***
Синее пламя затухает только при чувстве безопасности на полпути к Хамамацу, но не останавливается. Несколько судорожных попыток дозвона Цуцу и парень просто не знает, что ему делать. Тойя едва перебирает ногами, хорошо что ночь почти беспросветная и никто на пути не становится, но несколькими часами назад ему пришлось отбиваться оставшимися силами от такого же наёмника как и Леди Наган. Понял это при виде небольшой, совсем крохотной символики на рукаве и невольно стало страшно. КОБ о нём почти ничего не знает. Леди говорила, что не успевает их оповестить обо всех новостях вовремя и он был только её проблемой. Теперь её номер выдавал «Номер вне обслуживания» и тупое «Указанного номера не существует». Но и об этом они говорили, если не будет возможности пересечься или созвониться, то встретятся дома. Нигде больше. Слишком большое расстояние для поиска ей нужно не было, но Тодороки не может собраться с мыслями. Одни колотят в голову «УБИЙЦА!», добивая его под конец, другие просто изводили. Таблетки едва помогали заткнуть боль в теле, но никак не помогали с внутренними самокопаниями. Руки дрожат от последнего воспоминания из Сидзуоки. Выстрел. Он прижимает ствол к груди сильнее, терять оружие сейчас себе дороже. Тойя лишь надеется, что пуля прошла далеко от всех жизненно важных органов и что отец выживет. Блядь, этого он не хотел. «А жаль», — пламя может только усмехаться. До дома — рукой подать, но сил уже совсем никаких. Сколопендра так и остаётся сидеть на качели во дворе, пытаясь перевести дыхание. Дело не из лёгких. Чем правильнее дыхание, тем быстрее возвращается боль, тело отзывается на старые раны и ноет. Ожоги по новой разгораются на чистую, совсем без пламени как при очередном кошмаре двухлет… семилетней давности, так вроде, Тойя не знает. Та самая цепочка событий просто покинула голову и оставила его без нужных объяснений. Брюнет ёжится от пробирающего до костей ветра и кутается в недопиратскую рубаху. Зелёные глаза из темноты не пугают парня, но оставляют неприятный осадок. Мальчишка садится рядом и осматривает друга по переписке. — Ты плохо выглядишь, Сэр Потеряшка, — Мидория будто предвидел его появление здесь в неподобающей для погоды и времени одежде, протягивает ему толстовку. — Умираешь? Тодороки смотрит на него всего пару мгновений. Что ребёнок забыл на улице в ливень, в часа три ночи? Безбашенный малый. Но одежду принимает и надевает поверх погоревшей рубашки. — Знаешь, если не принять необходимые меры, можно действительно умереть. — Он грустно улыбается и пинает камни под ногами. Телефон в его кармане жужжит противным голосом Всемогущего и Изуку, подняв трубку, тихо вслушивается в слова и легко кивает на это. — У тебя есть две минуты на раздумье: пойдёшь со мной и с вероятностью в девяносто шесть с половиной процентов — выживешь, или останешься здесь и с той же вероятностью — умрёшь. Я не настаиваю, но ты остался единственным моим другом, а друзей я терять больше не хочу. — Тогда попробуй за две минуты объяснить, что ты тут забыл и как понял, что я буду здесь, мелкий? — Тойя вдыхает воздух слишком часто и это приносит больше боли, чем просто сидеть на месте. Зелёные глаза мигают несколько раз и Изуку тыкает его совсем обыденной правдой в лицо. — Мне просто один человек сказал — подождать здесь и отвести в безопасное место, чтобы можно было оказать помощь. Правда я не знаю, кто тот человек, но знаю, что он продажный и работает на множество персон, — Мидория поднимается со своего места, протягивает руку и ожидает. — Именно я здесь только по причине, что мне хочется тебе помочь. Тот человек мог договориться и с кем-нибудь другим об этом и тогда с вероятностью в семьдесят… три процента ты бы уже лежал в морозильнике одного моржа. — Хорошо, — Тодороки не знает, почему соглашается, и цепляется за чужой локоть. Прежнего свечения от мальчишки больше не было, он отсвечивал другой причудой и настораживал парня, но сказать ему что-то против не мог. Всё усилие шло на то, чтобы остаться в сознании и устоять на ногах. В то же время как они соприкоснулись, пропал и холод и дождь, они оказались в квартире неподалёку от игровой площадки. — Ма-а-ам, нужна помощь, — Изуку оторвался от брюнета и убежал в соседнюю комнату, откуда спешным шагом вышла зеленоволосая женщина с полотенцем в руках. — Ты обещала… — Помню я, малыш, — Инко усадила гостя на диван и принялась его раздевать от влажной окровавленной одежды. Тодороки успевал только проследить за тряпьём и подставлять конечности для осмотра. — Это точно его рук дело, Изу? — Без сомнений, — мальчик приносил всё по запросам матери и в какой-то момент Тойя просто закрыл глаза от бегающего туда-сюда зеленоволосого вихря.***
Синее пламя в очередной раз срывается с мелких ручонок и Тойя тихо шмыгает носом. Больно, причуда кусается и не даёт в полной мере её испытывать. С другими детьми в школе такого не было. Ну то есть, они ещё не пытались контролировать её и проявить все плюсы и минусы будущих способностей. Тойя с ними почти не разговаривал, одноклассники называли его глупым лишь по причине того, что он только этим и пытался заниматься. Неправда, он ещё много чего успевал сделать, как к примеру прочитать за день несколько не особо больших книг и умудрится соврать кому угодно, не попадаясь на своей лжи, так мало кто может. Фую так вообще врать не умеет и потому не годится в люди, которым можно рассказывать всё подряд, а Нацу… Нацу просто не поддержит его затей. Пытается быть правильным. Противно. А до мелкого ему дела нет, даже разговаривать отвратно. Выворачивает от его наивности, что он даже не понимает всей своей важности в семье и что с ним носятся как с золотой курицей. Тупо конечно, но на них пофиг. Новая волна пламени облизывает локти, где-то шею и совсем немного грудь, так и проблем можно отхватить за новые ожоги. Шею скрыть не получится точно и это единственное, что останавливает мальчика от продолжения. Тойя торчит в речке и, пожалуй, не собирается топать домой, пока раны не прекратят так сильно гудеть, но громкий шорох со стороны настораживает его, заставляя повернуться в направлении шума. — Я напугал тебя? — Мужчина слабо улыбается, он садится неподалёку от беловолосого и смотрит на тренировочную площадку, оценивая радиус действия причуды. Тойя выбирается из воды и оглядывает гостя. Такой же седой, но он взрослый, ему можно быть таким, и отчего-то беспокойства совсем никакого от его присутствия. — Нет, но что вы тут делаете? — Меньшее, чего хотел Тойя это быть спаленным кем-то за тренировкой. Он же продолжает говорить о дополнительных занятиях в школе, лишь бы подольше поработать над контролем и выпускной силой. Контроль пока что шёл далеко и к чёрту. Правда от этой лжи ему приходилось больше времени работать над домашкой и успевать заглянуть в дальнейшую школьную программу, чтобы выглядело правдоподобно. — Я просто проходящий мимо человек, а вот не рано ли тебе испытывать причуду на деле? Мне кажется, что в младшей школе нет таких задач, не так ли? — Я достаточно взрослый, чтобы тренироваться, — ему не нравится, что его пытаются поучать «левые» люди. Тойя обрабатывает новые раны и заматывает их бинтами, больнее будет, если ожог запечётся и прилипнет к одежде. — Вы уйдёте или так и будете пялиться на меня? — Да-да, уже ухожу, — седой мужчина поспешно встаёт и уходит, но прежде чем покинуть тренировочную площадку, бросает напоследок: — Если перетерпишь боль от ожогов, то контроль станет лучше. Ядро причуды ещё не раскрылось и это лимит, на который ты пока способен. Чтобы довести причуду до прекрасного состояния, необходимо пройти через несколько фаз и, как я вижу, она готовится стать лучше. Тренируйся чаще, доброй ночи… Мужчина исчезает так же незаметно, как и появился, но Тойя передумывает идти домой. Ещё только восемь вечера и отца наверняка дома нет, а значит… да ничего это и не значит, ему всё равно пофиг, где он и что делает. Отцу важнее мелкий Шедевр, больше никто. Тойе всё ещё страшно сказать Пламенному герою, что цвет пламени совсем не такой, каким должен быть, ведь если он расскажет, то всё накроется. Тренировки и время, потраченное на них, а также эти раны, за них он только взбучку получит. Тойя садится у реки и пытается перетерпеть боль в руке, выжимая из неё весь максимум. И ведь этот мужчина не соврал — синее пламя выходило сильнее, чем радовало своего носителя. Он так и сидит на месте, даже когда не чувствует слегка поджаренную конечность. Когда он открывает почти бесцветные глаза, то слегка дёргается от столь близкого нахождения рядом с собой веснушчатого лица. Мальчик улыбается и продолжает утыкаться в гигантскую книгу. Это сон, это сон о давнем прошлом, но отчего-то становилось тошно. Будто этого человека он где-то ещё видел, но, хоть убейте, брюнет не помнил. — Ты хороший слушатель, знаешь, — Изуку откладывает её с неохотой и помогает ему сесть в кровати. Тодороки оглядывается по комнате и чертыхается. Он не помнил, чтобы вообще виделся с ним, а тем более оказывался в доме. Оружия рядом не было, а пламя лениво отсыпалось в недрах тела. Парень смотрит на руки и не чувствует в них той дрожи, что мешала ему на протяжении нескольких недель. — Даже в сонном виде можешь отвечать на вопросы и задавать в ответ. Мы почти дочитали её… — Что я делаю в… Где я, мелкий? — Тойя едва замечает окно и всматривается в него. Ощущение опасности невольно напоминало о себе где-то там, далеко. Телефон он проверяет почти сразу и выдыхает что-то нечленораздельное. «Бляздец», — Мидория еле заметно смеётся, но слово запоминает. — Изуку я… — Не думаешь, что мне без разницы, как звать тебя? — Тело снова было залеплено пластырями наперевес с бинтами, будто мумия из ужастиков. Парень встаёт с кровати с еле слышными болезненными стонами и отходит к окну. Детская площадка была прекрасно видна отсюда, а значит, что здесь недалеко находится и квартира Наган, осталось только сориентироваться на местности и дойти. Дойти, наверное, самое сложное из списка дел, но одно из главных и Тойя ходит по комнате, пытаясь ощутить ногами пол. — У меня дома, мама тебя подлатала, — брюнет дёргается от его слов. Всё ещё больно. Тодороки трёт глаза, муть ужасная — может совсем слепнет, а вроде только непрошенные слёзы смаргивает. — Ещё она хотела тебя отругать за те препараты, которые у тебя были. Можешь их не искать, она их слила в унитаз. — Она что… сделала? — Ему не мерещится, что тело не гудит впервые за… хрен знает сколько времени. Только это не говорит о том, что вся боль ушла и всё ноет просто фантомно. Как напоминание о его глупых тренировках. — Какого хрена? — Не лучше ли было обратиться за помощью специалистов? — Изуку не пугают васильковые вспышки по забинтованному телу. Он переживает только о том, что потом придётся всё заново бинтовать, а мамы дома нет. Сам не справится. — Не помню, чтобы я просил помощи, — брюнет злится и плюхается обратно в кровать, даже на злость не хватало выносливости и сил. — Где моё… Он произносит последнее слово тихо и неразборчиво. Возможно, что мальчик и не знает кого притащил домой и с чем. Но зеленоволосый кивает и приносит из соседней комнаты нужное. Пистолет без магазина. Изуку садится рядом и наблюдает за ним. Странный. Все, на кого обращает внимание он, были странными. Отчуждёнными. С проблемами в семье и большими разногласиями с обычными людьми. Этот был всего лишь очередным. Изуку знает. Как только причуда развивается до интересной точки, всегда появляется ОН. Мешает жить, разрушает обыденную жизнь любого, на кого взор падает. Такой же как и Тенко, чью семью сгубили разом, сломав парня как личность. Такой же как Чисаки, ему ещё и доказали на деле, что причуды от крыс пошли. Парень поверил и с ума сошёл. Выглядело страшно, Изуку до сих пор забыть не может таких экспериментов. У этого семья ещё оставалась в живых и вот это было действительно пугающе. Кто знает, что может сделать с ними ОН? Это жестоко, но остановить его ещё никто не удосужился. Все носители Одного-за-Всех рано или поздно погибали от рук чудовища, не в силах его перебороть. И Всемогущий был на очереди следующим… — Тебе нужна хоть такая помощь, ты просто глупый, — Изуку тоже злится, но его злость иная. Она направлена на совсем другое, что никто объяснить не в силах. Тойя смеётся с его слов. Глупым он не был, как бы много раз его так не называли. Тогда, в далёкие тринадцать лет, он смог добиться хоть и не того, чего хотел, но добился же. Отец снова стал нормальным, начал адекватно воспринимать шутки про второе место, семья стала полноценной за многие годы. Теперь всё одному коту под хвост. Тойя не пытается с ним спорить. Толку от этого никакого. Просто дожидается, когда мальчишка свалит из комнаты и покидает их квартиру. Не хотелось находиться там дольше. Новый старт от всё той же детской площадки и дойти до дома уже не кажется непосильной задачей. Квартира Наган так и остаётся мрачной. За целый день она так и не объявилась и парень устал сидеть под дверью, ожидая её возвращения. Звонки так и не доходили до неё, от смс-ок тоже никакого толка. «Тебе придётся валить отсюда. С какой вероятностью нас найдут и прихлопнут? Больше скажу, вчера ночью тот мальчик использовал на нас причуду. Ему нет доверия.» — А куда идти? — Темнота была пугающей, но включать свет значило появление больших проблем. Как минимум от КОБ`а. У них один наёмник пропал, вторая на связь не выходит. Он тихо переговаривается с пламенем и проверяет запасы оружия. Его было много, но всё ему было не нужно. Только несколько магазинов и ещё пара пистолетов. Подарок от Цуцу. «Есть несколько вариантов. Можем обратно в Окадзаки, там мы не светились.» Тойя кивает, в Окадзаки было тепло… вроде. Он не помнил подробностей, не помнил, что там происходило. «Там ты кровью блевал, напоминаю, чтоб ты знал…» — синее пламя смеётся и болтает без умолку до часа ночи. Тодороки пытается абстрагироваться, не слушать постоянную болтовню небесного огня и сосредоточиться хоть на чём-то. На телефоне несколько сообщений от зелени, парень их не читает, просто продолжает следить за каждой уходящей минутой. «Здесь опасно, предлагаю свалить и начинать заново.» — Я понимаю, просто, что если она вернётся? Мы должны были дождаться её там на месте, найти её… «И поэтому ты сидишь в тёмном углу и боишься каждого шороха за окном…» — пламя на радость носителю воспроизводит шум в голове и лишь подтверждает это. «КОБ наверняка отправил сюда своих псов и они скорей всего уже в пути. Я немного не в состоянии изжаривать каждого, ты в паршивом состоянии. Складываем и получаем почти небоеспособного тебя.» — Я вполне себе могу сражаться и без тебя, — Тодороки возмущается на смеющийся вид причуды и поднимается с пола. Пол второго ночи и Цуцу так и не соизволила объявить о себе. Думать, что она мертва, ему не хочется. Она могла избежать смерти, могла не попасться никому в руки, могла спрятаться в куче народа и свалить, да вариантов было много и Тойе было легче исходить из того, что она просто бросила его как ненужную вещь. Лучше так, это меньше терзает душу. «Ага. Со всеми старыми ранами только на кулаках биться. Дурака кусок.» Тойя не упоминает, что в большинстве его травм виновато пламя, оно само знает об этом и помалкивает в тряпочку.«между прочим, я получил нагоняй за то, что больной сбежал из-под присмотра. мне стоило сидеть с тобой до посинения. я не удивлён такому поведению, но обижен.»
Тодороки не отвечает: ни пламени, ни зелени. Просто отыскивает нычки с сигаретами и забирает небольшую дорожную сумку. На вокзал он приходит довольно поздно. Первые поезда будут проходить не раньше пяти, но уходить он не собирается. Больше некуда. В квартире осталась небольшая записка без имени, без уточняющей информации. «Если ты вернулась — позвони.» Для Каины этого будет достаточно. Его номер был только у двух людей и один из них настырно пытался узнать, куда он пропал.***
В Нагоя даже утро тёплое и от того Тойя выделяется среди спешащих на работу людей. Огромная толстовка не подходила для здешней погоды, но раздеваться и палиться своими «украшениями» точно не стоит. Он уходит подальше от толпы и перепроверяет своё местоположение. Эта местность была в новинку и ему предстояло хоть где-то остановиться. Новости о подозрительной группе лиц сильно интересуют Тодороки, они могли быть полезными в том или ином виде. И натыкается он на них лишь по причине, что личность и причуда их лидера была раскрыта. Брюнет следил за проходящими людьми и в какой-то момент просто зацепился за него взглядом. Как не зацепиться, если он прячет лицо и перебегает из одного укрытия в другое? — Мне нужно несколько ответов на мои вопросы, подсобишь? — Тойя догоняет его, ага догоняет, в переулке и с доброй улыбкой угрожает стволом. Мужчина кивает, настолько неприятные проблемы ему нужны не были. — Безликий мужчина с набором причуд, кто он? — Я не знаю, — по его виду можно и так сказать. Тодороки оседает на землю, взлохмачивая волосы. «Значит, я не на тех подумал…» — Ты бы пушку убрал, этот город относительно спокойный и здесь не место убийствам посреди белого дня. — Сказал тот, кого обвиняют в череде сомнительных убийств, — парень закуривает уже не первую за сегодня сигарету и нервно грызёт её фильтр. — За твою голову дают немаленькую награду. Твоё лицо, имя, причуда и место уже бывшей работы раскрыли и крутят по новостной ленте. Что ты сделал такого? — Я не буду это обсуждать с тем, кого тоже разыскивают. Твою татуировку даже из-за капюшона видно, Сколопендра, — он снимает свой капюшон и Тойя понимает, что немного ошибся с выводами. — Я один из наёмников, пойдём и перетрём кой-чего. Они уходят по переулкам и вскоре попадают в невысокое здание. Незаметное практически из-за кучи огромных вывесок и разных бутиков поблизости. Там на них не обращают никакого внимания, все заняты своими делами: кто-то тренируется, кто-то чистит и проверяет оружие, парочка лениво разглядывает дневной город через окно и через раз что-то записывает в свои блокноты. Мужчина заводит его в свой кабинет и опускается на кожаный стул, призывая и его сесть на диванчик. — Давай сразу к делу, я здесь даже не босс и не начальник. Здесь никто никому не подчиняется, просто куски организации по борьбе с разными возникающими проблемами. Герои не всегда справляются с поставленной задачей… — Линчеватели, что ли? — Тойя борется с желанием закинуть белых таблеток и вместо этого считает про себя от двадцати до нуля и обратно, потому что проходить начавшийся с нихуя приступ явно не торопится. — Можешь и так называть, мне без разницы. — Мужчина смеряет его любопытным взглядом и кидает ему звонкую баночку. — Я не хочу избавляться от тела, не сдохни от припадка. Это успокоительное. Брюнет долго рассматривает баночку, но не принимает её. Незачем, да и доверия кому-то просто нет. Тодороки кидает её обратно и подходит к сидящему за столом мужчине. — Мне не нужна эта дрянь, — злость пробирает его лишь слегка, но этого достаточно, чтобы бирюза разгорелась. Мужчина отсаживается подальше, такая смена настроения его пугает. — Если здесь сидят наёмники, значит, вы либо работаете на кого-то крупного, достаточно людей здесь для такой цели, либо вы просто кучка отбросов. — Почти разобранная организация, если быть точнее. А это истинное лицо Сколопендры, да? Приятно познакомиться, я Хару, — он откидывает блондинистую чёлку со лба, достаёт несколько листов с документами, протягивая подошедшему парню. — Если хочешь — можешь остаться, раз ты такой же охотник на преступников. Здесь некоторые правила по нахождению на базе. — Я хотел бы информацию, но отказываться не стану от приглашения, — синее пламя довольно скалится и зачитывается бумагами, иногда злобно фыркая. — У нас работы много, но не каждый сгодится на убийство определённых персон. И их было бы неплохо убрать в ближайшее время, если понимаешь, к чему я? — Предельно ясно, но мне нужна услуга за услугу, я убираю мешающие тебе цели, ты ищешь для меня информацию на одного человека. По рукам? — Получить ожог от обычного рукопожатия Хару точно не хотел, но было поздно. Он достал все именные файлы и рассказал всё, что знает о них, в пределах доступной информации. Ему было необходимо проверить, насколько неплохо может справиться парень и потому первой целью сделал не обычную сошку, а мини босса одной подрастающей компании. Если умрёт — не страшно, справится — можно и поработать вместе.***
— Пощади! Я уже всё передал третьим лицам, всё что просили, я выполнил! — Мужчина падает на колени, умоляет не трогать его, что-то лепечет о жене и детях. Этой информации на него не было и Сколопендра только сильнее давит ухмылку. Там, позади, были только трупы, по дурному стечению всех блядских обстоятельств, слегка прожаренные и с дырками во лбу. Если этот молящий о спасении и был главным, то пламя могло только смеяться. Ничтожество… — Ты чертовски жалок, человек, — всполохи прыгают по рукам, сжигают настил крыши. Для такой светлой ночи они были почти незаметными в таком ярком городе. Пинок выходит слабоватым и мужчина не сваливается вниз, благодарит всех богов, которых только может упомнить. — Ты либо сам прыгаешь, либо я развею твой прах… — Да говорю же, я всё сделал! Поверь мне, — в его глазах ужас, страх, переходящий все границы, то что так нравится пламени — отчаяние. Он успевает перезарядить пистолет, не отводя взгляда пылающих глаз от жертвы. Небесное пламя отпускать никого не собирается, только оттягивает момент чьей-то смерти, до этого оно преспокойно убивало каждого, кто атаковал или пытался напасть. Те убегающие в панике даже найдены не будут, массивная волна не пощадила никого. — Хару меня предал, блядь, что тебе ещё нужно? — Ты знаешь Безликого носителя коллекции причуд, Короля Демонов? — Отрицательное мотание головой не вызывает ни капли сочувствия, одинокий выстрел обрывает чужую жизнь. Тот недонаёмник просчитался, если он думал, что его остановит кучка обоссавшихся людишек, то очень даже сильно. Он возвращается на базу беззвучно, вслушивается в тихие разговоры. Ярость ему главный помощник и Хару этого ещё не понимает. Не понимает до последнего, пока в нём не оказывается подарочный набор катан, присмотренный при первом осмотре его кабинета. До остальных ему дела никакого нет, но документы он просматривает ещё раз. Небольшая заметка о Сколопендре, о нём, почти ничего не проясняла, кроме как то, что на него была объявлена охота. Пламя избавляется от бумаг и успевает спрыгнуть с крыши, пройти несколько кварталов, прежде чем уйти в спячку снова. Тойя сплёвывает сгустки крови с почти чёрной желчью. Алая жидкость сочится из носа и Тодороки падает на месте, не в силах куда-либо свалить. Абсолютное истощение накрывает его с головой. Синее пламя еле слышно извиняется за его состояние, парень его не слышит. Шум в ушах затмевает все звуки, сломанное радио во время ливня и никак иначе. Он цепляется за стенку здания, опираясь на него, и продолжает идти. Если он останется, что произойдёт Тодороки не знает. Святилище ночью выглядит таинственно и Тойя не находит места лучше чем залезть в главное святилище, там его точно искать не будут. Полная луна мешает уснуть, яблочные сигареты уходят одна за другой, а из препаратов осталась коллекция метадона и кодеина с амфетаминами, пакетик с мяу, что он делал у него, Тодороки не помнит как и то, что эта хрень не помогает. Совсем. Несколько таблеток отправляются в рот и ему сейчас насрать, что там и с чем, он помнил, чем они опасны и не настолько часто закидывался чем-то подобным. Но теперь… теперь от любого движения его выворачивало желчью, а тело била крупная дрожь. Неведомый страх сжимал горло, Тойя мог за несколько минут признать ещё одну смерть. Четвёртую, если правильно считать. Брюнет забивается в дальний угол, подальше от лунного света и стянутой с базы окровавленной катаны, голову вновь атакуют прошенные и непрошенные мысли. Сон не приходит, он мучается от кровавых кошмаров, слишком правдоподобных и это сильнее давит на него. Утром от него остаётся только образ, синее пламя отобрало управление и в этот раз надолго…