Селфи

— Младший лейтенант, Джулия была со мной этим вечером. — Зачем-то снова повторяет О, только в этот раз, он говорит эти слова немного другим тоном. Таким, с которым лучше не спорить. Мол, барин озвучил, а холопы должны поверить. Барин. Хм. А ведь и правда подходит. Вот если еще раз меня пижамой назовет, буду знать, чем отбиваться. Надоело О обзываться. Уже неинтересно. — И она не имеет никакого отношения к гулянкам её соседки Су. Не имею. Совсем никакого отношения не имею. Я, вообще, съезжать собиралась. Для убедительности головой в разные стороны помотала. — Не имеет она. Ну, конечно. — тараторит хозяйка, размахивая руками, и случайно задевая парня в погонах. Тот отходит от неё, закрывая свой блокнот. — Если бы она не имела, то давно бы уже позвонила мне и всё рассказала. Разве мне кто-нибудь звонил? Нет. Вы можете мои звонки проверить, и там ничего нет. А это значит, что они вместе в мою квартиру всякий сброд водили. Хочу провалиться сквозь землю. Уже чувствую, как краснеют щеки, и во рту моментально становится сухо, как в самой раскаленной пустыне. Я только недавно радовалась, что О в нужный момент появился здесь, а сейчас не хочу, чтобы он стоял рядом, и слушал все эти бредовые обвинения. Ой, стыдно-то как. Мамочки… Я уверена, что он потом подкалывать начнет. Надеюсь, про наркоманов, он ничего не слышал. Иначе, вообще, я буду вечно похожа на спелую помидорку. — Я поэтому съезжать завтра собиралась. Конечно, нужно было вам позвонить и предупредить об этом, но как-то не подумала. — Лейтенант, отойдем. — Барин — О по-свойски стучит мужчине по плечу, когда ведет его к лестнице. Оборачивается и подмигивает мне, словно он только что весь огонь на себя взял, а взгляд этот — последний в его жизни. Шутник, блин. Мне бы хоть грамм своего настроения передал воздушно-капельным путём, но нет, один веселится. Хоть и изображает серьезный, даже деловитый вид, но я-то вижу, как его зрачки пляшут. Хотя, все равно молодец. Чувака с погонами увел от греха подальше. У хозяйки вон, как язык в разные стороны метет. Еще неизвестно, что ей еще в голову придет, и какую порцию гадостей она выльет на меня. — Быстро забирай свои вещи. — Кричит Кьюнг-Сун, как только мы одни остаемся. — Сейчас же ночь. — Вообще-то, я за месяц заплатила, и мой срок еще не закончился. Какого черта я должна ночевать на улице? — Я больше не собираюсь впускать в дом таких, как вы. Мне еще разгром этот устранять нужно. Кстати, а кто возместит ущерб разбитого зеркала? Кто? Мне его самой покупать? — Меня здесь не было, и ничего возмещать я не буду. Не собираюсь я снова из-за Су задницы с деньгами своими расставаться. Кьюнг-Сун хочет новое зеркало, так пусть берет и звонит самой Арым или ее родителям. Меня эти дела не касаются. — Ой, как мы заговорили. При участковом тихоней была, а тут язык показать вздумала. У тебя есть пять минут, чтобы забрать тряпье и отдать ключи. И звони соседке, пусть сделает то же самое. А то еще на смену замка тратиться придется. Хотя, вы ж и дубликат сделать могли. Господи. — женщина тяжко выдыхает, театрально смотря в потолок. — Кого только в дом пустила? Что? Я ещё Су звонить должна? Молча, захожу в квартиру, и тут же ногой отбиваю в стену стеклянную бутылку, которая со звоном отлетает от меня. — Давай разгроми остатки всего. Ломай до конца. — Тут же подлетает ко мне женщина. — Чего уж там? Тетя Кьюнг-Сун богатая, у нее ж аванс ваш остался, на десять ремонтов хватит. Сарказм засчитан, но после него появилось огромное желание прямо сейчас найти Су, и в канализационном бассейне её искупать. Вот ведь овца. Она тусила, она свалила, а крайняя я. Отлично. Просто замечательно. Это хорошо ещё, что у меня вещи все собраны были. Я быстренько заскочила в ванную, а по пути в гостиную заглянула, и тут же пожалела об этом. Такого погрома мои глаза еще не видели. Все разбросано, раскидано, кресло перевернула, а кто-то умудрился порвать шторы. Нужно бежать. Бежать в свою комнату и проверять сумки. Включаю свет и зажмуриваюсь. Страшно. Ей-богу страшно открывать глаза. Я уже представила, как мои вещи разбросаны по полу, ноутбук переломлен на две части, а вместо окна картонка вставлена. Хотя о последнем, хозяйка бы мне точно сообщила, когда прибивала бы мое тело к оконной раме, вместо стекла. — А у тебя здесь мило. — Слышу голос О за своей спиной, и тут же открываю глаза. Мило? Черт, да он прав. Если сравнивать с остальными квадратами, то у меня необычная комната в двушке, а шикарный дворец арабского шейха. Правда, кто-то в обуви стоял на моей кровати. Весь плед в отпечатках лап, наверно, сорок пятого размера. И это не Су. У нее всего лишь сороковой. Хотя, она могла чью-то обувь позаимствовать. — Было. Когда-то. До момента, пока по пледу лыжник не прошёлся. — Собирайся. Твоя надзирательница уже паром дышит, еще немного, и этот дракон с кудряхами превратит нас в люля-кебаб. Я понятия не имею, куда мне ехать. Единственный вариант тетка с кошками, но если я сейчас позвоню ей, то она обязательно расскажет родителям. А мне не хочется их на ночь глядя волновать. Лучше всего сказать тогда, когда я уже решу проблему. Если не тетка, то хостел. Но кто меня туда запустит с кастрюлями и подушками? Выбора нет. Не ночевать же мне на улице? Выглядываю за угол, проверяя, не идет ли кудрявый дракон уже сейчас выгонять меня из своего логова. Не идет. Она то же по телефону с кем разговаривает, рассказывая, как квартиросъемщицы разгромили ее квартиру. Да не громила я ее. Я, наоборот, единственная, кто ее каждый день драил тряпочкой. Разве докажешь? Обхожу О, и достаю телефон, набирая теткин номер. Поздно уже, да, и она, скорее всего, спит в обнимку со своими детишками, так она кошек называть любит. Но простите меня, дорогая родственница, придется вас всех разбудить. Гудки, долгие гудки, но никто не отвечает на звонок. Закусываю нижнюю губу, смотря на О, который уже в другую комнату ушел. Вторая попытка, история та же. Третья — вызов сброшен. Четвертая — абонент временно недоступен. Что может быть хуже этого? Почему люди ночью к телефону не подходят? — Побыстрее там, я не собираюсь всю ночь вас тут караулить, чтобы вы ничего не стащили. — орет из подъезда женщина. Ага. Бойтесь. Пол ваш скрипучий на кусочки разломаю, и с собой утащу. — Не переживайте. Здесь брать уже нечего. Мы все до этого утащили. Да уже плевать, что будет. Все и так настолько фигово, что удвоить этот эффект просто не получиться. Калькулятор зависнет. Хозяйка что-то выкрикивает, а потом в кухню бежит, будто там, кроме стола, есть фамильное золото и серебро. — О! — Зову парня, и он через несколько минут возвращается в мою комнату. — Можно я побуду немного наглой, и попрошу довести меня до гостиницы? Отличный вариант. Как раз в нескольких остановках от теткиного дома, есть обычная гостиница, по виду и не скажешь, что там цены как в центре Сеула. Мне идеально подойдет приземлиться там на одну ночь, а утром перетащить вещи к родственнице. Эх, спасибо маме, что денег с дядей Джинхо передала. Материнское сердце словно чувствовало. — А что мне за это будет? — О! Я и так раздраженная, я уставшая, не давай мне повода отыграться на тебе. Сама испугалась от тона, каким говорила. Но барину хоть бы хны. Как лыбился, так и продолжает лыбиться. — С удовольствием посмотрю, как ты будешь отыгрываться на мне, детка. Что из этого твоё? — он удивленно смотрит на все сумки, на все пакеты, на несколько коробок, и, кажется, даже не догадывается, что это как раз и есть все мое. Плюс, чертовы подушки, которые на кровати лежат, с пледом. — Ну же, ты ведь сообразительный парень. — Всё? — Угу. — Радуйся, что я багажник на днях разгреб. — Я рада, честно. Но давай побыстрее, не хочу стать люля-кебаб. Мне уже безразлично, слышит ли меня женщина, и что может подумать О. Я просто хочу как можно быстрее свалить из этого места. О берет первую коробку, и по случайности, она их кухни. Самая тяжелая. Там кастрюль несколько, две бабушкины сковородки, так еще и посуды много. Я ее сама еле-еле подняла, потом и вовсе перестала изображать сумоиста, и ногами ее до своей комнаты толкала. — Что? Тяжело, О? Мне с тобой тоже нелегко приходится. — Тяжело? Немного. Но я представляю, что вместо коробки ты, поэтому мне становится чуточку легче. — Скалится, а потом выходит из комнаты, но я отчетливо слышу его смех в коридоре. Гад. С минуту молча стою, и не знаю, какую из сумок тащить первой. Как-то на душе мерзко, что вот так съезжаю. Планировала ведь по-другому, а получилось… через мягкое место все получилось. Как оно обычно в жизни бывает. Удивительно, но с вещами мы расправились быстро. Вернее, О расправился. Я только из комнаты ему подавала все, а он в машину оттаскивал. Последний заход, последняя партия, и мы вместе выходим, встречая на пути хозяйку. — А что с зеркалом делать будем? Я ж эту Су теперь не поймаю. Вот пристала со своим зеркалом. Я его не разбивала, почему платить-то должна? — Я заплачу. — О ставит пакет на пол, и достает бумажник. — О. — предупреждающе рычу на него, хватая за запястье. — Джулия, помни про котлету на шпажке. Оно нам надо? Бывшая хозяйка, конечно, ничего не поняла, но деньги взяла с радостью. Правда, вдогонку еще что-то ворчала, но я уже была так рада, что ухожу, и мне было все равно на ее слова. И снова рядом О. И снова я в его машине. Земля, вселенная, вот что ты творишь-то? Мы, сидим пристегнувшись, когда он поворачивается ко мне и просит назвать адрес. — На Донгмак есть мотель. Мне туда. Парень точно в замешательстве от моих слов. Несколько секунд он молча смотрит на меня. — Ты собралась ночевать в ночлежке? В своем уме? Откуда я могла знать, что это ночлежка? Вспомнила про нее, придумала план, да и успокоилась. — Тогда… Подожди, я что-нибудь поблизости найду. Конечно, найду. Спать под открытым небом, рядом с кастрюлями и половниками, перспектива та еще. Но О не ждет. Он заводит машину и трогается. — Стой, ты куда? — Помнишь, я тебе про балкон рассказывал? Вот и опробуешь там диван. — О, нет. — Пижамка в цветочек, да. Кстати, ты ее не выкинула? Что за вопрос? Я разве похожа на человека, который вещами разбрасывается? — Нет, конечно. — Отлично. Буду рад ее снова на тебе увидеть. — Я не поеду к тебе. — Уже едешь. И прекрати паниковать. Я не кусаюсь. А если и укушу, то не заразный. Что за черт? Почему я не пытаюсь остановить его или из машины выпрыгнуть? Да потому что я не дура. Спать хочу. Одну ночку переночую, а завтра уже с бабулькой встречаться поеду. Даже хорошо, что вещи к тетке не повезу. Потом год буду выводить запах кошек. — Спасибо тебе, барин. — последнее слово я прямо протянула. А он услышал, вытянул руку, и за коленку меня ущипнул. — О, ты чего руки распускаешь? — Я водитель. Мне все можно. Я что спросить хотел: что было в той самой тяжелой коробке? Он не любопытный и не посмотрел? — Кастрюли, сковородки и все такое… — Хм… Интересно… А постельное белье с полотенцами тоже есть? — Конечно. — Переживает, что я его вещами пользоваться буду? — А что? — Сковородки есть. Кастрюли есть. Белье, вещи все есть. Ты прям с полным набором приданного ко мне едешь, детка. — Не обольщайся, уже завтра меня там не будет. — Посмотрим. — а потом как-то серьезно смотрит на меня. — Лучше скажи, какого черта, когда ты садилась в машину, не рассказала, что к вам в квартиру какие-то уроды приперлись? И он туда же? Мне кто-нибудь, вообще, поверит, что я ничего не знала?