выдыхает, для него всё пахнет металлом от переизбытка крови на себе, на сыне. Он оглядывается на девчушку и выходит из палаты, значительно успокоившись от того, что ребёнок всё же живой. Доктор подходит почти сразу к нему и осуждающе спрашивает: — Не могли подождать немного? Он успел ещё что-то сказать? — Тодороки не понимает смысл сказанных слов и переспрашивает мужчину. — Там, наша медсестра поддерживала его в сознании. Парень успел кратко рассказать, что произошло… сильно переживал за девушку, что была рядом… — «Поддерживала в сознании», что это значит? Ответ находится сам, когда та самая медсестра вся бледная и в крови, со слегка обожжёнными руками, покидает палату на трясущихся ногах. «Он впал в кому…» — единственное, что может сказать девушка под недоумёнными взглядами уставившихся на неё людей. Энджи падает на мягкую лавочку, не веря в услышанное. «Он успел извиниться…» — проскальзывает в алой голове. «За что он извинялся?» — Тодороки хватается за голову и последние не озвученные слова Тойи обретают звук. «Мне сказали, что я хороший экземпляр…» Ему разрешают зайти в палату ещё раз, последний на сегодня, чтобы убедиться в верности выводов медсестры. Энджи трогает неестественно холодную руку сына и понимает, что пламя там не теплится, как это было обычно. Его причуда всегда отзывалась на его прикосновения, как близкая по природе и такая родная, а теперь ноль реакции. Мужчина даже не знает, что он скажет детям по этому поводу. А Рей? Что с ней будет, когда он расскажет о произошедшем? Он напряжённо дышит и чувствует лёгкое прикосновение к плечу. — Он сказал, что не хотел этого, — от медсестры немного несло успокаивающими препаратами, которые она пыталась предложить и мужчине, глядя на его состояние. — Простите, что не удержала его в сознании, его причуда огрызнулась на меня и я сильно испугалась этого… Тодороки оглядывается на неё, в взбешённом состоянии он и не видел ничего перед собой, а теперь понимал, что только благодаря ей смог услышать последние слова сына. «Это не последние его слова!» — мысленно ругает себя аловолосый. «Ему ещё жить, блять, жить ещё…» — Доктор предлагает отправить его домой, так как его уже подключили ко всем необходимым аппаратам, — она немного виновато извиняется и покидает палату. Энджи соглашается с этим, благо почти со всем он смог договориться. Подростка перепроверяют на наличие признаков сознательной жизни и, не удовлетворившись результатами, объяснили мужчине, что необходимо приобрести перед тем, как перевезти его в дом Тодороки.***
Мужчина измученно вошёл в дом, стояла уже глубокая ночь и он действительно думал, что все спят. По крайней мере до тех пор, пока не зашёл в комнату Тойи. Там, на кровати, беспокойно ворочалась Фуюми с включённым светом. Заметив отца, она вскочила на ноги и кинулась к нему, цепляясь за окровавленную рубашку. — Что с ним, папа? — Энджи не сразу понял, о чём именно спрашивает дочь, заплутав в собственных мыслях. — Его пламя погасло… Девочка разрыдалась после сказанных слов, будто сказав это, она только подтвердила свои догадки. Тодороки прижал к себе единственную дочь, она почуяла запах чего-то крепкого и сильнее вцепилась в его руки. Обычно отец не пил… Обычно это не происходило… Один раз такое было. Один… это второй раз, второй раз её так кошмарит её же причуда. Лёд никогда сам не порывался поранить девочку, но противоположность… — Он в коме, — мужчина не может ничего больше сказать, садится рядом с плачущей девочкой и бережно гладит её по спине, пытаясь успокоить, пока внутри горит адское пламя.